Президент Венесуэлы Николас Мадуро, которого многие в мире считают диктатором, а Александр Лукашенко называет своим другом, во вторник, 31 октября, агрессивно высказался в адрес Гайаны, заявив, что та выбрала путь «эскалации войны». Политику не понравилось то, что соседняя страна попросила Международный суд ООН принять резолюцию о приостановке венесуэльского референдума, на который вынесены вопросы о территориальных претензиях Каракаса к Джорджтауну. Это голосование намечено на 3 декабря. Рассказываем, из-за какой территории конфликтуют южноамериканские страны, почему Мадуро именно сейчас решил разморозить давний спор и какое до этого дело белорусам.
Отметим, что две недели назад мы уже упоминали о территориальном споре между Венесуэлой и Гайаной в статье о наиболее вероятных местах новых вооруженных конфликтов на планете.
Почему мы вообще об этом рассказываем?
Дело в том, что власти Венесуэлы поддерживают достаточно близкие отношения с Александром Лукашенко, а само южноамериканское государство можно назвать одним из считаных союзников официального Минска.
Долгое время Венесуэла не играла практически никакой роли во внешней политике Беларуси. Хотя Каракас уже в январе 1992 года признал независимость нашей страны, объемы торговли между государствами были совсем небольшим. В 1992 году торговый оборот составил всего 5,5 миллиона долларов, в 1995 году (после прихода к власти Лукашенко) он оказался нулевым. В 2000 году страны «наторговали» на 1,9 миллиона долларов. Причем даже эти небольшие объемы полностью состояли из белорусского экспорта. Беларусь продавала в Венесуэлу относительно небольшие объемы калийных удобрений, грузовиков, мотоциклов и велосипедов.
Развитие двусторонней торговли и межгосударственных отношений до уровня, который белорусский МИД называет «стратегическим», началось с визита президента Венесуэлы Уго Чавеса в Минск в июне 2006 года. После этого политик прилетал в Беларусь каждый год — в 2007-м, 2008-м, 2009-м и 2010-м. Лукашенко посещал Венесуэлу с ответными визитами в 2007, 2010 и 2012 годах. В декабре 2006-го в Минске появилось венесуэльское посольство, а в октябре следующего года посольство Беларуси открыли в Каракасе. Тесные, практически союзнические отношения между Чавесом и Лукашенко были обусловлены натянутыми внешнеполитическими отношениями обоих политиков со странами ЕС и США, которые обвиняли оба режима в нарушении прав человека. Объединяла политиков и общая идеология.
Вслед за политикой подтянулась и экономика. В Венесуэле было создано совместное предприятие «Петролера БелоВенесолана» (доля «Белоруснефти» — 40%), которое разрабатывало семь нефтяных и шесть газовых месторождений и с 2008 по 2018 год добыло более 9 млн тонн нефти и 7 млрд кубометров газа. Кроме этого, белорусские специалисты приняли участие в газификации крупного города Баринас, получили заказ на строительство жилого квартала в Каракасе на 5 тысяч квартир, запустили совместные предприятия по производству тракторов и грузовых автомобилей. В Венесуэлу поставлялись произведенные в нашей стране тракторы, строительная техника, калийные удобрения, сухое молоко.
В 2010 году, в разгар «нефтяной войны» между Беларусью и Россией, Каракас подставил Минску плечо в виде двухлетнего контракта на поставку 14 млн тонн нефти. Как утверждает бывший министр нефти и горнодобывающей промышленности Венесуэлы Рафаэль Рамирес, эта сделка была заведомо невыгодной для его страны — но Уго Чавес все равно пошел на этот шаг, чтобы помочь своему другу Лукашенко стать независимым от Кремля. По словам чиновника, Беларусь осталась должна по этой сделке сумму от 1,44 до 2 миллиардов долларов, которые Минск решил рассматривать не как долг, а как «помощь» со стороны Венесуэлы.
