Саммит БРИКС в Казани стал главным информационным поводом последних дней для беларусской и российской пропаганды. Российские чиновники называют мероприятие «провалом для США и ЕС» и «успехом Путина», придавая веса таким оценкам ссылками на публикации в ангажированных западных СМИ. В свою очередь, беларусские пропагандисты ретранслируют тезисы Лукашенко, который в Казани заявил, что объединение «может приблизить конец истории доминирования коллективного Запада». Правда, от участия в «эпохальном» саммите БРИКС под удобным предлогом отказался Луис да Силва, президент Бразилии (одной из основательниц БРИКС). И даже лидер одной из самых пророссийских стран Европы, Сербии, отказался от приглашения, сославшись на плотный график международных встреч и другие «разные вещи». Что пропагандисты недоговаривают о БРИКС и почему попытки Москвы сколотить из этого объединения антизападную и антиукраинскую коалицию закончились неудачей? Объясняем.
БРИКС придумали на Западе
Приближение конца доминирования «коллективного Запада» выглядит амбициозной задачей. Под которой, правда, часть членов БРИКС, похоже, не подписывалась. Как утверждает Bloomberg со ссылкой на индийских чиновников, Нью-Дели стремится уберечь объединение от превращения в антиамериканский орган. Его новый член ОАЭ также противостоит попыткам превратить БРИКС в глобальную оппозицию Западу, поскольку имеет очень хорошие отношения с западными странами, включая США.
Итак, идея глобального противостояния с Западом, похоже, не объединяет страны БРИКС. А что тогда вообще их объединяет? Ведь практически все международные объединения и организации строятся вокруг какой-то общей идеи, общей задачи.
Так, для ОПЕК это отстаивание интересов нефтедобывающих стран, которые не хотят продавать по дешевке черное золото. Для НАТО — советская, а затем и российская военная и политическая угроза. Для ЕС, СНГ, МЕРКОСУР, АСЕАН и других региональных объединений — сохранение или укрепление экономической, а иногда и политической интеграции между соседними государствами. В качестве базы для межгосударственного объединения может выступать и общая история стран-членов — как, например, в британском Содружестве наций, Франкофонии, Сообществе португалоязычных стран или в том же СНГ.
Иногда международные союзы пробуют строить и на идеологических фундаментах — как блоки просоветских социалистических стран ОВД и СЭВ, Антикоминтерновский пакт и ось «Берлин — Рим — Токио» во время Второй мировой войны, Боливарианский альянс для Америк (АЛБА). Как, впрочем, и ЕС, который базируется не только на экономических интересах своих членов, но и на приверженности к принципам свободы, демократии, уважении прав человека и его основных свобод.
Но у первых пяти членов БРИКС нет вообще ничего похожего на подходящий фундамент для объединения в реально работающее межгосударственное объединение. Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южно-Африканская Республика находятся в четырех разных частях света, имеют разное общественно-политическое устройство, разную историю, разные господствующие религии (и разное отношение к религии в целом). Экономические интересы этих стран во многом противоположны. Например, Россия, экономика которой базируется на экспорте природных ресурсов, заинтересована в максимально высоких ценах на нефть, газ, металлы, лес. А вот «мастерская мира» Китай, напротив, стремится получать это сырье для своей промышленности по максимально низкой цене.
Кому же вообще пришло в голову объединить эти разные страны с очень разными интересами и экономиками в какую-то общую сущность под названием БРИКС?
Возможно, вы удивитесь, но БРИКС придумали не в России, не в Китае, не в Индии и даже не в Бразилии. «Крестный отец» этого объединения — британский экономист Джим О’Нил, который работал на американский инвестиционный банк Goldman Sachs. В 2001 году он написал статью, которая должна была убедить инвесторов (то есть потенциальных клиентов его банка) в привлекательности экономик крупных, но слабо развитых стран — Бразилии, России, Индии и Китая.
