Ежегодно в России умирают около 220 детей, которые живут в приемных семьях. В эти цифры не попадет смерть Александра Якущенко — украинского подростка, который родился и вырос в Херсонской области, а последний год своей жизни провел в приемной семье в России, в Краснодарском крае. В восемнадцать лет и семь месяцев он покончил с собой. «Я откуда знаю почему? Он не под нашей опекой проживал. Ему было 18 лет, он был совершеннолетний ребенок. Он просто у нас жил», — так отвечает на вопрос о причинах гибели мальчика Александр Лукашенко — глава приемной семьи, под опеку которой передали Сашу. О случившемся публично не сообщали ни в соцсетях, ни в местных СМИ, ни в органах опеки. «Важные истории» рассказывают, как жил и как погиб Саша Якущенко — украинский подросток, который пережил детство в неблагополучной семье, прошел через детский дом, войну и российскую семью опекунов.
Украина. Детский дом и война
«Там условия были жесткие максимально. Нас очень много заставляли работать. Там была стройка, мы с Сашей вместе штукатурили, цемент мешали почти каждый день, летом и зимой. Это как будто эксплуатация какая-то», — так рассказывает о своей жизни до войны Сергей Манченко. Вместе с погибшим Сашей Якущенко он жил в детском доме семейного типа (семья, в которой воспитываются от пяти до десяти приемных детей. — Прим. ред.) в селе Токаревка под Херсоном, которым руководила местная жительница Лидия Шарварлы. К началу российского вторжения под ее опекой помимо Саши и Сергея жили еще шестеро детей.
«Били, особенно малых, — продолжает Сергей. — Я помню, мы ходили в школу и отвлекались от всего, потому что дома было очень плохо, максимально плохо. Когда были выходные, мы не хотели домой идти — все радовались, что выходные, домой, а мы не любили».
Когда Россия начала полномасштабную войну против Украины, Херсонскую область оккупировали почти сразу. Глава детского дома Лидия Шарварлы стала сотрудничать с пророссийскими властями, и вскоре ее назначили главой Токаревки и еще двух окрестных сел. Осенью 2022 года Украина вернула Херсон, а многие местные жители, работавшие на оккупационную администрацию, уехали в Россию. Так сделала и Шарварлы, с собой она забрала восьмерых детей, которые находились у нее под опекой.
Российские власти выплачивали беженцам из Херсонской области единоразовую компенсацию в 100 тысяч рублей, но воспитанники Шарварлы говорят, что этих денег они так и не увидели: опекунша оформила их на себя. За всех своих несовершеннолетних воспитанников в сумме она могла получить 700 тысяч рублей. «Когда мы приехали сюда, в Россию, нам поступили деньги, а она все забрала себе, как будто это ее деньги», — рассказывает Карина Петренко, бывшая подопечная Лидии. Ее новая приемная семья подала заявление в полицию, но правоохранительные органы не нашли в этом состава преступления.
Сама Лидия Шарварлы проигнорировала сообщения журналистки «Важных историй», но нам удалось связаться с ее дочерью Татьяной. Она отрицает обвинения и в эксплуатации детей, и в краже денег.
«Мы не относились к ним как к форме заработка, у нас была действительно семья. Эксплуатации не было, рабовладельческого строя тоже не было. [Дети] работали, как и я, как и Лидия Николаевна, — рассказывает Татьяна об устройстве жизни в приемной семье. — То есть как, они работали, а она спала в это время? Лиду Николаевну всегда награждали медалями, знаки отличия давали, как лучшая мать она позиционировалась в Херсонской области. Она не тот человек, который может что-либо украсть. Когда они приехали на территорию Темрюкского района, раздетые, разутые, Лидия Николаевна это все оплачивала полностью, она с какого бюджета должна была это делать?»
Вопрос о помощи со стороны российских властей Татьяна назвала провокационным и отказалась на него отвечать. Как следует из документов Росреестра, которые есть в распоряжении «Важных историй», в январе 2023 года Лидия Шарварлы и ее родная семья купили в Краснодарском крае дом площадью почти 350 квадратных метров.
«Она же и Сашину помощь забрала себе, — говорит друг погибшего Сергей Манченко. — Я не хочу добиваться ничего. Я не хочу вообще ее ни видеть, ни слышать, [хочу] забыть просто как страшный сон».
Россия. Приемная семья и смерть
В России дети попали в пункт временного размещения в поселке Кучугуры Краснодарского края. Там Лидия Шарварлы отказалась от опеки над ними. «Поэтому детский дом и расформировывался. Устали от этой лжи и фальши, вот эти постоянные „заняться нечем“, „учиться не хочу“. Дети эти способны на выдумку, [хотят] показать себя лучше, чем есть на самом деле», — рассказывает о причинах отказа от детей дочь Шарварлы Татьяна.
