Отношения Беларуси и Польши за последние несколько лет из достаточно нейтральных превратились в откровенно враждебные. Белорусские власти сначала спровоцировали миграционный кризис, основные последствия которого обрушились именно на западную соседку, затем начали ужасающую кампанию по разрушению польских кладбищ и памятников в нашей стране, а совсем недавно вынесли ужасный приговор журналисту и активисту Союза поляков Андрею Почобуту. Варшава отвечает закрытием погранпереходов и новыми санкциями. Может показаться, что сейчас — самая низкая точка в отношениях между странами в истории. Но это справедливо, лишь если говорить о независимой Беларуси — а всего сто лет назад между БССР и Второй Речью Посполитой отношения были не менее натянутыми. Официальный Минск даже готовил подпольщиков для деятельности за западной границей. Яркой иллюстрацией может послужить судьба Сергея Притыцкого — одного из самых известных коммунистических деятелей советской Беларуси.
Утром 27 января 1936 года в Виленском окружном суде началось очередное заседание. Председатель суда пригласил свидетеля обвинения. Он лишь успел выйти из кабинета прокурора, как вдруг с мест для публики поднялся молодой человек, который выхватил из карманов пистолеты и с двух рук произвел в мужчину несколько выстрелов. В зале суда поднялась паника. Стрелявший выбежал в коридор. Подоспевшие на грохот польские полицейские открыли по нападавшему огонь. Пули попали в живот, руку, шею. Правоохранители прекратили стрелять, только когда подумали, что лежавший в луже собственной крови молодой человек — а это был Сергей Притыцкий — уже мертв.
Сейчас в его честь названы улицы и школы. В советские времена он был героем массовой культуры. В современной же Беларуси о Притыцком пишут пропагандистские книги для детей. Дети возлагают цветы к памятнику возле школы, которая названа в честь этого человека. Речь идет об учебном заведении в городском поселке Большая Берестовица (кстати, родина упоминавшегося выше Андрея Почобута). Рассказываем о непростой и неоднозначной судьбе Сергея Притыцкого.
Западная Беларусь и коммунисты
Упомянутая выше Большая Берестовица — ближайший районный центр к деревне Гаркавичи, где в 1913 году появился на свет Сергей Притыцкий. Теперь это территория Польши, до границы с Беларусью всего четыре километра. В те времена деревня считалась белорусской: все жители были православными.
В 1928 году, окончив трехклассную школу, пятнадцатилетний Притыцкий нанялся в батраки (то есть наемным работником на селе) — это был обычный вид заработка для подростков из крестьянских семей во времена межвоенной Польши. В этой среде у молодежи набирали популярность левые идеи — в регионе была очень активна ячейка коммунистической партии.
Чуть раньше, в 1925 году, депутат польского Сейма Павел Волошин стал сооснователем Белорусской крестьянско-рабочей громады (Беларускай сялянска-работніцкай грамады, БСРГ — одной из главных революционных организаций Западной Беларуси в составе Польши, выступавшей за присоединение этих территорий к БССР). Волошин был родом из тех же Гаркавичей, где жили Притыцкие. По воспоминаниям местных жителей, в громаду вступило все взрослое население деревни, в том числе семья Притыцких.
В 1927-м польское правительство, обеспокоенное активностью революционного движения на «кресах всходних», запретило деятельность БСРГ, а 4 тысячи ее членов предстали перед судом. Александр Притыцкий, старший брат Сергея, был активистом громады и, опасаясь преследования, бежал в Советский Союз.
В 1930 году Сергей Притыцкий, на которого не могла не повлиять судьба брата и его соратников по БСРГ, вступил в Коммунистический союз молодежи Западной Беларуси, возглавлял несколько региональных ячеек этой организации. А уже в декабре 1932 года его приняли в ряды Коммунистической партии Западной Беларуси (КПЗБ) и избрали секретарем Гродненского подпольного окружкома комсомола.
