Капитан Тимур Рудов родился и вырос в Мариуполе, но несмотря на это долгое время считал себя русским. Родители из Ростовской области, учеба в России, множество знакомых и друзей там. Какое-то время Рудов даже был путинистом. В то, что Россия может напасть на Украину, он не верил. Война застала 37-летнего мужчину в родном городе. Почти три недели он с семьей провел под постоянными обстрелами. Несколько дней назад они чудом смогли выехать и выйти на связь. О том, что происходило в Мариуполе и как изменилось его отношение к российским властям, Тимур рассказал «Зеркалу».
«Слышишь залп, потом звук летящего снаряда и взрыв прямо в доме»
С марта прошлого года Тимур ушел в длительный отпуск. В море он не ходил, занимался своим каналом на YouTube, консультировал желающих стать капитанами дальнего плавания. Всё это время он находился в Мариуполе. Но 24 февраля он отправился в Ростов, чтобы продать дом своих родных. В этот день его родной город стали бомбить.
По пути в Ростов он стал получать сообщения о бомбежках. Развернулся — и поехал назад. Уже в Мариуполе он приехал к бывшей жене и дочке. Так все 20 дней они провели в квартире и подвале многоэтажки возле магазина «1000 мелочей», что на проспекте Мира.
— Первые три дня было всё более-менее нормально. Пока работал свет, газ, было тепло, — мужчина говорит отрывистыми и короткими фразами. — Сначала жили в квартире, но с каждым днём было все хуже и хуже. Обстрелы усиливались, поэтому перебрались в подвал. Нанесли туда ковров, одеял, всего, чего могли. После того, как российские войска разбомбили ТЭЦ, в городе пропало отопление. В подвале было очень холодно (ночью температура в городе опускалась до минусовой, а днем воздух прогревался максимум до +5 градусов. — Прим. Zerkalo.io).— Ночью, бывало, лежишь, только-только согрелся, повернулся, что-то слезло — просыпаешься от холода. Затем от того, что громко. Была одна ночь, когда по нашим дворам шел минометный обстрел. Ты слышишь залп, потом звук летящего снаряда и взрыв прямо в доме и во дворе. Больше всего боялись, что загорится многоэтажка, потому что снаряд «Града», попадая в квартиру, поджигает ее. Потушить некому, так квартиры выгорали полностью. Очень часто так было.
Газ в городе отключили почти сразу, чтобы при попадании снарядов не было дополнительных взрывов и еще больших разрушений. Поэтому Тимур и все его соседи готовили еду на кострах прямо во дворе.
Электричество тоже пропало, так что телефоны заряжали от генератора прямо в подъезде. Затем пропала и связь.
— 5 марта у меня был последний выход в эфир. Я сидел в одном месте и ловил «Водафон». Через какое-то время всё исчезло. Что-то, видимо, с вышкой случилось. Затем в другом месте стал пробиваться «Киевстар». Все ходили туда звонить. Но потом стали бомбить тот район. И эта возможность пропала, — вспоминает блогер.
«Один мужчина нагрузил всего из магазина в тележку. Прилетел снаряд — и его убило»
Когда в городе пропала вода, мариупольцы стали использовать ту, что осталась: сливали из систем отопления, топили и кипятили снег, собирали талую из водосточных труб. Иногда совершали вылазки к роднику. Например, Тимур собирал пятилитровые бутылки у всех соседей и ехал к Приморскому бульвару, где находится источник. Ехал прямо под обстрелами.
— Ты едешь на машине. Смотришь на это все, бьет артиллерия не переставая (затишья бывали на час максимум), — говорит он. — Боишься осколков, там, колеса порезать, еще что-то. Потому что если с машиной что-то случится, ты ее возьмешь и бросишь: ставить запаску под обстрелом не будешь.
После отключения воды сразу же стала проблема туалетов. Дома не сходишь, так как нет воды. На улице обстрелы — опасно. В итоге люди приспособились справлять нужду «как космонавты»: натягивали на унитазы мусорные пакета, а потом всё это выбрасывали.
