На временно оккупированных территориях Украины находится 901 школа. Часть из них закрылась, другие работают по российским учебникам. Но есть и те, что продолжают учить школьников по стандартам украинского образования — делают они это онлайн. Учиться в таких школах, находясь на оккупированных территориях, опасно, поэтому родители прячут флешки с домашними заданиями и учебниками или и вовсе переезжают из городов в небольшие населенные пункты, чтобы избегать проверок. Как с 2022 года изменилось школьное образование для детей на оккупированных территориях, «Важным историям» рассказали директор лицея из Новой Каховки и педагог аграрного лицея Мелитополя.
«Нужно сначала детей воспитать, а потом уже учить»
Ирина Дубас начинала свою карьеру как учитель начальных классов, а теперь возглавляет лицей № 3 из Новой Каховки. Еще работая замдиректора лицея, она ездила на стажировку в США перенимать их опыт преподавания. Ее впечатлило, что в американских школах дети могут учить то, что хотят, а педагоги общаются с ними на равных. Став директором, Дубас начала менять подход к образованию в своей школе начиная с интерьера: перекрасили коридоры, на этажах расставили горшки с цветами, в классах учеников рассадили за одноместные парты, чтобы у каждого было личное пространство.
«Уборщицы на меня кричали: „Петровна, дети все зеркала заляпали!“, „Петровна, дети вазоны с цветами разбили!“ Я всегда спокойно говорила: „Это нормально. Значит, зеркала нужно помыть, а вазоны привести в порядок. Мы будем это делать до тех пор, пока ученики не привыкнут“. Через несколько месяцев никто уже не трогал цветы и не рисовал на зеркалах».
Главным изменением стал подход к ученикам: «Мне нужно было, чтобы дети были радостные, чтобы, приходя домой, они рассказывали, чему научились и как им это понравилось. На этом я акцентировала внимание учителей: быть с детьми толерантными и дипломатичными, относиться к ним как к равным и давать больше свободы. Учителя старшего поколения были недовольны, часть из них ушла. Зато дети стали счастливее».
Похожего подхода к преподаванию придерживается и Анна Бут, которая в Мелитопольском аграрном лицее преподавала биологию, немецкий язык и вела уроки гражданского образования:
«Нужно сначала детей воспитать, а потом уже учить. Я тысячу раз могу что-то повторить из учебника, но это ничего не стоит, если дети сами не увлекутся процессом. Поэтому во время уроков биологии я брала детей и вела на озеро рядом с лицеем, чтобы они все сами увидели, могли потрогать, осознать. А на уроках гражданского образования мы ходили в центр города, где у нас висел огромный прапор [флаг]. Я спрашивала детей, какие эмоции он у них вызывает, рассказывала про свои чувства».
«Все стоят с сумками и кричат: „Война!“»
О начале полномасштабной войны Анна узнала фактически от своих лицеистов. Рано утром по дороге на работу она встретила соседа, который рассказал, что армия России бомбит мелитопольский аэродром. Анна не поверила, подумала, что мужчина снова выпил лишнего. Она пришла в свой класс, написала на доске на немецком дату «24 февраля» и услышала шум из общежития при лицее: «Все стоят с сумками и кричат: „Война!“ Я поворачиваюсь к телевизору и вижу, что в Украине все горит, везде обстрелы, дикторы говорят про полномасштабное вторжение». Директор перевел лицей на работу онлайн, чтобы дети и учителя не ходили в здание лицея. 26 февраля армия РФ оккупировала Мелитополь.
С 28 числа Анна вместе с дочерью, коллегами, учениками и другими горожанами каждый день ходила на протесты. Когда военные начали похищать активистов и массово протестовать стало невозможно, Анна расклеивала по городу листовки и ленты в цветах украинского флага, а также старалась поддержать своих учеников: «Пришлось быть не преподавателем, а психологом. Мы встречались с учениками и их родителями у меня дома или на озере неподалеку от лицея. Я говорила, что все будет хорошо, что надо держаться. С теми, кто успел выехать, разговаривала по телефону. Я объясняла ученикам, что сейчас нужно быть тише и сохранить себя».
При этом сама Анна и ее дочь продолжали протестовать, не скрывали свою проукраинскую позицию и рассказывали в соцсетях о происходящем в Мелитополе. Со временем женщины начали получать угрозы, даже знакомые писали им: «Горите в пекле, украинские подстилки». К тому моменту в Мелитополе уже похищали, убивали и отправляли «на подвалы» проукраинских активистов. Опасаясь, что донос напишут и на них, в апреле 2022 года Анна с дочерью уехала из Мелитополя.
