Уже несколько дней в Херсоне не прекращаются городские гуляния в честь освобождения города. Люди собираются на центральной площади с флагами, поют песни и благодарят военных, которые 11 ноября зашли в город после девяти месяцев российской оккупации. Несмотря на общее праздничное настроение обстановка в городе остается напряженной. Нет воды, электричества, тепла, постоянные перебои со связью, а вдалеке не утихают взрывы. Россияне укрепляются на противоположном берегу Днепра, и стороны обстреливают друг друга.
Журналист «Ґрат» Алексей Арунян на несколько часов заехал в Херсон и рассказывает, что жители говорят о пережитой оккупации и почему появлению украинских военных радуются даже пожизненно заключенные.
«Как предписано судьбой, так и будет»
Центральная площадь Херсона залита южным ноябрьским солнцем и заполнена людьми. По городу прошел слух, что приехал Владимир Зеленский, и местные жители пришли поприветствовать президента.
Среди них предприниматели Галина и Александр Страховы. Раньше они владели небольшим продуктовым магазином в селе в соседнем Олешковском районе. Но 2 марта Херсон захватили российские военные, вторгшиеся из Крыма. Пара решила, что перемещать товары по области опасно, и свернула работу. Олешки и район — на другом берегу Днепра и до сих в оккупации.
«Обстановка была такая: нельзя было лишнего слова сказать, люди пропадали. За проукраинскую позицию ловили. А потом невозможно было понять, кто, где и как», — рассказывает об оккупации Галина.
Ее муж признается, что первые три месяца вообще почти не выходил из дома, чтобы лишний раз не попадаться на глаза российским военным.
«Слава богу, работал телевизор, была связь. Три месяца провел на кухне за столом, смотрел телемарафон „Єдині новини“, который с 24 февраля совместно ведут украинские телеканалы. Морально было тяжело. Такой стресс испытал. Много думал, не знал, что делать дальше. Только Алексей Арестович, который с начала полномасштабного вторжения регулярно выступает публично с комментариями происходящих событий, немного успокаивал, был как бальзам на душу», — смеется Александр.
30 сентября Россия объявила о включении Херсонской области в состав федерации. Но уже через месяц из-за контрнаступления украинских военных оккупационная администрация и военные начали перебираться из города на правый берег Днепра. Российские власти пугали горожан, что город ждут обстрелы, и настойчиво призывали эвакуироваться.
«Такой шухер начался. Они начали нагнетать обстановку: уезжайте, уезжайте. Давили морально. На телефоны, наверное, эсэмэсок 30−40 в день приходило и голосовые сообщения, — вспоминает Александр. — Много кто выезжал, испугались. Я специально приезжал посмотреть в речпорт: там толпа стояла. Они смогли задурить многих. Мы для себя такое даже не рассматривали, ведь это дорога в одну сторону. Говорю жене: сидим до последнего. Как предписано судьбой, так и будет».
Александр морально готовился к тому, что в городе будут уличные бои, но этого не произошло. 9 ноября министр обороны России Сергей Шойгу приказал вывести войска из Херсона, а через два дня в город вошли украинские военные.
За несколько дней до российского отступления в Херсоне пропало электричество. По словам главы военной областной администрации Ярослава Янушевича, были подорваны четыре линии электропередачи, ведущие в город. Стороны обвиняют в этом друг друга. Когда коммунальники все восстановят, пока неизвестно. Сейчас поврежденные объекты обследуют саперы. По данным украинских властей, россияне оставили после себя в области много мин.
Следом за светом в городе исчезло водоснабжение. Херсонцы добывают воду кто как. Некоторые набирают техническую в Днепре, а питьевую — в колодцах и скважинах.
«Только что полгорода объездил, еле нашел воду в частном секторе, с помпы накачал из скважины. Люди прямо на заборе написали: заходите, есть помпа, берите воду. Сейчас будем везти на второй этаж к себе», — улыбается Александр.
Кроме горожан на центральной площади — сотни журналистов со всего мира. Я приехал вместе с ними из Николаева на автобусе, забитом под завязку. Пока что город закрыт для посещения, в том числе для медиа, но пресс-служба Министерства обороны привезла сюда журналистов на несколько часов. Некоторые журналисты хитростями пробились в город за день до этого, за что их лишили аккредитации, которая позволяет работать в зоне боевых действий и прифронтовой зоне. Это вызвало скандал и критику пресс-службы Оперативного командования «Юг» со стороны журналистов.
Оказалось, что приезд Зеленского — не слухи. Президент появляется на площади в окружении других чиновников и военных и направляется к херсонцам.
«Зе-лен-ский!» — скандирует толпа.
Президент в ответ машет рукой и через несколько секунд исчезает в плотном кольце охраны и камер. В этот день он наградил военных — участников битв на южном направлении и поднял с ними украинский флаг над городом.
