В ночь с 28 на 29 января произошло несколько мощных взрывов в разных регионах Ирана. Информация о возможных атаках и их результатах очень противоречива. Иранские правительственные источники говорят лишь об «успешном отражении атаки беспилотников на военный объект» в Исфахане и «незначительных повреждениях крыши цеха» завода по производству боеприпасов. СМИ других стран рассказывали о взрывах на нефтеперерабатывающем заводе неподалеку от Тебриза, на авиабазе Дизфуль, в городах Хамадан и Решт. Среди возможных целей называются производственные площадки дронов, использовавшихся Россией в войне против Украины, и ракет. А в том же Исфахане расположен иранский экспериментальный ядерный реактор.
Ответственности за нанесение ударов по Ирану никто не взял, но многие издания указывают на причастность к ним Израиля. В контексте продолжающегося российского вторжения в Украину новость о новой потенциальной горячей точке на карте мира выглядит пугающе. Но на самом деле (особенно если за атакой иранских объектов действительно стоит Израиль) новость об этих взрывах выглядит если не совсем рутинной, то не такой уж и страшной. Риск возникновения новой полномасштабной войны она вряд ли серьезно увеличивает, а возможно, что и уменьшает. Объясняем почему.
При чем здесь Израиль
Никто официально не признался в нанесении ударов по объектам в Иране, но многие журналисты убеждены, что за атакой стоит Израиль. Ссылаясь на источники в американских спецслужбах, о причастности этой страны к взрывам в Иране сообщал американский Wall Street Journal, позже к нему присоединилось британское информационное агентство Reuters. На израильский след намекал и арабоязычный новостной телеканал Al Arabiya со штаб-квартирой в ОАЭ, который связал взрывы с состоявшимся недавно визитом главы ЦРУ Уильяма Бернса в Иерусалим (США уже более пяти лет признают этот город столицей Израиля).
Израиль, как и в более ранних похожих случаях (о них ниже), на официальном уровне просто отказывается комментировать тему ударов. Но, по данным издания The Times of Israel, вернувшийся в ноябре 2022 года в кресло израильского премьер-министра Биньямин Нетаньяху за несколько часов до взрывов в Иране заявил, что «этой ночью» его страна предпримет «несколько немедленных шагов», направленных на борьбу с терроризмом. А до этого Нетаньяху открыто пообещал отомстить организаторам террористических атак — эта его реакция была частью ответа на теракты 27 и 28 января в Иерусалиме, за которыми стояла палестинская террористическая группировка ХАМАС, тесно связанная с Ираном и финансируемая им.
Косвенным свидетельством в пользу израильской причастности к взрывам в Иране может служить и наличие у еврейского государства обширного опыта в нанесении ударов по объектам на территории стран, во главе которых стоят диктаторские режимы. Среди них были и иранские — правда, находившиеся на территории других государств. Нанося точечные удары по объектам военного и двойного назначения, Израиль десятилетиями не дает наиболее одиозным ближневосточным режимам обзавестись ядерным оружием. Приведем несколько примеров.
Ядерные реакторы Ирака: операции «Гора Мариарх» и «Вавилон»
В 1975 году Ирак, власть над которым постепенно сосредотачивалась в руках Саддама Хусейна, начал первые шаги в направлении создания собственного ядерного оружия. Удочки были заброшены в Москву и Париж. СССР, еще с конца 1950-х годов помогавший Ираку в развитии мирной ядерной программы и содействовавший в постройке небольшого реактора, согласился на передачу необходимых технологий и строительство более крупного реактора, но при обязательном условии — что новое оборудование обязательно должно находиться под постоянным контролем Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ).
Эти советские условия Хусейн счел неприемлемыми. Но сумел договориться с Францией, продавшей Ираку за три миллиарда долларов ядерный реактор и годичный запас обогащенного урана к нему. Французы успокаивали себя тем, что оружейный плутоний, необходимый для создания мощных ядерных бомб, Хусейн с помощью поставленного ими оборудования получить не мог. Но в 1976 году Ирак докупил в Италии недостающий для этого компонент — так называемую горячую камеру.
