«Куда вы идете, господин президент?» — наперебой спрашивали журналисты у объявившего о решении уйти с должности президента Грузии Эдуарда Шеварднадзе. «Домой!» — с улыбкой, разбивая слово на слоги, ответил он после встречи с оппозиционными лидерами и почти трех недель круглосуточных многотысячных протестов в Тбилиси. Заявление Шеварднадзе 23 ноября 2003 года означало окончательную победу «революции роз» — первой так называемой цветной революции на постсоветском пространстве, пишет Русская служба Би-би-си.
Двадцать лет назад в центре Тбилиси ликовали демонстранты. Люди обнимали друг друга и танцевали прямо на улице.
Они праздновали завершение 11-летнего правления Эдуарда Шеварднадзе и начало нового этапа в истории Грузии — страны, погрязшей к тому моменту в коррупции, криминале и энергетическом кризисе.
Первая на постсоветском пространстве мирная революция в рекордные сроки изменила Грузию. Постреволюционные реформы называли «грузинским чудом», а Грузию — образцом успеха на постсоветском пространстве.
Для многих в Грузии «революция роз» остается одним из самых ярких событий в истории независимой страны.
Но последовавшие за сменой власти изменения не были безболезненными. Со временем многие из тех, кто стоял на митингах в ноябре 2003 года, оказались в рядах критиков постреволюционного правительства, указывая на нарушения прав человека и авторитарный стиль правления.
Для нынешних властей, пришедших на смену постреволюционного правительства в 2012 году, — это горький опыт в истории Грузии, об угрозе повторения которого они говорят по сей день.
Розы вместо оружия
— Советский Союз давно распался, но для нас он распался не до конца. Мы жили в каком-то непонятном остатке от него. Вроде бы Грузия обрела независимость, был государственный флаг, была создана полиция вместо милиции, но в реальности государственные институты были очень слабыми, все было развалено. Грузию называли несостоявшимся государством — нет света, бюджет не заполняется, полиция, комиссариат берут взятки, повседневные бытовые проблемы. Было ощущение какого-то застоя и бесперспективности, — так вспоминает правление Шеварднадзе Лука Цуладзе — в 2003 году студент Госуниверситета театра и кино и бывший активист молодежного движения «Кмара» («Хватит!»).
Активисты движения проводили антиправительственную кампанию и акции в разных уголках Грузии и в ноябре 2003 года принимали активное участие в митингах, предшествовавших отставке Шеварднадзе.
В прошлом первый секретарь ЦК Компартии Грузинской ССР и последний министр иностранных дел Советского Союза, Эдуард Шеварднадзе после возвращения в Грузию в 1992 году дважды был избран президентом Грузии. На фоне экономических проблем и всеобъемлющей коррупции популярность Шеварднадзе шла на спад. Основанная им партия «Союз граждан» в 2002 году проиграла местные выборы и в парламентских выборах 2 ноября принимала участие в блоке с несколькими политическими партиями.
Массовые выступления, во главе которых была тройка перешедших в оппозицию Шеварднадзе политиков — Михаил Саакашвили, Зураб Жвания и Нино Бурджанадзе, — начались вскоре после объявления первых результатов голосования.
Оппозиция обвинила власти в тотальной фальсификации выборов в пользу проправительственного блока.
Официальные данные разнились с данными параллельного подсчета голосов и экзитполов. О грубых нарушениях говорили и международные наблюдатели, за исключением наблюдателей миссии СНГ.
Но переговоры Шеварднадзе и оппозиции результатов не приносили. На митингах уже звучали требования об отставке президента, однако несмотря на многочисленные и круглосуточные акции, на 22 ноября было назначено первое заседание новоизбранного парламента. Для Эдуарда Шеварднадзе это заседание оказалось последним.
В момент, когда он выступал с речью, в зал заседания ворвались демонстранты с розами в руках, в авангарде которых был Михаил Саакашвили.
Шеварднадзе старался закончить свою речь, но его поспешно вывели из зала заседания сотрудники охраны.
