Министерство обороны России заявило в взятии Павловки в Донецкой области, пишет Русская служба Би-би-си. Небольшое село под городом Угледаром стало известно после сообщений о крупных потерях российской армии в ходе продолжавшегося не менее двух недель его штурма. Были ли эти потери беспрецедентными и чем их можно оправдать? Какие цели могло преследовать российское военное руководство, отправляя солдат в очередную лобовую атаку?
Павловка расположена к юго-западу от Донецка. Это довольно большое по площади, но, по украинским меркам, далеко не самое крупное по численности (примерно 2,5 тысячи жителей до войны) село, почти примыкающее к городу Угледару, которое теоретически может стать плацдармом для наступления российских войск на Донбассе.
«Установление контроля над Павловкой и Угледаром позволяет нашим войскам выйти в тыл Авдеевской группировке противника, которую в лоб взять очень трудно», — считает российский милитаристский портал topwar.ru.
Российские военкоры писали о захвате Павловки еще пять дней назад, подтверждая огромные потери, которые понесла армия РФ при наступлении на поселок.
«По словам непосредственных участников, они [потери] значительно больше, чем те 1% и 7%, которые озвучивало минобороны. Могу сказать по танкам, но если промолчу еще денек, то возможно, говорить больше будет не о чем», — писал в Telegram военкор Алексей Суконкин.
Уже после официальных заявлений о взятии села полевой командир самопровозглашенной ДНР Александр Ходаковский предупредил: «По Павловке противник применил авиацию — есть погибшие. Если мы не движемся дальше, то Павловка становится ловушкой».
«Мы с командирами бригад приходили к выводу об однозначной невозможности реализовать этот замысел: пополнение не обучено, б/к, как его ни экономили, хватало только на первый всплеск… Но командиры бригад, которым предстояло решать задачу, не смогли достучаться до тех, кто был над ними — тем нужен был любой результат любой ценой», — вспоминает он.
Столь настойчивые попытки любой ценой захватить небольшой поселок говорят о том, что российское командование придает большое значение этому направлению. Причин тому может быть несколько. Есть мнение, что Москве хотелось подсластить пилюлю после сдачи правобережья Днепра — но не стоит всерьез рассматривать такую версию, ее не принимают даже самые ярые сторонники войны с Украиной. Херсон и Павловка несопоставимы.
Похоже, есть несколько причин для столь упорного цепляния за Павловку, среди которых: желание отодвинуть ВСУ от Донецка; отодвинуть ВСУ от железной дороги, по которой можно снабжать группировку в Запорожье; сохранить инициативу — хотя бы на некоторых направлениях.
Отодвинуть ВСУ от Донецка
Со дня объявления президентом Путиным «специальной военной операции», одной из целей которой Москва заявила «освобождение» Донбасса, прошло уже 8,5 месяца, а линия фронта по-прежнему проходит на ближних подступах к Донецку. При желании украинская артиллерия способна уничтожить любую цель в областном центре.
Генерал Суровикин, докладывая министру обороны Шойгу о необходимости сдачи Херсона, упомянул Донбасс в качестве главной арены боев на ближайшие месяцы.
В начале российского вторжения главные угрозы Украине исходили с севера и юга. Именно на этих направлениях украинская армия сосредоточила основные усилия — отбила атаки на Киев и Харьков, не позволила продвинуться на Запорожье и Николаев.
На донбасском выступе ВСУ занимались активной обороной — для полноценного контрнаступления сил было недостаточно, и общая обстановка не благоприятствовала. Не до штурма Донецка, когда к югу от Харькова нависает вражеская группировка, а противник мечтает и имеет все возможности взять тебя в кольцо.
Сейчас ситуация изменилась. Самые опасные угрозы купированы, резервы ВСУ высвобождаются.
Российская армия вынуждена отступать на юге Украины и держать оборону на севере Донбасса, хотя с восточной стороны она по-прежнему владеет инициативой, которую ей не хотелось бы потерять. К тому же там у нее все относительно неплохо со снабжением — поставки идут через зачищенную и подконтрольную Москве территорию Донецкой и Луганской областей.
