После объявления частичной мобилизации россияне массово стали покидать Россию — они выбирают Беларусь, Монголию, Казахстан, Узбекистан, Грузию, Армению и другие страны, куда пока еще могут выехать. CNN подсчитал, что из РФ с 21 сентября уехали более 200 тысяч человек, в основном, мужчины. Поговорили с россиянками, чьи мужья выехали за границу, опасаясь отправки на войну.
По просьбе героев публикации их имена изменены.
«То есть мой муж должен идти против мужа сестры, с которым шашлыки жарил и пиво пил?»
Инженеры Елена и Владимир живут в Анапе. Супругам по 45 лет. Есть две дочери-студентки. В армии Владимир не служил, в институте была военная кафедра, после которой он и получил военный билет. Военно-учетная специальность — техник-строитель. Категория годности «В» — ограниченно годен к военной службе по состоянию здоровья.
Повестку Владимир не получал, но в семье решили перестраховаться — и мужчина покинул Россию. Взял отпуск — и отправился в Грузию. Сначала добирался со знакомыми на машине, затем 12 километров шел пешком. Границу пересекал на своих ногах. И вот уже четыре дня он в Грузии.
— Муж сейчас испытывает чувство вины, что уехал, — объясняет Елена. — Но нас сильно испугала история знакомой, у которой на работу пришли из военкомата и забрали пять человек, даже собраться не дали. Судя по историям в интернете, забирают всех, до кого доберутся. Мы абсолютно не доверяем всем этим структурам. В разъяснениях есть категории годности, с которыми забирают, но в приказах местных военкомов их нет.
Также в семье опасались, что границы закроют и Владимира придется где-то прятать. Уговаривать отца уехать стали и дочери.
— Разговоры об отъезде у нас были и раньше, но ехать нам некуда. Мы любим свой город, — рассказывает россиянка. — Я знаю, как это — экстренно уезжать. Моя двоюродная сестра в 2014 году жила с новорожденным сыном и старшей дочкой в Луганске. Убежали оттуда, потом год жили в Краснодаре, а затем вернулись в Луганск. Но там не остались, хотя родители живут в этом городе. Перебрались в Полтаву, муж сестры нашел там работу. Их хорошо приняли.
— Но с февраля сестра с детьми живет практически в бомбоубежище. Она сильно похудела, практически не спит. Сначала казалось, что это все дурной сон, какой-то кошмар, который должен скоро закончиться. 24 февраля, когда началась война, мы с дочкой ревели весь день. Весь март постоянно переписываюсь с сестрой, все надеялись, что вот-вот это остановится, но нет. У моей дочери случился нервный срыв, она решила бросить учебу. Представляете, в каком психологическом состоянии мы живем эти месяцы? — говорит Елена и подчеркивает, что ни в ее семье, ни в окружении никто войну не поддерживает.
— Политики должны решать проблемы переговорами, а не жизнями своих граждан, — считает россиянка. — То есть мой муж должен идти против мужа сестры, с которым шашлыки жарил и пиво пил? Сегодня общалась с малознакомой женщиной — ее сын получил повестку. Она рыдала, сказала, что не отдаст, спрячет, пойдет протестовать. Приводила в пример дагестанских женщин, которые выходят на улицы и не молчат. Мне иногда кажется, что все думают как я, но разговоры в транспорте, магазинах полны злобы и ненависти. Я совсем не смотрю телевизор, не знаю, что там говорят, но по обрывкам обсуждений понимаю, что ничего хорошего. Людям очень страшно. Просто в этом страхе все винят разные силы.
Что делать дальше, Елена и дочки не решили. Пока относятся к отъезду Владимира как к отпуску.
— Раньше мы часто путешествовали, муж в этом году много работал, и мы его уговорили, что он просто едет отдыхать: посмотрит Грузию, заедет к друзьям в Турцию, — рассуждает Елена. — Знаете, страшит неизвестность. Непонятно, когда мы снова увидимся. Что с работой, как устроится на новом месте. Я стараюсь быть практичной, если ситуация не стабилизируется, придется все продавать и ехать к нему. Но у нас тут родители живут. Они в возрасте. Как они будут здесь? Вопросов много, ответов — мало или их нет вообще. Мечтаю, что все наладится в ближайшее время и муж сможет вернуться.
«Олег — это весь мой мир. И за амбиции Владимира Путина я его не отдам»
26-летняя Ирина и 28-летней Олег вместе 8 лет. Живут в Новосибирске. Олег работает в сфере сетевого маркетинга, Ирина учится на портного-закройщика.
