Был звездой, но дважды попадал в ЛТП и умер в ресторане в 35 лет. Вспоминаем трагическую историю легендарного беларусского футболиста
8 ноября 2024 в 1731063900
Кирилл Папоротников / «Зеркало»
«Переминается Пеле в очереди за пивом, и никто не догадывается пропустить. Тогда король обращается к стоящему перед ним мужику: "Подумать только, я, лучший футболист мира, стою в очереди!" Мужик, всматриваясь в лицо, морщит лоб: "Ты, что ли, Прокоп?"». Такой анекдот беларусские болельщики придумали о культовом футболисте Александре Прокопенко, прожившем всего 35 лет. И во времена БССР, и в независимой Беларуси появлялись игроки, добившиеся гораздо большего, чем он, - но именно Прокопа, как его именовали болельщики, обычно называют «народным футболистом». В этом году в России началась работа над сценарием художественного фильма об этом уникальном спортсмене. О том, каких высот он добился и как слабости раньше времени свели его в могилу, - в нашем тексте.
Беларусская семья, старт карьеры и первые проблемы
Александр Прокопенко родился в 1952 году в Бобруйске. Его родственники как по отцовской, так и по материнской линии были беларусами, их настоящая фамилия была Прокопеня. Однако у отца футболиста, бывшего танкистом, во время Второй мировой сгорели документы, а новые он получил уже на другую фамилию - Прокопенко.
«Когда киевское "Динамо" пыталось переманить отца, люди даже пробовали фамилию обыграть, - вспоминал сын футболиста Дмитрий. - Мол, Прокопенко - украинское "прiзвище", поэтому футболист должен играть у нас, в Киеве! Но, как мы видим, этот заход не имел под собой оснований». Кстати, забегая вперед, скажем, что Прокопа в разные годы звали и в тбилисское «Динамо», и в московский «Спартак», даже в Португалию, что тогда, впрочем, было совсем нереально. Но лучшие 13 лет карьеры Прокопенко отдал минскому «Динамо».
Мама футболиста работала в Бобруйске преподавателем беларусского. По словам Дмитрия, в семье его отца разговаривали исключительно на родном языке.
Ребята, вместе с Прокопенко занимавшиеся в детстве футболом, рассказывали журналисту Василию Сарычеву, что в те годы он не сильно выделялся (добавим, что разве что заиканием - позже это стало одной из причин особой скромности Прокопа).
«Лазил в сады, сбегал с уроков на футбол, а во время выездных соревнований лупился после отбоя подушками, - писал Сарычев. - Ребенок позднего развития, при всей шустрости и техничности первым среди сверстников он станет позже. Редкая способность предвидеть игру на несколько ходов вперед не сразу будет замечена и оценена в упрощенном юношеском футболе, где тренеры вернее добиваются турнирного результата, делая акцент на сминающих оборону акселератов. Несколько раз Прокопенко вызывали на сбор в Могилев, но в отправлявшийся на республиканскую спартакиаду состав не включали, отдавая позицию [другому игроку]».
После восьмого класса Прокопенко поступил в открывшийся в городе техникум резиновой промышленности (сейчас - Бобруйский государственный механико-технологический колледж), там встретил свою будущую жену, а параллельно продолжал заниматься футболом в юношеской команде местного клуба «Строитель». Звезд с неба не хватал и за основную команду не выступал - благодаря тому, что парень не засветился во взрослом футболе, его даже отправляли подставным игроком выступать в чемпионате глухонемых, где сборная Беларуси попала в призеры (здесь помогло то самое заикание - застенчивый Прокопенко все время молчал и не выдал себя).
Переломным стал 1971 год, когда в Бобруйск приехала команда ветеранов сборной Советского Союза. Ажиотаж в городе был таким, что рухнула одна из деревянных трибун стадиона. К счастью, обошлось без жертв, а после десятиминутной давки те из пострадавших, кого не увезла скорая помощь, всеми силами искали себе новые места, пытаясь не пропустить матч. После первого тайма ветераны вели 1:0, и тогда тренер местного «Строителя» впервые выпустил на поле 18-летнего Прокопенко. Тот сравнял счет, затем его партнер забил еще один мяч. Бобруйчане выиграли, и это стало сенсацией.
