В первые месяцы войны многие россияне, получившие «похоронки», подали в суды гражданские иски, пытаясь оспорить порядок выплаты «гробовых». Среди них есть и матери-одиночки — их не устраивает, что отцы, не участвовавшие в воспитании, после гибели сыновей получают деньги. «Вёрстка» рассказывает, как проходят такие суды и почему судьи иногда встают на сторону биологических отцов, которые не заботились о детях, но все же хотят получить «гробовые» выплаты.
По закону если военнослужащий погиб и у него не было жены, детей или других родных на иждивении, его родители имеют право в равных долях получить причитавшиеся ему выплаты. Как выяснила «Вёрстка», нередко возникают ситуации, когда отцы пытаются получить выплаты за сыновей, в жизни которых не принимали участия. Матери-одиночки идут в суд, чтобы лишить мужчин этого права. На заседаниях они объясняют, что биологические отцы не платили алиментов и не занимались сыновьями.
«Вёрстка» изучила базы данных российских судов и обнаружила: судьи, как правило, встают на сторону женщины, если ей удается доказать, что отец ребенка был злостным неплательщиком алиментов.
Но если задолженности по алиментам нет, иск матери могут отклонить. Судьи апеллируют к тому, что биологический отец не был лишен родительских прав, «вырастил достойного защитника Отечества», и даже обвиняют саму женщину в том, что та мешала мужчине быть хорошим отцом.
«Вёрстка» рассказывает три истории, в которых женщины проиграли бывшим мужьям в судах за «гробовые» выплаты.
Ольга и Виктор Шипицыны. «Он в суде доказывал, что общался с сыном. Но как же он общался, если даже не знал, что сын служил в армии?»
26-летний Андрей Шипицын служил в российской армии по контракту и погиб в Украине в марте 2022 года. Его похоронили в селе Краснофлотское в Советском районе Крыма, где он родился и вырос.
В мае его мать Ольга Шипицына получила от местных властей орден Мужества, которым ее сына наградили посмертно. А через несколько дней она подала иск в суд — Шипицына потребовала лишить бывшего мужа права на половину выплат, полагающихся от государства.
В иске она указала, что разошлась с мужем в 2005 году, когда Андрею — тот был младшим ребенком в семье — исполнилось 9 лет. Бывший муж, по словам Ольги, не принимал участия в воспитании сына — не общался с ним и не интересовался его судьбой.
В разговоре с «Вёрсткой» Шипицына рассказала, что растить детей в одиночку ей было очень тяжело. Виктор, по ее словам, уходил из семьи постепенно — сначала стал по восемь месяцев в году проводить в соседнем селе у своей матери. Это было, когда Андрей только пошел в школу.
«У нас тогда в доме не было газа, не было отопления, и мы топили печку, — говорит Ольга. — Так вот, в сентябре, как начинались холода, он уходил и возвращался только в мае. А когда Андрею исполнилось 13 лет, он бросил нас, ушел в другую семью и подал на развод».
Шипицына вспоминает, что, пока дети не выросли и не начали зарабатывать самостоятельно, ей приходилось заниматься тяжелым ручным трудом.
«Я гражданка России, — говорит она. — Когда Крым был украинским, у меня не было украинского паспорта и поэтому меня никто не хотел брать на работу. И я могла работать только в полях, теплицах, на огородах. И 20 лет я так работала, чтобы поднимать своих детей».
Впрочем, Виктор исправно платил алименты, и за это, по словам Ольги, она благодарна бывшему мужу. Но больше никакой помощи она от него не получила. Шипицына говорит, что он не приходил на родительские собрания в школу, не помогал с покупкой одежды и школьных принадлежностей.
В суде соседки Шипицыных подтвердили, что Ольга воспитывала сына в одиночку. Виктора, который жил в военном городке в этом же районе, они видели редко. Ольга даже собрала и передала судье обращения от пяти односельчан, которые знают ее семью. Они написали, что Виктор не занимался воспитанием своих детей и никогда не интересовался их учебой, службой и личной жизнью.
Но у Виктора нашлось этому объяснение. Он сообщил суду, что с сыном у него сложились «доверительные отношения». Они якобы часто встречались, но втайне от Ольги, так как та препятствовала их общению. Доказывая, что он заботился о сыне, Шипицын рассказал суду, что помогал организовать его похороны — покупал ритуальные принадлежности и продукты для поминок.
Ольга считает, что никаких «доверительных отношений» у Виктора с сыном на самом деле не было. «Он даже не знал, что сын учился в вузе, — говорит она. — Не знал, что он служил в армии в Калининграде, не ездил к нему на присягу. Он в суде кричал, доказывал, что общался с сыном. Но как же он с ним общался, если даже не знал, что сын служил в армии?».
Она вспоминает, как власти вручали ей орден Мужества, полученный сыном: «Меня спросили: „Может, вам что-то надо?“ Я опустилась на колени и сказала: „Помогите мне выиграть суд, чтобы он ни копейки не получил от моего сына“».
Но суд встал на сторону бывшего мужа. Судья Вячеслав Шевченко решил, что Виктор не уклонялся от родительских обязанностей — вовремя платил алименты и не был лишен родительских прав.