— Олег в армии не был, даже на учет не вставал. Желания служить у него никогда не было, — говорит Ирина. — По месту прописки (это не Новосибирск, а другой город) он после учебы в университете не жил, повестки не получал. Военкомат его особо и не искал: Олег спокойно ездил по стране и выезжал за границу. В этом году ему исполнилось 28 лет. В России, если ты никогда не получал в руки повестку о вызове в военкомат для прохождения срочной службы и не расписывался за нее, полагается «административка» — штраф в размере трех тысяч рублей (128 белорусских рублей. — Прим. ред.). После этого можно получить справку или военник, но в армию уже не заберут. Олег хотел сходить в военкомат, оплатить штраф и решить эту проблему, но не успел.
Впервые молодые люди начали говорить об отъезде из России, когда началась война, 24 февраля. Но тогда решили остаться. Ирина говорит, что тогда речи о мобилизации особо не было. Им казалось, что непосредственной опасности для семьи тоже нет. Но когда мобилизацию все же объявили, Олег обратился в HR-отдел своей компании с вопросам, как там будут защищать своих сотрудников.
— В отделе специалист сказала, что «надо родину спасать, а не себя». Тогда Олег с коллегами обратились напрямую к руководству. Те запустили процесс релокации. Три дня он был дома и работал удаленно, — рассказывает россиянка. — Потом ему предложили официальные переезд, так как у компании много отделов за границей. Но у Олега оказался просроченный загранпаспорт. Рабочим вариантом оказался Казахстан, куда пропускали по внутреннему паспорту и где можно оставаться достаточно долго. Там же можно попробовать оформить новый загран в посольстве.
Решение уезжать семья приняла за полдня. 28 сентября мужчина собрал сумку, утром следующего дня молодые люди попрощались и он поехал в сторону Казахстана.
— От Новосибирска до Павлодара восемь часов на машине. КПП проходили в Караозеке, их с коллегой пропустили без вопросов. Очередей не было. Дальше они направились в Астану, — описывает путь мужа Ирина. — Олег не хотел уезжать. Он был уверен, что сможет переждать этот повесточный ад. Но мне было безумно страшно за него, я устала прислушиваться к тому, что происходит на лестничной площадке. Фактически, это я настояла на его отъезде. И сейчас у меня ощущение, что я снова могу дышать. Конечно, шанс, что его найдут, был не слишком высоким, но рисковать мы не собирались. У меня умерла мама, с отцом не общаюсь, бабушка рассуждает о том, что Зеленский во всем виноват. Получается, что Олег — это весь мой мир. И за амбиции Владимира Путина я его не отдам.
К войне в Украине Ирина относится негативно, как и к происходящей мобилизации. Она признается, что происходящее в России ее «поражает, ужасает и одновременно развлекает»:
— Проходящая мобилизация — это паноптикум, однозначно. Как и вообще вся «спецоперация». Это отсутствие подготовки, уровень коррупции, а главное, старания властей убедить население, что все идет по плану. Гребут всех: главный комиссар Новосибирской области недавно выпустил релиз, в котором честно сказал, что призвали двоих не служивших, без опыта, только потому, что у них редкие специальности — водолазы. Поэтому я уверена: тащить будут всех. В Новокузнецке недавно привезли в военкомат 200 человек с ферросплавного завода, но всех отпустили: не знали, в какую часть везти, да и транспорта не было.
Россиянка сейчас не строит никаких планов. Максимум — на день. Говорит, что единственный план — выживать по Дарвину, то есть постоянно адаптироваться к новым условиям.
— В Кремле сидят люди, неспособные договориться даже между собой: будет война или не будет, будет мобилизация или не будет — просто хаос и растерянность, — описывает она происходящее в России. — Если говорить о людях вокруг, то, кажется, что все злые. Власть нарушила обещание и потащила людей на войну. У многих кредиты и ипотеки. Что будет с ними — неясно. А ведь еще надо самих мужиков одеть, обуть и хоть спичек и сала с собой дать. Скоро повысят тарифы ЖКХ, цены растут, «азовцев» обменяли на Медведчука. Будущее туманно и мрачно как никогда.
По любимому Ирина уже скучает. До этого надолго они расставались 8 лет назад — когда Олег уезжал на три месяца в Москву. Но пока поехать вслед за ним девушка не может.