— Я тогда считал и был уверен, что, если Шеварднадзе закончит речь, все будет оформлено и «революции роз» уже не будет, — вспоминает Цуладзе.
— Я зашел в парламент чуть позже, так как пошел в офис взять заряженные аккумуляторы для камеры. Как раз в тот момент по телевизору я увидел, как Саакашвили требовал от Шеварднадзе уйти в отставку уже в зале заседания. Когда я прибежал в парламент, поток все еще заходил в зал. Помню, там были стычки, но крупных драк при мне не было, — говорит он.
Шеварднадзе в тот вечер введет чрезвычайное положение, но уже вечером следующего дня объявит о решении уйти в отставку, объяснив это желанием избежать кровопролития.
Спикер парламента и один из лидеров «революции роз» Нино Бурджанадзе будет исполнять обязанности президента до выборов в январе 2004 года, на которых Михаил Саакашвили получит более 96% голосов.
В марте 2004 года в Грузии пройдут уже повторные парламентские выборы.
Вторая попытка
Двадцатую годовщину «революции роз» ее лидер Михаил Саакашвили встретит за решеткой, правда, не в тюрьме, а в клинике, куда в статусе осужденного его перевели в мае прошлого года.
Приговоренный к шести годам лишения свободы и обвиняемый по нескольким уголовным делам в Грузии, он называет «революцию роз» второй с 1990-х годов попыткой Грузии выбраться из постсоветского болота и безнадежности.
— «Революция роз» смогла сделать невозможное. «Революция роз» разбудила огромные силы в Украине, за чем последовали два майдана в Украине. После «революции роз» произошла революция в Кыргызстане, и «революция роз» значительно повлияла на «арабскую весну», — сказал Саакашвили во время видеоподключения из клиники к заседанию тбилисского городского суда, на котором рассматривалось одно из его уголовных дел.
Последовавший за революцией период Саакашвили называет самыми успешными девятью годами подряд правления в истории Грузии, но, по его словам, с самого начала правительство столкнулось с огромным противостоянием внутри страны и провокациями со стороны России.
— Конечно, при таком экономическом росте и борьбе с коррупцией и криминалом внутри и за пределами страны было бы противостояние. Мы боролись с коррупционерами и криминалами — криминалы и коррупционеры боролись с нами. Мы боролись с неформальным влиянием России — Россия в ответ всей силой боролась с нами, — заявил он.
Как показывают опросы, несмотря на противоречивые оценки правления прежних властей, «революция роз» по-прежнему у большинства ассоциируется с позитивными преобразованиями.
К примеру, согласно проведенному в июле 2019 года опросу, 68% назвали «революцию роз» позитивным событием против 21% опрошенных, кто считает иначе.
— Думаю, надо быть очень предвзятым, чтобы негативно оценивать «революцию роз» или даже считать, что она в равной степени принесла как позитивные, так и отрицательные результаты, потому что результаты, которые оставила нам революция, — это ощутимые изменения в построении государственности страны, — говорит декан Школы права и политики Грузинского института общественных дел Бакур Квашилава.
Наглядным примером он называет рейтинги международных организаций — как по уровню коррупции, так и по другим параметрам, таким как верховенство закона или эффективность правления.
— Грузия в 2003 году оказывалась в 20−30% стран в конце списка. Даже такая страна, как Россия, оценивалась как намного более демократичная, менее коррумпированная и гораздо более эффективная. Уже к 2007 году ситуация диаметрально меняется. Самое главное — это продолжается по сей день, ухудшения, которое бы существенно изменило эти данные, не было, — говорит Квашилава.
Благодаря либеральным реформам после «революции роз» Грузия стала занимать верхние строчки в рейтингах легкости ведения бизнеса и оказалась в топе реформаторов в рейтинге Всемирного банка и Международной финансовой корпорации.
Борьба с коррупцией охватила разные сферы, от правоохранительных органов до образовательной системы. Была полностью распущена дорожная полиция. Ее заменила новая патрульная служба.