Выплаты за смерть Андрея, как рассказала Ольга «Вёрстке», были поделены между родителями поровну. Оба получили по 6 500 000 рублей (106 тысяч долларов).
Ольга считает решение суда несправедливым, но не собирается подавать апелляционную жалобу, потому что не хочет «еще раз окунаться во всю эту историю».
По ее мнению, в таких ситуациях, как у нее, государство должно отказаться от термина «биологический отец». «Он не отец, он просто донор, — говорит она. — Потому что это мой сын. Я потратила на него свои силы, здоровье. И это я дала ему образование».
Связаться с Виктором Шипицыном «Вёрстке» не удалось.
На следующий день после разговора Ольга Шипицына перезвонила журналисту «Вёрстки» и сказала, что не планирует тратить полученные от государства деньги, потому что не верит в смерть своего сына. Она уверена, что через несколько месяцев после похорон видела своего сына живым в телесюжете. Теперь она хочет доказать, что он жив.
Любовь и Владимир Сыровы. «Вырастил достойного защитника Отечества»
31-летний Артем — сын Любови и Владимира Сыровых — погиб в марте. Он был профессиональным военным, начальником радиостанции подразделения отдельного инженерно-сапёрного полка. Его похоронили на родине — в поселке Петров Вал Волгоградской области — через несколько дней после смерти.
Любовь подала иск к бывшему мужу в июле, через две недели после того, как получила орден Мужества, которым посмертно наградили ее сына.
Женщина сообщила, что воспитывала сына одна. От биологического отца Артема она ушла и переехала в другой регион, когда мальчику было семь лет. Заявления на взыскание алиментов она не подавала. С тех пор бывший муж, по ее словам, жизнью сына не интересовался, финансово семье не помогал, приезжал только один раз «в связи с возникновением проблем в его поведении в подростковом возрасте», а после этого — уже на похороны.
То, что отец и сын не общались, в суде подтвердила невеста Артема. Но суд назвал ее показания несостоятельными, поскольку невеста не знала об одной из поездок жениха к отцу, о которой на заседании рассказали другие свидетели.
Старший брат погибшего, напротив, сообщил суду, что они с Артемом периодически звонили отцу и навещали его. Он также рассказал, что отец — сам по профессии военный — помогал Артему поступить в Суворовское военное училище.
Владимир Сыров принес в суд скриншоты переписок с сыном и совместные фотографии. Он рассказал, что они с Артемом навещали друг друга и по телефону поздравляли с праздниками.
Суд решил, что Сыров своим примером оказал влияние на выбор профессии сыновей — они стали военными, как и он. Отец «исполнял свой родительский долг», решил суд, — «надлежащим образом воспитывал военнослужащего, принимал меры по его физическому воспитанию, духовному и нравственному развитию, содержал его до совершеннолетия и вырастил достойного защитника Отечества».
Любовь Сырова подала апелляционную жалобу на это решение.
Валентина Кузьмина и Александр Константинович. «Эмоциональная связь хотя и недостаточно тесная, но была»
19-летний рядовой Алексей Кузьмин погиб в середине марта. Через две недели после похорон его мать Валентина Кузьмина подала иск с просьбой лишить отца — Алексея Константиновича — государственных выплат.
Она сообщила, что не состояла в браке с отцом ребенка. Когда Алексей родился, Александр отказался признавать его своим сыном и содержать его. Для того, чтобы взыскать алименты, Валентина устанавливала отцовство через суд. Алименты, по ее словам, были единственной помощью от биологического отца, воспитанием ребенка он не занимался и родственных связей с ним не поддерживал.
Александр, в свою очередь, сказал в суде, что Валентина сама запрещала ему общаться с ребенком, и попрекнул ее тем, что после их расставания она дважды создавала новые семьи. Он показал суду банковские квитанции о переводах Валентине сумм от 1000 до 7000 рублей. Эти чеки, по его словам, подтверждают, что он содержал сына. Также он предоставил распечатки своих переписок с сыном.
Изучив эти переписки, суд решил, что отец и сын «хотя и недостаточно, но общались». В том, что контакты были редкими, по мнению суда, виновата в том числе и мать, которая «жила с двумя разными сожителями» — погибший считал своим отцом сначала одного партнёра матери, затем другого. Таким образом женщина, как решил суд, препятствовала формированию взаимной поддержки между сыном и отцом.
Суд установил, что эмоциональная связь между биологическим отцом и сыном «хотя и недостаточно тесная», но тоже была. Например, перед уходом в армию Алексей «обошел всех, в том числе обращался к отцу».
Правда, во время заседания выяснилось, что о гибели сына биологический отец узнал только после того, как его похоронили. Но суд решил, что и в этом виновата мать — она якобы стремилась «скрыть от военкомата существование [отца]».
Более того, судья укорял Валентину в том, что она не привела доказательств того, что сама заботилась о ребенке и, в отличие от Александра, была хорошим родителем.
В итоге судья отказал женщине в иске, и Константинович сохранил право на получение выплат.
Аргументировано оно тем, что Константинович не хотел рождения сына и не участвовал в его воспитании. Общаться с ним он начал только год назад, когда сын сам позвонил ему из армии. Также суд заключил, что выплата алиментов не означает, что биологический отец выполнял родительские обязанности.