Ирина пробыла в Новой Каховке до августа 2022-го. 24 февраля она находилась в больнице под Киевом, когда ей позвонил заместитель, сказал, что в городе взрывы, а родители пришли в школу с детьми. Ирина распорядилась принимать всех — в школе было большое подвальное помещение, где можно было укрываться от обстрелов.
На следующий день формально в школе объявили каникулы, но подвал продолжал работать как бомбоубежище. Ирина решила возвращаться в Херсонскую область: «Я должна была быть сильной. Мой заместитель был в панике, родители звонили — я всем должна была веселым голосом говорить, что все будет хорошо».
Херсонская область уже была под оккупацией. В Новую Каховку Ирина смогла попасть 14 марта, когда появилась переправа с одного берега Днепра на другой. Каждый день с другими учителями она ходила в школу: они продолжали вести уроки, но дистанционно.
В апреле назначенный оккупационными властями «глава города» Владимир Леонтьев устроил совещание с директорами новокаховских школ и детских садов: обещал высокую зарплату, говорил, что образование детей важнее любых конфликтов, но вести его теперь должны на русском языке и по российским учебникам.
Ирина сразу решила отказаться от этого предложения. А в июле, когда Дубас готовила школу к новому учебному году, люди из новой пророссийской администрации приехали к ней с автоматчиками:
«Был [Вячеслав] Резников, бывший директор 10-й школы, его оккупанты назначили начальником местного отдела образования. Вместе с ним — так называемая пресс-секретарь гауляйтера Зоряна Ус и три автоматчика — такие несчастные хлопчики, автоматы больше, чем они сами.
Зоряна и Вячеслав сели, автоматчики встали за мной. Резников начал говорить: „Не отказывайтесь, Ирина Петровна, у вас так все хорошо, вы такая передовая. Наши уже почти взяли Николаев и Одессу, деваться некуда. А нам нужно образование делать, за вами пойдут другие директора“. Он дал две недели на размышления. А я даже думать над этим не собиралась, ни в какую Россию я не хотела, верила в победу и готовилась защищать свою школу до последнего».
За лето лицей набрал новых учеников и готовился продолжать обучение онлайн и на украинским языке, когда в школу пришли с обысками. 18 августа Ирину забрали в плен.
В отделении полиции ее отправили в «камеру» — раньше в этом помещении находился паспортный стол. Там содержали и других пленниц: директора Новокаховского лицея № 2 Оксану Якубову и бывших сотрудниц городской администрации. У женщин практически не было еды и воды. Туалетом служила трехлитровая банка из-под майонеза. По состоянию здоровья Ирине ежедневно нужно было делать уколы. С этим ей помогала Якубова.
Каждый день Дубас водили на «разговоры» к сотруднику ФСБ с позывным Умар — его настоящего имени женщина не знает:
«Он спрашивал меня, не надумала ли я перевести школу в систему российского образования. Угрожал, говорил, что мне грозит 15 лет за то, что я внедряю украинское образование в России. Обвинял, что я наводчица и из-за меня село обстреляли. Меня не трогали, но других женщин били током и говорили мне, что я следующая», — вспоминает Ирина.
23 августа, на пятый день плена, Умар снова вызвал Ирину на допрос, потребовал собрать технику — телевизоры, планшеты и нетбуки — и передать их Лилии Гришагиной, чтобы она могла открыть к учебному году лицей № 1. Только тогда Ирину отпустили — Дубас эвакуировалась в Киев.
«После всего этого я начала работать с психотерапевтом и психиатром, потому что есть вещи, которые я могу рассказать только чужому человеку, который в себе их похоронит. Я думала, что время пройдет и боль стихнет, но она не стихает», — делится Ирина.
«Прятаться становится все сложнее»
Впервые с начала полномасштабной войны Ирина разрешила себе плакать 26 августа, в первый день в Киеве. Вечером того же дня она положила себе на глаза чайные пакетики, чтобы снять отеки, выпила валерьянки и легла спать, а утром начала собирать свой лицей заново.
Узнала, кто из учителей хочет вернуться к работе, нашла новых сотрудников, назначила классных руководителей, связалась с родителями учеников. «Я не могла предать свою школу. Я поняла, что если я смогла пережить жизнь в оккупации и плен, то я смогу все на свете», — говорит Ирина.