Решительно и жестко новые власти стали бороться с преступностью, объявив нулевую толерантность к криминалу. Уровень преступности резко снизился. Криминальные боссы, которые до этого пользовались привилегиями и авторитетом в Грузии, либо оказывались в тюрьмах, либо бежали из страны.
Однако у успехов властей была и обратная сторона. Уже в мае 2006 года правозащитники били тревогу по поводу признаков превращения Грузии в «полицейское государство», «специальных операций», которые проводились с особой жестокостью, и ухудшения в плане свободы СМИ.
Организация Human Rights Watch отмечала непоследовательность в отношении к правам человека и порой излишнюю поспешность в подходе к реформам правительства Саакашвили.
Власти достигали успехов и разрушали коррупционные и бюрократические схемы, пользуясь высоким уровнем доверия у населения, а не внедряя и соблюдая демократические процедуры, говорит Квашилава.
— Вероятно, разрушение этих схем с соблюдением демократических процедур было бы очень сложным и растянутым во времени процессом. В качестве примера можно взять Виктора Ющенко, закончил [карьеру] как демократичный лидер, в демократичности которого никто не сомневался, но который проиграл первые же выборы так, что не был даже в числе главных конкурентов избирательной гонки, потому что не смог провести такие болезненные реформы, — говорит он.
У пути, который выбрала команда Саакашвили, были свои преимущества, но фактически в Грузии сформировалось правительство, которое не считало себя подотчетным народу и все чаще совершало ошибки, говорит эксперт.
— В конечном итоге отрицание и неспособность воспринимать критику привели к тому, что это правительство потерпело поражение и к власти пришло нынешнее правительство, которому сегодня грозит то же самое из-за такой же политики. Я имею в виду не реформы, а однопартийное правление и фактически отсутствие механизма подотчетности. Когда все ветви власти контролируются из одного центра, очень трудно самообновляться, быть самокритичным и невозможно исправлять ошибки, которые накапливаются, — говорит он.
Осенью 2012 года после девяти лет нахождения у власти партия Саакашвили «Единое национальное движение» проиграла парламентские выборы.
Этому предшествовали распространенные СМИ кадры пыток и издевательств над заключенными в тюремных учреждениях, за которыми последовали многотысячные митинги.
Победу на выборах одержала коалиция «Грузинская мечта», созданная миллиардером Бидзиной Иванишвили. Это был первый в истории независимой Грузии случай смены власти в результате выборов.
Невыученные уроки
В «Грузинской мечте» постоянно указывают на ошибки и нарушения предшественников, называя правление Саакашвили и основанной им партии «Единое национальное движение» «кровавым и насильственным режимом». Нынешние власти обвиняют экс-президента не только в нарушениях прав человека, но и в неспособности избежать войны с Россией в 2008 году и ее тяжелых последствиях. 20-летняя годовщина «революции роз» не стала исключением.
— «Революция роз» принесла стране пытки людей, бесчеловечное обращение, бизнес-рэкет, потерю 20% территорий, поэтому празднование 20-летия «революции роз» с их стороны [ЕНД] — это просто наглость и ничего более, — цитирует председателя правящей партии Ираклия Кобахидзе онлайн-издание «Публика».
Аналогичный комментарий он сделал после вспыхнувших в марте этого года акций против попытки властей принять так называемый закон об иноагентах.
Тогда он заявил, что революция свершилась посредством неправительственных организаций и власти не допустят «возвращения „Национального движения“ к власти через агентов иностранного влияния».
На фоне массовых протестов от принятия законодательства, которое в гражданском секторе считали угрозой не только свободе самовыражения, но и европейской интеграции Грузии, властям пришлось тогда отказаться.
Однако нападки властей на представителей неправительственного сектора, активистов и западных доноров не прекратились, а в октябре этого года даже стали частью расследования Службы госбезопасности по делу о заговоре с целью насильственного свержения государственной власти.
