Третий день российские добровольческие подразделения, которые воюют на стороне Украины, проводят рейды на территории России. Их представители заявляют об уничтожении складов и техники противника и нахождении бойцов непосредственно на российской территории. Минобороны РФ при этом утверждает, что пересечения границы не было, а сами добровольцы выложили ролик, якобы снятый в поселке Теткино, на самом деле записанный в приграничье в украинском селе Рыжевка. Что происходит там сейчас, зачем проводится операция и находятся ли бойцы на самом деле на территории РФ? «Зеркало» поговорило с добровольцем легиона «Свобода России», оператором БПЛА Алексеем Лютиком Барановским.
«Из того, что какое-то одно видео было снято на 300 метров левее, ничего не следует — только то, что там была возможность его снять»
— Где сейчас ваши бойцы — на территории России или где-то в приграничье со стороны Украины? Бои ведутся непосредственно там или вы работаете издалека беспилотниками и другими средствами?
— Наши штурмовые группы как были, так и находятся на территории РФ — в Курской и Белгородской областях. Беспилотники тоже работают по территории России с разных позиций. Вообще, на третий день, сегодня у нас довольно такая жаркая часть операции — проходят бои и в районе населенного пункта Теткино, в окрестностях, в Курской области и в Белгородской области — Козинка, Грайворон (приграничье Белгородской области. — Прим. ред.), в тех краях происходят боестолкновения. Активно также мы работаем именно с беспилотниками — видим, что в Белгороде с огоньком проходит день. Так что, в общем, все в разгаре.
— Было видео, которое изначально позиционировалось как снятое в Теткино, а на самом деле записывалось в 300 метрах от границы, в Рыжевке?
— Смотрите, у нас гигабайты фото- и видеодокументов. Мы занимаемся войной, а не тиктоками. То есть то, что блогеры там посмотрели и что-то с точки зрения геолокации им не понравилось… Ну, знаете, возьмите флаг, идите сами фотографируйтесь, где хотите. Ребята сняли фото и видео там, где смогли это сделать. И пошли дальше. Прошли уже давно все те улицы, а блогеры еще обсуждают, что было еще позавчера. С тех пор ситуация очень сильно изменилась.
У многих бойцов есть «гоупрошечки». Когда будет возможность, будет видео обработано. Мы все выкладываем в наш телеграм-канал. Из того, что какое-то одно было сделано на 300 метров левее, ничего не следует — только то, что там была возможность его снять. В более жарких обстоятельствах нет возможности записывать видео и разворачивать флаги, потому что идет война, а не постановочные съемки.
Плюс надо понимать, что не можем какие-то выложить уже сейчас, потому что, например, «палится» локация — это не в наших интересах.
— Видео выкладывается как подтверждение пересечения границы и того, что на самом деле вы находитесь там. Поэтому и возникают вопросы. Минобороны России и местные власти говорят, что пересечения границы не было.
— А еще они говорят, что Путин — легитимный президент и в России демократические выборы. Мало ли, что они не говорят. Никого не интересует, что говорит российская пропаганда.
— Cколько человек участвует в операции с вашей стороны и какая техника?
— В абсолютных числах мы говорить не можем. Можем сказать о том, что, по сравнению с походами в Белгородскую область, которые были в прошлом году, наше количество значительно выросло. И вы правильно заметили, у нас появилась бронированная техника для осуществления этих походов. То есть по всем показателям — и по количественным, и по качественным — силы добровольцев выросли. Соответственно, мы можем решать более сложные военные и военно-политические задачи. И мы движемся в том направлении.
— Есть ли среди вас сейчас беларусы?
— Только граждане России. Граждане Беларуси воюют в своих подразделениях, полк Калиновского — наши побратимы. Они тоже входят в состав Интернационального легиона, но у них свои задачи. А это наша внутрироссийская тема.
«Жители поселков прячутся — вот все наше общение»
— Какая ситуация сейчас в Теткино?
— Ведутся бои. Теткино просто попало в эпицентр этих событий, но на самом деле боестолкновения не только там происходят, но и в окрестностях. Мы вообще такую тактику партизанской войны применяем — не стоим на каком-то месте, а постоянно перемещаемся. Потому что, понятное дело, путинская армия более многочисленная и мы не сможем с ними воевать такой фронтальной войной. Мы можем именно тактикой наскоков, неожиданных ударов действовать, как повстанческая армия, — это более эффективно.
— Как относится к вам гражданское население? Когда был марш вагнеровцев, некоторые их встречали позитивно. Есть ли у вас контакт с гражданскими?
