Американский журнал Time поместил на обложку своего свежего выпуска фото супруги президента Украины Елены Зеленской. В интервью изданию украинская первая леди рассказала о том, с чем столкнулась ее семья в первые недели после российского вторжения, и о своей инициативе, призванной помочь украинцам справиться с психологическими травмами от войны.
По словам Зеленской, война застала их семью в президентской резиденции к югу от Киева. Елена говорит, их охрана уже несколько дней была на нервах, все говорили о возможной войне. Ее муж получал отчеты разведки о готовности войск РФ к атаке, но не верил, что это случится, и не просил жену подготовиться к эвакуации. Все же в ночь перед вторжением Зеленская сделала пометку приготовить чемодан для семьи. Но не успела. В ту ночь они с мужем последний раз на многие месяцы вперед спали в одной кровати. Утром женщину разбудили взрывы. Ее муж уже поднялся и оделся.
«Эмоционально он был как струна, натянутая до предела. Но на его лице не было ни страха, ни растерянности. Он был полностью собран, сосредоточен», — говорит Елена.
Владимир сказал ей, что началась война, пообещал позвонить позже с инструкциями и ушел. Дети проснулись и быстро поняли, что происходит. Девятилетний Кирилл слушался маму и старательно собирал свой рюкзачок: фломастеры, лего, книжку с головоломками. Его сестра, 17-летняя Саша, переписывалась с друзьями в соцсетях, выясняя ситуацию.
В какой-то момент тем утром, когда первая леди стояла у окон президентской резиденции, истребитель пронесся по небу так низко, что она грудной клеткой чувствовала вибрацию. Охранники сказали семье спуститься в подвал: был риск авиаудара.
Зеленская не хотела уезжать, говорила мужу, что дома она чувствует себя безопаснее, что не хочет бросать питомцев семьи — двух собак, кота и нервного попугая Кешу. Но вопрос не обсуждался: адрес резиденции был всем известен, оставаться было опасно. Из предупреждений западных разведок Зеленский знал: он — цель № 1 для россиян, а его семья — № 2.
Елена собрала один чемодан вещей на всю семью и заехала попрощаться с мужем в его киевский бункер. Прощание было несентиментальным. Семья даже не зашла в отдельную комнату, чтобы поговорить. Они обнялись в коридоре, обменявшись несколькими торопливыми словами, пока мимо проносились помощники. Оба старались быть спокойными, чтобы убедить детей, что причин для паники нет.
Так президент Украины и его супруга с детьми оказались разделены, как и миллионы других украинских семей. Уезжать из страны она не стала, хотя друзья на Западе и предлагали принять ее с детьми. В целях безопасности Елене приходилось регулярно менять убежища, но в бункерах она не жила. Неопределенность породила привычку максимально пользоваться удобствами в тех местах, где их принимали, говорит она, «потому что не знаешь, когда еще успеешь, и когда в следующий раз доберешься до нормального душа.
Елене пришлось оставить все свои прежние общественные проекты и работу сценариста. В первые недели семье было запрещено пользоваться своими мобильными устройствами, заходить в социальные сети — чтобы не отследили. Видеосвязь также была запрещена. Связаться с Владимиром Зеленским семья могла только по защищенной линии в заранее назначенное время. Но они смотрели его обращения к нации по телевизору каждый вечер. Детям это было важно, говорит Елена: «Они видели, что папа на работе и выглядит нормальным. В этом была какая-то стабильность».
В первые дни Зеленская держала маску оптимизма, но затем адреналин начал спадать, и ей открылась «ужасающая реальность»: российская армия под Киевом, миллионы украинцев бежали от войны, в том числе близкие друзья семьи. Елена со многими не могла связаться, узнать, живы ли они. Говорит, поняла тогда, что может их никогда не увидеть, и впервые дала волю эмоциям и заплакала.
Дети, по словам Елены, на удивление вполне нормально обошлись без телефонов. Новости смотрели по телевизору, Саша помогала матери готовить, Кирилл делал уроки и часами рисовал. Но, как заметила мать, все чаще не супергероев, как раньше, а сцены войны и разрушений. Это беспокоило Елену.
Позже им разрешили пользоваться соцсетями, и на них обрушилась волна новостей. Как и многие украинцы, Зеленская читала их ночами. Одна история особенно ее ранила: страницы из дневника 8-летнего мальчика, выжывшего в оккупированном Мариуполе, где он написал: «Умерли две мои собаки, моя бабушка Галя и мой любимый город».
Тогда Елена Зеленская осознала, насколько травмированы все украинцы, украинские дети из-за войны. В мае она прекратила скрываться и встретилась с первой леди США Джил Байден в школе в Западной Украине, превращенной в убежище для беженцев. Это появление ознаменовало ее новую роль. Зеленская запустила Национальную программу психического здоровья украинцев — инициативу, призванную сделать психологическую поддержку доступной для каждого украинца. Сейчас там приступили к обучению консультантов по травмам, созданию горячих линий по вопросам психического здоровья и привлечению иностранных экспертов для клинической поддержки.
Как отмечает Елена, по оценке Минздрава Украины, около трети населения, 15 млн украинцев, могут нуждаться в психологической помощи. Около 8 млн человек покинули дома, в основном женщины и дети. Число военнослужащих выросло втрое до 700 тысяч человек, многие из них столкнутся с посттравматическим стрессовым расстройством, ВСУ потребуется помощь в выявлении военных с ПТСР.
«Для страны будут огромные последствия, если мы останемся с посттравматическим стрессом, который не будет излечен после войны», — подчеркивает Зеленская.
При этом, признает она, украинцев будет тяжело убедить обращаться за психологической помощью, так как все, что связано со словом «психо…», в Украине стигматизировано еще с советских времен, целые поколения людей расли, самостоятельно справляясь с травмами или пряча их в себе.
Так с мая Елена Зеленская стала активным сторонником защиты Украины на международной арене. Большая часть ее работы сосредоточена на расширении возможностей организаций, специализирующихся на лечении психологических травм, и помощи им в сотрудничестве с госучреждениями. Теперь дни Зеленской заполнены выступлениями, встречами, панельными дискуссиями и интервью. Поддержку ей оказывают и коллеги — первые леди других стран.
А с мужем Елена по-прежнему живет раздельно. Женщина понимает, что у ее семьи мало шансов вернуться к нормальной жизни, пока бушует война. В мае семья ненадолго воссоединялась с Владимиром, и Елена вспоминает, как дети прильнули к отцу, наслаждаясь возможностью обнять его впервые за несколько месяцев. Ничего подробнее она рассказать не может — лишь то, что семья по-прежнему чаще всего видит папу лишь по телевизору.