— То есть в унитаз вставляется мусорный пакет — и делаешь свои дела. А потом это всё выбрасывается, — объясняет мужчина. — В городе горы мусора. Его просто перестали вывозить, так как с самого начала войны ударили в предприятие «Коммунальник». Хорошо, что было холодно. Потому что там в этом мусоре все: и отходы от туалетов и все такое. Когда тепло настанет, даже не представляю, какая будет стоять вонь.
За продуктами Тимур и соседи ходили в уцелевшие магазины. С шести утра тысячи человек собирались в очередь. И стояли даже под обстрелом, несмотря на то, что в любую минуту мог прилететь снаряд.
— Стоишь, потому что нужно купить продуктов, чтоб быть уверенным, что ты дольше протянешь, — буднично рассказывает Тимур. — Был драматичный случай. В последний наш продуктовый ударил «Град». Магазин загорелся. Пока был пожар, люди выносили, что могли. Один мужчина нагрузил всего в тележку. Прилетел снаряд — и его убило. Отец ходил забирать тело.
Но так случается не всегда. Тимур говорит, что погибшие часто просто лежат на газонах, потому что идут постоянные обстрелы. Забрать и похоронить по-человечески людей просто невозможно.
— Вот стоит очередь в магазин, а недалеко лежит покойник. Какой-то дедушка, уж не знаю, от чего он там умер. К этому зрелищу привыкаешь, — буднично объясняет мужчина. — В итоге людей стали просто во дворах хоронить. Там могилы везде…
В первые дни Тимур ежедневно выходил в город и с камерой обходил районы, снимал на видео разрушения, разграбленные магазины и прилетевшие снаряды. Переставлял объективы, чтобы сделать фото получше. Также регулярно выходил в эфир на своем канале.
Но с каждым днем обстрелы усиливались, и съемки на улице стали практически невозможными. Позже легла связь. С 5 марта Тимур ничего не выкладывал на своем канале. Подписчики уже переживали, что его больше нет. Но 16 марта Тимур стал публиковать видео, которые снимал на улицах Мариуполя.
— По видео кажется, что я ничего не боюсь. Но это какой-то, может быть, даже журналистский азарт. На самом деле было очень страшно, — говорит он. — Уже потом прилеты в дом стали обыденностью. Поубивало некоторых соседей. Однажды снаряд попал в тополь, что возле подъезда. Все окна в подъезде разбились и высыпались. Тогда у меня состояние было близкое к контузии.
В целом же, у людей через пару недель начались нервные срывы. Настроение качалось: сначала нормально, потом страх до истерики, люди плачут, потом вроде нормально, и опять. А дети… Дети не осознавали всего этого ужаса. Они веселились и смеялись. Относились к тому, что происходит как какой-то напасти.
Тимур говорит, что тяжелее всего ему было понимать, что «русские Мариуполь не отпустят».
— Понимать, что они стирают город с лица земли, — вздыхает он.
«Остановился на пятачке, говорю: «Ребята, плачу любые деньги, хоть 50 евро за 5 литров бензина»
По словам Тимура, за 20 дней пока он был в городе, мало кто из жителей уезжал. Гуманитарный коридор, о котором говорили 28 февраля, так и не появился. Огонь не прекратили.
— Тогда всех разогнали по домам и людей из города не выпускали, — объясняет он. — Были спекуляции, мол, украинская армия такая-сякая не выпускает людей из города. А на самом деле не пускали, потому что как выпустить людей, где идут боевые действия. Их же просто всех убьют. Абсолютно правильное решение.
15 марта пошли слухи, что кому-то удалось все же вырваться из города. Говорили, что в один день выехали 60 авто, в другой — 300. Тимур решил: пора тоже пытаться выбираться. К счастью, его автомобиль остался цел. Это было похоже на чудо: во дворе разбомбили практически все машины, а его и еще одна соседская остались.
— Выбирались из города как в фильмах про конец света. Знаете, когда герой просто жмет на газ, сшибает урны, мусорные баки, ограды, едет по всему, чему только можно. Саму машину не жалеешь, бьешь, обрываешь бампер — лишь бы поскорее уехать из зоны обстрелов, — говорит он.