После этого юноша прописался в основе бобруйского клуба, а в 1972-м стал вместе с ним чемпионом БССР, после чего получил приглашение в минское «Динамо», сильнейшую команду республики, выступавшую в Высшей лиге чемпионата СССР. Там он также быстро стал игроком основы - играл под шестым номером на позиции левого полузащитника.
Вот что рассказывал об игре Прокопенко защитник той команды Сергей Боровский: «Скажем, Пудик (полузащитник минского "Динамо" Юрий Пудышев. - Прим. ред.) мог исполнить - да, здорово, супер, но его действия как классического профессионального игрока мы могли предугадать и понять. А вот Прокопа, выросшего, считай, на уличном футболе, - ни разу. Почему он однажды решил пробить щекой в "девятку" с тридцати метров Отару Габелия? И почему мяч полетел так сильно, что опытный кипер тбилисского "Динамо" увидел его только в сетке? Почему, мгновенно сориентировавшись, забил тот знаменитый мяч киевлянам пяткой (об этом мяче мы еще вспомним ниже. - Прим. ред.)? Никогда не видел, чтобы Прокоп жонглировал мячом. Но однажды, когда Саша поспорил, <…> стал свидетелем того, что и тут он лучший. По условиям спора, он, не давая мячу опуститься на землю, прошел от нижнего стайковского поля (в Стайках под Минском находится тренировочная база "Динамо". - Прим. ред.) до столовой - через канавы, горки и корни сосен, открывая несколько дверей, поднимаясь по всем ступенькам и приземляясь потом за своим столом. Саша обладал феноменальной выносливостью и незаурядной координацией. Вот он мчит во весь опор, вот резко тормозит и делает рывок уже в другую сторону, оставляя защитника в дураках. И при этом, как мы знаем, Саша не был режимщиком и, как говорится, мог себе позволить».
Нарушения режима, о которых идет речь, были связаны с успехами самого Прокопенко и «Динамо» в целом. А началось все с прихода в клуб нового тренера.
Долгое время в истории минского «Динамо», основанного в 1927 году, было всего две яркие вспышки: бронзовые медали Высшей лиги чемпионата СССР в 1954-м и 1963-м. При этом те успехи практически не имели продолжения, а сама команда периодически вылетала из элиты советского чемпионата. Последний раз это случилось в 1976-м. Вернуться в Высшую лигу сразу не получилось, и в 1978-м главным тренером команды стал Эдуард Малофеев. В прошлом - прославленный нападающий, игравший в минском «Динамо» и сборной СССР (в составе последней он оказался причастен к самому громкому успеху советского футбола - четвертому месту на чемпионате мира в 1966-м). Эдуард Васильевич (по инициалам его называли ЭВМ) сразу сумел вернуть «Динамо» в элиту, где клуб занял довольно высокое шестое место.
Как писал Василий Сарычев, с приходом Малофеева настал звездный час Прокопенко. «Требования к мобильности средней линии возросли, но стала приветствоваться нестандартность решений, и талант игрока засиял новыми гранями. Популярность полузащитника превысила мыслимые пределы, появились поклонники и поклонницы, бесчисленные искусы - и Сашу понесло. Начальник команды, администратор сбивались с ног, разыскивая то и дело исчезавшего игрока, с которым все время случались истории. Дружки были под стать - <…> наш герой в компании с экс-спартаковцем Игорем Григорьевым взяли за обыкновение после домашних матчей летать на "Москвиче" в ночные рестораны Вильнюса (212 км по ночной дороге). Возвращались под утро, и тренеры усиленной парилкой и холодными окунаниями выгоняли остатки удовольствия из их разбитых тел».
Позже, по словам Сарычева, Прокопенко из-за увлечения алкоголем и вовсе стал просто пропадать: «Команда летит утренним рейсом на игру в Одессу - за Сашей в шесть утра специально заезжает начальник команды [Александр] Горбылев. Его встречает растерянная [жена Прокопенко] Наташа: вот только что стоял здесь и куда-то исчез… Другой раз отправляются поездом в Москву, откуда летят в африканское турне, Саша выскакивает из вагона купить минералки - в столицу прибывает одна сумка».