Двое подопечных Лидии уже стали совершеннолетними, а остальные шестеро попали в три приемные семьи в Темрюкском районе Краснодарского края. «Важные истории» выяснили, что погибший Александр Якущенко находился под опекой Натальи и Александра Лукашенко — приемной семьи со стажем из станицы Ахтанизовская.
Александр Лукашенко утверждает, что формально под их опекой мальчик жил всего месяц, после чего ему исполнилось 18 лет — значит, ответственности за него семья Лукашенко уже не несла. «Он просто у нас жил. Кушать мы ему давали, ну, не выгонишь парня. Ему идти некуда было», — говорит глава семьи. К тому моменту у них уже были и кровные, и другие приемные дети.
По словам Лукашенко, отказаться от нового ребенка они не могли: «Мы не решаем. У нас семья. Нам сказали взять двоих, мы взяли двоих (помимо Александра им под опеку передали Ростислава Дубовика — еще одного воспитанника детдома Лидии Шарварлы. — Прим. ред.). Зачем отказываться, если органы опеки просят? Они в той семье никому не нужны были, и чтобы здесь никому не нужны были, что ли?»
В распоряжении «Важных историй» есть свидетельство о смерти Александра Якущенко. Из него следует, что он умер 10 января 2024 года в станице Ахтанизовской Краснодарского края. Причиной смерти стал суицид — Саша повесился в нескольких километрах от дома новой приемной семьи. По словам главы семьи Лукашенко, тело Саши нашли рабочие, ехавшие утром на смену, а рядом лежал разобранный телефон, с которого были удалены все данные. Судмедэксперт рассказал приемным родителям, что в последний момент подросток, вероятно, передумал и пытался вылезти из петли.
Лукашенко говорит, что похороны Саши семья организовала за свой счет. Вот что рассказали «Важным историям» несколько человек, которые присутствовали на похоронах:
«Пришла приемная семья, выбрала самый дешевый гроб. Когда цветы клали, они просто подходили, кидали, как собаке. И когда уже пришло время уходить, приемная семья говорит: „Слава богу, он умер. Меньше проблем“», — говорит подруга погибшего Ольга (имя изменено в целях безопасности). Фотографию на могиле друзья Саши организовали сами. «Элементарно на похоронах у родителей никакой реакции не было. Пусть это не твой ребенок, это приемный ребенок, но у меня слезы на глаза наворачивались», — рассказывает мать еще одной подруги Саши Светлана (имя изменено).
В ответ на это Александр Лукашенко говорит, что ему «без разницы»: «Ну ладно, пусть считают так, мы чего, против? Мы ни с чем не согласны. Мы даже не дадим вам разрешения писать. У нас детей много, всякой хе*ни нам этой не надо. Без разницы нам, в каком вы свете представите. Будет не так — встретимся в суде».
«Он просто посчитал, что не нужен на этой земле»
На вопрос о причинах самоубийства подростка, который прожил у него в доме почти год, Александр Лукашенко отвечает: «Мы не можем знать почему, нам никто не докладывал почему».
Незадолго до смерти Якущенко отправил своим друзьям голосовое сообщение (есть в распоряжении «Важных историй»), в котором рассказал о своих отношениях с приемной семьей. Публикуем его с незначительными сокращениями.
«Я там никому на**й не нужен. Мне дали это понять. Я всем жизнь порчу. Я не смогу, я повешусь… Если бы меня не было, сейчас бы ни у кого бы, на**й, проблем не было, если бы я только сюда бы не приехал. Не могу… С**а! Мне очень больно. Я не знаю, что делать».
Друзья Саши замечали его суицидальные настроения, хотя внешне он казался жизнерадостным. «Он никогда не показывал, что у него внутри. Видно было, что ему недостаточно внимания, как и мне тоже было, детских травм у меня такое же количество, как и у него. Внутри все хе*ово, а вот снаружи он пытался быть веселым», — говорит его друг по украинскому детдому Сергей Манченко.
Одноклассники из Ахтанизовской пытались отговорить его от самоубийства. «Один раз мы сидели на уроке, и у него в тетради было: „Я хочу умереть, я хочу умереть“, — рассказывает его подруга Ольга. — Я ему говорила: „Саш, ты понимаешь, что суицид — это не выход?“ И он сказал: „Да, типа, я все понял, я решил, что смерть — это то, чего я боюсь“. Ну вот, в итоге получилось как получилось».
Несколько раз Саша говорил с друзьями о возвращении в Украину к родной матери — Елене Якущенко. Детей у нее изъяли еще в 2016 году. Елена называет это своей виной: после смерти матери она много пила, пил и ее муж. С тех пор, по ее словам, с Сашей она не виделась, но продолжала общаться по телефону.