Притыцкий возобновил работу подпольной типографии в Гродно. На улицах города появились антиправительственные листовки, которые призывали к стачке рабочих. В 1933 году 20-летнего коммуниста арестовали в первый раз. Несколько месяцев он провел в тюрьме. В воспоминаниях деятеля можно прочесть, что на допросах его пытали.
Однако прямых доказательств участия Притыцкого в антиправительственной деятельности у полиции не было. На допросах он ни в чем не сознавался, и после нескольких месяцев заключения коммуниста выпустили под залог.
По условиям освобождения, Притыцкий должен был каждую неделю отмечаться в полиции. Однако он опасался нового ареста и уехал в Слоним, где год прожил нелегально, попутно руководя забастовкой лесных рабочих.
В 1934-м Притыцкий перебрался в Советский Союз: пока не навсегда, а только на год. В Минске он учился в школе КПЗБ — в этом учреждении готовили партийных организаторов для развертывания деятельности против польских властей. В целях конспирации преподаватели и студенты называли друг друга вымышленными именами. Один из преподавателей школы писатель Михась Лыньков в своих воспоминаниях называл Притыцкого псевдонимом «Янка»: «Янка быў высокі, з мяккімі рысамі твару, задумлівым позіркам шэрых вачэй. Таварышы адносіліся да яго з пэўнай павагай, як да чалавека, які меў вопыт рэвалюцыйнай барацьбы, чалавека, чые якасці хоць і не кідаюцца ў вочы, але прыцягваюць увагу людзей, збліжаюць іх, мабілізуюць у адным кірунку іх думкі і пачуцці».
Киллер для внедренного агента
В 1935 году Сергей Притыцкий вернулся на территорию Польши, но не в Гродно, а в Вильно. Пока он проходил обучение в Минске, там прошла серия арестов активистов КПЗБ. Свидетелем обвинения проходил Яков Стрельчук — агент полиции, который успешно внедрился в партию. Притыцкий получил задание убить его.
Местом убийства определили зал суда. На это было две причины. Во-первых, Стрельчука охраняла польская полиция, и достать его где-то в другом месте было очень сложно. Во-вторых, по задумке коммунистов, такая расправа прямо в суде должна была стать громким сигналом для польских властей.
В Вильно Притыцкий уже не рассчитывал на то, что будет жить после покушения. Но все же его совершил — и даже выжил. Польское правительство приложило все усилия, чтобы он поправился после четырех пулевых ранений. Однако власти шли на это не из гуманизма: над дерзким коммунистом планировалось учинить показательный суд, а затем казнить.
Казалось бы, при такой очевидной вине Притыцкого у общественности не должно было быть к нему симпатий. Однако есть нюанс: Яков Стрельчук, на которого покушался Притыцкий, выжил. Польская полиция предусмотрительно одела главного свидетеля обвинения в бронежилет — тот тоже был тяжело ранен, но поправился.
После нападения Стрельчука охраняли еще сильнее. Полиция долгое время скрывала, что свидетель выжил, но коммунистам все равно удалось об этом узнать. Через Коминтерн большевики организовали акции в поддержку Притыцкого, в Европе и США прошли митинги с требованиями его освободить — в тридцатые коммунистические идеи были популярны и на Западе тоже. Главный аргумент защиты — Стрельчук выжил, а значит, Притыцкий фактически не совершил убийство и не может быть казнен. В суде его профессионально защищал известный адвокат-коммунист Теодор Дурач.
В итоге под давлением общественности Верховный суд Польши изменил приговор Сергею Притыцкому: вместо смертной казни он должен был провести остаток жизни в заключении. Парня отправили в тюрьму в городе Равич на самом западе страны — на всякий случай подальше от границы с Советским Союзом.
Притыцкий и советская власть
Притыцкий оказался на свободе в 1939 году: после нападения Германии на Польшу, с которого началась Вторая мировая война, ему удалось бежать и добраться до родной деревни. К тому моменту, как он доехал, эту территорию уже контролировали советские власти, которые 17 сентября также атаковали поляков с востока.
