Несмотря на продолжающуюся войну и ежедневные обстрелы, в Украине за последний год выросло число браков. В загсах России же после 24 февраля образовались очереди из желающих подать заявление или перенести уже запланированную свадьбу на более близкую дату. «Настоящее время» в День всех влюбленных рассказывает истории любви читателей и даже своей журналистки, чьи отношения начались уже после полномасштабного вторжения российских войск в Украину.
Любовь по переписке с бойцом ВСУ
Альона начала встречаться с бойцом ВСУ Димой случайно. Он попросил у ее подруги номер женщины, которая ищет серьезных отношений. Подруга дала контакты. В сентябре Дима впервые написал Альоне. С октября они постоянно созваниваются по видеосвязи.
На тот момент Альона с семилетней дочерью эвакуировалась из Украины в Польшу. Впервые они увиделись вживую с Димой в конце декабря, когда его отпустили в отпуск. Общение на тот момент складывалась хорошо, поэтому Альона решила поехать из Польши в Украину, чтобы с ним увидеться.
«Встреча была, конечно, волнительная. Потому что когда мы разговаривали, я всегда представляла, какой он в реальности. На видео человек все равно выглядит иначе. Но я ни капли не разочаровалась. Мы увиделись вживую, и я почувствовали тепло, заряд энергии. То, чего не почувствуешь от человека, который не твой», — говорит Альона.
Вместе они провели три дня. После этого Дима поехал к своим детям, а потом обратно на фронт. Альона все еще надеется, что война скоро закончится и Дима приедет к ней в Польшу, а пока они будут видеться, когда ему дадут отпуск.
«Планы на будущее строим, — отмечает Альона, — Я ему говорю: „Я тебя вижу не просто как Диму — какого-то пацанчика. Я тебя вижу как своего будущего мужа“. А он мне в ответ: „Так я по-другому тоже не вижу. Я тебя вижу своей женой“. То есть у нас есть планы на будущее, планы на то, что мы будем вместе не только „просто встретиться“, хотим прожить вместе всю жизнь и не расходиться».
Волонтерство на границе с Украиной
Ирина — украинка, но уже десять лет она живет в Северной Каролине в США и работает врачом. После начала полномасштабной войны 24 февраля она решила поехать волонтером на границу Украины и Польши. Там она познакомилась со своим будущим партнером. Он — россиянин, который переехал в США более 20 лет назад. На границе он помогал развозить медиков на машине. Они начали свои отношения на расстоянии, так как жили в разных штатах.
«Когда мы познакомились, у каждого из нас были отношения. В них не все было гладко, но окончательно разводиться никто не собирался. Насколько то, что между нами возникло, серьезно, тоже было непонятно. Одно дело — когда ты где-то далеко от семьи, детей. Совсем по-другому это ощущается, когда ты возвращаешься домой», — делится Ирина.
Вернувшись домой, она все-таки решила поговорить с мужем и начала процесс развода. Ее партнер в это же время решил разойтись со своей женой. Все лето они летали друг к другу в гости и много общались.
В октябре стало понятно, что и Ирина, и ее партнер хотят жить вместе. Так как процесс развода еще шел, а у Ирины — трое детей от прошлого брака, которые должны видеться с отцом, было решено, что переезжать к ней в Северную Каролину должен партнер.
С детьми он легко нашел общий язык. Ирина удивляется, как многое в их отношениях получается просто.
«Думаю, это потому что мы так похожи. Я даже не думала, что можно встретить человека, с которым будет столько общего, — смеется она. — До сих пор помню наше первое свидание, когда я это поняла. Мы волонтерили тогда во Львове. Дело в том, что мне очень нравятся старые, красивые кладбища. Во Львове как раз есть одно такое. Про свою любовь к кладбищам я обычно людям сразу не говорю, а тут так получилось, что у нас было свободное время и он меня позвал на свидание. Мы долго шли-шли куда-то и вот приходим на это самое кладбище. Он мне говорит: „Я не знаю, как ты к этому относишься, но я очень люблю атмосферу старинных кладбищ“. Ну тут все сразу стало понятно».
Эвакуация и знакомство благодаря собаке
Владимир — тоже из Украины. Свою нынешнюю девушку он встретил в Полтаве, куда эвакуировался из Харькова. В шутку говорит, что их познакомила его собака. Владимир возвращался с прогулки в общежитие. На входе в здание стояла и курила его будущая девушка Ольга. Собака подбежала к ней поиграть. Так у них завязался разговор.