— В тех поселках, где, собственно, идут боестолкновения, местные жители реагируют наиболее адекватным образом — они прячутся в подвал. Если видим людей, мы и сами им кричим, просим спускаться в погреба, подвалы и находиться там, пока идет бой, пока они слышат звуки выстрелов, минометы и так далее. Вот и все общение. Потому что путинская армия за эти два прошедших дня уже проявила себя абсолютно точно так же, как действует и на территории Украины. Они совершенно не считаются с угрозами мирному населению.
Как это, грубо говоря, выглядит? Они думают, что наши штурмовики находятся на какой-то улице, и начинают туда «насыпать» из всех видов оружия — стрелкового, минометов, артиллерии — а нас уже давно там нет. Куда это все прилетает? По жилым домам. Как обычно, куда попали, туда попали. И как им было наплевать на это на территории Украины, так же плевать на территории России. Такой стиль ведения боевых действий присущ российской армии. Поэтому в серой зоне, где идут столкновения, есть разрушения.
— Какую-то реакцию от гражданских успеваете словить в происходящем? Все-таки это ваши сограждане.
— Жители приграничных поселков? Они прячутся. Вот все наше общение. Есть фидбэк в социальных сетях. Каждый такой заход порождает значительно всплеск интереса, появляется все больше желающих присоединиться к легиону. Но тут интерес должен быть не одномоментный из-за какого-то события, а устойчивый, тогда человек сможет присоединиться. Но то, что медийное внимание и много комплиментарных сообщений приходит от жителей этих регионов, что поддерживают наши действия (мол, давно пора), — это есть. Нужно конвертировать эту такую виртуальную поддержку в реальные действия.
— Есть ли среди мирных жителей погибшие и пострадавшие в тех населенных пунктах, где идет операция?
— Чисто по гражданским у нас нет таких данных. Есть данные по противнику. Есть ли убитые со стороны путинской армии, мы на данный момент не можем верифицировать. Но ранены не менее десятка военнослужащих в результате наших действий, уничтожено несколько единиц бронетехники: два БТР и боевая машина десанта. Еще несколько единиц было подбито и повреждено. И уничтожены два миномета, две гаубицы Д-30. Но это те цели, которые верифицированы. Мы постепенно выкладываем эти видео — вот два склада боеприпасов наши дронщики уничтожили с помощью ударных беспилотников. В общем, работаем потихонечку.
— Еще про потери. Минобороны РФ заявляло, что со стороны подразделений, которые зашли со стороны Украины, погибших больше 250. Что вы можете сказать о потерях в вашем легионе?
— На данный момент, слава богу, у нас погибших нет, но мы понимаем, что это война и возможны, конечно, какие-то ранения. В любом случае на этапе планирования операции мы стараемся делать все так, чтобы максимально обезопасить своих бойцов. Потому что это не российская армия, где «мясной» штурм — главная и единственная тактика. И на данный момент нам удается избегать каких-либо потерь.
Всерьез воспринимать заявления Конашенкова (руководитель департамента информации и массовых коммуникаций МО РФ. — Прим. ред.) и вообще российской пропаганды давно невозможно. Им надо какую-то пургу гнать в эфир, отчитываться своему руководству, ну, они и отчитываются. Мы с пониманием к этому относимся, так сказать.
Вообще для меня довольно странно, что на третьем году огромной войны в центре Европы остаются люди, которые занимают позицию как бы сверху и так анализируют: «А давайте сравним, что там российский штаб говорит». Да какая разница? Во время войны нельзя быть сторонним наблюдателем — ты должен очень четко выбрать, на чьей стороне. Представьте, сейчас Вторая мировая война и вы наблюдаете: «А что там рейхсканцелярия Гитлера заявила? Давайте сравним, кому верить: Гитлеру или союзникам?»
— Раненые среди ваших есть?
— Возможно, к концу дня мы подведем какие-то итоги. Бои тяжелые сегодня, максимально жарко на этом направлении. Действительно, на третий день они начали серьезное оказывать сопротивление. Если первые два они были такие чуть более «на расслабоне», то сейчас российская армия действительно пытается вытеснить нас с территории Курской, Белгородской областей. Получится ли у них это, мы посмотрим.
— Расскажите, что вы имеете в виду под «пытаются вытеснить» — что в отношении вас применяют?
— Все, что у них есть, все и применяет. Это и стрелковый бой, и минометные, артиллерийские удары. Разве что пока бомбардировки с кораблей не наводят. Следим за развитием событий.
«На бумаге сооружения есть, а в реальности нет. Коррупция российская работает на нас»
— Где ваши побратимы могут прятаться от той же артиллерии? Это же неподготовленная для боевых действий территория, там нет окопов, траншей, разрушенных домов.
