Вчера МВД Беларуси признало экстремистским формированием группу граждан, объединенную интернет-ресурсами «БЕЛСАТ». В формулировке ведомства отмечается, что их деятельность теперь запрещена на территории Беларуси. А что насчет международной практики признания кого-то экстремистами? Кажется, она совершенно отличается от белорусской. Блог «Отражение» рассказывает, кого считают экстремистами в других странах.
Сначала о Беларуси. С нами что-то не так?
Правозащитница Human Constanta Наста Лойко рассказывает, что сейчас в Беларуси и регионах Центральной Азии экстремизм трактуется совсем иначе, чем в западных странах. По ее словам, в регионах с такими режимами, как белорусский, власти могут называть этим термином любые проявления, которые им не нравятся.
— Экстремизм — это очень прогосударственный термин, он возник не из международных актов. Дело в особенностях нашего региона: одно из первых «антиэкстремистских» законодательств появилось в России, затем, в 2007 году, приняли и белорусский закон. И во многом он был похож как раз на российский, — рассказывает правозащитница. — Однако последние два года белорусское законодательство стало развиваться по своему собственному пути и по количеству нововведений значительно «опередило» российское.
Напомним, в начале апреля белорусские депутаты приняли в первом чтении поправки в закон «О противодействии экстремизму» — он существенно расширил само понятие «экстремизма». В мае закон был подписан Александром Лукашенко. По мнению Насты Лойко, после этого Беларусь стала демонстрировать самый плохой пример использования этого термина государством.
— После расширения перечня явлений, которые трактуются как экстремизм, под ним стало подразумеваться любое инакомыслие. Закон стал резиновым — в него добавили все, что только можно представить, — говорит правозащитница. — Нет ни одной страны в мире, где бы участие в несанкционированных массовых мероприятиях назвали экстремизмом. Но в Беларуси это так. Злоупотребление этим термином белорусскими властями видно уже по тому, что почти на одном уровне — в террористическом и экстремистском списках — у нас оказывается какая-нибудь «Аль-Каида» (одна из самых крупных ультрарадикальных международных террористических организаций — Zerkalo.io) и новостной телеграм-канал.
А с кем мы похожи таким законодательством?
Пожалуй, самое большее сходство в процессе по признанию организаций экстремистскими у Беларуси наблюдается в правовом поле с Россией. Законодательство этой страны четко разделяет экстремизм и терроризм. Под экстремизмом в Российской Федерации подразумевается целый ряд действий. Например, насильственное изменение основ конституционного строя, подрыв безопасности государства, возбуждение социальной, расовой, национальной, религиозной вражды и так далее.
Но кто попадает в список экстремистских организаций и кому запрещают деятельность на территории России? В большинстве случаев речь идет о религиозных организациях и объединениях футбольных фанатов. Кроме того, этим летом список пополнился еще и оппозиционными структурами.
В июне Мосгорсуд удовлетворил иск Генпрокуратуры и признал Фонд борьбы с коррупцией и штабы оппозиционера Алексея Навального экстремистскими организациями. В августе апелляционный суд оставил это решение в силе. Теперь активистам и донорам грозит уголовная ответственность в случае, если организации продолжат деятельность или финансирование. Максимальный срок лишения свободы для руководителей — десять лет, для участников запрещенной организации — шесть лет. Сторонникам Навального, которые участвуют в финансировании его организаций, грозит уголовная ответственность до 10 лет лишения свободы.
История с внесением организации Навального в список экстремистских началась в апреле. Тогда этого потребовала прокуратура Москвы. Вот как звучало ее заявление:
«Под прикрытием либеральных лозунгов эти организации занимаются формированием условий для дестабилизации социальной и общественно-политической ситуации. Фактическими целями их деятельности является создание условий для изменения основ конституционного строя, в том числе с использованием сценария «цветной революции».
Позже в ведомстве добавили, что ФБК и штабы Навального действуют в том числе «путем призывов к насильственным действиям, экстремистской деятельности, массовым беспорядкам путем попыток вовлечения несовершеннолетних в противоправную деятельность» и работают «в активной координации и по заказу различных зарубежных центров, ведущих деструктивные действия в отношении России».
А что на Западе? Кажется, с экстремизмом там все иначе
Как оказалось, четкого разделения на «экстремистов» и «террористов» в западных странах нет. Чаще всего в подобных «запрещенных» списках физических лиц или организаций упоминают террористов, а термин «экстремисты» служит синонимом.
«Сводный санкционный Перечень Совета безопасности ООН» — это самый главный международный список подобных структур. В странах Евросоюза тоже есть свой список. Вместе с физическими лицами в нем перечислены и такие организации, как ХАМАС (палестинское исламистское движение), «Хезболла» (ливанская шиитская организация и политическая партия, выступающая за создание в Ливане исламского государства по образцу Ирана) и Рабочая партия Курдистана (организация, борющаяся за политические права курдов в Турции и создание курдской автономии в составе Турции). Впервые этот перечень был сформирован после терактов 11 сентября 2001 года Советом ЕС. Сейчас он регулярно просматривается и редактируется с учетом новой информации, которую предоставляют страны.
А что касается Великобритании, которая больше не входит в состав Евросоюза? На сайте правительства страны размещен список, в котором, согласно описанию, перечислены экстремистские организации, запрещенные законодательством страны. Отмечается, что к таким относятся группы, которые совершают террористические акты, пропагандируют или поощряют терроризм. В список включены, например, все та же «Хезболла» и другие исламистские организации.
В США тоже существует список международных террористических организаций — он регулярно редактируется Госдепартаментом США. В ведомстве отмечают, что изучают не только совершенные террористические атаки, но и то, занимались ли определенные структуры их планированием. Большинство организаций в этом списке — те же исламистские группировки.
Правозащитница Наста Лойко отмечает, что в западных странах к признанию кого-то террористами подходят очень осторожно. Отдельных списков экстремистских материалов и организаций там нет, а сам термин применяется только в случаях, если речь идет о насильственных действиях.
— Список террористических организаций и физических лиц ведет Совет безопасности ООН — многие страны в мире ориентируются в первую очередь на него. Некоторые страны публикуют и свои отдельные списки. В Беларуси этот список сформировали с конца 2014 года. До ноября 2020 года он совпадал со списком ООН, но потом стал пополняться и гражданами Беларуси, чье участие в подобных вещах можно поставить под вопрос. Сначала в нем оказались Степан Путило и Роман Протасевич, а в этом году впервые появилась и белорусская организация. По этим признакам становится ясно, с кем государство ведет войну и навешивает ярлык «террорист» без особых оснований, — добавляет Наста Лойко.
Добавим, что 21 сентября 2020 года ОБСЕ выпустил «Аналитическую записку по Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом». В ней говорилось, что «наиболее проблематичным с точки зрения прав человека является требование об установлении уголовной ответственности за так называемый «экстремизм», или «сепаратизм», поскольку эти термины носят неопределенный и субъективный характер».
При этом эксперты из «Международного Центра Некоммерческого Права» отмечают, что несмотря на отсутствие общепринятого определения «экстремизма» в международных документах, в рамках ООН было достигнуто общее понимание, что при принятии подобного «антиэкстремистского» законодательства государства должны не допускать нарушение норм международного права, включая международные стандарты в области прав человека.