Изготовление ядерного реактора — дело не быстрое. В 1975 году Ирак отправил в Париж и Рим на обучение группу ученых-физиков, а сами реакторы (основной и запасной) были готовы лишь в апреле 1979 года. Теперь их должны были погрузить на корабли и отправить в иракский порт Басру. Получив подготовленных специалистов, французские реакторы и уран, а также итальянскую «горячую камеру», Хусейн уже к 1983 году мог получить три плутониевые атомные бомбы, а к 1985 — пять.
От такого развития событий мир спас израильский «предохранитель», олицетворением которого стал премьер-министр Менахем Бегин (к слову, уроженец белорусского Бреста). По его поручению израильская спецслужба Моссад разработала операцию «Гора Мориах» и 18 месяцев следила за изготовлением ядерных реакторов во Франции. Интерес Тель-Авива к иракской ядерной программе очень легко объясним. Даже до прихода к власти Хусейна отношения двух стран были антонимом к слову «безоблачные». С момента создания Государства Израиль и до сих пор Ирак не имеет с ним дипломатических отношений, а с самой первой арабо-израильской войны формально пребывает в состоянии войны. Не гранича с Израилем, Ирак отправлял свои войска против него в арабо-израильских войнах 1967-го и 1973 годов. Установление в Багдаде единоличной власти диктатора Хусейна не придало отношениям стран никакой положительной динамики.
После получения известий о том, что реакторы построены и готовы к отправке, в небольшой порт Ля-Сиен-сюр-Мер на берегу Средиземного моря отправились израильские «туристы» с бельгийскими паспортами. 7 апреля 1979 года они проникли на склад, закрепили на изделиях взрывчатку и, организовав для отвлечения внимания охраны автомобильную аварию у главных ворот на въезде в хранилище, скрылись. Прогремевший взрыв полностью уничтожил оба реактора.
Премьер-министр (а в будущем — президент) Франции Жак Ширак пообещал Хусейну оперативно построить новый реактор и сдержал слово. К сентябрю 1980 года он был готов и без особых проблем добрался до Ирака. Все это время израильтяне из Моссада не сидели сложа руки и устроили настоящую охоту за иракскими учеными-ядерщиками, отправленными в Европу. Им предлагалось сотрудничество, а при отказе следовала физическая расправа.
Готовясь уничтожить третий реактор на территории Ирака, Израиль отчетливо представлял сопутствующие риски. Для атаки ядерного объекта израильским самолетам нужно было пересечь воздушное пространство других арабских государств, которые, мягко говоря, Израиль недолюбливали. Такое вольное обращение с международным правом могло отвернуть от Тель-Авива дружественные ему государства и сплотить исламский мир. Египет, с которым недавно был подписан мирный договор, мог его разорвать, и даже Иран на фоне такой повестки мог забыть о своих серьезных противоречиях с Ираком.
Но как раз в сентябре 1980 года, когда французский реактор прибыл в Ирак, определился еще один неожиданный бенефициар от уничтожения устройства, которое могло бы позволить Хусейну наладить серийное производство ядерных бомб. По иронии судьбы им стал другой заклятый враг Израиля — режим аятолл Ирана: началась восьмилетняя ирано-иракская война. В ее ходе соседи несколько раз пытались разбомбить иракский реактор, но практически безуспешно — плотная ПВО Хусейна делала свое дело, сбивая противника на подлете.
В середине октября, посовещавшись с силовиками, Бегин принял решение о проведении операции. На него повлияла информация о модернизации Ираком ракет средней дальности, способных быть носителями ядерного оружия. Операция, известная под названиями «Вавилон» и «Опера», была подготовлена в строгой тайне.