— Во-первых, я долгое время лечилась от депрессии и переезд будет для меня большим стрессом. Во-вторых, уезжать я не хочу. Это моя страна, я люблю ее. Не Владимира Путина, а страну и людей. Я не стану бежать. В-третьих, я сейчас учусь и бросать учебу не совсем правильно, — считает собеседница. — Но мы справились тогда, и мы справимся сейчас. С одной стороны, я не думаю, что текущая обстановка надолго: люди умирают, деньги тратятся. Затягивать все это — все равно что затягивать удавку на своей шее. Но это если рассуждать логически. С другой стороны, мне не кажется, что в Кремле руководствуются логикой или нуждами какого-то там народа. Поэтому все может решиться не очень скоро. А к Олегу все же поеду, как только совсем заскучаю.
«Хотелось бы верить, что это все ненадолго и сейчас закончится, но кажется, что это будет вечно»
Светлана и Николай живут в Челябинске. Николаю 34 года, он занят в IT-сфере, Светлане 35 лет, она преподаватель. Детей у супругов нет. Николай в армии не служил по состоянию здоровья. В военкомате раньше ему выдали так называемую справку уклониста. Это справка, которая в России выдается взамен военного билета всем мужчинам, которые без уважительной причины не отслужили в армии до 27 лет. В справке прописывается категория запаса. Мужчина с таким документом может быть призван на военную службу во время мобилизации. В этом случае ему выдают военный билет.
Николая записали во вторую категорию запаса. Туда входят военные запаса от 35 до 45 лет и те, кто в свое время получил обоснованное освобождения от службы в армии. По закону они призываются во время второй волны мобилизации.
— Но категорию годности поставили «А», то есть нет ограничений к службе в армии, — объясняет Светлана. — Специальности военной у него нет, в справке написано «оператор ЭВМ», по его образованию. По всем заявлениям ему ничего не грозило, но все прекрасно знают, чего они стоят, поэтому у нас не было иллюзий, что мы в безопасности.
Светлана говорит, что они с мужем активно ходили на протестные митинги. А два года назад всерьез думали уезжать в Грузию.
— Но грянул ковид и мы остались. 24 февраля этого года наш мир рухнул. Мало кто верил, что война начнется, но все произошло. Я была готова собрать чемодан и бежать куда угодно, — вспоминает собеседница. — Муж сказал, что нельзя в панике принимать решение и надо все обдумать. После первого шока мы рассматривали разные варианты. Решили попробовать репатриацию в Израиль по моим корням. Подали документы и стали ждать, но там, конечно, было очень много заявок. Оказалось, что ждать решения можно около года. Мы расслабились и стали ожидать ответа. 21 сентября (когда Владимир Путин объявил мобилизацию. — Прим. ред.) рухнули и остатки нашего мира. Муж был на удивление спокоен, я рыдала сутками, говорила, что ему надо уезжать, он отказывался.
В итоге решились и остановились на Казахстане. 24 сентября друзья Светланы и Николая тоже собрались уезжать. С ними отправился и Николай.
— Я быстро написала своей знакомой, которая родом из Казахстана. Она нам очень помогла, дала контакты водителя, объяснила базовые моменты, — говорит Светлана.
Границу россияне проходили около 8 часов. Сначала стояли в пробке с машиной, а потом водитель остался, а пассажиры двинулись дальше самостоятельно:
— На КПП пропускали группами по 10 человек. На российской границе пограничница презрительно сказала мужу, мол, вы все трусы, вас всех посадят. При этом вопросов особо не задавали. У мужа не спросили ничего, молча поставили штамп. На казахской стороне осматривали тщательнее, но на предмет запрещенки. В итоге границу все мужчины прошла достаточно быстро.
Светлана говорит, что в Казахстане им помогли. Девушка из местного чата нашла квартиру, водитель, который подобрал у погранперехода, накормил и напоил.
— Это было что-то невероятное. Люди бескорыстно оказывают помощь и днем и ночью, — эмоционально говорит Светлана. — Что касается трат на это путешествие, то мы легко отделались. Отсюда их водитель забрал и должен был довезти до Костаная за 2 тысячи рублей с человека (85 белорусских рублей). Они до границы вышли, но отдали всю эту сумму, так как сами решили не ждать. После границы их подобрал просто какой-то местный водитель и еще других ребят, развез всех за 6 тысяч (256 белорусских) — вышло примерно по тысяче (42 белорусских рубля) с человека. Квартира на первые сутки стоила 2,5 тысячи рублей (107 белорусских рублей). Ну и на еду ушло что-то около тысячи.
