С тех пор, как в конце марта российские войска были отброшены от Киева, в Бучанском районе обнаружили тела более тысячи мирных жителей, многие из которых были поспешно захоронены в неглубоких могилах. Как выяснила ВВС, около 650 человек были убиты — по словам высокопоставленного полицейского, их расстреляли. Корреспондент ВВС Сара Рейнсфорд расследует произошедшее в детском летнем лагере, ставшем местом преступления.
Поначалу в темноте легко пропустить место убийства. Но в холодном сыром подвале на опушке леса, который до войны привлекал в Бучу отдыхающих, пятерых украинцев поставили на колени и убили выстрелами в голову.
Справа от входа — камни, покрытые потемневшей кровью. Среди них лежит синяя шерстяная шапка с пулевым отверстием, ободок которого пропитан кровью. В стене я насчитала не меньше дюжины пулевых отверстий.
В паре шагов — остатки военного пайка российской армии: открытая банка рисовой каши с говядиной и пустая пачка сухариков. Граффити на стене напоминает о том, что здесь был детский лагерь. Но когда в начале марта российские войска вошли в Бучу, недалеко от столицы, лагерь «Лучистый» стал местом казней.
История с убийствами в летнем лагере леденит душу. Но не меньше пугает и такая деталь: в Бучанском районе за почти месяц российской оккупации погибли более тысячи мирных жителей, но большинство из них — не от осколков или артиллерийских обстрелов. Российские солдаты расстреляли более 650 человек, говорит местный высокопоставленный полицейский.
Сейчас Украина ищет их убийц.
Владимир Бойченко жил в Гостомеле, в двух километрах от Бучи и недалеко от аэродрома, где высадились первые российские войска. Его сестра Алена Микитюк бежала на запад страны, не дожидаясь, пока боевые действия достигнут города, и умоляла Владимира присоединиться к ней. Он был гражданским лицом, не имел отношения к армии, но хотел остаться и помогать украинской армии. Владимир целыми днями обшаривал Гостомель в поисках еды и воды, чтобы принести ее соседям, в том числе детям, запертым в подвалах из-за постоянных артиллерийских обстрелов и ударов российской авиации.
Разговорчивый 34-летний мужчина, изъездивший мир моряком торгового флота, Владимир почти каждый день звонил семье из Гостомеля, чтобы сообщить, что с ним все в порядке. Алена нервно ждала его кратких звонков: она знала, что ему нужно подняться на возвышенность, чтобы выйти на связь, а при сильном обстреле покинуть бомбоубежище было невозможно. Когда припасы стали заканчиваться, она вновь попыталась убедить брата уехать, но к тому времени дороги были заблокированы.
В последний раз Алена говорила с ним 8 марта. В тот день Владимир сказал сестре, чтобы она не беспокоилась о нем. «Он сказал: „Я очень тебя люблю“, и это было так больно слышать, — всхлипывает Алена, не в силах остановить слезы. — У него в голосе был слышен страх».
Через четыре дня Владимира видели неподалеку от лагеря «Променистий» (по-русски «Лучистый»). А потом он исчез.
В марте вокруг Киева шли напряженные бои, небольшой город Буча оказался в их эпицентре. В начале апреля российские войска покинули город, оставив за собой потрясшие мир следы: лежащие на улицах тела расстрелянных жителей.
Россия упорно утверждает, что убийства были инсценированы, но это настолько же извращенная, насколько и заведомая ложь. Украинские следователи готовятся привлечь виновных к ответственности и собирают доказательства преступлений на территории, снова попавшей под их контроль.
«Приняли решение работать максимально быстро … чтобы все фиксировать. Потому что мы не понимаем, что у Путина завтра будет в голове … захочет ли он закидать ракетами и уничтожить доказательную базу», — говорит начальник Киевской областной полиции Андрей Небытов.
Эти доказательства включают в себя поле, заполненное гражданскими автомобилями с многочисленными пулевыми отверстиями, которые теперь свезли на окраину Бучи. Это автомобили, в которых жители города пытались бежать. В одном из окон до сих пор висит кусок белой ткани — знак того, что в машине мирные жители. Подходишь ближе и ощущаешь тошнотворный запах смерти.
Когда 4 апреля в подвале второго корпуса лагеря «Лучистый» обнаружили останки, среди них оказалось и тело Владимира Бойченко. До этого Алена неделями обзванивала больницы и морги. В тот день ей прислали фотографию для опознания. Она знала, что это ее брат еще до того, как она загрузилась.
«Я ненавижу их, всех ненавижу, каждой клеткой своего тела, — говорит Алена об убийцах Владимира. — Я знаю, нельзя так. Нельзя так говорить о людях. Но это не люди. Как они над ними издевались. И над всеми теми парнями. Там же живого места не было на них. Даже звери так не поступают. Как можно лишить жизни человека так зверски».
Тела пятерых мужчин были найдены в позе на коленях, с опущенными головами и связанными за спиной руками.
