В пятницу, 23 сентября, на территориях самопровозглашенных ЛНР и ДНР, а также недавно оккупированной Херсонской и части Запорожской областей начнется «референдум» о присоединении к России. Планируется, что голосование продлится до 27 сентября. Все эти дни херсончанка Марина с мужем собираются максимально быть дома — «на всякий случай». А к Дарье в Бердянск из села приехала мама, «чтобы точно не загнали голосовать». «Зеркало» поговорило с жителями недавно оккупированных городов о том, как будет проходить «референдум» и изменит ли он их жизнь.
«Можешь только прийти, взять бюллетень — и это уже засчитают как голос за присоединение. Ни в коем случае не идем!»
В Херсоне все спокойно. Только в среду прилетело в пожарную часть, в жилой район, были «непонятные взрывы», рассказывает об обстановке в городе Марина (имя изменено). Взрывы для нее хотя и не такие частые, как в соседнем Николаеве, стали уже обычным делом. Только буднично с мужем спорили: ПВО сработало или все-таки был прилет. Самой Марине и ее знакомым, что остаются в городе, страшно:
— Готовят тревожные чемоданчики, продолжают запасаться едой. И, знаете, ничего не скажет лучше о настроении людей, как их полное отсутствие. Как-то вышла на нашу главную пешеходную улицу в четыре часа дня — кроме меня и двух голубей там никого не было. Все сидят дома.
В городе, по словам еще одной жительницы, Виктории (имя изменено), участились обстрелы зданий, где могут находиться россияне:
— Но есть разговоры, что их кто-то предупреждает заранее. У нас было заведение «Затерянный мир», и пару недель туда тоже был прилет. Говорят, там русские сидели, но за полчаса до прилета собрались и куда-то уехали. Еще рассказывают, что вояки селятся в дома, где есть пустующие квартиры, в шахматном порядке. Поняли, что летит в их казармы, в места, где они массово живут (партизаны же сливают их координаты ВСУ), и рассредоточиваются среди мирных. Занимают в новостройках паркинги — под землей есть возможность выжить, если «хаймарс» прилетит.
По словам Виктории, в последнее время на улицах она видит меньше военных. Женщина не знает, связано ли это с готовящимся «референдумом».
— Трудно сказать, чувствуют ли они себя тут все еще как дома. Но ни патрули, ни солдаты с оружием не ходят по городу. Могу за три дня увидеть одну «зетку». Раньше по рынку ходили: автомат наперевес, один картошку несет, второй пакет с помидорами, третий про мясо спрашивает. Сейчас я их не вижу. Видимо, уже опасаются появляться в городе и нанимают наших, чтобы те им продукты привозили. Знаю одного такого, что приезжает и закупается для них. Но это не значит, что они все уехали, — просто непонятно, где находятся. Отлеты все равно есть, иногда мы видим, как ракеты на Николаев летят. Но бои ближе к городу не стали.
Марина видела обращение главы оккупированной Херсонской области Владимира Сальдо, в котором он просил провести «референдум» за присоединение к России. По его словам, «ничего не может этому помешать, все уже: звезды выстроились, люди ждут и требуют».
Идти голосовать наша собеседница не собирается. Говорит, что никто из херсонцев, поддерживающих Украину, не верит в его честность:
— Эти «референдумы» такие: можешь только прийти, взять бюллетень — и это уже засчитают как голос за присоединение. Ни в коем случае не идем, это же незаконно! Они тут все понимают, что мы им не рады. Вот «референдум» завтра, а я даже не знаю адрес, куда идти, что с собой брать. Они молчат, это не распространяют никак. Думаю, боятся, что придут какие-то камикадзе, кинут гранату или еще что-то.
Если туда кто-то и пойдет, то только коллаборанты. В большинстве — бабушки и дедушки. Адекватных людей там точно не будет. Скорее всего, привезут каких-нибудь крымчан или наших завербованных — больше не из кого делать картинку для интернета, как «счастливые херсонцы голосуют».
Марина считает: итоги «референдума» ни на что «особо не повлияют». Больше в ее семье опасаются провокаций в дни голосования:
— Мы решили никуда не выходить. Мало ли что — вдруг они будут с улицы всех хватать. Вдруг еще прилетит в участок, а я буду мимо проходить. Лучше сидеть дома. Но псевдореферендум только усилит санкции, станет поводом дать еще больше оружия Украине и пойдет нам на пользу. Пусть такие свои «референдумы» проводят, я не против! Это ничего не поменяет, только ухудшит их положение.