7 июня 1981 года восемь истребителей-бомбардировщиков F-16А в сопровождении шести истребителей F-15A взлетели с авиабазы Эцион на Синайском полуострове, который до 1982 года находился под контролем Израиля. Маршрут самолетов проходил через воздушное пространство Иордании и Саудовской Аравии. Уже в небе над Ираком четыре F-15A отделились от основной группы и разлетелись в разные стороны, вызывая на себя внимание иракской ПВО. Остальные самолеты опустились низко к земле (ниже минимальной высоты обнаружения иракских радаров). Приблизившись к ядерному центру в 17 км от Багдада, F-16А сбросили на него 16 бомб (каждая почти в тонну весом), все из которых попали в цель. Реактор был разрушен, 11 человек (10 иракских военнослужащих и французский технический специалист) погибли. Ни один из израильских самолетов не был потерян.
Реакция международного сообщества на операцию «Вавилон», как и ожидалось, была очень жесткой (удар осудил Совет Безопасности ООН, потребовав от Израиля выплаты Багдаду компенсации, и даже США временно прекратили поставку своих вооружений союзнику). Но ее значение для региона и мира в целом стало понятно девятью годами позже, когда Ирак, окончив вничью кровопролитную войну с Ираном, выбрал противника послабее и оккупировал Кувейт. Тогда агрессора удалось быстро разгромить (а Кувейт освободить) в ходе операции международных сил «Буря в пустыне». Опыт нынешней российско-украинской войны показывает, что справляться с агрессором, обладающим ядерным оружием, у международного сообщества получается гораздо хуже.
Сирийский «Фруктовый сад»
Режим Башара Асада, получившего власть над Сирией от своего отца Хафеза Асада в 2000 году в ходе безальтернативных выборов, «созрел» для своей ядерной бомбы к середине нулевых. В 2004 году разведке США стало известно о многочисленных контактах между Сирией и Северной Кореей. Последняя на тот момент уже вышла на финишную прямую в создании собственного ядерного оружия, первые испытания которого произошли в 2006 году. Возможно, что реактор для производства оружейного плутония у северных корейцев закупил еще Асад-старший где-то на рубеже тысячелетий — но его строительство велось очень медленно. Совместными усилиями американцы и израильтяне узнали положение секретного сирийского объекта, возводившегося в пустыне Аль-Кибар.
В декабре 2006 года агент Моссада в Лондоне смог установить шпионское программное обеспечение на ноутбук сирийского чиновника, прибывшего в Лондон. Благодаря этому наличие ядерных контактов между КНДР и Сирией было подтверждено. А в феврале 2007 года в США сбежал иранский генерал Али Реза Асгари, сообщивший ЦРУ о создании в Сирии с поддержкой Ирана и Северной Кореи секретного ядерного объекта. В августе информация о ядерном реакторе в пустыне Аль-Кибар (провинция Дейр-эз-Зор) подтвердилась израильскими разведчиками, сумевшими взять пробы грунта рядом с ним. В результате вырисовывалась такая картина: на территории Сирии за иранские деньги строится северокорейский атомный реактор, предназначенный для получения оружейного плутония. Сам же плутоний может использоваться как Сирией, так и Ираном.
Оценив сложившуюся ситуацию, руководство Израиля (премьер-министром тогда был Эхуд Ольмерт) дало добро на проведение глубоко засекреченной операции «Фруктовый сад», долгое время остававшейся неизвестной широкой публике. 5 сентября 2007 года семь израильских боевых самолетов пересекли границу с Сирией, подавили средствами радиоэлектронной борьбы сирийскую ПВО и уничтожили строящийся реактор. На этот раз широкого международного резонанса и волны осуждений в адрес Израиля удалось избежать. Асад сам был не заинтересован в том, чтобы делать публичной информацию о сирийском ядерном проекте, а Израиль больше года вообще не упоминал об операции. Только в 2011 году МАГАТЭ официально признала уничтоженный израильтянами объект строившимся ядерным реактором, пригодным для производства оружейного плутония.
Удары по Ирану
До 1991 года у Ирана и Израиля был общий сильный главный враг — Ирак, претендовавший на лидерство в регионе. И антиизраильская риторика иранских властей не переводилась в практическую плоскость, тем более что Тель-Авив поставлял Тегерану оружие в ходе ирано-иракской войны и фактически оказал последнему услугу, уничтожив надежды Ирака на собственную ядерную бомбу.