Как бы то ни было, к 2012 году товарооборот между Беларусью и Венесуэлой вырос до 581 млн долларов, из которых 254 млн приходилось на белорусский экспорт.
В следующем году Уго Чавес умер (в связи с этим Лукашенко даже распорядился приспустить в Беларуси госфлаги, а в 2014 году в Минске появился парк имени венесуэльского политика). Его преемник, Николас Мадуро, тоже неоднократно посещал Минск и демонстрировал дружеские отношения с Лукашенко. Однако экономическое сотрудничество стало сворачиваться, а объемы товарооборота сошли на нет. Это связано как с кризисными явлениями в экономике Венесуэлы, так и с тем, что Беларусь с венесуэльского рынка стала вытеснять Россия, которую Мадуро считает основным торгово-экономическим и военно-политическим партнером. К 2019 году на совместных белорусско-венесуэльских предприятиях по сборке автомобилей и тракторов выпускали лишь по несколько машин в день, чтобы совсем не останавливать производство.
Сейчас официальные Минск и Каракас связывают в первую очередь общие взгляды на международные отношения, в которых обе страны продолжают «придерживаться собственного пути развития» и имеют совпадающие позиции по «текущей геополитической проблематике».
Из-за чего спорят Венесуэла и Гайана?
Примерно из-за трех четвертей территории Гайаны, на которых живет 125 тысяч человек из примерно 800-тысячного населения этой страны.
Гайана — это небольшое, по южноамериканским меркам, государство размером чуть больше Беларуси. Она занимает площадь в 215 тысяч квадратных километров — и на 160 тысяч из них (74%) к западу от реки Эссекибо претендует Венесуэла. История этих претензий началась очень давно — примерно 200 лет назад.
До начала XIX века побережье нынешней Гайаны контролировали Нидерланды. Но в ходе наполеоновских войн их местные колонии (Бербис, Эссекибо и Демерару) заняла Великобритания. Новая объединенная колония в 1831 году получила название Британская Гвиана. В этом же году распалось крупное испаноязычное государство Великая Колумбия (бывшее испанское вице-королевство Новая Гранада). Она дала начало современным Колумбии, Эквадору и Венесуэле (а позднее — еще и Панаме).
Необозначенную границу с английскими колониями на востоке в наследство от Великой Колумбии получила Венесуэла. В 1835 году немецкий натуралист на британской службе Роберт Шомбург разметил границу между Британской Гвианой и Венесуэлой, но власти последней не согласились с результатом и выдвинули претензии на все земли вплоть до реки Эссекибо. Британцы, в свою очередь, настаивали на границе, проходящей на юг от устья реки Ориноко.
Десятилетиями стороны не могли прийти к согласию, но в 1899 году международный арбитраж, состоявший из двоих британцев, двоих американцев и одного русского, присудил 94% спорной территории Великобритании — передав при этом город Пунта-Барима в устье Ориноко Венесуэле. Последняя считала, что Великобритания повлияла на решение российского члена трибунала, и опротестовала это решение. Но, будучи относительно небольшой и небогатой страной, не рискнула вступать в военное противостояние с могущественной тогда Британской империей.
В 1966 году Британская Гвиана получила независимость и новое название — Гайана. Теперь более слабой стороной в пограничном конфликте была уже она, и Венесуэла решила воспользоваться удобным случаем. Пока создавалась смешанная комиссия по урегулированию спора, венесуэльские войска заняли речной остров Анакоко в западной части спорной территории, объявили его исконно венесуэльской территорией — и контролируют его до сих пор. Здесь Каракас построил военную базу и взлетно-посадочную полосу. В этот же период за спорным регионом закрепилось название Гайана-Эссекибо.
