Каждый день в войне за Украину гибнут десятки и сотни украинских военных. Власти говорят о потерях в 100−200 человек в день. Это самые большие цифры, обнародованные за время войны.
Суммарное количество потерь со своей стороны Украина не называет. Но за безымянными цифрами и сообщениями о смерти стоят конкретные люди с планами на будущее, разрушенными мечтами, осиротевшими детьми и убитыми горем родителями.
Украинская служба Би-би-си собрала несколько историй погибших защитников Украины, ведь поступок каждого из них стоит того, чтобы о нем помнили.
«Мой сын остался в Мариуполе навсегда»
«Я потеряла не просто сына. Он для меня был всем», — рассказывает Наталья Шамрицкая, потерявшая в боях за Мариуполь единственного сына.
21-летний Илья Шамрицкий подписал с ВСУ контракт на три года. Он служил в 1-м Отдельном батальоне морской пехоты, который в 2014 году вышел из Севастополя, а затем присоединился к 36-й бригаде морской пехоты.
Когда началась война, сын звонил маме каждый день, чтобы она лишний раз не волновалась.
Первая неделя без единого звонка была в начале марта. Илья никогда не рассказывал, где он, всегда расспрашивал о родителях и сестре, которая осталась дома.
«В последний раз он вышел на связь 6 апреля. Написал, что у него все хорошо. Это означало, что он жив. Я до 13 апреля терпела, хотя покоя никакого не было, а потом начала писать во все соответствующие службы, которые есть у нас в стране», — рассказывает мама военного.
Наталье отвечали, что ее сына нет ни в списках пленных, ни в списках погибших.
Тогда она опубликовала сообщение о сыне во всех группах по поиску пропавших военных в соцсетях.
Больше месяца Наталья просыпалась и засыпала с мыслью о сыне.
«22 мая вечером мне позвонил товарищ Ильи. Я обрадовалась ему, как своему сыну. Он рассказал, что его обменяли после плена. Я спросила, может ли он рассказать мне об Илье. Да, сказал он, и умолк. Я все поняла без слов», — вспоминает Наталья.
Пока крик и слезы не вырвались, Наталья еще успела расспросить друга Ильи, как погиб ее сын. А потом для себя реконструировала события того дня.
10 апреля утром российские войска нанесли очередной авиаудар по промзоне в Мариуполе. Утром стало известно, что двоих военных завалило обломками. Тело одного погибшего удалось извлечь.
«У Ильи было видно только руку и лицо. На тело упало четыре бетонных плиты перекрытия, а пятая оперлась ребром. Его никак не могли достать без крана, — говорит Наталья, сдерживая слезы. — Так мой Илья остался там навсегда».
Она до сих пор не может принять смерть сына. Дополнительные страдания приносят расспросы соседей, интересующихся, когда привезут тело и когда похороны.
Наталья нашла точную геолокацию места гибели сына в Мариуполе — на территории Металлургического комбината им. Ильича.
«Лишь бы наступила наша победа. Я уже и маршрут себе составила. Если не найду останки, то хотя бы найду то место, где лежит мой сын, и там припаду к нему».
Наталья Шамрицкая сама сообщила о смерти сына в его воинскую часть.
В трубку расплакалась его начальница. Она рассказала, как в первый день войны Илья на БТРе вывез из окружения людей, в том числе и ее.
«Что мой сын герой, я и так знала. Он был героем для меня дома. Он всегда будет воином Мариуполя», — говорит Наталья.
Она посвятила сыну стихотворение ко Дню вышиванки. Тогда Наталья еще не знала, что Илья погиб.
Сину, вдома, яблуні цвітуть,
І співає соловейко зранку.
І дощі травневі теплі йдуть.
Україна одягнула вишиванку.
«Я не знаю, как мне привыкнуть жить без него. Я буду его любить, пока буду дышать», — говорит Наталья.
«Богдан с того света будет нам помогать»
Маленькая церковь уже заполнена до отказа, но поток идущих с цветами людей не прекращается.
Пронзительно звонят колокола. Когда над гробом поднимают флаг, все собравшиеся подхватывают гимн Украины. А потом все становятся на колени, самые первые — самые старшие.
Так, во второй день лета в Боярке хоронили погибшего военного 95-й отдельной десантно-штурмовой бригады Богдана Кривицкого.
Последним на кладбище остался отец. Сказал — сейчас выкурю сигарету и расскажу.
«Это мой сын. Старший сын. 26 лет. Он был настоящим воином, командиром взвода. Собирался продолжать службу, учиться на сержанта», — рассказывает Николай Кривицкий.
Николай служит во флоте. Еще один его сын, Иван, служит в сухопутных войсках. Третий сын остается с матерью.
«Пусть идут к нам. На нашей земле нам их будет легче убивать. Дайте нам оружие. С остальным мы разберемся», — говорит Николай и добавляет: «Богдан не мертв. Он будет нам помогать с того света».
Богдан Кривицкий был членом «Пласта» — украинской скаутской организации. Его наградили Железным крестом разведчика-пластуна — знаком отличия для членов «Пласта», погибших за Украину.
Это уже 12-й крест, врученный погибшим украиснким скаутам с 2014 года, и шестой — после 24 февраля.
«Мне протянули его кольцо в пакете»
Владислав Солдат из 93-й бригады «Холодный Яр» прошел Донецкий аэропорт и трижды подписывал контракт с ВСУ.
«У нас было много планов: чтобы закончился его контракт, съездить к нему в Херсон, жить вместе вчетвером», — рассказывает Елена, вдова военного.
В начале июня Владислав последний раз приехал домой; уезжать от семьи не хотелось, тем более впереди был день рождения старшей дочери Ани. Ей исполнялось семь лет.