Внимание, видео содержит нецензурную лексику.
В районе судоремонтного завода Тимур забрал попутчиков. И в итоге он, четверо женщин и четверо детей на двух машинах попытались уехать из Мариуполя. Они направились к мелекинской трассе. Постепенно количество машин росло, люди стали стихийно собираться в колонны. На ручки автомобилей, антенны, боковые зеркала привязывали куски белой ткани, белые ленты. Клеили листы с надписями «Дети».
— Машин было очень много. Но это не был никакой зеленый коридор, никакого регулирования, ни полиции, никого. Обстрелы продолжались, прилетали снаряды, — рассказывает мужчина. — Стоишь в колонне, двигаться никуда не можешь. Сидишь, как мишень. Это самое тяжелое.
Из города они выбирались несколько часов. А когда выехали, поняли: до комендантского часа продвинуться дальше не успеют.
— На дорогах ночью нельзя оставаться. Просто расстреляют. Поэтому мы поехали в Бердянск. Там нас встретили российские войска, и на всех блок-постах досматривали, — вспоминает мужчина. — Поскольку в машине было пять детей, пропускали проще и меньше задавали вопросов.
В Бердянске мариупольцев встречали с бутербродами, чаем и кофе. Тимура с семьей и их попутчиков сразу же приютили местные.
— Утром двинулись на Запорожье. Ехали медленно: были постоянные какие-то заторы и пробки, — вспоминает он. — Российские солдаты стоят через каждые пять километров. Останавливают и смотрят машины, иногда документы. Но выглядят они как-то странно. Не так как должен выглядеть солдат в 2022 году. Какие-то старые автоматы у них. Одного видел даже с винтовкой Мосина, которую в гражданскую войну использовали. В общем, видно, что их массой понагнали. Экипировка плохая, но их много.
Уже в Васильевке, где шли боевые действия, встал вопрос с бензином. Тимуру не хватало ровно пять литров.
— Я остановился на пятачке, говорю: «Ребята, плачу любые деньги, хоть 50 евро за 5 литров бензина». Мне нашли банку этого бензина и денег взяли по-божески, — рассказывает капитан. — После Васильевки мы подъехали к самой линии фронта. На одной стороне стоят россияне, с другой украинцы. И вот нам нужно было проехать эту границу. Часа два или три дня. И тут начался обстрел «Градами». Вся колонна двигалась очень медленно, мост был взорван, участок заминирован. В общем, тут нас украинские солдаты проводили.
— Когда мы думали, что выехали, начался минометный обстрел. Взрывы слева и справа, — продолжает Тимур. — Люди двигались то сначала друг за другом, а потом все ломанулись в объезд, чтобы прорваться. Тут я отчетливо увидел, как две мины прилетело прямо в колонну. В 100 метрах от нас. И попала в одну из машин.
— Возле нее лежит человек и истекает кровью… Его на руках кто-то держит, а ты движешься в этом потоке машин и ничего сделать не можешь. Да и самому страшно, да и чем ты там поможешь, — говорит он. — В итоге вырвались и как-то добрались до Запорожья. Там у нас закончился бензин. На ночь нас приютил один из моих подписчиков.
Заправиться снова удалось. И вот после Запорожья Тимур вместе с семьей и попутчиками отправился во Львов. Сегодня он везет всех на границу с Польшей. Сам же останется в Украине.
— Сколько людей остается в Мариуполе? Думаю, очень много еще. Смотрите сами. За день из города при таком раскладе может выйти 5−6 тысяч машин. Это примерно 25−30 тысяч человек. Это при лучших раскладах. А поначалу всего выезжали по 6−7 тысяч человек. Я думаю, что за эти дни смогли уехать тысяч 20 человек всего. А в городе больше 450 тысяч человек живет, — рассуждает он.