Лука Цуладзе после долгой паузы снова оказался на акции 7 ноября 2007 года. По его словам, в самих митингах, которые тогда проводила оппозиция, он не участвовал, но пошел на акцию в знак протеста против применения чрезмерной силы при разгоне в центре Тбилиси демонстрантов.
— До этого были и другие случаи, которые вызывали у меня недовольство. Были необдуманные шаги и применение излишней силы со стороны властей. На каком-то этапе они поверили, что незаменимы, — говорит он. — С позиции сегодняшнего дня многое более-менее понятно, нет такой негативной реакции у меня, но было много несправедливости, и тогда мне казалось это каким-то предательством, как будто они свернули с пути, за который мы боролись [в 2003 году].
Смену власти в Грузии в 2012 году он поначалу считал позитивным событием, но со временем у него стало появляться все больше сомнений на этот счет.
— Сейчас я скорее негативно настроен, потому что вижу, что силы, которые отступили и ушли на 10 лет в тень, взяли реванш. Нельзя сказать, что та же ситуация [как во время правления Шеварднадзе], но опять расцветает коррупция и идет процесс развала государственных институтов, — говорит Лука.
Угрозу для Грузии он видит не только в возвращении разгула коррупции, но и в попытке властей изменить прозападный курс Грузии.
— Власти не только стараются, они уже почти изменили внешний курс Грузии. В марте акциями против «русского закона» мы, общество, смогли как-то отсрочить и приостановить этот процесс. Думаю, они придумают еще что-то, чтобы помешать евроинтеграции Грузии, и мы должны быть готовы к следующему этапу, — говорит он.
В отчете об Индексе восприятия коррупции 2022 года Transparency International отмечается, что, хотя у Грузии лучший результат в регионе, он обусловлен прошлыми достижениями в борьбе с мелким взяточничеством. Злоупотребления властью на высшем уровне, говорят в организации, по большей части остаются безнаказанными.
«К сожалению, правительство страны, однажды ставшей региональным лидером в борьбе с коррупцией, успешно гасит любой импульс для продолжения этих усилий», — говорится в отчете организации.
Угрозу смены прозападного курса Грузии, который стабильно поддерживает большинство в стране, видят и аналитики
— У нас правительство-оппортунист. Если Европейский союз согласится с их условиями, они будут на их [Евросоюза] стороне, а если потребует создания более равных условий для политической конкуренции, чем это могут вынести власти, они постараются от этого отклониться и провалить этот процесс, заявляя, что Грузия — это суверенная страна, которая никому не даст право вмешиваться в ее внутренние дела, — говорит Бакур Квашилава.
При этом, по его словам, во внутренней политике и в попытках максимально консолидировать власть нынешнее правительство скорее напоминает предшественников, а не правительство Шеварднадзе.
— Это правительство гораздо более эффективно, чем правительство Шеварднадзе. Уровни коррупции тоже несопоставимы. Что касается элитарной коррупции, случаи элитарной коррупции были и при правительстве Саакашвили, и здесь нет каких-то драматичных изменений, — говорит он.
Риторику властей о том, что кто-то готовит революцию, политолог считает частью пропаганды и подготовки правительства к предстоящим парламентским выборам в 2024 году.
— Власти считают, что нынешняя система, административный ресурс и распределение сил в избирательных комиссиях гарантирует им победу в выборах в любом случае. Чего они боятся — это эмоциональной волны, отсюда и заявления, что кто-то хочет революцию, кто-то войну и есть какая-то глобальная партия войны, — говорит Квашилава.
По мнению Цуладзе, у властей есть основания для опасений, так как в разрозненном оппозиционном спектре, в отличие от 2003 года, сегодня не осталось фигур, которые пользуются авторитетом среди населения и к кому прислушиваются протестующие.
— Властям, конечно, есть чего бояться, потому что в случае спонтанного развития событий успокоить ситуацию просто за столом переговоров уже не удастся. Я вижу угрозу этого и очень не хочу, чтобы дошло до этого, — говорит он.