В том числе из-за этого международная карьера Прокопенко не сложилась. В 1980-м в Москве проводилась Олимпиада - и в сборную СССР пригласили уроженца Бобруйска. «Он же попал в олимпийский состав случайно - Сашу вызвали на сбор, что называется, для массовости, - рассказывал друг футболиста Леонид Либерман. - А когда в спарринге второй состав, где играл Саша, убедительно набил первому пять штук, то впечатленный [тренер сборной Константин] Бесков сказал ему: "Все, едешь на Олимпиаду!"».
Однако Прокопенко сыграл лишь в двух первых матчах, потом сорвался, и к бронзе, которую Александр все-таки получил, команду вели уже другие игроки. После этого шансы продолжить выступления за национальную сборную СССР, которую возглавлял тот же Бесков, беларус потерял. Кстати, по воспоминаниям все того же Либермана, первым, что сказал Прокопенко, вернувшись из Москвы, было: «Все, едем замачивать медаль».
«Только вырвется из Стаек со сбора - все, ищи ветра в поле… - говорил друг футболиста. - Прокопенко в этом плане был похож на своего соседа по дому на улице Маяковского <…>. Тот какое-то время мог держаться, но потом все - срывался и уходил в такое пике, что на него страшно было смотреть… Никакие уговоры не действовали, я и до сих пор не знаю, как с этой бедой можно справиться».
«Выпивал не только он, - рассказывал Дмитрий Прокопенко. - Пили тогда, наверное, все. Кто-то больше, кто-то меньше. Как мне кажется, с ним злую шутку сыграла любовь болельщиков. Он за любым столом был желанным гостем. Куда бы он ни заходил, все приглашали выпить. Это его надломило. А если учитывать, что человеком отец был добрым, простым, то, возможно, и погубило».
Пик карьеры - чемпионство СССР
1982 год стал пиком в карьере Прокопенко. Тогда в минском «Динамо» сложился идеальный баланс молодости и опыта. Настоящими лидерами были шестой номер и уже упоминавшийся Юрий Пудышев, идеально понимавшие друг друга.
«Уникальность Прокопа заключалась в том, что он одинаково здорово играл с мячом и без оного, - вспоминал Василий Сарычев. - Голы же, не обладая сильным ударом, забивал незапоминающиеся, как бы неубедительные: подрезкой в угол, сунув голову на опережение, из сутолоки, с протыка… Вряд ли болельщик сумеет выскрести из памяти и десяток из неполной сотни Прокоповых мячей, но показательно, что шедевральный гол в ворота киевлян <…> из видевших не забудет никто <…>. Тяжелое октябрьское поле, отсутствие моментов, вязкость борьбы… 36-я минута, Пудышев открывается вправо, за ним несется [полузащитник киевлян Леонид] Буряк, но не успевает - пас бросают на ход вразрез. Пудик, с трудом настигая мяч, от самой лицевой линии стреляет вдоль - и дальше озарение гениальности, вспышка, чудо! - Прокоп, пропустив мяч под собой, вдруг делает движение пяткой, пуская легонького "свояка" в дальнюю лузу. [Вратарь киевлян Виктор] Чанов, грамотно закрывавший ближний угол, сел на колени, реагируя на ожидаемый удар, которого не последовало, и лишь бессильным взглядом проводил вползающий рядом с другой штангой мяч. Эта находчивая пятка, ползущий мяч, изумленный Чанов - отпечаток счастья, который продолжаем нести в себе <…> пятьдесят тысяч вскочивших тогда в едином порыве мальчишек, парней и мужчин, как ни сложилась у каждого в эти двадцать лет судьба».
Описание гола Прокопенко, приведенное выше, показательно. Малофеев проповедовал идею «искреннего футбола». Он настаивал на атакующей игре, приносящей радость болельщикам. Приветствовал импровизацию, но при этом команда была удивительно сыгранной. «Мы с закрытыми глазами чувствовали друг друга, кто где откроется, куда передачу отдавать», - писал в мемуарах полузащитник той команды Сергей Алейников.