Жизнь рядом с мостом через Днепр
Десятки людей уткнулись в экраны телефонов вокруг вышки мобильной связи, которую днем ранее установил напротив обладминистрации «Киевстар». Она подпитана через генератор, который тарахтит на всю площадь. Рядом установлен спутниковый модем Starlink.
В городе уже больше недели нет стабильной мобильной связи и интернета. Для херсонцев это одно из немногих мест, где можно связаться с близкими и внешним миром. Спикер Госслужбы спецсвязи и информации Владимир Кондрашов рассказал, что россияне уничтожили вышки мобильной связи и подстанции, и на их восстановление понадобится не меньше десяти дней.
Чтобы зайти в интернет, на площадь приехали херсонцы Александр и Людмила Черновы. Сейчас оба на пенсии, раньше Александр был печатником в типографии, а его жена продавщицей. Они живут в частном доме рядом с Антоновским мостом через Днепр — одной из самых горячих точек в Херсоне. В первую очередь из-за того, что украинской армии удалось разбомбить его с помощью артиллеристских установок HIMARS, россияне остались без снабжения со стороны Крыма и вынуждены были отступить.
«У нас даже подвала нет. Людочка моя очень хотела сбежать. А я ей сказал: смотри на свою собаку, что она делает, когда начинается обстрел. Она сразу в будку бежала. Так и мы делали, — рассказывает Александр. — Мы прилеты „хаймерсов“ видели просто глазами. Белье вешаешь, а боковым зрением на мост смотришь. И вдруг видишь, что там пламя и взрыв. И такой громкий, что приседаешь. А потом как-то летом Людочка полет огород. И тут бабах такой, что ой-ой-ой. А Людочка спокойно поворачивает голову. А, это „хаймерс“ по мосту ударил, и дальше продолжает полоть. Человек ко всему привыкает, даже к самому страшному».
Взрывы не утихают до сих пор и гремят с разной интенсивностью и направлений в среднем каждые полчаса. Черновы, как и другие местные, не придают им никакого значения. Херсонцы предполагают, что это работает украинская артиллерия по вражеским позициям на левом берегу. Но точно понять, кто и куда стреляет, по шуму сложно.
Глава администрации Янышевич сразу после освобождения заявил, что россияне находятся очень близко, всего-навсего через реку и, скорее всего, будут обстреливать город. В связи с этим власти призвали жителей области эвакуироваться, а тех кто уехал — повременить с возвращением. Александр и Людмила осознают риски, но уезжать не собираются.
«Все наши родственники и знакомые ждут [обстрелов], все знают этих тварей. Но ничего! У нас есть погреба, землянки, подвалы. Мы уверены в себе, мы на своей земле», — рассуждает Александр.
«Плюс защита наших воинов теперь есть», — добавляет Людмила.
Бытовые трудности их тоже не пугают. Телефоны они привыкли заряжать от аккумулятора в машине, а воду набирают из скважины во дворе у друзей.
На площади продолжаются гуляния. Старушки поют «Червону калину» и «Реве та стогне Дніпр широкий». Местные благодарят и обнимают военных. Девочка лет десяти с блокнотом подходит к мужчине в камуфляже и просит автограф.
«У меня таких уже много, — хвастается она мне и прощается с военным. — Спасибо! Слава ВСУ!»
Военный, который расписался в блокноте, рассказывает, что Херсон — его родной город. В марте он воевал здесь, потом в Николаеве, а вчера вернулся на малую родину.
«Мы очень хотели домой. У меня таких ощущений еще не было и, наверное, больше не будет», — признается он.
Он тоже беспокоится, что россияне вскоре начнут обстреливать город. Но надеется, что атаки не будут массированными.
«На такие обстрелы как в Мариуполе они уже не способны. Потому что господства артиллерии у них уже нет. Самолеты сюда не долетят, а значит не будет таких разрушений. [Ракеты] С-300 — самая большая проблема, у них их нереально много. И они научились делать для них управляемые компоненты, которые позволяют довольно точно поражать цель», — рассуждает он.
Сами себе надзиратели
В километре от центральной площади находится СИЗО Херсона — дореволюционное трехэтажное здание. Окна на последнем этаже черные от гари, в день отступления российских войск тут случился пожар. Внутри обнаруживаю, что на входе нет охраны, а во дворе, засыпанном битым стеклом, свободно прогуливается группа заключенных.
Спрашиваю, как долго они здесь находятся, и выясняется, что трое из них — пожизненно заключенные, оставшиеся без присмотра.
«Я тут уже девять лет», — говорит один из них.
«Я три года», — сообщает второй — Вардан Маглачян.
Всего за решеткой он уже 15 лет. Маглачян осужден за убийство, но вину отрицает.
По его словам, украинская администрация их СИЗО работала до 11 мая, а потом ее сменили российские военные и силовики.
«Зашли тут, нахулиганили, гранаты взрывали, стреляли, одного зека убили в первый вечер. Около месяца здесь автоматчики хулиганили, пока не набрали местную коллаборантскую администрацию», — рассказывает он.