«Лично из меня украинца сделал Путин»
Какое-то время назад Тимур был на стороне Путина. Думал, что Россия всегда защитит и поддержит. Буквально 19 февраля на своем сайте он писал о себе «бывший путинист». Но после 2014 года мужчина разочаровался в российском президенте. Он специально решил пожить несколько лет в России, чтобы посмотреть на ситуацию изнутри. Говорит, год назад окончательно осознал, что он — враг российских властей.
— То что медийный образ России и актуальная российская жизнь — это не то что разные вещи — это что-то очень далекое. Самым большим открытием для меня было то что никакие русские российскому государству не нужны. Общество разобщено, люди друг-другу чужие. […] Понял, что российская власть существует для самосохранения. Что отношение к населению как к крепостным крестьянам. […] Понял, что нас, русских из Украины, здесь не ждут. Тут и местным самим жрать нечего. А тут еще и мы приперлись, — писал он.
Раньше Тимур подчеркивал, что он только лишь «гражданин Украины», а по национальности русский. Сейчас он называет себя украинцем.
— Лично из меня украинца сделал Путин. Сейчас я всем говорю, что я украинец. Я не могу и не хочу себя ассоциировать с Россией, — считает он. — Сейчас мне поступает очень много угроз от россиян. Что из-за моей деятельности в ютубе они готовы добиться отзыва моих дипломов, пишут, что сожгут мой дом в Ростове. В общем, в Россию ехать нельзя мне, пока Путин у власти.
Сам факт того, что Россия развязала войну, для Тимура очень болезненный. Говорит, никогда не думал, что будет называть русских врагами.
— Ты понимаешь, что военные ни в чем не виноваты, их сюда прислали. Но ты понимаешь, что сейчас они враги. Они своими смертями платят. Их жизни приносятся в жертву. Это очень печально, но это так. И ты понимаешь, что чем больше их здесь убьют, тем скорее конец путинскому режиму, — рассуждает он. — Раньше отношения с Россией были спорным вопросом и камнем преткновения в Украине. Одни считали, что нужно порвать все связи, другие считали наоборот.
— На мой взгляд, сейчас общество обрело одну точку зрения и российский вопрос отпал в Украине. Как у нас говорят, никто не сделал больше для формирования украинской нации ощущения себя украинцами, чем Путин. Конечно, есть до сих пор люди, которые считают, что российская власть не может быть плохой. Они очень охотно верят и плодят рассказы о том, что Украина обстреливает своих же граждан. Что у нас тут какие-то нацисты, всех убивают и режут, что тут концлагеря. Но это старшее поколение за 55−60 лет. И этих людей меньшинство.
Между тем, все друзья Тимура в России, по его словам, против войны. Говорит, знакомые в шоке от происходящего.
— У меня очень большой круг общения в России. Мои знакомые все говорят, что просто в шоке от происходящего. Мол, мы напуганы, мы не знаем, как и что будет дальше. Говорят: «У нас впереди мрак», — рассказывает Тимур. — А те кто за войну… Я думаю, что люди не хотят особо разбираться. Может, кто-то даже инстинктивно понимает, что если они влезут и попробуют понять, что на самом деле происходит, то могут узнать то, что на самом деле не хотят знать. Тогда они останутся, знаете, без какой-то опоры.
— Наше общество сплотилось, а их наоборот, раскололось. Есть ощущение, что они уже проиграли, а мы еще не победили.
Что касается белорусов, то Тимур разделяет народ и власть. Говорит, что такого мнения придерживаются и многие украинцы.
— Считаю, что сейчас Беларусь похожа на Приднестровье. Пока в стране Лукашенко рулит, никаких сдвигов не будет. Дай бог, чтобы сдвиги произошли мирно, случилась мирная передача власти, — объясняет он. — К белорусам хорошее отношение. Есть понимание, что вы затравлены и запуганы. Знаем, что Лукашенко довлеет над страной. И люди у нас без враждебных чувств к вам относятся. Но с пониманием, что Лукашенко может страну куда-то втянуть. Правда, мы видим, он очень хитрый и уже понял, что Путин скоро свалится и все пошло не по плану. Поэтому потихоньку начинает открещиваться.