«Немного пообщавшись, мы сходили в одно из немногих работающих на тот момент кафе. И это свидание было лучшим, что мы с февраля по май пережили, — вспоминает Владимир. — Потом много гуляли, потому что денег ходить по кафе и ресторанам не было. Вскоре поняли: между нами что-то большее, чем просто желание „проводить время вместе“. Решили съехаться и стали искать квартиру».
Владимир уверен, что если бы не война и эвакуация в Полтаву, они бы никогда не познакомились. «У нас разница в возрасте в 6,5 лет. Мне 25, девушке — 31. Разные круги общения», — объясняет он.
По возвращении в Харьков они планируют пожениться. «Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на раздумья. Кому-то же было нужно, чтобы все это между нами случилось», — говорит Владимир.
Предложение через три часа после первой встречи
Журналистка «Настоящего времени» Ирина Снеговская — из России. Она расписалась со своим партнером Марком, руководствуясь таким же принципом. Они познакомились в инстаграме. Марк ответил на шутку, которую Ирина опубликовала в сторис, и предложил выпить кофе. Он думал, что она находится, как и он, в Израиле, так как последние фото в ее профиле были именно оттуда. Вскоре выяснил, что Ирина живет в Грузии, но идею о кофе не оставил.
После начала мобилизации журналистка запустила проект «Выбери жизнь». Его цель была помочь тем, кто осознанно хочет избежать призыва. Марк решил принять участие в проекте и стал волонтером.
«Я думала, он это делает только для того, чтобы мне понравиться. У меня уже был негативный опыт, когда за мной шли, только чтобы расположить меня к себе. Я подумала, что он сейчас полдня лицом посветит и пропадет, а он прямо углубился. Начал участвовать во всех созвонах, стал даже координатором одного направления», — вспоминает Ирина.
Впервые с Марком она лично созвонилась 27 сентября. «Я не спала на тот момент уже трое или четверо суток, потому что через мою карту проходили все платежи для проекта и нужно было постоянно подтверждать их с телефона. Мне позвонила Алена Попова [российская юристка и правозащитница — НВ] - она помогала нам информационно — и рассказала, как некоторые процессы можно автоматизировать. Разговариваю с ней, а тут вижу, что у меня вторая линия на телефоне. Это звонил Марк. Мне в тот момент самой хотелось ему почему-то позвонить, и наши желания тут совпали», — делится журналистка.
Марк сказал, что решил позвонить Ирине, потому что видел, как она устала за последние дни: перестала выходить на связь в чате волонтеров, не ответила на его личное сообщение по поводу проекта. Он понял, что нужно узнать, как у нее дела и необходима ли какая-то поддержка.
С того момента они стали созваниваться ежедневно. Говорили о политике, детстве, отношениях, психологии. За четыре дня до дня рождения Ирины, 24 октября, Марк прилетел в Тбилиси. В этот день они впервые увиделись.
Ирина встретила его в аэропорту. Они поехали к ней домой оставить вещи, а потом пошли гулять по городу. В заброшенном трамвае в центре города Марк предложил Ирине пожениться.
«Мы зашли туда покурить. Я села Марку на колени, потому что в трамвае было очень грязно, и тут он говорит: „Я, конечно, не на колене, но ты сидишь на моем, и я тебя люблю. Выйдешь за меня замуж?“ Я ответила: „Да“. На 27 октября назначили свадьбу. Впопыхах выбирали наряды, ставили апостили на документы», — вспоминает Ирина. С того момента они вместе с собакой Ирины живут в Тбилиси.
Знакомство на антивоенной акции
Алексей познакомился со своей будущей девушкой на антивоенной акции 6 марта в одном из сибирских городов. Сама акция не состоялась, потому что полицейские заранее оцепили площадь, где должно было пройти мероприятие, и никого туда не пускали. Но Алексей и еще несколько человек, которые познакомились на подходе к месту проведения акции, обменялись контактами и продолжили общаться.
«Состояние у всех тогда было очень тревожное. На следующий день после несостоявшейся акции я написал [своей будущей девушке], спросил, как у нее дела, как она себя чувствует. В течение недели мы общались. К выходным оппозиция объявила новую акцию. Мы списывались, пойдем — не пойдем. Решили, что нужно, конечно, идти, потому что ситуация кошмарная. Приехали снова на площадь и оказались единственными, кто вышел. Погуляли, пообщались. Ну и можно сказать, сразу начали встречаться, — вспоминает Алексей. — Для меня знакомство на митинге, да еще и по такой повестке — лучший вариант. Не нужно уточнить, каких политических взглядов человек придерживается и как относится ко всей этой ситуации».