Вардан жалуется, что новые тюремщики жестоко пытали заключенных и избивали так, что синяки сходили потом дольше месяца.
«Понабирали разных прихвостней, недовольных украинской властью. Большинство из них были гадкие типы. Со старой администрации осталось человек десять. Человек пять из них очень совестливые люди. Они не выполняли никаких преступных указаний, в избиениях не участвовали. Я за двоих-троих железно скажу, что это настолько порядочные люди, что я за них ручаюсь. А остальные — отребье. Я бы их задушил своими руками, мне их не жалко. Они — люди, не состоявшиеся на свободе, они никчемные. Они пришли здесь самоутверждаться за счет беззащитных», — злится Маглачян.
По его словам, на втором этаже СИЗО россияне держали местных жителей, захваченных за проукраинские взгляды. Заключенные слышали, как их жестоко избивали, а некоторых расстреливали.
Перед российским отступлением тюремщики открыли камеры и сказали арестантам, что те могут делать, что хотят. В итоге из 450 человек в СИЗО осталось около пятнадцати. Они сами распоряжались зданием и готовили еду на костре во дворе изолятора.
Маглачян признается, что когда надзиратели исчезли, он вышел за территорию и два дня ночевал на воле.
— Когда убедился, что украинская власть утвердилась в городе, я сразу вернулся, — говорит он.
— И как вам на свободе после пятнадцати лет в заключении? — интересуюсь я.
— Нормально. Как будто и не сидел, — отвечает заключенный.
— А почему вы не сбежали? Вы же пожизненно заключенный, что вам терять?
— Ну хорошо, выйду. А куда идти? Бегать, по подвалам прятаться? Смысла нет. — поясняет Маглачян.
— Как собака бегать по помойкам? — подключается к беседе другой пожизненник.
— Я за себя скажу. Я надеюсь, что правосудие все-таки будет и будет законное решение, — говорит третий.
Кроме заключенных во дворе — двое полицейских с автоматами. Они приехали, чтобы перевезти всех в СИЗО в Николаеве. 15 ноября глава Национальной полиции Игорь Клименко сообщил, что они уже нашли 166 арестантов из херсонского изолятора и распределили по другим СИЗО. Остальные объявлены в розыск.
«Будем сидеть в подвалах»
В парке через дорогу от СИЗО до недавнего времени стояла херсонская телебашня высотой 142 метра, обеспечивающая телевещание. За день до отступления россияне ее подорвали. Сейчас на развалинах вышки лазают дети. Горожане, прогуливающиеся по парку, с любопытством разглядывают упавшую башню и делают фото.
Среди них — супруги Геннадий и Лариса Воловые. У обоих — желто-голубые флажки и повязке на одежде — популярный атрибут среди прохожих. Сын Воловых после оккупации уехал в Киев, а они остались, чтобы ухаживать за пожилой матерью Геннадия.
Раньше он делал мебель под заказ, но сейчас ему пришлось свернуть работу.
«Телефоны сменились, потерял клиентов. Да и комплектующие для мебели где достать? Некоторые фирмы работали, в Крым гоняли за комплектующими, но я — нет», — рассказывает Геннадий.
Его жена работает соцработником и во время оккупации не получала зарплату. Цены взлетели, и пара выживала за счет старых запасов.
«Есть время собирать камни, есть время разбрасывать. Доллары сдавали и на это жили. Гривна все равно ходила. Сдавали долларов по сто каждые две недели и так протянули», — говорит Воловой.
О том, что Херсон освободили, они узнали, когда увидели на дорогах автоколонны с украинскими флагами.
«А потом еще сын дозвонился на русскую симку», — вспоминает Геннадий.
«Сказал, что Херсон официально освобожден, — добавляет Лариса. — Радость была непередаваемая. И плакали, и обнимались».
Во время нашего разговора где-то вдалеке продолжают раздаваться взрывы. Геннадий и Лариса не обращают на них внимания. Несмотря на призыв властей об эвакуации, никуда уезжать они не хотят.
«Будем прятаться, будем что-то думать, будем сидеть в подвалах», — говорит Лариса.
«Если они думают, что они нас запугают, то не дождутся. Вот так. Для русских объясняю русскими словами», — добавляет Геннадий.
Министерство обороны дало журналистом на работу в городе около четырех часов. Потом все возвращаются в автобусы и направляются обратно в Николаев. При въезде в город решаем остановиться — сделать селфи у стелы «Херсон».
Вдалеке доносится взрыв, вслед за ним — снова сильный грохот. По степи разносится эхо. Журналисты, уже привыкшие к такому шуму, не обращают внимания и продолжают фотографироваться.
«По автобусам, быстро!» — прерывает веселье грозный крик военного, дежурившего у стелы.
Все оборачиваются и видят дым, поднимающийся над полем буквально в 400 метрах от нас. Только что сюда прилетел снаряд.
Поднимается легкая паника, все спешно забиваются в автобусы. Водитель дает по газам. Опасность, которую многие херсонцы не замечают за всеобщим ликованием, все еще близко.