— Почему вы считаете, что там нет разрушенных домов? Вы вообще видели когда-нибудь российскую глубинку? Там очень много брошенных домов, разрушенных. Война на этих территориях давно идет. Соответственно, любой приграничный поселок состоит из жилых и нежилых, покинутых домов. Плюс различные склады и помещения бывших колхозов. На самом деле там есть где и укрываться, и воевать. В приграничной серой зоне совсем другие реалии по сравнению с городами.
— По сравнению с прошлым годом, когда были рейды, насколько поменялась ситуация на границе? Ваш противник стал там более подготовленным или, раз вы смогли с большими силами подойти, сохраняются «дыры»?
— В Белгородской области они действительно пытаются сделать какие-то выводы из предыдущих наших заходов — нарыли дополнительных окопов, настроили фортификационных сооружений. Хотя мы все равно понимаем, что по документам у них один уровень защиты. Но [выделенные на это] миллионы [рублей] куда-то пропали: на бумаге сооружения есть, а в реальности нет. Коррупция российская работает на нас, и это хорошо, пускай воруют. Вообще, кстати говоря, все антикоррупционные расследования в России, которыми сейчас занимается ФБК, нужно приостановить, потому что коррупция — наш друг и союзник. Не надо ничего расследовать. Чем больше они украдут, тем меньше ракет сделают.
А в Курской области ситуация другая. Они совершенно не ожидали никакого прорыва тут, были плохо к нему готовы и теперь вынуждены в экстренном порядке стягивать дополнительные резервы, перебрасывать и с участков украинского фронта, и из глубины России. Ну, а это, так сказать, дополнительное наше задание — оттягивать на себя внимание. Так эти резервы были бы направлены на фронт куда-нибудь под Запорожье, а так вынуждены держать в приграничных областях России значительные контингенты военные. Это тоже наш вклад в оборону Украины.
— Незадолго до нашего с вами интервью вышло совместное обращение вашего легиона, РДК и Сибирского батальона к губернаторам Курской и Белгородской областей с предложением эвакуировать население. Вы действительно планируете какие-то масштабные боевые действия на этих участках, в том числе в крупных городах?
— Мы планируем удары по военным объектам, прежде всего с помощью беспилотников и ударных беспилотников. Было уже попадание по мэрии Белгорода, по ФСБ Белгородской области. Вот в таком направлении двигаемся дальше. Мы действительно призываем жителей Белгорода и Курска покинуть города, особенно те районы, которые примыкают к военным объектам. Люди же прекрасно знают, если живут возле воинской части или какой-то площадки, откуда запускаются ракеты по Украине. Вот эти места сейчас небезопасны, уезжайте оттуда.
— Еще вы призывали солдат российской армии переходить на вашу сторону или сдаваться. Были ли уже прецеденты во время этого рейда?
— Во время этого — пока нет. Но предложение существует. Оно прежде всего касается тех, кто не совершил военных преступлений, на чьих руках нет крови украинцев. Такие единичные случаи, когда к нам переходили солдаты российской армии и присоединялись к борьбе, были ранее в целом с начала вторжения. Но это все же не массовое явление. Каждый из них, опять же, тоже проверяется на предмет своего прошлого, искренности убеждений, мотивации.
— Вокруг операции звучит такая формулировка, как освобождение населенных пунктов на территории России. Освобождение предполагает какое-то удержание — собираетесь ли вы оставаться в тех районах или вернетесь в Украину?
— Есть план А, план Б, план С. Все зависит от военно-оперативной обстановки. Я не думаю, что в этот раз мы будем длительное время удерживать какие-то населенные пункты. Хотя сама по себе идея об освобождении России по кусочкам (начнем с Теткинской автономной республики или Белгородской области) — вполне возможный сценарий. По какому именно пути будут двигаться события, мы посмотрим. В любом случае мы абсолютно уверены, Россия в таком формате, как есть сейчас, не сохранится. Она должна быть переучреждена, перезагружена и путинский режим для этого должен быть уничтожен. Как там уже дальше будет, есть разные сценарии, и мы готовы к любому развитию событий.
«Раз уж никто не хочет решать, значит, грязную работу должны мы сделать — граждане этой страны-агрессора, страны-террориста, страны-недоразумения»
— Расскажите, чего бы вы хотели добиться этими рейдами.
— Есть целый ряд задач, которые мы решаем, и об одном из них я уже говорил — привлекаем на себя внимание и резервы российской армии. Они вынуждены считаться с тем, что в тылу фактически второй фронт открылся, и перебрасывать сюда дополнительные силы, оттягивая с украинских фронтов.