Но есть проблема: снабжение группировки в Запорожье
После освобождения Херсона и всего правого берега Днепра желанной целью ВСУ выглядит деоккупация юга Запорожской области. Удар на юг — юго-восток с целью выхода к Азовскому морю и рассечения российской группировки надвое становится возможным не только со стороны Запорожья, но и с любой точки, где украинским войскам удастся форсировать Днепр.
Положение российских войск осложняется неопределенностью их левобережной группировки — держать оборону вдоль всего берега Днепра в голой степи, да еще зимой, тяжело. Еще неизвестно, как дальше ситуация сложится. А отход к узкому перешейку у Крыма чреват угрозами линиям снабжения российской армии на юге Запорожья — основной поток идет со стороны полуострова. Эти линии и сейчас уже в опасности — украинские «хаймарсы» до них достают.
У России есть запасной вариант — железнодорожная ветка, идущая через юг Запорожья на Каховку со стороны Донецка через Дебальцево и Волноваху.
«Сейчас они очень активно восстанавливают (включая мосты и переезды), ремонтируют и усиливают полотно, стыки, по определенной информации, даже пробуют оборудовать отдельные участки электрической тягой», — пишет украинский телеграм-канал «Zvиздец Мангусту».
Но есть проблема.
«Ага, вы правильно поняли… украинские войска, которые как раз в районе Угледара и Павловки, а также южнее Новомихайловки находятся на таком расстоянии от этой коммуникации, которое позволяет им применять по ней и по целому ряду ее узловых пунктов достаточно широкий спектр средств поражения. Например, от узловой станции Доля до передовых позиций ВСУ в районе Новомихайловки менее 18 км, а от передовых позиций ВСУ в районе Угледара до ж/д-станции Волноваха примерно — 25−26 км. Что, в свою очередь, почти исключает ее ритмическое и полноценное функционирование в будущем…» — полагает украинский телеграм-канал.
Произошло ли в Павловке нечто особенное?
До сих пор тактика штурмов украинских укрепрайонов в Донбассе проходила по классической схеме: сначала идет массированный артобстрел передней линии, затем, как положено, вперед выдвигаются штурмовые подразделения, а огонь переносится в глубину вражеской территории.
«При 200 орудиях на километр фронта о противнике не спрашивают, а только доносят, до какого рубежа дошли наши наступающие части», — писал советский маршал Кирилл Москаленко, уроженец Донецкой области.
Тактика Второй мировой войны может быть актуальной и в наше время, но с некоторыми оговорками. Во-первых, никто не отменял правило создания как минимум трехкратного численного перевеса на направлении главного удара. Во-вторых, смысл как артподготовки, так и поддержки наступающих частей состоит в подавлении огневых точек противника. И с тем, и с другим у российской армии в Украине имеются трудности.
И потому события часто развиваются следующим образом: или из укрытий вылезает противник, встречает наступающие российские части плотным огнем и вынуждает отступать, или оказывается, что солдаты ВСУ заранее оставили позиции — казалось бы, наступление развивается успешно, но внезапно оживает украинская артиллерия и накрывает передовые подразделения прицельным огнем по пристрелянным точкам.
Оба этих цикла могут повторяться долго, пока украинские подразделения не отойдут на новые рубежи, затем все начинается по новой.
По такому сценарию проходили штурмы десятков населенных пунктов в Донбассе, и ничто не указывает на то, что в Павловке произошло нечто особенное. В сводках ВСУ о боях в районе села сообщалось в обычном тоне; не появись в открытом доступе жалоба морпехов из 155-й бригады Тихоокеанского флота на понесенные ими огромные потери, которую подхватили и расписали прокремлевские блогеры, возможно, никто бы и не обратил внимания на происходящее там.
Если на первом этапе войны в Украине российское общество и СМИ были снисходительны к отдельным провальным операциям, то после череды тяжелых поражений каждая последующая неудача — или даже удача, но достигнутая ценой огромных жертв, — вызывает острую реакцию. Это новая реальность, с которой российскому военному командованию придется считаться.