Заключенный сыктывкарской колонии № 25 26-летний Максим Щеренков погиб от ранений в январе 2023 года при попытке российских войск захватить украинский город Бахмут. Его могилу родственники обнаружили случайно — на найденном в интернете фото кладбища в Краснодарском крае, где массово хоронят наемников ЧВК Вагнера. Как рассказала «Север.Реалии» сестра погибшего, никто из родных не знал, что Щеренков в Украине: на войну он не собирался и мог выйти на свободу досрочно.
Сотрудница минской больницы Ирина Микова в декабре 2022 года не смогла дозвониться до младшего брата — заключенного ИК-25 в Сыктывкаре Максима Щеренкова. На связь он не вышел и потом, после чего родные забили тревогу. В конце февраля сокамерники Максима рассказали, что он уехал на войну в Украину.
— Сказали, что он ушел еще в начале декабря. У меня истерика. Я стала его искать: звонила в колонию, писала запросы, чтобы предоставили информацию. Я не вникала в эту ситуацию о войне, пока это не случилось со мной. Начала читать про эту ЧВК Вагнера, скачала телеграм, смотрела списки, думала, что он живой. Потом нашла это фото (фотография могилы Щеренкова в телеграм-канале «Не жди меня из Украины». — СР), где он даже похоронен. Как произошло, что не оповестили родных? Получается, угоняют людей с зоны, сами их хоронят. Я за эти 12 дней поиска познакомилась с людьми со всей России. У меня нервные срывы каждый день, потому что я не могу свыкнуться с утратой, — осипшим голосом говорит Ирина.
Летом 2022 года колонию в микрорайоне Сыктывкара под названием Верхний Чов посетили представители ЧВК Вагнера, утверждает Ирина. Заключенных призвали участвовать в войне России в Украине, пообещав взамен досрочное освобождение. Выйти на волю можно якобы спустя полгода пребывания в зоне боевых действий, если, конечно, заключенный вернется обратно живым.
Максим Щеренков тогда отказался: как объясняет его сестра, ему оставалось сидеть всего два года из восьми.
— Он говорит: «Я что дурак, что ли? На свою же смерть идти. Я только ради вас тут нахожусь, чтобы выйти. Отсидеть, чтобы приехать домой», — вспоминает Микова разговор с братом.
Родные заключенного не представляют, почему мнение Максима могло измениться спустя несколько месяцев.
— Это дичь полная, что он с «Вагнером» пошел на войну. Он очень доверчивый, очень ведомый. Это добрейшая душа. Возможно, на уши присели, сказали: «Да чего ты, сейчас пару месяцев, бабок тебе дадим, да дома будешь». А там что надо? Пушечное мясо вот и все, — предполагает еще одна родственница погибшего Светлана Кове.
Максим Щеренков родился в лесозаготовительном поселке Жешарт в ста километрах от Сыктывкара в 1996 году, он младший из четырех детей. Спустя год его семья переехала в Минск, где Максим закончил школу. По словам Ирины, в Беларуси они получили вид на жительство и от российских паспортов не отказывались. Эта деталь впоследствии повлияла на то, что Максим оказался именно в российской тюрьме.
После школы Щеренков отучился на курсах сварщиков. В армию не прошел по здоровью. Впервые в тюрьме оказался в 18 лет. Максиму дали полгода за сексуальную связь с 15-летней подругой — об отношениях Щеренкова с девушкой в милицию сообщила мачеха несовершеннолетней. После минской тюрьмы его ждала депортация в Россию и запрет пересечения границы на два года. Максим вернулся в Коми и поселился у тети в Жешарте. Работал на местном фанерном заводе, но недолго.
— У него травма случилась на работе, ему контракт не продлили. Нашел каких-то друзей. Как говорится, связался не с той компанией. Их задержали в поезде, когда они ехали из Кирова. Он скрывал очень много. Не хотел, чтобы мы знали, чем он там занимался. Потом уже в колонии сказал, что хотел заработать легких денег, — продолжает Ирина Микова.
В 2016 году Щеренкова осудили уже в России на восемь с половиной лет по статье 228 Уголовного кодекса РФ («Хранение и сбыт наркотических средств»). Шесть из них он успел отсидеть.
Максим отбывал наказание в Верхнем Чове. Это поселок в десяти километрах от столицы Республики Коми. Из Сыктывкара сюда ходит старый корейский автобус, делая три основные остановки в конце маршрута: «пилорама», «гарнизон» и «кладбище». Здесь среди заброшенных промышленных площадок и панельных пятиэтажек, заселенных в основном сотрудниками ФСИН, соседствуют военная часть, завод деревообработки, два кладбища и обе сыктывкарские колонии. Это тюрьма для «первоходок» — то есть впервые осужденных преступников — № 25 и соседняя № 1 для рецидивистов.
— В сентябре мама туда ездила. Мы ее затаривали колбасами белорусскими. Мы понимаем, что втихаря никто есть не будет, он все равно всех угощает. Там у них общак. Если какой-то праздник, он рассказывает, как они там чаи гоняют с тортом. Мама каждый месяц отправляла небольшие деньги, он ходил в магазинчик при колонии, там затоваривался, — рассказывает сестра погибшего.