Но есть и политическая задача. Мы как минимум к двум аудиториям обращаемся. В первую очередь — к оппозиционным, антипутинским активистам, кто еще остался на территории России. Не секрет, что в Москве после убийства Алексея Навального царит деморализация, депрессия в рядах активистов. Мы своими действиями посылаем им сигнал: вы не одни, не остались наедине с путинскими спецслужбами. Есть люди, которые взяли в руки оружие и готовы бороться за свободу России такими силовыми, жесткими методами. Поэтому, что называется, не вешайте нос, выходите с нами на связь, нам нужны такие разведчики в тылу врага.
Понятное дело, что не каждый может взять в руки оружие, но каждый может предоставить нам анонимно, через зашифрованные каналы информацию о перемещениях российских войск, о временных казармах, базах. Эта информация нам очень нужна, мы ей воспользуемся максимально эффективным образом — и наши беспилотники прилетят по координатам.
А второй месседж — политический. Его мы приурочиваем к так называемым выборам — обращаемся к западной аудитории, лидерам европейских стран, Америки, чтобы, во-первых, они не признавали результаты этих выборов. Путин — узурпатор, диктатор, тиран, нельзя признавать его как легитимного руководителя государства.
Во-вторых, мы хотим, чтобы люди, которые принимают решения на Западе, знали и учитывали тот фактор, что российские добровольцы как явление существуют, что мы можем решать довольно серьезные задачи. И мы настроены на серьезную борьбу с Владимиром Путиным. Конечно, мы одни с ним не справимся — нужна поддержка. Сейчас Макрон начал делать более жесткие заявления по поводу поддержки Украины — действительно, ей нужно больше оружия. И нам нужна поддержка. Пускай она будет негласная. Но как минимум западные лидеры должны понимать, что мир меняется и с Путиным надо бороться такими методами — других он не понимает. Мы будем наконечником того копья, которое пронзит Владимира Путина.
— Вы упомянули выборы. В ваших действиях есть какая-то попытка им помешать или сорвать?
— Конечно. Именно поэтому операция проводится в период проведения этого голосования. Мы граждане России и решили таким образом выразить свое волеизъявление. Вот инструмент для голосования у меня за спиной стоит (речь об оружии. — Прим. ред.). Ну, какие выборы, такие и инструменты для голосования.
— Кто санкционировал вашу операцию? Получали ли вы разрешение у руководства ВСУ?
— У папы римского. Он такую чушь про белый флаг говорит. А на самом деле это наши внутрироссийские дела. Только руководство легиона, РДК и Сибирского батальона принимает решение о действиях на территории России. Это наше дело. Когда мы идем в Россию, уходим в отпуск, и мы больше не военнослужащие украинской армии. Мы сознательные граждане России, которые решили таким образом участвовать в выборах и побороться с Владимиром Путиным.
— Сейчас в Украине непростая ситуация на фронте. Вы сказали, что отвлекаете на себя какие-то объемы российских войск и резервов. Можете ли вы сказать, какие объемы были переброшены к вам?
— Понимаете, ситуация динамическая. По сравнению с тем, что было два дня назад, привели в движение значительные силы. Они стягивают из близлежащих областей какие-то резервы — из Московской области, с Урала, вроде как, перебрасывают. Ну, это же не единомоментно происходит. И нам они не отчитываются. Это видно по каким-то разведданным, косвенным признакам и так далее. Украинские военные эксперты говорят, что с Харьковского направления снимают какие-то подразделения. Но повторюсь, ситуация динамическая, нельзя, знаете, как в Википедию зайти и посмотреть, что же там делается. Мы видим, что усиление происходит.
— На каких направлениях ваш легион воюет в целом?
— Бахмут, Харьков — пожалуй, два основных фронта, где мы сейчас задействованы. Вообще, мы объявляли, что месть за Харьков, если можно так сказать, должна прийти в Белгород. Не просто в город, а по военным объектам, которые находятся в Белгородской области, потому что именно оттуда все летит по Харькову. Вот, собственно, в этом направлении мы и работаем. Наши беспилотники достигают желаемых целей, и мы сейчас еще только в середине второй фазы операции освобождения.
— Какие цели вы для себя на этой войне видите? Если Украина победит и если проиграет — рассматриваете ли вы для себя такой вариант, чем это вам грозит?
— Украина не проиграет, не может проиграть. Вообще, для украинцев война закончится тогда, когда они освободят все свои оккупированные территории. У нас война не закончится в этот момент. Мы должны будем идти дальше и освобождать Россию. В этом смысл и цель существования добровольческих подразделений. Сейчас мы и защищаем Украину, и постепенно подтачиваем, расшатываем путинский режим внутри.