В 1970 году лидеры Венесуэлы и Гайаны подписали в столице Тринидада и Тобаго Порт-оф-Спейне договор об установлении дипломатических отношений. В соответствии с ним Венесуэла отказывалась от своих территориальных претензий на 12 лет. В 1981 году, еще до окончания срока действия этого договора, тогдашний президент Венесуэлы Луис Эррера Кампинс отказался его продлевать и снова выдвинул претензии на земли до реки Эссекибо. В прессе высказывались предположения, что Венесуэла может захватить спорный регион военным путем. Стабилизирующую роль в этот момент сыграла Бразилия, которую обеспокоило бряцанье оружием у ее северных границ. В 1982 году президент Гайаны Форбс Бёрнхэм посетил Бразилиа и разрешил бразильцам построить дорогу на север Гайаны через территорию к западу от Эссекибо. После этого Венесуэла поумерила пыл.
В конце 1980-х годов отношения между Венесуэлой и Гайаной улучшились. Каракас даже одобрил заявку Джорджтауна на членство в Организации американских государств. Хотя территориальный спор остался в статусе неразрешенного, об угрозе военного вторжения со стороны Венесуэлы речи больше не шло.
В период нахождения у власти в Венесуэле Уго Чавеса (1999−2002 и 2002−2013) на границе между двумя странами происходили лишь эпизодические инциденты. В 1999 году министр иностранных дел Венесуэлы Хосе Висенте Ранхель заявил, что во время арбитража 1899 года его страна стала жертвой «колониального мошенничества». Это утверждение основывалось на обнаруженном дневнике некоего адвоката, который утверждал, что российский арбитр в 1899 году при вынесении своего решения не был объективным.
Также в 1999 году на границе двух стран росла напряженность, а Венесуэла стянула туда дополнительные войска. А в 2007 году армию и полицию к своей западной границе отправляла уже Гайана — в ответ на известия о том, что венесуэльские солдаты взорвали там две гайанские золотодобывающие драги (агрегаты для добычи ценного металла).
В 2011 году Уго Чавес назвал Венесуэлу и Гайану «братскими странами». И заявил, что два государства не станут устраивать международный конфликт из-за спорного региона, а постараются решить его мирными средствами.
Помимо того, что район к западу от Эссекибо составляет три четверти территории Гайаны, он ценен крупными месторождениями качественной нефти, а также урана, золота, алмазов и меди. Кроме того, эта слабозаселенная и лесистая местность обладает большими запасами древесины.
Почему власти Венесуэлы вспомнили о своих территориальных претензиях именно сейчас?
Скорее всего, из-за своих внутренних проблем — а также из-за международной обстановки.
Территория Гайаны к западу от Эссекибо не обладает каким-то сверхъестественным стратегическим значением. Каракас и другие крупные города сосредоточены в северной и западной части Венесуэлы, а Гайана граничит со штатами Боливар и Дельта-Амакуро — такими же лесистыми и малолюдными, как сама Гайана-Эссекибо. При этом в стране живет всего около 800 тысяч человек — против более чем 30 миллионов в Венесуэле. Вряд ли Каракасу стоит ожидать нападения с этого направления в обозримой перспективе.
Хотя в сентябре нынешнего года Николас Мадуро заявлял о том, что США якобы собираются превратить Гайану в свою военную базу, о наличии у американского руководства таких планов ничего не известно. Более того, в 2021 году глава Южного командования США адмирал Крейг Фоллер прямо говорил, что его страна не планирует создавать военных баз в Гайане.
Богатые природные ресурсы региона к западу от Эссекибо, конечно, выглядят серьезным аргументом для разжигания старого территориального спора. Однако Венесуэла и без того обладает самыми большими на планете запасами нефти — более 300 миллионов баррелей из примерно 1,7 миллиарда достоверно разведанных запасов планеты (то есть примерно 18%). При сохранении нынешнего уровня добычи этого хватит Венесуэле более чем на полторы тысячи лет. Кроме того, она обладает вторыми в мире запасами газа — и колоссальными возобновляемыми (то есть практически неисчерпаемыми) запасами гидроэнергии от полноводных рек бассейна Ориноко.
Венесуэла, мягко говоря, не обделена природными ресурсами, которых при рациональном использовании может хватить для многих будущих поколений ее граждан. Что ей в такой ситуации может дать захват дополнительных слабоосвоенных месторождений полезных ископаемых — неясно.