Вика в первый день голосования не останется дома, потому что нужно идти на работу, но и на участке ее не будет:
— Среди моих знакомых нет ни одного человека, который хочет или собирается туда. Большинство херсонцев понимают, что это бред, фейковый референдум. Не хотят люди в Россию! Я не думаю, что будут силой забирать голосовать. Меня никто не заставит. Как? Пришли, скрутили и сказали ставить галочку? А зачем им это делать? Они посадят «тетю Машу», которая им продалась. Она нарисует 150 галочек разными стержнями, с разным наклоном.
Они собрались фальсифицировать "референдум", а не проводить. У нас по интернету гуляли списки избирательных комиссий — люди там увидели своих одноклассников, соседей. Да, это реальные люди, они пошли туда работать. Все прекрасно понимают, что никто не собирается на голосование. Но надо же поддержать версию про 80% — вот сядут и будут рисовать. Но предотвратить это мы не можем. (Назначенный властями РФ замглавы оккупированной Херсонской области заявил, что в городе 80% жителей готовы идти на «референдум» за присоединение к России. — Прим. ред.).
— Конечно, есть ее приверженцы, может 2−3%.Вот они пойдут. Но России не нужна явка. Картинку они и так снимут: завезут массовку, может, пособирают кого-нибудь за 50 гривен или рублей. Независимых журналистов, наблюдателей нет — никто не проверит, что тут было. Это абсолютная фальсификация, и никто не признает этот «референдум». Выбор херсонцев очевиден, но им же плевать на наше мнение, — заключает Виктория.
«Мои знакомые пока отшучиваются: «А мы у них танк угоним и на нашу сторону перейдем»
Того, что из-за мобилизации в России к ним в Херсон могут прислать еще больше военных, Вика не боится. Она говорит, что это невозможно.
— Как? Самолетами, парашютами? Их будут сбивать. Железнодорожные пути взорваны, мосты перебили. Да, они не провалились, но не проездные. Понтонными переправами? Тоже пусть рискнут — это русская рулетка для них же, потому что наши регулярно бьют их понтоны. Днепр для них стал большой преградой — им бы отсюда вытащить тех военных, кто тут остался. Они уже отжимали лодки моторные у наших — запасались. Реально готовятся, что им нужно будет отступать и как-то переходить реку.
Марина такого же мнения: больше чужих военных после объявления Херсона Россией в городе не станет. А если кого-то и перебросят воевать, предполагает девушка, то людей без нужной подготовки и мотивации:
— Да, лишних проблем украинским военным это добавит, придется на них потратить силы и патроны. Но наши больше переживают, что могут тут начать забирать наших мужчин. Я слышала, это коснется тех, кто уже сделал российское гражданство. Мы эти паспорта не получали и не собираемся, но мужа я на всякий случай далеко от дома отпускать не буду. Пусть ходит только рядом со мной и в юбке (смеется).
Вика тоже поднимает эту тему — считает, что после проведения «референдума» Россия объявит мобилизацию и в Херсоне:
— То, что было в самопровозглашенных ЛНР и ДНР: пришли, скрутили на улице, на работе — загребли в военкомат. Это будет угроза и для наших мужчин. И куда нам их прятать, вывозить? Мои знакомые пока отшучиваются: «А мы у них танк угоним и на нашу сторону перейдем». Или: «Дадут автомат — ногу себе прострелю». Всерьез мы это не обсуждаем — это страшные вещи. Хотя кто нашим даст автомат, если они первые же перестреляют оккупантов? Я думаю, русские, которые здесь, уже прекрасно понимают, что люди их тихо ненавидят. Как можно их заставить воевать против наших же? Ну разве что копать окопы или что-то строить…
Тем не менее, по наблюдениям Вики, в последнее время нет массового выезда жителей города. Хотя участились случаи, когда разворачивают людей, которые пытаются уехать из региона, у приграничных блокпостов:
— Особое внимание — к мужчинам. Был случай, что не пустили даже водителя, который людей вывозил. Раньше через Крым можно было уехать спокойно, сейчас заворачивают чуть ли не каждого второго-третьего. У всех проверяют телефоны — пробивают контакты. Если там есть номер кого-нибудь из СБУ, это уже повод не пустить человека, и объяснения никто не слушает. Думаю, на фоне близости «референдума» мужчинам нет смысла выезжать.