— О вашей численности вы можете говорить?
— Легион «Свобода России», как и другие добровольческие подразделения, — часть Интернационального легиона украинской армии. Согласно украинскому законодательству, подразделения не имеют права разглашать свою численность, поэтому говорить в цифрах мы не можем. Но регулярно, каждый месяц, приходит значительное количество заявок.
Другое дело, что есть определенная пропускная способность — очень тщательные проверки, чтобы не допустить агентов путинских спецслужб в наше подразделение. Просто невозможно провести больше определенного количества проверок. Поэтому рост происходит медленнее, чем хотелось бы.
Но тут тот случай, когда лучше перебдеть, чем не недобдеть. Однако даже несмотря на такие условия, рост значительный. Становится все больше добровольцев, которые готовы воевать за Украину, за освобождение России. И это вдохновляет.
— Как давно вы не были дома, в России? И что чувствуете, когда находитесь так близко и на территории страны, за которую боретесь?
— Я до войны был адвокатом. У меня адвокатский статус и в России, и в Украине. Основное время с 2013 года я жил в Украине, женился на украинке, мой дом теперь — Украина. Но периодически я ездил в Россию защищать украинских политзаключенных, которые тогда были в тюрьмах. Как раз на момент начала вторжения в феврале 2022-го я находился в командировке в Москве. Когда Байден начал выступать на брифингах и предупреждать, что война начнется, я понял — все серьезно, раз даже президент США об этом говорит. Понял, что-то начнется, сел на самолет и буквально последним рейсом через Варшаву прилетел в Киев.
Когда поехали российские танки, я тогда прикинул для себя, где буду более полезен: в России, где можно получить по голове дубинкой за какой-нибудь антивоенный плакат, и на этом вся деятельность закончится. В Украине больше возможностей. Сначала я к территориальной обороне киевской присоединился. А теперь воюю, боец легиона. И считаю, что с этой стороны границы я более эффективен в борьбе с путинским режимом. О своем выборе не жалею.
— Есть ли у вас тогда какие-то чувства, когда находитесь рядом с местом, где родились?
— Не знаю. Особых сентиментов не испытываю. Смотришь — вроде как хорошая страна, да дуракам досталась. Но это скорее чувство сожаления. Я предпочитаю все же думать о будущем, а не о прошлом. Если есть такой исторический шанс попытаться сделать нормальную страну, давайте попробуем. Получится — отлично, не получится — ну, мы попробовали. Наша совесть будет чиста.
— Но ваш дом уже в Украине, как вы сами сказали. Почему для вас тогда это важно — попробовать сделать нормальную страну и использовать этот шанс, освободить Россию?
— Потому что Россия — она не в безразмерном космосе живет. Было бы идеально взять всю ее и отправить на Луну, тогда бы можно было этим вопросом не заниматься. А поскольку она находится здесь и представляет угрозу всем своим соседям, его надо решить. Раз уж никто другой не хочет решать, значит, грязную работу должны мы сделать — граждане этой страны-агрессора, страны-террориста, страны-недоразумения. Надо делать, раз больше некому.
Как в реальности выглядит война? «Зеркало» узнает об этом от самих участников боевых действий. В отличие от пропаганды, мы не транслируем готовые слоганы, а рассказываем обо всем в деталях — важных и часто страшных.
Поддержите команду «Зеркала»
Мы хотим задокументировать войну и не дать потеряться голосам людей, которые в ней участвуют. Если вы тоже считаете эту работу важной — станьте патроном «Зеркала». В том числе благодаря финансовой поддержке читателей проект продолжает свою работу и сохраняет независимую и взвешенную позицию.
Пожертвовать любую сумму можно быстро и безопасно через сервис Donorbox.
Это безопасно?
Если вы не в Беларуси — да. Этот сервис используют более 80 тысяч организаций из 96 стран. Он действительно надежный: в основе — платежная система Stripe, сертифицированная по международному стандарту безопасности PCI DSS. А еще банк не увидит, что платеж сделан в адрес «Зеркала».
Вы можете сделать разовое пожертвование или оформить регулярный платеж. Регулярные донаты даже на небольшую сумму позволят нашей редакции лучше планировать собственную работу.
Важно: не донатьте с карточек белорусских и российских банков. Это вопрос вашей безопасности.
Если для вас более удобен сервис Patreon — вы можете поддержать нас с помощью него. Однако Donorbox возьмет меньшую комиссию и сейчас является для нас приоритетом.
Читайте также