Чтобы не перечислять эту группу целиком каждый раз, О’Нил и придумал аббревиатуру BRICs из первых букв в названиях каждой из стран на английском языке (Brazil, Russia, India, China). S в конце указывала на множественное число нового слова. При этом BRIC созвучно с английским словом brick — «кирпич». Выходило, что британец в своей статье сравнивал четыре слаборазвитые, но быстро растущие экономики с кирпичами — твердыми, надежными, хорошо понятными и увесистыми. Очень удачная метафора для будущих инвесторов.
К слову, позднее О’Нил придумал еще одну образную и хорошо запоминающуюся аббревиатуру для развивающихся стран калибром поменьше — MINT (в переводе с английского — «мята»). Сюда он отнес Мексику, Индонезию, Нигерию и Турцию.
Таким образом, изначально страны-«кирпичи» BRICs — это не международная организация из государств, объединенных общими интересами. А такой же красочный и удобный для восприятия экономический термин, как «азиатские тигры» или «азиатские драконы» в отношении быстрорастущих экономик Южной Кореи, Тайваня, Гонконга и Сингапура.
Правда, работает эта аналогия только частично. Все «азиатские тигры» действительно стремительно развивались с конца 1960-х годов, догнав, а то и перегнав за полвека по уровню развития экономики ведущие западные государства. А вот с прогнозами О’Нила о неизбежном и быстром росте экономик стран-«кирпичей» все оказалось не так просто. Через 14 лет оказалось, что с забегом на среднюю дистанцию страны BRICs справились очень по-разному. Экономики Китая и Индии действительно быстро росли — хотя и не без определенных проблем. А вот Бразилия и Россия вошли в период полномасштабной рецессии (то есть замедления экономического роста и спада).
В итоге в 2015 году Goldman Sachs без лишней шумихи закрыл инвестиционный фонд BRIC, который потерял 88% стоимости своих активов с 2010 года. А в 2023-м Джим О’Нил признал, что его прогнозы о бурном росте стран BRICs до 2050 года оказались ошибочными, а именно — чересчур оптимистичными.
Почему БРИКС не является полноценной международной организацией
Экономически несостоятельный термин BRICs тем не менее успели заметить в тех странах, к которым он относился. В июне 2006 года на Петербургском экономическом форуме по инициативе российской стороны встретились министры экономики Бразилии, России, Индии и Китая. В российских источниках обычно пишут, что на этой встрече и была основана организация. Однако фактически международная организация с названиями БРИК или БРИКС не была основана ни тогда, ни позднее. Не существует ее и сейчас.
Дело в том, что даже сам БРИКС называет себя не «организацией», а «неформальным объединением государств». Чем он, собственно говоря, и является. У него нет никаких постоянно действующих органов вроде секретариата, и фактически он существует лишь во время саммитов.
Единственная достаточно важная и постоянно действующая институция, созданная БРИКС, — это Новый банк развития (НБР) со штаб-квартирой в Шанхае. Этот банк появился как альтернатива Международному валютному фонду и Всемирному банку в 2014 году.
В момент его создания российский президент Владимир Путин всерьез собирался превратить НБР в инструмент для противодействия Западу. Он утверждал, что новый финансовый институт будет способствовать большей независимости стран — участниц группы от финансовой политики западных государств. Сложно судить, насколько замысел Путина разрушить с помощью нового банка финансовую гегемонию Запада воплотился в реальность. Но известно, что 3 марта 2022 года, вскоре после начала полномасштабного российского вторжения в Украину, НБР прекратил принимать и отправлять платежи в одну из стран-основательниц, Россию, по причине использования «принципов разумной банковской деятельности».
К настоящему времени НБР заметно обособился от БРИКС и даже не совпадает с этим неформальным объединением странами-участницами: в него вошли, например, не входящие в БРИКС Бангладеш, Уругвай и Алжир.
Нет у БРИКС и основополагающего документа вроде устава или какого-нибудь международного договора. На саммитах объединения их участники публикуют обычно ни к чему не обязывающие декларации и совместные заявления.
Как правило, их суть сводится к готовности бороться за все хорошее и против всего плохого. Так, в первом совместном заявлении глав государств объединения, опубликованном по итогам саммита 2009 года в российском Екатеринбурге, говорилось о «построении гармоничного мира с прочным миром и всеобщим процветанием». А также излагалось общее видение путей преодоления мирового финансово-экономического кризиса.