Минчане стартовали в конце марта 1982 года с двух побед над московским «Динамо» и «Спартаком». Затем притормозили, но в мае после десяти туров возглавили таблицу. На летний перерыв они уходили вторыми, но после него смогли выйти на первое место. Претензии на лидерство подтвердил и матч с главным фаворитом, киевским «Динамо», выигранный со счетом 3:2.
На финише сезона минчанам нужно было непременно победить в двух последних матчах в Москве: против местных «Динамо» и «Спартака». В противном случае их могли бы опередить бы киевские динамовцы, которые гнались за лидером. Разница между минчанами и киевлянами перед двумя финальными турами составляла всего один балл - но тогда за победу давали два очка, а не три, как теперь. 16 ноября минчане с невероятным счетом 0:7 разгромили своих московских одноклубников - это было самое крупное поражение для тех в истории. А 19 ноября победили «Спартак» со счетом 3:4.
Две параллельные победы киевского «Динамо» уже ничего не решали - минское «Динамо» в первый и единственный раз в своей истории стало чемпионом СССР.
Позднее поползли слухи, что эти матчи были договорными. Несколько месяцев назад этот факт впервые признал защитник той команды Виктор Шишкин: «Да понятно, что мы договорились. У нас со "спартачами" были хорошие отношения, мы их всех хорошо знали <…>. В игре всегда рубились, аж искры из глаз, а за пределами поля отлично общались. А вот киевлян <…> они, чего скрывать, недолюбливали. Тем более "Спартак" при любом раскладе оставался третьим. Так что развитие событий было закономерным. <…> У нас тогда сумасшедшая форма была, и спартаковцев мы и так могли бы обыграть, но хотелось все-таки подстраховаться. Мы им потом шампанское выставили, то-се, ребята не в обиде остались».
В Минске поезд, прибывший из тогдашней советской столицы, встречала восторженная толпа фанатов. Для Прокопенко тот сезон оказался сверхудачным. Он сыграл 32 матча, забив в них 11 мячей (второй показатель в команде).
Заполучить Прокопенко в свой состав тогда хотели многие лидеры чемпионата СССР. Но он остался в «Динамо».
«Он очень любил маму, - делился сын футболиста. - Всегда прислушивался к ее советам. Вот вам характерный пример. В свое время его звали играть в "Спартак", московское "Динамо", но он не поехал только потому, что мама была не согласна. Она - патриотка. Хотела, чтобы мы жили только в Минске. На все предложения команд он отвечал коротко: "Разговаривайте с моей женой"».
Отчисление из «Динамо» и жизнь в ЛТП
В следующем году результативность Прокопенко, как и уровень игры команды в целом, снизились, он вновь стал нарушать режим. В итоге еще в середине чемпионата Эдуард Малофеев отчислил Прокопа из «Динамо» - игроку было всего 29 лет, самый расцвет карьеры. А вскоре ЭВМ забрали в Москву тренировать молодежную и олимпийскую сборные СССР. При принявшем клуб Вениамине Арзамасцеве, до этого работавшем помощником Малофеева, команда выдала удачный финиш и закончила чемпионат третьей. Однако бронзовая медаль Прокопенко не досталась - для этого не хватило необходимого числа сыгранных матчей.
В следующие два года минчане, сохранив костяк, останавливались недалеко от медалей, заняв, соответственно, пятое и четвертое места. В 1986-м наступил спад. Последней вспышкой стал 1987-й, когда «Динамо» дошло до финала кубка СССР (там минчане драматично проиграли одноклубникам из Киева по пенальти, хотя во время матча вели 3:1) и заняло пятое место в чемпионате. После этого команда посыпалась. Возможно, останься в ее составе Прокопенко, сохрани он свою лучшую форму, результаты были бы еще более высокими. Но нам этого уже не узнать.
Тем временем Александр продолжил пить, и в конце 1984 года его с собственного согласия поместили в Мозырский лечебно-трудовой профилакторий (ЛТП). Такие учреждения появились в Советском Союзе в 1960-е. Однако название, в котором содержалось слово «лечебный», было обманчивым. Фактически ЛТП представляли собой трудовые лагеря для пьющих людей. А вопросу лечения алкогольной зависимости отводили последнее место. По сути, от зоны ЛТП отличался лишь тем, что пребывание в нем тюремным сроком не считалось.