Но после разгрома Ирака и распада СССР в 1991 году «холодному миру» между Израилем и Ираком пришел конец — общие для обеих стран угрозы в регионе, позволявшие им сосуществовать по принципу «враг моего врага — мой друг», испарились. Теперь режим аятолл, правящий Ираном с 1979 года, регулярно высказывается с призывами уничтожить Израиль.
На практике это проявляется прежде всего в поддержке Ираном ливанской шиитской организации «Хезболла». Противостояние Израиля с «Хезболлой» в Ливане время от времени перерастает в опосредованную израильско-иранскую войну, в которую вовлекается и другая проиранская группировка ХАМАС из Палестины. При этом открытое военное столкновение с Ираном многие израильтяне считают неизбежным. В частности в 2006 году в подобном ключе высказывался бывший заместитель обороны Эфраим Снех, полагавший, что боевые действия в Ливане — это только прелюдия к большой войне с Исламской Республикой.
При этом именно получение Ираном ядерного оружия может стать фактором, значительно увеличивающим вероятность такой войны в регионе. А попытки Тегерана заполучить собственную атомную бомбу начались еще в 1984 году, когда он пытался закупить обогащенный уран в Аргентине. Только в промежутке между 1988-м и 1995 годами в стране открылось не менее 15 ядерных объектов, включая урановые рудники, научно-исследовательские центры и лаборатории. Налаживая технологическую цепочку, ведущую от получения природного урана к созданию ядерного оружия, Иран использовал помощь Китая, КНДР и России.
Имея богатый опыт «принудительной остановки» ядерных программ диктаторских ближневосточных режимов, Израиль неоднократно заявлял о том, что сделает все возможное, чтобы не позволить Ирану обзавестись ядерным оружием. В ноябре 2019 года в ответ на работы Тегерана по обогащению урана с таким заявлением выступил премьер-министр Биньямин Нетаньяху. В Израиле недопущение появления ядерного оружия у Ирана считается принципиальным вопросом, от которого зависит существования самого израильского государства.
Еще до заявления Нетаньяху, в августе 2019 года, Израиль подтвердил серьезность своих намерений, нанеся сразу несколько ударов по военным объектам в Сирии, Ливане и Ираке, связанным с Ираном и его Корпусом стражей исламской революции (КСИР) — элитным вооруженным формированием режима аятолл. Примечательно, что, как и в случае с последними ударами по территории Ирана, в 2019 году Израиль не признавал своей причастности к атакам по объектам в Ираке.
В июле 2022 года, уже в ходе текущей российско-украинской войны, министр обороны Бенни Ганц вновь подтвердил готовность Израиля нанести удар непосредственно по иранской территории, чтобы не допустить создания им ядерного оружия.
Что все это значит?
Недавние удары по территории Ирана вполне укалываются в картину, сложившуюся в ближневосточном регионе в последние 40 с небольшим лет. Считая наличие атомного оружия у диктаторских режимов прямой угрозой для себя, Израиль неоднократно наносил удары по ядерным объектам на их территориях. По мнению израильтян, обладание оружием массового поражения увеличивает вероятность нападения на их страну. И противодействие такому развитию событий стало одной из важнейших составляющих израильской оборонной политики. Как показывает история, предыдущие два раза они не ошиблись — удары по ядерным реакторам Ирака и Сирии не привели к войнам, но лишили диктаторов из этих стран шансов заполучить ядерную бомбу.
При этом похоже, что среди целей, атакованных на прошедших выходных, не было объектов, напрямую связанных с иранской ядерной программой. В связи с этим сам удар выглядит своеобразным «последним израильским предупреждением». Оно одновременно говорит Ирану о недопустимости создания собственного ядерного оружия, к которому он приблизился гораздо сильнее, чем в свое время Ирак и Сирия. А с другой — наглядно демонстрирует, что у Израиля есть возможность наносить эффективные удары по важным и защищенным объектам на территории Ирана, в каком бы месте они ни располагались. Возможно, именно поэтому один из объектов ночной атаки находился в Исфахане — городе, где расположен иранский экспериментальный реактор.
Читайте также