Итоговая декларация нынешнего казанского саммита БРИКС выглядит примерно так же. Подписавшиеся под ней страны поддержали идею реформ ООН и ее Совета безопасности, признали законные устремлений африканских стран, отметили важнейшую роль женщин в развитии государств, призвали к срочному выделению денег для решения проблем опустыниваний и выступили за многополярное устройство мира.
Кроме того, они обозначили, что у каждого государства — члена неформального объединения есть своя собственная национальная позиция в отношении ситуации в Украине и вокруг нее. Также подписанты декларации выразили «глубокую обеспокоенность» негативным воздействием односторонних санкций на мировую экономику. Но ничего даже отдаленно похожего на поддержку российского вторжения в соседнюю страну в документе нет.
Выходит, России так и не удалось превратить саммит в инструмент сплочения стран «Глобального Юга» против Украины и Запада. БРИКС так и остался по сути неформальным клубом для встреч, переговоров и ни к чему не обязывающих совместных заявлений. Но почему?
Лебедь, рак, щука, крот и другие
Даже у первых четырех стран — участниц БРИК (тогда аббревиатура оставалась именно такой: Бразилия, Россия, Индия, Китай) было не так уж много общего для того, чтобы трансформировать объединение в полноценную международную организацию с четкими общими целями и задачами. Это не говоря о сложнейших, почти неразрешимых противоречиях между Индией и Китаем, территориальные споры между которыми исправно искрят каждые несколько лет. Вдобавок Пекин давно является ключевым союзником Пакистана — геополитического антагониста Нью-Дели в Южной Азии. А Индии в свою очередь членство в якобы «антизападном» неформальном объединении не мешает налаживать направленное явно против Китая оборонное сотрудничество со странами Запада и Японией.
А тем временем причудливый неформальный клуб начал расти, включая в себя новых членов — и новые противоречия между ними. Ни к чему не обязывающее объединение, на саммитах которого можно «вне очереди» пообщаться с лидерами таких экономических гигантов как Китай и Индия, оказалось довольно привлекательной диалоговой площадкой для руководителей других стран. В 2011 году к нему присоединилась Южно-Африканская Республика — с этого момента в англоязычном названии стран-«кирпичей» BRICs последняя буква S стала большой, обозначая теперь не множественное число, а нового члена (South Africa).
После прошлогоднего саммита в Йоханнесбурге в БРИКС пригласили сразу шесть государств — Аргентину, Египет, Эфиопию, Иран, Саудовскую Аравию и ОАЭ. В этой волне расширений оказались сразу две пары непримиримых геополитических соперников: Иран и Саудовская Аравия, а также Египет и Эфиопия. Впрочем, часть этой проблемы решилась сама собой: Саудовская Аравия передумала вступать в неформальный клуб — как и Аргентина. Но близким партнером Саудовской Аравии являются ОАЭ. Никуда не делись и противоречия между Египтом и Эфиопией — как и статус основного союзника США вне НАТО, которым обладает Каир.
Напомним, что именно Йоханнесбургский саммит БРИКС стал блестящей демонстрацией того, что Владимир Путин не может свободно использовать в своих интересах даже такое неформальное и ни к чему не обязывающее объединение. Российский президент просто не решился прилететь в ЮАР, поскольку власти этой страны всерьез отнеслись к ордеру на его арест, выданному Международным уголовным судом.
В 2024 году заявки на вступление в БРИКС подали Малайзия, Азербайджан, член НАТО Турция и союзный России режим Башара Асада в Сирии. А вот Казахстан отказался отступать в объединение в обозримом будущем.
Первые четыре государства БРИК объединяли хотя бы их крупные размеры, слаборазвитая экономика и перспективы ее быстрого роста, которые увидел в своем ошибочном (для России и Бразилии) прогнозе британский экономист Джим О’Нил. Но еще сложнее найти что-то общее у всех девяти нынешних членов неформального объединения. Сейчас в него, например, входят теократический исламский Иран и коммунистический Китай, где мусульман системно преследуют.