«Он мне частенько звонил, через день, через два. Касательно войны, конечно, он плакал, психовал из-за того, что их вывезли, — рассказывает Елена об общении с сыном. — Позвонил перед Новым годом, говорит, я скоро приеду. А в январе мне уже сообщили об этом (о гибели сына. — Прим. ред.). Я вам не могу передать, как потерять дитя. Я хочу, чтоб разобрались, как погиб мой сын».
По словам новой приемной семьи, общение Елены с погибшим Сашей было далеко не таким радужным. «Он никому, Саша, не нужен был ни при жизни, ни при смерти. Ему родная мать на 18 лет позвонила, сказала: ты живешь хорошо, а мы здесь бедствуем. На 18 лет ребенку такое сказать!» — возмущается Александр Лукашенко. О конфликтах с матерью Саша также рассказывал и двум друзьям, с которыми поговорили «Важные истории».
Конфликты продолжались и в новой приемной семье: один из друзей погибшего рассказал «Важным историям» как минимум об одном случае, когда семья Лукашенко отбирала у него документы. Сколько раз такое происходило — неизвестно. Вероятно, об этой практике было известно органам опеки. «Опека говорила, что он хотел вернуться в Украину, у него забрали паспорт, и он пошел, повесился из-за этого» — рассказывает Карина Петренко, которая воспитывалась вместе с ним в украинском детдоме.
«Он просто посчитал, что не нужен на этой земле. Родная мать его может только оскорбить, унизить, а приемная семья не стала даже разбираться, почему он с собой это сделал. Его просто закопали за один день, как собачонку, и все», — говорит Надежда, мать подруги Александра Якущенко (имя изменено по просьбе героини).
«Хотелось, чтобы нашли моего ребенка и вернули назад, потому что одного они загробили уже»
У погибшего Александра Якущенко есть родная младшая сестра — Кристина. Ее отправили под опеку в другую семью в Темрюкском районе Краснодарского края, хотя Семейный кодекс РФ запрещает передачу братьев и сестер разным опекунам за исключением случаев, когда это «отвечает интересам детей».
«Важные истории» выяснили, что девочка учится в коррекционном интернате в Темрюке. Ее родная мать Елена Якущенко не знает, что с ее дочерью: «После Сашиной смерти мы начали поиски Кристины. Потому что пока Саша был живой, я узнавала через Сашу за Кристину все. Конечно, хотелось, чтобы нашли моего ребенка, вернули мне его назад, потому что одного они, я так поняла, загробили уже».
В Украине и Саша, и Кристина официально считаются пропавшими без вести. Нынешний опекун Кристины Снежана Колесникова отказалась с нами разговаривать.
Другие дети, до войны жившие в семейном детдоме Лидии Шарварлы в Херсонской области, тоже остаются в России. Сергей Манченко учится в Морском университете в Новороссийске. На вопрос о войне он говорит: «Интересы России поддерживаю. И вообще я отношусь нейтрально к СВО, ни холодно ни жарко, мне как бы все равно. Я тоже хотел вернуться к родным. У меня папа в тюрьме, а мама далеко, за границей, в Польше. Но куда ехать и что я там буду делать? У меня тут уже учеба».
Карина и Алина Петренко уже совершеннолетние и сами стали родителями. Их младшие сестры Надя и Саша продолжают жить в новой приемной семье в Краснодарском крае.
В России Карина планирует получить квартиру: «Сейчас окончу 11-й класс и буду поступать на медсестру в Анапу. Мы подавали на [жилищный] сертификат, нам отказали, потому что у меня прописка была украинская, но в российском паспорте написано, что я гражданка Российской Федерации, а не украинка». Родная мать Карины осталась в Херсоне, общение они не поддерживают. «Она начала говорить, типа, мы вас вернем и все такое. Я говорю: нет, я не хочу. Туда некуда вертаться, там все разбито. Смысл туда вертаться? Если бы там чего-то было еще целое, тогда да».
Ростислав Дубовик, который попал в приемную семью Лукашенко вместе с погибшим Сашей, по-прежнему находится под их опекой и учится в морском колледже в Крыму. Он отказался общаться с «Важными историями».
После смерти Александра Якущенко на сайте Темрюкского района вышла статья о семье Лукашенко. Озаглавлена она так: «Любви хватит на всех». В ней говорится, что там «всегда царит атмосфера добра, уюта и заботы друг о друге», но не сказано ни слова о том, что один из их подопечных покончил с собой. Через несколько месяцев после смерти Саши под опеку Лукашенко передали еще одного ребенка, рассказали «Важным историям» два человека, знакомых с ситуацией в семье.
«Важные истории» направили запросы в управление опеки и попечительства Темрюкского района Краснодарского края, местный отдел МВД и главе района, а также в прокуратуру Краснодарского края и уполномоченному по правам ребенка в регионе. Отдел МВД по Темрюкскому району переадресовал запрос в Следственный комитет, остальные органы власти к моменту публикации не ответили на наше обращение.