Однако Венесуэла уже с 2014 года находится в состоянии перманентного политического кризиса. Из-за связанных с ним экономических трудностей и политических репрессий родину вынуждены были покинуть уже более 7 миллионов граждан страны.
Зайдя в политический тупик, режим Николаса Мадуро был вынужден договариваться с оппозицией и в ноябре 2022 года заявил о желании провести в стране свободные выборы. 17 октября нынешнего года представители венесуэльских властей и оппозиции при посредничестве Норвегии и Мексики договорились в Бриджтауне (столице островного государства Барбадос) об условиях проведения президентских выборов в 2024 году. В соответствии с договоренностями, свободные выборы пройдут во второй половине года в присутствии международных наблюдателей от Евросоюза и ООН. При этом власти пообещали включить в списки избирателей и миллионы граждан, покинувших страну.
Достижение этого компромисса почти моментально позволило режиму Мадуро избавиться от части западных санкций. Однако создало ему проблемы выживания в среднесрочной перспективе. Чтобы понять их, попробуйте представить, что Александр Лукашенко соглашается на проведение через полгода честных и свободных выборов, которые будут проводиться под наблюдением наблюдателей ЕС с участием самых популярных оппозиционных кандидатов и сотен тысяч избирателей, покинувших страну в 2020 году и позже. Авторитарный режим Мадуро оказался в ситуации, когда ему жизненно необходимо бороться за голоса электората.
По удивительному совпадению, всего через три дня после заключения барбадосских соглашений, 20 октября, в Венесуэле было объявлено о проведении 3 декабря референдума, на котором избирателям будет предложено высказаться о территориальных претензиях на западную часть Гайаны. Очевидно, что даже просто проведение такого референдума позволит сплотиться вокруг Мадуро тем гражданам Венесуэлы, которые считают Гайану-Эссекибо «своей».
Впрочем, вполне возможно, что референдум — не самоцель, а лишь прелюдия к более решительным действиям. Которые, в свою очередь, могут стать венесуэльской «маленькой победоносной войной» — агрессией против заведомо более слабого противника, которая, по замыслу инициаторов, должна отвлечь внимание населения страны от внутренних проблем.
Тем более что среди вынесенных на референдум вопросов значатся не только «юридические» вроде аннулирования результатов арбитража 1899 года или признания/непризнания юрисдикции Международного суда ООН. Есть здесь и вполне конкретное предложение, реализация которого потребует практических шагов — а именно стоит ли создать из новообретенных территорий новый штат Эссекибо и следует ли начать принимать его жителей в венесуэльское гражданство. Напомним, что именно с помощью референдумов в 2014 и 2022 годах российские власти обставляли «прирастание» России новыми регионами — хотя практически это расширение осуществлялось с помощью военной агрессии.
Что будет, если война в Южной Америке все же начнется?
На то, что власти Венесуэлы как минимум держат в уме силовой сценарий решения территориального спора вокруг Эссекибо, указывает острая реакция Николаса Мадуро на обращение Гайаны в Международный суд ООН с просьбой остановить венесуэльский референдум. В своей речи 31 октября политик переложил ответственность за возможную войну на Гайану, заявив, что своим обращением в Международный суд и выдачей разрешений на нефтедобычу в оспариваемых Венесуэлой территориальных водах Гайана сделала выбор в пользу «эскалации войны».
Вероятность того, что территориальный спор вокруг Гайаны-Эссекибо превратится в полноценную войну, пока выглядит небольшой. Мадуро таким образом действительно может набирать политические очки перед предстоящими президентскими выборами. В таком случае следует помнить, что само проведение этих выборов в честной и прозрачной форме стало возможным из-за попытки венесуэльских властей выйти из-под международных, в первую очередь — американских, санкций. А в случае нападения на Гайану эти санкции немедленно вернутся — возможно, даже в большем масштабе.