За три года до Прокопенко, в 1981-м, в тот же Мозырский ЛТП попал писатель Михась Стрельцов. Поэт Леонид Дранько-Майсюк, навещавший его, так вспоминал это учреждение: «Уражанне ад месца, у якім Ён апынуўся, было вельмі гнятлівым - высокі глухі плот з калючым дротам; на КПП узброеныя прапаршчыкі; закрытыя кратамі вокны; падобныя на астрожнікаў пацыенты; цьмяны глыбокі снег; злосны брэх вартаўнічай аўчаркі».
Беларус Олег, с которым мы разговаривали в 2022-м, рассказывал об ЛТП аналогичное. Во время беседы он постоянно называл учреждение «зоной» и отмечал, что это «просто средство запугивания и изоляции».
«Они изолируют пьющих от общества в общество таких же больных, где их еще и научат тому, чего они раньше не знали, - говорил он. - Если кто-то хочет вылечиться, ему нет смысла туда попадать. Посидеть и обдумать все можно и дома, если у человека есть голова на плечах. Потому что выходят люди оттуда и в первую очередь, когда за ними закрываются ворота, куда идут? До ближайшего магазина. И так большинство. Я не знаю, может, на некоторых и повлияло нахождение в ЛТП. Но сколько я знаю людей, кто там побывал, в основном все работают, бывает, выпивают. Некоторые бросили, как я, но на меня повлияло другое».
Так что во времена Прокопенко ситуация, скорее всего, была аналогичной. Понятно, что к народному любимцу там относились по-особенному. Он работал в цехе, где делали цепи, и даже мог по нескольку часов тренироваться и иногда играть. Но при встрече с представителем «Динамо» главврач учреждения прямо сказал: «Забирайте, если не хотите его окончательно потерять».
Зимой 1985-го Прокопенко вышел на свободу. Он мечтал вернуться в родной клуб, но, по словам руководства клуба, в ЦК компартии и в руководстве спортивного общества «Динамо» были против. Тогда возникла идея найти промежуточный вариант - команду, после успешного выступления в которой Александра бы позвали вернуться в Минск. Гродненский «Химик» и брестское «Динамо» отказались, могилевский «Днепр» согласился.
«Во время предсезонки главный тренер могилевчан Валерий Стрельцов говорил, что Прокоп работает с полной отдачей и, глядя на него, пашет вся команда - уже только для этого он готов такого футболиста держать. На спарринге в Стайках [под Минском] Прокоп забил два гола в ворота минского "Динамо", потом Арзамасцеву с [одним из руководителей команды Леонидом] Гараем довелось посмотреть контрольный матч "Днепра" в Сочи - в непролазной грязи Прокоп разбирался с соперниками и мячом, как на паркете, забил три гола и принес могилевчанам победу. По возвращении в Минск тренеры опять пошли по инстанциям: Прокопенко в форме и нужен "Динамо". Но последовало категорическое "нет". Саше сказали, что это техническая затяжка, формальности, надо еще побыть в "Днепре", но он понял все. Сыграв в составе [могилевского клуба] 15 игр, Прокопенко из команды пропал, а через какое-то время жена молча сдала форму», - писал Василий Сарычев.
Конец карьеры и ранняя смерть
Последним клубом, в котором играл Прокопенко, стал азербайджанский «Нефтчи», выступавший в Высшей лиге чемпионата СССР. 33-летний Александр начал сезон там ярко. Забил московскому «Спартаку», достойно (1:2) вместе с командой лишь на последних секундах уступил киевскому «Динамо», которое в том сезоне дошло до полуфинала Кубка европейских чемпионов (турнир - предшественник Лиги чемпионов). Однако проведя всего пять матчей, Прокоп опять ушел в запой и был отчислен из команды.