Марина считает, что в Херсоне невозможны протесты против «референдума» после того, как мирные митинги в начале войны разгоняли гранатами, выстрелами, а потом похищали активистов. Сама она на них бы не пошла:
— Многие, кто активно выступал за Украину, уехали. Осталось много стариков, тех, кто приветствовал этот русский мир. Не думаю, что тут так много херсонцев, чтобы собрать митинг. И никто не готов брать на себя ответственность, чтобы что-то организовывать и попасть на пытки, на смерть. И так многие из тех, кто остался, побывали в подвале.
Обе собеседницы говорят, что понимают: результаты сфальсифицируют, город объявят Россией. Сколько это продлится, Вика не знает:
— Видишь, как в Харьковской области — смогли же организовать контрнаступление и выгнать их. Вдруг наши тут смогут придумать какую-то хитрость, чтобы русские сами отсюда ушли? А так, если честно, думаю, Херсон будет зимовать в оккупации. Может, что-то решится весной. Я недовольна этими прогнозами. Я бы хотела, чтобы их уже сегодня тут не было. Но нашим, наверное, пока не удастся их вышвырнуть и пока мы еще будем под триколорами. В статусе присоединенной территории или нет — не знаю. Но настоящие херсонцы не считают, что здесь сейчас Россия. Тут захватчики. И рано или поздно их отсюда выгонят. Вот и все.
Если регион Россия признает своей территорией, все равно готова ждать прихода ВСУ и Марина:
— Я уверена, что все получится, хоть у нас тут и степь, непростая местность. Все об освобождении говорят — и президент, и другие политики, и военные. Они верят, как я могу не верить вместе с ними?
«Многие уехали, а теперь, когда надо стоять и говорить, что мы не согласны, за них скажут «да».
Из Бердянска Запорожской области, где живет 32-летняя Дарья, около недели назад перестали выпускать мужчин 18−35 лет. Многих из тех, кто пытается выехать по каким-либо причинам, российские военные разворачивают на блокпостах.
— Это рассказывают перевозчики. Но сильно из региона и не уедешь: это дорого, да и перевозчики набирают людей заранее, формируют колонны, — объясняет Дарья. — В конце августа — начале сентября люди стояли в очередях в них по пять суток, чтобы выехать в Запорожье. Когда уезжала моя сестра, на блокпосту стояли колонны по 10−15 машин в каждой. Она была в десятой. Подошли люди: «10 тысяч гривен с маршрутки (около 700 белорусских рублей. — Прим. ред.) — и вы переходите в хвост первой колонны». А в Крым особо наши не едут, особенно переселенцы из Донецкой области. На блокпостах останавливают дэнээровцы, они с очень агрессивными настроениями: «Почему ты тут, почему нас не защищаешь? Убегал?»
В Бердянске до войны жило около 120 тысяч человек, сейчас, по ощущениям Даши, остается как минимум половина, только внешне стало заметно больше стариков и меньше детей. Сама она уезжать пока не планирует:
— Мой сын занимается в украинской онлайн-школе, но отправляю и в обычную, уже российскую, чтобы с детьми время проводил. Раньше в нашей было 750 учеников, сейчас меньше половины. Сын у меня четвероклассник. И наша школа еще нормальная, там программа старого советского образца, есть украинский язык и литература. Ничего страшного пропагандистского — просто учебники. Но есть образцово-показательные школы. Там пожестче: программы другие, российский гимн на перемене играет (я не утрирую), снимают репортажи для телевизора.
При этом в Бердянске много проукраински настроенных жителей, действует партизанское движение, полно и сторонников России. Даша объясняет, как так получилось:
— Остались во многом старики и, скажем, маргинальная прослойка, которые получают до***а русских выплат. Говорят: «Вот сейчас я поживу!» На халявные деньги, потому что Россия сейчас им хорошо платит. Пенсии (правда, не знаю, какая сумма сейчас), на каждого ребенка можно оформить ежемесячную выплату 4 тысячи рублей, на каждого школьника — единовременную 10 тысяч (около 170 и 420 белорусских рублей. — Прим. ред.). Идейные тоже есть. У нас маленький курортный городок. Многие когда-то ездили на заработки в Москву и Тюмень, где нефть, получали хорошие деньги и покупали тут квартиры. Еще донецкие покупали участки на бердянской косе, строили базы отдыха. Когда границы из подконтрольной самопровозглашенной ДНР территории закрыли, восемь лет люди сюда не ездили. А теперь поехали — и, конечно, они рады и веселы.