Серьезные отношения у пары завязались почти сразу. Ситуация осложнилась после объявления в России мобилизации. Алексей экстренно выехал в Казахстан, а его девушка уехала на запланированную учебу в Европу. Они решили продолжать отношения на расстоянии. Алексей признается, что это оказался гораздо сложнее, чем он рассчитывал. Ситуация осложняется еще и тем, что строить планы на будущее после мобилизации стало почти невозможно. Получить шенгенскую визу россиянину сложно, а билеты из Казахстана в Европу дорогие.
«На расстоянии сложнее всего справляться с недопониманиями в коммуникации, — признается Алексей. — В переписке же нет эмоций, ты не видишь человека. Какие-то высказывания могут быть иначе интерпретированы. К тому же мы живем с пятичасовой разницей во времени. Это непросто. К тому же мы оба недавно переехали: у нее много дел по учебе, язык нужно учить. Мне тоже в новой стране нужно было сначала быт хотя бы временно обустроить. Но я считаю, что, если нам удастся через это пройти, наверное, не зря все это было и другие гипотетические проблемы уже будут казаться мелочью».
Пока Алексей старается максимально вкладываться в отношения на расстоянии: держать девушку в курсе того, что с ним происходит, инициировать общение. Когда у обоих выдается свободное время, они созванивается по видеосвязи, смотрят вместе фильмы и даже «гуляют»: показывают друг другу достопримечательности.
Депрессия, война и новые отношения
Веру в то, что даже во время войны можно встретить любовь, обрела и россиянка Катя. После 24 февраля она рассталась с молодым человеком, с которым прожила вместе почти три года.
«Эти события совершенно не связаны между собой. Просто между нами закончилась любовь. Я спросила его, любит ли он меня. И он сказал самые страшные слова: „Я больше тебя не люблю“. У меня началась депрессия, но я полностью обесценила свои чувства, мол, там война, а я тут переживаю из-за того, что от меня ушла любовь. Я не хотела жить, каждый вечер молила Бога забрать меня. После того как я рассказала друзьям о своих мыслях, они заставили меня пойти к психотерапевту. Я начала пить антидепрессанты. Боль стала утихать», — вспоминает Катя.
Почти спустя год она поняла, что снова хочет с кем-то встречаться. В баре, куда Катя пришла вместе с друзьями, она встретила своего будущего молодого человека.
«Мы долго переписывались. Я осторожно выясняла его политическую позицию, пыталась узнать, как он относится к Украине. А потом в один из дней он мне написал „Доброго ранку“. Это меня покорило. Мы встретились в ресторане, много смеялись, говорили обо всем на свете. Выяснили, что нам нравится одни и те же книги, одни и те же фильмы. После бывшего молодого человека у меня были завышенные требования к избраннику: он должен был быть умен, образован, обеспечен, добр, любить кошек. Когда я нашла в человеке все, что искала, вопроса о том, стоит ли начинать серьезные отношения, не было. Они начались сами по себе», — рассказывает Катя.
«Витамишки» и курсы украинского
Похожие эмоции испытал в своих отношениях москвич Илья (имя изменено). Со своей будущей девушкой он познакомился в 2021 году в тиндере. Она — украинка. Оба искали серьезные отношения.
На первое свидание Илья позвал девушку в пиццерию недалеко от ее дома. Дело в том, что происходило это во времена коронавирусных ограничений, когда все заведения пускали только по QR-кодам, а у его спутницы кода не было. К тому же у нее была травмирована нога, она хромала и не могла ходить на далекие расстояния.
«На первое свидание пришел с готовым пакетом подарков: купил рафаэлки и комплекс витаминов — „витамишки“, чтобы нога быстрее зажила. Как потом выяснилось, ее это и зацепило. Ей очень не хватало тогда доброты и заботы, — рассказывает Илья. — После свидания мы продолжили общаться, ни с чем не спешили. Недели через две-три она после работы пригласила меня к себе на только что приготовленный украинский борщ. Я был тронут. Для меня такое еще никто никогда не делал. В тот момент мы решили, что хотим жить вместе».
24 февраля сильно повлияло на их отношения. Илья рассказывает, что первые месяцы после полномасштабного вторжения России в Украину девушка ушла в себя.