При этом экономика Китая (оценка на 2024 год — 18,5 трлн долларов) почти в два раза больше экономик всех остальных членов объединения (10,2 трлн долларов) — и довольно слабо с ними связана. Объединенные Арабские Эмираты с ВВП на душу населения в 53 916 долларов — это одна из богатейших стран Азии, а Эфиопия с 1910 долларами — одна из самых бедных стран Африки и мира в целом.
Каждый участник БРИКС имеет собственный опыт взаимоотношений с Западом и свою модель международных отношений. Иран десятилетиями существует как обложенное со всех сторон санкциями государство-изгой, тогда как ОАЭ превратились в один из финансовых центров мира, активно сотрудничающий с Западом. Китай готовится к возможному столкновению с США, если те поддержат Тайвань, а Индия расширяет сотрудничество с этим островом и закупает новейшее американское оружие.
На примере Индии и Китая хорошо видно, что у части членов БРИКС проблемы во взаимоотношениях друг с другом гораздо серьезнее, чем какие-то противоречия с Западом. При этом, как уже упоминалось выше, Индия сейчас вообще выступает против дальнейшего расширения группы, чтобы уберечь ее от превращения в антиамериканский орган. Эту позицию поддерживают ОАЭ, Бразилия и ЮАР. Причем последняя воспринимает как попытку ослабить собственное влияние приглашение в БРИКС своих африканских конкурентов — Нигерию и Марокко. А Бразилия не хочет допускать в неформальный клуб Венесуэлу и Никарагуа, отношения с которыми у нее в последние годы разладились.
Пиар в обмен на дешевые ресурсы?
Но где же во всем этом разнообразии целей, интересов и подходов место России? Аналитики Института по изучению войны утверждают, что Кремль пытается использовать саммит БРИКС для получения поддержки ее военных усилий в Украине. Даже несмотря на отсутствие поддержки войны в итоговой декларации, саммит БРИКС в Казани дал возможность показать (в первую очередь россиянам), что РФ и ее лидер Владимир Путин не стали изолированными от остального мира изгоями. Мероприятие, участником которого стали лидеры, дипломаты и чиновники более чем из 30 стран и генсек ООН Антониу Гутерриш, очень слабо похоже на атрибуты полноценной международной изоляции.
Но что предлагает взамен другим участникам сама Россия? Почему лидеры государств, включая огромные Индию и Китай, охотно участвуют в саммите неформального объединения, жмут руки и обнимаются с человеком, ордер на арест которого выдал Международный уголовный суд в Гааге?
В рамках нынешнего БРИКС Россия выступает главным донором дешевых энергоресурсов. В 2023 году именно ключевые члены объединения — Индия и Китай — стали импортерами 90% российской нефти. Потеряв из-за развязанной агрессии против Украины значительную часть платежеспособного западного рынка, Россия становится все более похожей на сырьевой придаток Китая. КНР задешево покупает российские природные ресурсы — например, газ. И заваливает рынок РФ продукцией собственной промышленности. Примерно по такой схеме выстраивали экономические отношения со своими владениями колониальные державы прошлых эпох.
Для некоторых стран БРИКС — в первую очередь Китая и Индии — участие в пиар-акции вроде саммита неформального объединения выглядит вполне приемлемой ценой за возможность и дальше получить от России дешевые ресурсы. Судя по всему, кремлевские власти тоже прекрасно понимают, что главная польза от объединения, на которую они могут рассчитывать, — именно информационная, пропагандистская. По крайней мере, председатель комитета российской Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Василий Пискарев всерьез озаботился будто бы имевшими место «попытками иноагентов дискредитировать» саммит в Казани. По его словам, иноагенты будто бы хотели собрать негативные отзывы о саммите, а Запад якобы хотел заполнить инфополе фейками.
Можно предположить, что нечто подобное происходило на самом деле. Но волновали бы подобные явления российские власти в том случае, если бы Москва на саммите получила реальную помощь и поддержку от других участников неформального клуба? Вряд ли. А вот если положительный эффект от мероприятия для российских властей в первую очередь информационный, то их беспокойство «дискредитацией» саммита в Казани сразу становится понятным.
Читайте также