«Мы знаем, что их пытали, — сказал ВВС начальник областной полиции. — Армия Российской Федерации перешла черту обычая ведения войны и правил ведения войны, и воевали они не с военными, а пытали и похищали местное население».
Ни прокуратура, ни Служба безопасности Украины не разглашают подробностей ведущихся расследований, но некоторые российские военные настолько небрежно заметали следы, что, вероятно, оставили серьезные улики, с которыми следователи могут работать. На некоторых брошенных позициях подразделения территориальной обороны Украины даже обнаружили списки солдат. Один, по-видимому, является частью расписания уборки мусора, другой содержит паспортные данные и номера мобильных телефонов.
При таком огромном объеме работы — на сегодняшний день зарегистрировано более 11 тысяч потенциальных военных преступлений — службы безопасности Украины призвали на помощь гражданских лиц, разбирающихся в цифровых технологиях.
«Я чувствую некий долг», — говорит Дмитрий Реплянчук, журналист издания slidstvo.info. До войны он занимался разоблачением коррупции в украинских правоохранительных органах. Теперь совместно с прокуратурой он прочесывает интернет в поисках дополнительных данных, которые помогут указать на подозреваемых в совершении военных преступлений.
«Я понимаю, что будет очень сложно, и многие дела раскрыть не удастся. Но в эти недели важно найти как можно больше информации», — поясняет Дмитрий.
В куче мусора в «Лучистом» мы нашли одну потенциальную зацепку — обертку от посылки, отправленной некоей Ксюхой российскому солдату, на котором четко обозначено его имя и воинская часть. Подразделение 6720 базируется в Рубцовске, в Алтайском крае. Эту воинскую часть с Бучей связывали и раньше, когда в Беларуси камеры видеонаблюдения зафиксировали, как ее солдаты отправляют родственникам гигантские посылки, полные товаров, награбленных в украинских домах.
Мы не можем точно сказать, базировались ли солдаты из Рубцовска в детском лагере или находились там во время предполагаемых убийств. Полиции сначала необходимо установить более точное время смерти.
«Мы работаем над этим, но это занимает время, — объясняет Небытов. — Однако в этом лагере размещался штаб, поэтому там должны были быть командиры. Без их ведома совершить казнь не представлялось возможным. Однозначно они будут организаторами этого процесса, и исполнителей уже будем искать дальше».
Через дорогу от «Лучистого», за церковью, изрешеченной осколками, Буча медленно начинает возвращаться к жизни. Мальчишки бегают по двору, мужчины заколачивают выбитые взрывной волной окна. Вновь заработал небольшой местный магазин.
Соседи вспоминают дни, когда в город вошли российские танки, солдат, стрелявших в воздух и пьяными шатавшихся по улицам, врываясь в дома и грабя. Вспоминают и человека, сбежавшего в их многоквартирный дом из летнего лагеря, которого они приютили, несмотря на риск.
Виктор Сытницкий раньше ничего не знал про лагерь «Лучистый», однако все детали, которые он рассказывает, совпадают. Он сейчас на западе Украины и рассказал мне про себя по телефону, звоня из машины, чтобы не нервировать мать.
Российские солдаты схватили Виктора прямо на улице в начале марта. Ему связали руки и надвинули шапку на глаза, а затем потащили в подвал, который, как он уверен, находился на территории детского лагеря.
Там ему облили ноги водой и приставили пистолет к его голове.
«Они все время спрашивали: где фашисты? Где войска? Где Зеленский? Один из них упомянул Путина, я сказал что-то грубое, и он ударил меня», — вспоминает Виктор.
Он хорошо помнит свое чувство злости и одновременно ужаса. В прошлом он работал в Москве на стройке с ребятами из Сибири и был в ужасе от того, что россияне теперь обращаются с ним столь жестоко. Тем более, когда выяснилось, что один из солдат — тоже сибиряк.
Виктор сказал ему, что ему обидно, что до этого дошло.
«Обидно то, что наши деды вместе воевали против нацистов, а теперь вы фашисты, — гневно ответил тот. — У тебя есть до утра думать, вспомнить то, что видел. А если ничего не скажешь, пойдешь в расход. Будешь расстрелян».
В ту ночь Виктору повезло. Был сильный обстрел, и когда он понял, что его больше не охраняют, он сумел бежать.
«Я посчитал, что у меня больше шансов выжить под минами, чем если бы я остался в том подвале. Они уже приставили мне автомат к голове. Чего им стоило нажать на курок? Они ничем не рискуют, рисковал только я».
Останки Владимира Бойченко захоронили должным образом на старом кладбище Бучи.
После его похорон Алена говорит, что наконец снова увидела во сне брата, он как будто утешал ее.
Но у нее еще множество вопросов. Крест на могиле Владимира отмечен только днем его рождения, а не датой его смерти, потому что семья не знает, когда его расстреляли.
Они этого никогда не узнают — если только не удастся найти командира российской части, стоявшей в «Лучистом».
Однако вся Буча уже знает, что в этой войне мирные жители — не только случайные жертвы. Их расстреливают российские солдаты, которые либо не знают правил войны, либо знают, но им все равно.