С другой стороны, возможность начала войны, пусть и небольшая, все же есть. В реалиях новой холодной войны Венесуэла и Гайана находятся в противостоящих лагерях, и при неблагоприятном стечении обстоятельств здесь вполне может появиться новый фронт этого конфликта. Венесуэла Николаса Мадуро является последовательным сторонником России и одной из немногих стран мира (наряду с Беларусью), не осудивших российскую агрессию против Украины. Также Венесуэла активно развивает отношения с Китаем. Сам Николас Мадуро называет президента России Владимира Путина и председателя КНР Си Цзиньпина «старшими братьями» и продвигает идею создания политического блока союзников КНР и России в Латинской Америке.
Гайана, напротив, последовательно голосует в ООН за проукраинские резолюции, а президент страны Ирфаан Али не раз прямо осуждал российское вторжение. Одновременно крупные месторождения нефти, найденные в Гайане, сделали ее объектом пристального внимания со стороны западных нефтедобывающих компаний — в том числе американских. Обнаруженные месторождения как раз и находятся в западной части страны, которая оспаривается Венесуэлой.
В отличие от стагнирующей кризисной экономики Венесуэлы, экономика Гайаны переживает в последние годы настоящий бум. На протяжении последних четырех лет она остается самой быстрорастущей в мире — и, вероятно, будет такой и в 2024-м. В 2020-м году ее ВВП вырос на 43,5%, в 2021-м — на 20,1%, в 2022-м — на фантастические 62,3%. По итогам 2023 года ожидается рост на 37,2%, а в 2024 — на 45,3%. Конечно, этот рост достигается главным образом за счет добычи нефти и газа, что чревато определенными трудностями. Но на фоне западной соседки, также богатой аналогичными ресурсами, эти цифры выглядят еще более внушительно. Для сравнения, экономика Венесуэлы в 2020 году «ужалась» на 30%, а в 2023-м вырастет на 4,5%.
Военные потенциалы Венесуэлы и Гайаны, конечно, несопоставимы. Вооруженные силы последней насчитывают около 3 тысяч человек, тогда как в армии и национальной гвардии Мадуро под ружьем находятся 125−150 тысяч. Подготовленный резерв Каракаса составляют 200−225 тысяч боливарианских ополченцев.
Другое дело, что в возможный конфликт наверняка так или иначе вмешается мировое сообщество. Очень важным будет то, как отреагируют на возможную агрессию Венесуэлы ее крупные и сильные соседи — Бразилия и Колумбия. С Боготой у Каракаса отношения очень натянутые, после выборов 2018 года она (как и Бразилия) не признала Мадуро президентом. А в 2019 году, когда Колумбия открыла на границе пункт распределения гуманитарной помощи для венесуэльцев, Мадуро даже разрывал с этой страной дипломатические отношения и заявлял, что та готовит на Венесуэлу нападение.
Об интересах США в Гайане мы уже писали выше. Сложно представить, что Вашингтон безропотно согласится на переход нефтяных месторождений на западе Гайаны из-под контроля дружественного правительства в руки режима Мадуро. Кроме того, Джорджтаун уже успел обзавестись поддержкой нескольких влиятельных международных организаций. В среду, 1 нобяря, о своей поддерже Гайаны заявил Луис Альмагро, генеральный секретарь Организации американских государств (ОАГ), в которую входят почти все страны обеих Америк, кроме Кубы и (с 2017 года) Венесуэлы. По его словам, пять вопросов венесуэльского референдума угрожают миру и безопасности. Бразильский посол в ОАГ Бенони Белли при этом заявил, что территориальный спор между Гайаной и Венесуэлой очень чувствителен для его страны, и призвал решать спорный вопрос мирным путем с помощью переговоров.
Гайана также является членом Содружества наций — международного объединения Великобритании, большей части ее бывших колониальных владений и некоторых других стран. Эта организация, в которую входят 56 государств (в том числе Канада, Австралия, Индия, Пакистан, ЮАР, Нигерия), также поддерживает в нынешнем споре Гайану.
Читайте также