Сейчас Николай продолжает удаленно работать в российской компании. Если что-то пойдет не так, мужчина планирует искать работу по своему профилю, но уже не в России.
— Решение уезжать, если честно, далось нам тяжело. Мы 8 лет вместе, надолго никогда особо не расставались. Один раз я в отпуске была без мужа. Но там не было такой ужасной подавленности, неопределенности и страха, — описывает свои эмоции Светлана. — Сейчас ужасно тяжело, иногда мысли мелькают, а вдруг это всё и мы больше не увидимся? Один человек просто взял и растоптал судьбы миллионов людей в нескольких странах. В целом, если говорить о России, то здесь в последнее время чувствуется какая-то подавленность. Стало меньше людей на улицах, обрывки разговоров об одном: у кого кого забрали, могут забрать, или не могут.
Что делать дальше, Светлана пока не знает. Говорит, продолжала бы жить бы в России, если бы не политическая ситуация.
— Я не представляю, как тут дальше жить, когда все летит в бездну.
Если все затянется, буду стараться уехать к мужу. Попытаюсь сосредоточиться на практических аспектах, что собрать, что отдать, что делать с вещами, как перевозить, — рассуждает россиянка. — Но в душе пока пустота. И беспомощность. Но лучше я поплачу в такой разлуке, чем если мужа заберут на мобилизацию. Хотелось бы верить, что это все ненадолго и сейчас все закончится, но кажется, что это будет вечно. Что каждый новый день — это снова 24 февраля. И так без конца.
«Непонятно, сколько людей попадет на войну и сколько из них не вернется»
Марина — домохозяйка. Ее муж Игорь — айтишник. Супругам по 35 лет. Они живут в Москве. В семье растет семилетняя дочь.
— У мужа категория «В». Он не служил и не проходил какие-либо обучения по состоянию здоровья, но в военном билете написано, что он рядовой запаса, — рассказывает россиянка.
Решение о том, что Игорь уедет в Беларусь, семья приняла вечером 20 сентября. Марина вспоминает, что накануне в СМИ и соцсетях стали появляться сообщения о возможной мобилизации, циркулировало много разной информации. Супруги обсудили ситуацию и решили, что Игорь временно покинет Россию.
— 21 сентября, когда объявили мобилизацию, он купил билет в Брест и уехал. В принципе, мы не планировали, что он поедет в Беларусь. Просто куда были билеты, туда и поехал, — объясняет она. — Страну мы знаем и любим, много раз тут были, путешествовали по городам. Поэтому там ему все знакомо, скажем так. Работает он с начала пандемии ковида удаленно. Не имеет значения, будет он находится дома или там. Только плюс расходы на билет и съем жилья. Когда он уезжал, то это решение было таким … Странноватым. Наши знакомые выезжали позже, смотрели, как разворачивается ситуация.
Марина с дочерью остались в Москве. В семье предполагают, что отъезд Игоря — временный. Планируют посмотреть, как будет разворачиваться ситуация дальше, и только после этого решать, что делать дальше.
— Мы представляем, что это на 2−3 недели — посмотреть, что будет происходить, насколько эта мобилизация будет такой, какой она заявлена, будут ли следующие волны, закроют ли границы для мужчин, — объясняет собеседница. — Сейчас появилась официальная информация, что айтишникам можно оформить на госуслугах специальную форму и получить справку, что ты сотрудник IT-компании и не подлежишь указу о мобилизации от 21 сентября. Мой муж, находясь в Беларуси, сейчас решает с руководством этот вопрос. Через какое-то время им должен прийти ответ — положительный или отрицательный. Но даже, если ответ будет положительным, Игорь хочет понаблюдать какое-то время, насколько реально будет работать такая бронь, не придумают ли что-то новое. Он взял себе билет на самолет в Тбилиси из Минска и через 2 недели собирается им воспользоваться. Какое-то время побудет там.
О планах на будущее Марина говорит спокойно. Еще 24 февраля, когда Россия напала на Украину, они с мужем обсудили, что будут делать в разных ситуациях.
— Обсуждали, кажется, все варианты. В том числе и настоящую эмиграцию. Но я думаю, что сделать это нелегко. Муж давно хотел уехать, ему не нравится, что происходит в России в последние годы, — объясняет россиянка. — Я же, наверное, боюсь таких радикальных перемен. Из-за ребенка. Мне кажется, что ей будет сложно на новом месте. Она только в этом году пошла в школу.