«Пригласили аниматора, был торт. Влад позвонил вечером, поздравил. Я ему скинула фото, но он их не увидел. А утром мне позвонили…» — вспоминает тот момент Елена.
Сдержать чувства было очень тяжело, даже при детях. Елена вспоминает, что начала плакать и кричать.
«Потом подошла дочь и спрашивает: мама, нашего папы больше нет? Она у меня умница. Говорит, не плачь, мамочка, не плачь, я буду тебе помогать. Мама, сердце не болит? Может, тебе таблетку?» — говорит Елена о дочери.
По ощущениям мамы, ее ребенок за эти дни словно повзрослел на десять лет.
Елена до сих пор не может поверить в смерть мужа: «Я спасаюсь мыслью, что это не он. Мы его хоронили в закрытом гробу, потому что он долго лежал на поле боя. Мы его не видели».
Недоверие Елены пошатнулось на похоронах мужа, когда ей отдали в пакете его кольцо.
Мать Владислава живет в оккупированном Херсоне. После известия о смерти сына она решила ехать к невестке с детьми. В настоящее время она совершает полный опасностей путь, и связи с ней нет.
Владислав погиб в начале июня — между днями рождения своих дочерей — Ани и Виктории.
«Вот и завтрак мы тебе принесли. У дочери день рождения сегодня, и вы садитесь завтракать вместе… Мою боль не передать словами… Сердце разрывается», — говорит Елена на могиле Владислава.
«Он не мог просто взять и уйти. Быть таким неосторожным. С 2014 года он прошел такой ад», — повторяет она.
«Мы были вместе 24 на 7»
«Мы познакомились в Нью-Йорке. Думали, потом будем рассказывать об этом детям», — вспоминает Вера, жена и боевая подруга Александра Моисеенко с позывным «Богомол».
Нью-Йорк — поселок в Донецкой области, вернувший себе историческое название в 2021 году. Тогда он еще назывался Новгородским.
Александр Моисеенко родом из Одесской области. В 2013 году уехал на Майдан, а после него ушел в «Госпитальеры».
Свою будущую жену Веру Александр встретил в 2016 году в 24-й отдельной механизированной бригаде имени короля Даниила. Он был боевым медиком в разведроте, после травмы перешел в аэроразведку.
«Сначала он был моим напарником. Потом мы стали друзьями и начали встречаться. Мы были вместе 24 на 7. Это выезды, обучение новых пилотов. Нашей работой было наблюдать за всем с высоты птичьего полета», — рассказывает Вера.
За два года, что влюбленные были вместе, у них было только одно свидание — в Бахмуте Донецкой области.
Расписались Вера и Александр в разгар пандемии коронавируса во Львове. На церемонии были только их боевые товарищи и отец невесты. Другие приехать не смогли из-за карантинных ограничений.
Отпраздновали дома вдвоем.
В момент обстрела Вера и Александр находились рядом. Их экипаж был обстрелян. Александр с выезда не вернулся.
«Честно говоря, я до сих пор не верю в это. То, что это произошло у меня на глазах, не помогает мне принять факт его смерти. Говорят, что время лечит. Не знаю, когда это будет», — говорит Вера.
Александра похоронили на Лычаковском кладбище во Львове. После начала войны там появилась Аллея героев, погибших за Украину.
«Когда месяц назад его хоронили, это была крайняя могила. Сейчас там уже два ряда новых. Ты понимаешь, что эти потери не прекращаются. Где им край? — восклицает Вера. — Единственное желание — чтобы это все было не зря. Чтобы то, во что они верили, никем не было предано».
Сейчас Вера проходит лечение во Львове и готова продолжать службу там, где будет приносить больше пользы — в тылу или на передовой.
В то же время ей трудно представить службу без боевого товарища.
«Он был моим напарником. Трудно представить, что я буду на выезде и рядом будет сидеть другой человек. Но я понимаю, что должно пройти время, чтобы это принять».
«Никто не ожидал, что погибнет тот, кого ты любишь»
«Я думал, что рассказать о Романе. В голове было столько мыслей. А когда начинаешь говорить… Даже до конца еще это не могу принять», — рассказывает Григорий, брат погибшего украинского военного.
Роман Солонинка пришел в военкомат 24 февраля, в первый же день российского вторжения, когда по Киеву ударили российские ракеты. В тот же день его распределили в 72-ю отдельную механизированную бригаду имени Черных Запорожцев.
Находясь на передовой, он мог общаться с братом только в мессенджерах. Но изредка появлялась возможность позвонить отцу.
«У Романа получилась забавная история. Он повредил себе палец об пушку. Говорил, что будет военная байка, которую он будет рассказывать потом, а ему не будут верить. Проговорился, что поедет в Харьков делать рентген. Так мы узнали, где он», — рассказывает Григорий.
«Это было последнее сообщение от него, которое я получил. Я спросил — как там рентген? Он сказал, что ничего страшного, ушиб сустава. Это было 4 мая», — вспоминает он.
После этого Григорий отправил брату еще несколько сообщений, но они так остались висеть в мессенджере как недоставленные. Больше Роман на связь не выходил.
А 6 мая отцу пришла «похоронка» из военкомата. Роман погиб.
Григория поразило, как много знакомых и друзей позвонили и написали ему со словами сострадания.
А еще, вспоминает Григорий, брат готовил ему сюрприз: планировал в марте заехать в гости и познакомить со своей девушкой.
Романа похоронили 9 мая на военном кладбище в Житомире.
«Наш отец, человек военный, на похоронах так и сказал: это война. Но никто никогда не ожидал, что это может произойти именно с тем человеком, которого ты любишь», — говорит Григорий Солонинка.
В подготовке статьи участвовала Анна Черноус