К 1 сентября 2022 года Новокаховский лицей № 3 набрал для онлайн-обучения 647 учеников, большая часть из которых была за границей или в оккупации — до полномасштабного вторжения здесь училось 637 детей.
Процесс дистанционного обучения был налажен еще во время пандемии ковида. Но пришлось учиться новым трюкам. Так, из соображений безопасности в лицее работают только педагоги, которые находятся на подконтрольных Украине территориях или за границей.
Семьям, оставшимся в оккупации, пришлось учиться обеспечивать себе и детям безопасную среду для учебы, чтобы не попасть под преследование со стороны российских силовиков. Для этого многие переехали из города в сёла, где военных практически нет и дома не обыскивают.
Аграрный лицей тоже продолжал работать онлайн. На занятия приходили в том числе дети, оставшиеся под оккупацией. Встречаться лично педагоги собирались в Запорожье.
В здании аграрного лицея в Мелитополе также продолжилось обучение, но по российским учебникам. Книги на украинском языке, как и флаг Украины, военные РФ сожгли во дворе здания. А тракторы и КАМАЗы, которые использовались для подготовки учащихся, солдаты забрали себе. Из оставшихся в городе сотрудников лицея четверо начали сотрудничать с оккупационным руководством. Остальные забрали свои трудовые книжки.
Как именно работает лицей, Анна не знает, но знакомые ей передают, что «учебой это назвать сложно». Так, физрук Александр Сидоров теперь преподает сразу четыре дисциплины, в том числе географию и экономику.
Оставшиеся в городе знакомые рассказывают, что по Мелитополю развешаны надписи «Россия — родная гавань», «Мелитополь — это Россия» и георгиевские ленты: «В Мелитополе тысячи людей, которые в ужасе от всех этих агиток. Самое страшное, что это мы, взрослые люди, да и то не все, осознаем, что это именно агитки. Но дети не понимают, и некому объяснять им, что это такое.
Есть молодежь, которая тоже уже ходит по городу в футболках и кепках с гербом России, — пересказывает новости от знакомых Анна. — Но я этого не боюсь. Они не виноваты, что их родители не вывезли. Я очень люблю детей и молодежь, мы вернемся, и они все это снимут. Потому что я и другие учителя будем делать все, чтобы они снова влюбились в Украину. Мы достучимся до их сердец и раскроем их».
Обучение в российских школах в Мелитополе обязательное. Анна говорит, что большинство знакомых ей педагогов ушли из сферы образования: учеба превратилась в пропаганду, а заставлять детей рисовать российские триколоры они не хотели. Анне известны случаи, когда к семьям приходят военные и, угрожая автоматами, требуют отправлять детей в российские школы.
Несмотря на риски, в Мелитополе остаются родители, которые отправляют детей в украинские онлайн-школы. Обычно дети занимаются там по вечерам, потому что днем они обязаны ходить в российские школы. А чтобы обезопасить себя от рейдов военных, родители на время уроков на всякий случай уезжают с детьми в другие квартиры.
«Большой героизм — продолжать учиться в украинской школе, находясь под оккупацией, — говорит Анна. — В Мелитополе люди сдают друг друга по-черному. На тебя в любой момент может настучать сосед, который услышит, что ты говоришь на украинском языке.
Прятаться становится все сложнее: телефоны прослушиваются, на улице могут в любой момент обыскать родителей с ребенком и проверить, что у них в телефонах. Флешки с уроками прячутся в самые укромные уголки в домах.
„Дети, без преувеличения, седеют в оккупации. Они просто не могут понять, когда всему этому придет конец“, — продолжает Анна Бут.
Из-за этого дети потихоньку переставали ходить [к нам в онлайн-лицей] на уроки, приходилось закрывать целые курсы. К концу прошлого учебного года [2023−2024] у нас почти не осталось учеников».
На 2024−2025-й учебный год аграрный онлайн-лицей набрать учеников уже не смог: «Этот лицей — вся моя жизнь, и для меня это больше, чем потеря работы». По словам Анны, не все из ее бывших коллег смогли устроиться в другие образовательные учреждения к началу нового учебного года.
«Детям нужно видеть, что мы остаемся сильными и радостными»
Как и Мелитополь, Новая Каховка остается под оккупацией. Но учиться там практически негде: назначенные Россией власти, по словам Ирины, так и не наладили процесс образования: «В 2023 году открылась только школа № 10 в Новой Каховке, но онлайн. Некоторых родителей заставили туда записаться, дали за это пакет с продуктами и две тысячи рублей. Но никто не следит, учатся ли там дети».