Ирина показывает фото Максима в тюремной робе — снимок сделала администрация колонии, когда заключенный выиграл в конкурсе столярного мастерства. Максим мог выйти на свободу, продолжает его родственница, но будто не хотел. Ходатайство на условно-досрочное освобождение подавать почему-то не стал — в любом случае ему бы пришлось оставаться в пределах региона и ежемесячно отмечаться у инспектора до окончания срока заключения.
Когда родные Щеренкова дозвонились до ИК-25, то в колонии им сообщили, что Максим завещал свои вещи сестре, больше никаких подробностей отправки в Украину не сказали.
— Я говорю, у человека еще срок, куда вы его дели? А ответ был таков: «Они ушли на свободу, никакого отношения к колонии они уже не имеют. Мы не знали даже, что он на войне». Потом мы звонили в Айкинский ЗАГС Республики Коми, там сказали, что нет такого умершего. Сотрудница говорит: «Подождите, я посмотрю по базе всей России». И нашла Максима, сказала, что его смерть зарегистрирована в Кировском ЗАГСе Ростова-на-Дону (Копия свидетельства о смерти Щеренкова есть в распоряжении редакции. — СР). Понимаете? Мы тут живем в Беларуси и просто не знаем, что там вообще происходит в России, — говорит Микова.
В свидетельстве о смерти Максима указано, что он погиб в «Донецкой народной республике Российской Федерации, в городе Артемовск» — так российские госорганы называют украинский город Бахмут, используя его старое советское название.
В начале марта мать Максима Наталья Щеренкова отправилась на базу военной компании «Вагнер» в районе хутора Молькино под Краснодаром. Сотрудники базы сопроводили ее на кладбище у станицы Бакинская. Там среди сотен могил в огромной луже похоронен ее младший сын.
Погибших наемников хоронят в самом конце Бакинского кладбища, на двух гигантских участках со стройными рядами однотипных захоронений с деревянными крестами и желто-красными венками. Вагнеровцев от обычных могил отделяет сетка. В начале февраля 2023 года работники кладбища рассказывали «Север.Реалии», что в день им приходится копать по 10 могил.
— Там кошмар. Пока они там были, человек 80 ребят за это время закопали. Там с утра до вечера захоронения идут. Я смотрела выступление Пригожина. Он говорит, что его компания исполняет последнюю волю бойца. То есть он (Максим. — СР) указал это кладбище для похорон. У меня волосы на голове дыбом встали. Как это так? При живых родителях похоронить непонятно где. Я говорю, надо ехать в Питер к Пригожину. Вплоть до Путина доходить, требовать перезахоронения, — продолжает Ирина. — Они поступают некрасиво. Я против (вербовки заключенных. — СР). Я не могу сказать, что их принудительно заставляют. Ну, это промывка мозга. Они же обещают хорошие деньги, зарплату родственникам. Вот, ты идешь на свободу, у тебя все судимости снимаются, начинают жить с чистого листа. И ребята ведутся на это.
Родным Щеренкова выдали заключение судмедэксперта, где указано, что Максим погиб 26 января 2023 года от осколочного ранения. Родственники планируют добиться эксгумации его тела, проведения экспертизы ДНК и перезахоронения в Беларусь, где вырос Максим.
Это не первый случай, когда ЧВК Вагнера скрывает от родственников гибель заключенных на войне в Украине. В марте 2023 года несколько семей — из Ставрополя, Волгограда, а также из Казахстана и Беларуси — обратились к краснодарскому активисту Виталию Вотановскому, из публикаций которого они узнали о местонахождении могил близких. Так, тетя 22-летнего Андрея Каргина сообщила, что является единственной родственницей погибшего, и он указал ее данные при заключении контракта. С ноября и до конца февраля она ничего не знала о судьбе убитого племянника. В другом случае супруга завербованного заключенного рассказала, что никто ей не сообщил о гибели мужа. Обещанных создателем военной компании Евгением Пригожиным выплат она также не получила.
Россия начала военное вторжение в Украину 24 февраля 2022 года. Президент РФ Владимир Путин изначально заявил, что целью нахождения российских войск в Украине являются «денацификация» и «демилитаризация» государства, называя происходящее «специальной военной операцией». В дальнейшем высокопоставленные российские чиновники неоднократно заявляли о других целях военных действий. Украинская сторона называет происходящее войной, в стране введено военное положение, с самого начала власти Украины объявили мобилизацию.
Обе стороны в военном конфликте несут большие потери, однако ни одна из них не сообщает точное число погибших в Украине. Украинская сторона утверждает, что за год войны в стране погибло более 150 тысяч российских военных. В сентябре Минобороны России называло цифру почти в 6 тысяч погибших солдат. Журналисты Русской службы Би-би-си и «Медиазоны» на основе открытых данных подтвердили гибель 16 тысяч 774 российских военных во время вторжения в Украину. За последние две недели количество погибших увеличилось на 1638 человек, это рекорд за все время наблюдений.
Министр обороны России Сергей Шойгу в сентябре 2022 года утверждал, что в войне погибли более 60 тысяч украинских солдат (официальные российские лица в дальнейшем не предоставляли общую статистику погибших украинских военнослужащих — СР.). В то же время основатель ЧВК Вагнера Евгений Пригожин в конце февраля утверждал, что только его наемники убили более 110 тысяч украинских военных. Советник Офиса президента Украины Михаил Подоляк в начале декабря 2022-го говорил о 13 тысячах погибших.