Карьера вчерашнего заключенного начала стремительно развиваться. Советская власть с опаской относилась к коммунистам польского происхождения — еще за год до присоединения Западной Беларуси КПЗБ была распущена (якобы из-за проникших в нее шпионов), многие активисты впоследствии были репрессированы. Но Притыцкий, который прошел школу компартии, судя по всему, внушал Кремлю доверие.
В том же 1939 году белоруса назначили заместителем председателя Белостокского облисполкома (этот город и прилегающий к нему регион был включен в состав БССР). Это была высшая должность, на которую вообще мог попасть «местный»: председателями исполкомов в Западной Беларуси назначались только люди, приехавшие с востока. Напомним, в 1939-м Притыцкому было 26 лет.
Нужно отметить, что доверие к молодому коммунисту было столь велико, что по его ходатайству даже освободили человека, осужденного за шпионаж. Речь идет о брате Сергея Александре. В 1934 году, когда последний уже жил в Советском Союзе, его арестовали как польского шпиона и отправили в ГУЛАГ. Сергей Притыцкий, заняв высокий пост, добился освобождения родственника. В 1940 году Александр вернулся в родную деревню.
Именно Притыцкий выступал с заявлением «в связи с присоединением Западной Белоруссии к БССР» на внеочередной пятой сессии Верховного Совета СССР. Фрагмент его речи запечатлен в документально-пропагандистском фильме «Освобождение» 1940 года.
Эта пропагандистская картина режиссера Александра Довженко посвящена в первую очередь присоединению Галиции к Украине, но во второй части фильма показана та самая внеочередная сессия Верховного Совета, где выступал и Сергей Притыцкий. В зале присутствуют первые лица государства, в том числе Иосиф Сталин. Притыцкий зачитывает речь на белорусском языке.
До 1941 года Притыцкий занимал должность зампредседателя Белостокского облисполкома, а после начала войны остался на территории Беларуси — в оккупации. Как мы помним, у него был опыт подпольной деятельности, а потому в годы Второй мировой он находился в Центральном штабе партизанского движения в БССР. С 1944 по 1945 год возглавлял также польский штаб партизанского движения.
Хотя Притыцкий едва ли не в первую очередь ассоциируется именно с партизанским движением во время войны, об этом периоде его биографии известно очень немного. Есть информация, например, что к концу войны он уже находился в звании полковника — тогда коммунисту было всего 32 года. До войны он официально не состоял на военной службе. Вопрос, каким образом ему за четыре года удалось подняться так далеко по карьерной лестнице, остается без ответа.
После войны Притыцкий закончил Высшую партийную школу и начал работу в комитете партии: сначала в должности 1-го секретаря Гродненского обкома КПБ, затем — в аппарате Центрального комитета.
Война с Цанавой
В дальнейшем Притыцкий плавно двигался по карьерной лестнице без особых препятствий. Хотя одна показательная для своего времени история с ним все же случилась. В 1951 году коммунистом из Западной Беларуси заинтересовалось Министерство госбезопасности (МГБ) БССР во главе с грозным министром Лаврентием Цанавой.
Тот отправлял официальные документы в Центральный Коммитет сначала с критикой хозяйственных качеств Притыцкого: например, в вину ему ставились низкие темпы коллективизации в Гродненской области. Затем Цанава начал писать в ЦК сообщения о якобы имеющейся информации о темном прошлом Притыцкого, о его контрреволюционной деятельности и так далее.
По воспоминаниям Николая Патоличева, который в тот период занимал должность первого секретаря ЦК, причиной такой атаки Цанавы на Притыцкого могла стать банальная личная обида. Однажды на пленуме Гродненского областного комитета партии Притыцкий критиковал деятельность органов госбезопасности. С тех пор началась его война с министром.
Период противостояния завершился, когда самого Цанаву арестовали по обвинению в убийстве режиссера Соломона Михоэлса.
С тех пор карьере Притыцкого ничего не угрожало. Он занимал высшие должностные посты — в том числе председателя Президиума Верховного Совета БССР (то есть главы парламента республики) — вплоть до своей смерти в 1971 году. На тот момент Притыцкому было только 58 лет: вероятно, сказалось ранение, полученное в юности на том самом суде.
Читайте также