Была бы постарше — можно было бы и вместе уезжать. Или, если бы у нас не было ребенка, то сейчас я бы тоже уехала. Но пока ситуация у нас такая — муж там, мы — здесь. В принципе, пока терпимо. Он и раньше уезжал на 2−3 недели в командировки. Можно представить, что это одна из них. Правда, раньше не было такого страха и чувства неопределенности.
Конечно, мы сможем к нему приезжать на каникулах, общаться дистанционно. Но если все затянется, то будет очень грустно. Ни по поводу войны, ни по поводу мобилизации мы не думаем ничего хорошего. Если у мужа ситуация более-менее, то не все могут уехать или как-то защититься. Непонятно, сколько людей попадет на войну и сколько из них не вернется.
«Единственное, на что я сейчас надеюсь, что Россия границы полностью не закроет»
33-летняя Евгения и 34-летний Сергей из Москвы. Она — в декрете, он — айтишник. У пары есть дочь Вика. Ей полгода. Еще весной этого года, опасаясь предполагаемой мобилизации (тогда в России появилась информация, что ее могут объявить к 9 мая), мужчина улетел в Ереван, но летом вернулся в Россию. У Сергея есть военные билет, но он не служил. Получил категорию «В» по здоровью.
— Эмигрировать мы думали и раньше, но это были просто разговоры. Планировали, что переедем в течение ближайших двух лет, — рассказывает Евгения. — Но после начала войны муж сразу хотел уезжать (мы войну не поддерживаем). Вместе ехать было рискованно. Я находилась на 9 месяце беременности. В самолет меня бы уже не пустили, долгая дорога тоже могла быть опасной. Мы даже представляли, как я на КПП на российско-грузинской границе в «Верхнем Ларсе» рожаю среди гор и овец.
Поэтому пара решила остаться в России и планировала свой отъезд после родов, но пришлось «заземлиться».
— Тогда у меня, конечно, мысли были совсем о другом. Да и как минимум надо было решить все с документами для ребенка, — объясняет собеседница. — Перед 9 мая пошли разговоры о мобилизации, и муж взял билет в Ереван. Выбрал направление, куда можно было дешевле улететь и не требовалась виза. Я приезжала к нему с ребенком в начале лета. Прожила там полтора месяца и улетела в Москву решать разные «детские» вопросы — прививки, документы. В августе муж вернулся: надо было продлить паспорт, в консульстве это все было как-то сложно сделать. Но на всякий случай оставил за собой арендованную квартиру. Это было хорошее решение.
Евгения говорит, что в августе появилась надежда, что война закончится. По ее словам, в России стало тихо, информационный фон был менее тревожным.
— Это понятно, когда другие побеждают, что тут говорить. Мы с надеждой следили за успехами ВСУ. Но все же стали неспешно планировать свой отъезд, — говорит Марина. — Мне, если честно, не очень хотелось куда-то двигать. В Москве у нас квартира, коты, тут родные и близкие. Жизнь в Ереване мне давалась как-то сложно.
Марина вспоминает, что возможную мобилизацию в социальных сетях стали обсуждать «где-то 10 сентября». Конкретной даты не было, и все это казалось просто «гаданием».
— Но когда 20 сентября в российских СМИ анонсировали наступление, стало как-то понятно, что грядет что-то очень нехорошее, — вспоминает россиянка. — Муж сказал: «Давай уедем недели через две». Мы купили билеты на троих в Ереван. Стоили они 25 тысяч рублей (1070 белорусских рублей). Но к вечеру 20 сентября муж решил уезжать в ближайшее время — и купил билет на следующий день. Он стоил как наши три — уже 25 тысяч. Речь Путина он уже прочитал, когда был в Ереване. Наши знакомые улетали позже, тогда билеты в Армению уже стоили по 270 тысяч российских рублей (11 600 белорусских рублей). Такой был ажиотаж. Сейчас в квартире, которую снимает мой муж, живут еще три человека, которые смогли выехать из России. Арендовать что-то там стало практически невозможно, поэтому живут пока все вместе.
Марина говорит, что скорее всего поедет к мужу через какое-то время. Признается, что решение о переезде ей дается нелегко:
— Здесь пока останутся наши коты, потом их заберем с собой. В принципе, в мечтательных планах у меня была такая картинка: муж получает офер в какой-нибудь европейской компании. И мы уезжаем туда. Единственное же, на что я сейчас надеюсь, это то, что Россия границы полностью не закроет и я смогу приезжать к родителям.