«Я очень переживал за нее. Думал, где ее прятать, если охота на украинцев в России начнется. Постоянно поддерживал, окружал теплом и заботой. Если плакала — утирал слезы, хотела танцевать после освобождения Херсона — танцевали вместе, — говорит Илья. — Потом начал изучать украинский язык. Она показывала мне украинские шоу. Вместе смотрим „Лигу смеха“ и „Подпольный стендап“. Я уже почти все понимаю, если разговариваем с ее родственниками по видеосвязи».
21 сентября, после объявления о «частичной» мобилизации, поддержка понадобилась ему самому. Тогда пришла на помощь уже его девушка: искала, как «откосить» от армии, составляла планы на каждый из возможных сценариев, придумывала, где Илью спрятать, если ему придет повестка. Предложила уволиться с работы и уехать в Грузию. Хотела переводить ему туда деньги.
«Очень помогает, когда вас двое. Вечерами мы смотрим Дудя, Гордееву, Шихман. Нам это очень помогает. Периодически кто-то гаснет, тогда другой берет на себя готовку, уборку, поддерживает, выслушивает, если надо, утирает слезы. Я абсолютно уверен: если бы не встретились — крыша бы точно потекла», — добавляет Илья.
Знакомство в чате экспатов
О том, как во время войны важна поддержка, рассказывает и Анна (имя изменено). Она — украинка, живущая в Чехии. В конце лета в одном из местных чатов для русскоязычных экспатов познакомилась с уроженцем Ростова. Оказалось, что они живут в соседних домах. Договорились сходить на кофе, а потом стали видеться почти постоянно.
«За осень он мне оказал такую поддержку, которую я от своей семьи-то не получила. Я работаю в медиа, и постоянно приходится отсматривать [кадры с разрушенными домами, трупами]. Смотреть на это каждый день — тяжело. Еще тяжелее, когда видишь на кадрах улицы, которые знаешь. А тут человек постоянно поддерживает: даже когда я злилась, нервничала или раздражалась, он был рядом и говорил, что со мной все нормально. Всегда готов выслушать. Сам факт того, что мне есть к кому обратиться и я знаю, что этот человек точно выслушает и не осудит, очень поддерживает», — рассказывает Анна.
Сначала они долго общались как друзья. Ходили друг к другу в гости, злились на Путина, намотали около пяти сотен километров пешими прогулками. Анна познакомила его со своими родственниками из Украины — им он очень понравился. В декабре они начали встречаться.
«Да, это не любовь. Еще не любовь или, может, ею и не станет. Но этот опыт поддержки и доверия — это то, что заслуживает каждый человек, и тот фундамент, на котором хотелось бы, чтобы строились любые отношения», — говорит Анна.
Отношения, война и психология
Психолог Сергей Скворцов считает, что мировые кризисы, войны и катаклизмы часто побуждают людей к тому, чтобы как минимум начать поиск отношений.
«Это связано с тем, что потребность быть принятым другим человеком и любимым становится более яркой. Механизм появления влюбленности и работает таким образом, что мы видим человека, который может закрыть нам ту или иную потребность, и начинаем испытывать к нему определенные эмоции. Чем больше потребность, тем более склонен человек к тому, чтобы испытать это чувство. В достаточно стабильное время в развитых странах институт брака сталкивается с кризисом, потому что людям сейчас комфортно и по одиночке. В период кризиса же человек ищет опоры, безопасности. И ищет он это все в другом человеке», — говорит Скворцов.
С ним согласна и психолог Катя Абрамова. По ее словам, любые трагические события — неважно, личного они масштаба или планетарного, — заставляют людей думать о смерти, а следовательно, и переосмысливать отношения с другими людьми.
«Один из самых распространенных страхов, связанных с личной смертью, — это страх не успеть что-то сказать, сделать или позаботиться о близких, — говорит Абрамова. — Страх потерять близкого человека или что-то иное значимое и важное может поднять из глубин что-то такое, что в обычной жизни никогда бы не проявилось. Например, внезапное признание в любви или разрыв многолетних, привычных, но утомительных отношений».
Абрамова уверена, что принципиально ничего не меняется в том, как люди строят отношения в условиях войны: «Мы сохраняем личность и, следовательно, сохраняем наши особенности, которые проявляются в семье, дружбе или романтических отношениях. Во все времена и во время всех войн и катастроф люди влюблялись, находили друзей, рожали детей, ругались с соседями. И сейчас происходит ровно то же самое».