Эти сторонники, считает жительница Бердянска, и придут на избирательные участки 23−27 сентября. В городе они уже формируются. Сама она, как и остальные наши собеседники, идти никуда не планирует. В город к ней из села приехала мама — чтобы точно не забрали голосовать там:
— У нас с 7 марта, как перебили газопровод в Краматорске, нет газа. И неделю назад появились объявления: 23 сентября соседнему дому, а 26-го — нашему надо всем быть по квартирам для запитки теплосистемы. Так вот говорят, что на самом деле будут ходить проводить опросы к «референдуму». Пару месяцев назад один опрос уже был: как мы относимся к России, пойдем ли голосовать, хотим ли присоединения. Я правду отвечала, что против всего этого. И знаете, сейчас среди тех, кто остался, говорят: многие уехали, а теперь, когда надо стоять и говорить, что мы не согласны, на «референдуме» за этих людей скажут да.
Мы с мамой никуда завтра не пойдем. Зачем? Пойдут бабки и те, кто работать не хочет. Я смысла не вижу абсолютно. Закроемся и будем сидеть дома. Если придут и будут заставлять идти голосовать — ну, хорошо. Мы уже ничего не боимся. Схожу, испорчу бюллетень. Под дурочку всегда можно закосить: «Ой, я невнимательная». Или скажу как есть. А почему я должна свое мнение менять? Может, я хочу к Монако присоединиться, а не к России (смеется). Но какими бы ни были результаты, это все равно ничего не изменит. Как проверить, за кого город, если тут осталась половина населения? И это не повлияет на ход войны — она будет продолжаться.
Даша не боится, что после «референдума» Бердянск станет российским — уверена, что это ненадолго. Больше опасается, что начнут призывать местных мужчин на войну. Муж собеседницы — за границей, за него она не переживает.
— «Присоединение» придется отрабатывать. Как тому же Донецку, — рассуждает украинка. — Да и вы же понимаете, что дэнээровцы будут недовольны: «Как это, я воюю, а ты нет?» В моем окружении мужчины как-то серьезно это не воспринимают: «Да мобилизации не будет! Или будет, но частичная. Да позовут только тех, кто умеет что-то!» Беспечное настроение. Как будто опыт соседней области их ничему не научил. А потом, думаю, будут дезертировать, сдаваться в плен и всякое такое. Но украинцы их посчитают предателями, а они по сути ими и будут после этого: на поле боя уже ничего не объяснишь.
Понятно, что война продлится еще не один день, и в России мобилизация — нам нужно приготовиться к тяжелым временам. Это может два-три года идти. Пока тут терпимо — надо тихонько посидеть. Уезжать и на другую часть Украины опасно. Но все зависит от того, появится ли газ. Если нет, придется покупать твердотопливный котел, какую-то буржуйку ставить в квартире. Вы понимаете, какой это бред? Где-то хранить дрова и уголь, а они выросли в цене. Тогда лучше все-таки уехать. Но я уверена, что нас освободят. Надо просто ждать и не мешать.
Пока Даша с сыном остается в городе, как и многие другие. Внешне он не стал «женским» — на улицах много мужчин. Правда, теперь многие военные сняли форму, и уже не разберешь, где свои гражданские, а где чужие солдаты или офицеры, говорит украинка. А российским военнослужащим в Бердянске хорошо:
— Сидят тут довольные: они на нулевой линии, деньги им капают. Одни невест уже себе понаходили, другие даже расстаться успели, третьи свои семьи сюда на отдых привозили. Когда начали торговлю открывать, с каждого брали 20% от дохода — много себе награбастали. Помимо того, что капает зарплата, еще можно шмонать людей на блокпостах и с них деньги брать, предпринимателей можно трясти.
Раньше у нас ездили «зетки-ветки», а сейчас появилась новая техника: с треугольником и кругом внутри. Мы с друзьями шутим, что как «дары смерти» из Гарри Поттера. Но если сотрудников мэрии нашей возят на крутых тонированных машинах, то дэнээровцы — на старых ржавых «Тавриях», такие сомалийские пираты. Поэтому мне сначала хотелось уехать (если газа не будет, придется), но я вот думаю, когда еще такое увижу? Останусь — буду свидетелем (смеется).