Здесь, как и в Мелитополе, родителям приходится тщательно скрывать, что дети онлайн учатся в украинской школе. Несмотря на это, онлайн-лицей № 3, которым руководит Ирина, в 2023–2024 учебном году смог набрать 568 учеников. Двое из пяти выпускников — медалистов лицея весь год учились под оккупацией. На свой выпускной они смогли приехать на подконтрольную Украине территорию (редакция «Важных историй» не может описать подробности этого маршрута по соображениям безопасности), чтобы получить дипломы и медали из рук Ирины и поступать в украинские вузы.
Несмотря на военные условия работы, подход к обучению у Дубас не изменился — в приоритете комфорт и безопасность детей: «После освобождения Херсона [1 ноября 2022 года] Новая Каховка постоянно находится под обстрелом — часто там нет света и интернета. Поэтому наши учителя занимаются с детьми оттуда в то время, когда у них появляется связь».
Войну учителя на уроках стараются не обсуждать. Но напоминают детям о безопасности: например, просят не залезать на деревья в оккупированном городе, чтобы поймать сигнал и переслать домашнее задание, а такие случаи были: «Если ученик не сдаст контрольную — это не смертельно. Мы не хотим, особенно сейчас, давить на детей и родителей.
Я постоянно захожу на онлайн-уроки, чтобы посмотреть на детей, сказать простое „берегите себя“. Детям сейчас особенно нужна поддержка, и тем, кто в оккупации, и тем, кто на подконтрольной Украине территории под обстрелами, и тем, кто за границей вдали от дома.
Ученики буквально рвутся на занятия, им хочется больше времени провести с одноклассниками, хотя бы через экран. Поэтому классные руководители проводят часы отдыха, когда дети просто что-то между собой обсуждают, устраивают им праздники, чтобы дети получили то, что у них забрала война: смех и радость».
Поддерживает Ирина и учителей, она не только старается выбить для них прибавки к зарплате, но и уделяет внимание их психологическому здоровью:
«Учитель должен приходить на урок спокойный, веселый и увлеченный своим делом. Детям должно быть интересно учиться. После уроков можно сколько угодно плакать и бояться, но детям нужно видеть, что мы остаемся сильными и радостными. Это дает им чувство безопасности. А уже потом, после уроков, я поддержу каждого учителя, я хотя бы раз в месяц созваниваюсь со всеми тет-а-тет».
«О какой учебе может идти речь, когда идет война?»
На новый 2024−2025 учебный год Новокаховский лицей набрал больше детей, чем училось до полномасштабной войны, — 685. Многие из них находятся в оккупации (сколько именно, Ирина отказалась уточнять, потому что боится подвергнуть семьи возможной опасности. — Прим. ред.):
«Учителя, которые раньше преподавали в Новой Каховке, целым классам советовали учиться у нас. Плюс мы набирали первоклассников. Размещали объявления на сайте и в соцсетях школы, я обзванивала детские сады Новой Каховки — и родители тихонечко присылали мне документы.
В этом году в восьмом классе будем как эксперимент вводить дисциплину по финансовой грамотности. Ученики сами выбрали именно это направление, мы их анкетировали в конце прошлого учебного года», — делится планами директор.
Анна Бут с 1 сентября начала работать переводчиком и куратором академических групп в Мелитопольском профессиональном колледже при Таврическом госуниверситете. Преподают онлайн, а педагогический состав, как и в аграрном лицее, собирается в Запорожье. В этом колледже тоже есть ученики из оккупированного Мелитополя.
Также Анна продолжает заниматься волонтерством — с 2014 года она плетет маскировочные сети для военных. Эту работу Анна приостанавливала, пока была в оккупации. За благотворительную деятельность и протесты в Мелитополе президент Украины вручил ей награду «Национальная легенда Украины»:
«Всегда было так: половину дня я преподаю, другую половину — плету сетки вместе с детьми. Это [помощь фронту] сейчас приоритет номер один. Если мы не будем помогать армии, то и образования не будет. О какой нормальной учебе может идти речь, когда идет война? Потом уже будем внедрять новшества в обучение».
Бывшие ученики Анны и Ирины, в том числе 2021 года выпуска, защищают Украину. Среди них есть те, кто сейчас находится в плену у России.