После этого футболист опять стал пить. «Повторно попав в Мозырский ЛТП, в январе 89-го (за два месяца до смерти) Александр напишет сыну: "Ты уже большой и все понимаешь. Что бы ни случилось, знай: отец у тебя был и есть. Он никогда не был плохим человеком. Ты растешь и должен быть другим. Лучше, чем я. А люди в большинстве своем - подонки". Это последнее полоснуло ножом: сколько же пришлось пережить добрейшему от природы существу, чтобы прийти к столь страшной категоричности, - писал Василий Сарычев. - Ему, вчерашнему кумиру, многие уже не подавали при встрече руки. А может, он подразумевал под этим совсем другое? Еще в одном письме домой находим такие строки: "…Знаю, что совесть не позволит мне что-нибудь с собой сделать. Я ведь не убийца"».
29 марта 1989 года Александр пришел в ресторан гостиницы «Минск». Вновь слово Сарычеву: «Видевшие его утром запомнили, что одет был с иголочки: белая рубашка и кожаный финский плащ, какой ведущим игрокам посодействовали когда-то через базу. <…> В то утро Саша был трезв и говорил, что все теперь пойдет по-другому. <…> Посетителей было немного, и возникновение элегантно одетого Прокопенко не могло остаться незамеченным. Прошли времена, когда музыканты играли при его появлении туш, но всем по-прежнему хотелось угостить знаменитость. Он, по обыкновению никого не обижая, переходил от столика к столику. Потом вышел из зала, направившись в сторону туалетов. Через минуту в зал вбежала испуганная официантка: "Прокопенко плохо!". Сотрудники и посетители окружили лежащего на полу Сашу плотным кольцом, в ожидании врачей кто-то делал искусственное дыхание, не будучи уверенным в его целесообразности. Прибывшей бригаде скорой помощи осталось констатировать смерть и накрыть тело простыней. Все произошло между 21 и 22 часами».
По одной из версий, смерть наступила в результате асфиксии - в горле футболиста будто бы застрял кусок мяса. По второй, у него просто не выдержало сердце.
«Впрочем, это уже не имело значения, - писал Сарычев. - Истинная причина вряд ли лежала в области физиологии. Когда рыбу выбрасывают на берег, она гибнет - то же случилось с Александром Прокопенко. Рожденный жить только в игре, он не имел роли и места в послефутбольной жизни». Народному любимцу было всего 35 лет. Места на переполненном городском кладбище в Бобруйске для Прокопенко не нашлось, хотя его вышел провожать весь город. Поэтому его похоронили в деревне Токари недалеко от Бобруйска. Там же похоронены два его родных брата - все они умерли молодыми.
В чем причина жизненной трагедии Прокопенко? Может, все дело в свалившейся на него славе и относительно обеспеченности - они и привели к проблемам с алкоголем? «Вопрос точно не в деньгах, - считал Дмитрий, сына футболиста. - Дело, я думаю, как раз в популярности. Он стал одним из самых известных на то время игроков, значит, должен был соответствовать определенным морально-идеологическим критериям, быть зеркалом динамовского коллектива. Видимо, популярность вместе с ответственностью где-то и надломили. Плюс постоянный психологический, моральный прессинг. А что касается денег, то не столько они получали, чтобы слишком уж шиковать. Как мы знаем, играли тогда за идею и за родину. Тот самый "искренний футбол", который пропагандировал Эдуард Малофеев. Отрабатывали душой и сердцем, это я знаю точно».
Сам Дмитрий с матерью в 1999-м получил грин-карту и эмигрировал в США. Теперь Прокопенко-младший занимается рекламным бизнесом. Он прекрасно говорит по-беларусски, участвует в жизни диаспоры. Во многом благодаря Дмитрию появилась книга, посвященная его отцу, о нем был снят фильм. В 2015-м в честь Прокопенко назвали стадион в Бобруйске.
А вот с давней идеей о памятнике «народному футболисту» в Минске у стадиона «Динамо» до сих пор все сложно. Планы появились еще в 2007-м, затем все заглохло из-за масштабной реконструкции арены. В 2021-м появилась новость, что скульптуру все же откроют весной следующего года, после чего проект по неизвестным причинам снова поставили на паузу. Хотя по-настоящему народный футболист явно заслуживает достойной памяти о себе.