Украинская баскетболистка Александра Хоменчук провела в Беларуси четыре года. Центровая дважды стала чемпионкой страны в составе «Горизонта» — в 2011 и 2012 году. С этой командой из Минской области неоднократно добиралась до 1/8 финала Еврокубка (второй по статусу международный клубный турнир Старого Света). В 2019-м Хоменчук завершила карьеру и сейчас живет в Швейцарии. Хотя ее мысли часто находятся в другом месте. К тому же на войне она потеряла очень близкого человека. Поговорили с уроженкой Луцка об Украине, Беларуси, Швейцарии и «спорте вне политики».
Швейцария, бюджет, дом
— Вы довольно рано закончили карьеру.
— В 30 лет. Почему? Баскетбол перестал приносить удовольствие. Я и от выступлений за сборную до этого отказывалась какое-то время. Просто тренировки стали в тягость. Наступило выгорание. Вот и решила, что не нужно тянуть. Сейчас с мужем живу в Швейцарии, занимаюсь домашним хозяйством.
— Швейцарцы солидарны с Украиной или для них война — что-то далекое?
— Им сложно понять, каково жить под ракетными ударами, привыкать к звукам сирен. Мне сложно понять, ведь не застала войну в Украине. Только вижу глаза беженцев, полные ужаса, отчаяния и безысходности. Слушаю их рассказы, подробности от родных: родители у меня на западе Украины, брат воевал… А швейцарцы стараются помогать. Интересуются, что нужно, каким благотворительным организациям отправить деньги. Каждый кантон (административно-территориальная единица. — Прим. ред.) выделяет пострадавшим жилье (либо общее, либо подселение в семью) и деньги на питание. На эти средства можно прожить — сужу по своему бюджету. Медицинская страховка и мобильная связь полностью оплачиваются. В моем кантоне (это франкоговорящая часть Швейцарии, недалеко от Лозанны) каждый четверг выделяют и продуктовые наборы. Хотя люди разные. Знаю, украинцы, которые жили в итальянском кантоне, подали в суд, что им платят меньше, чем в иных частях страны. Это перебор, ведь надо иметь в виду и цены — в итальянской части они ниже. Если же живешь у границы, то выиграл, считай, в лотерею. Можешь ездить за товарами в Германию или Италию — так будет намного дешевле, чем закупаться в Швейцарии.
— Украинцы хотят вернуться домой?
— Те, с кем познакомилась здесь и кто бежал от войны, в основном из Харькова. Их тянет на родину, но переживают, что, вернувшись, застанут лишь руины. Многие потеряли дома и боятся, что начнут налаживать жизнь, но вражеская армия придет снова. Поэтому все ждут окончания боевых действий.
— А как ведут себя россияне?
— Здесь живут те, кто очень давно приехал в Швейцарию. В моем окружении все очень адекватны. Помогают беженцам, волонтерят. Чувствуют вину и стыд за Россию.
Отец, каска, ангел-хранитель
— Пробовали перетянуть родителей за границу?
— Да. Но отказываются. Разве что в ближайшее время навестят меня ненадолго. Луцк особо не трогали. Мама все время говорила: «Посмотрим, посмотрим». В марте прошлого года погиб мой брат. Естественно, мама не могла поехать — надо было заниматься организацией похорон. Потом на фронт поехал отец… Его ранили. Мама такая: «Восстановим папу и приедем». Но сейчас он снова собирается воевать — рана более-менее зажила.
— Сколько ему лет?
— Уже 60. Он считает своим долгом защищать страну. «Я должен» — и точка. Первый раз, еще до ранения, долго добивался, чтобы отправили на фронт. Настаивал: «Я вас многих перебегаю — только пустите». Искал пути, как попасть на передовую. Это у него от отца — мой дедушка участвовал во Второй мировой войне. Отец и брат выросли на историях о героизме, опасности. Я лишь что-то слышала мельком — девочек не посвящали в такие вещи. Вот и сейчас папа, оправившись от ранения, говорит: «Там ведь мои побратимы, а я дома. Если с ними что-то случится, то буду себя винить».
— Куда его ранили?
— Осколок угодил в грудную клетку. Сантиметр-полтора от сердца. В тот день ангел-хранитель отца отлично поработал. Все началось с того, что утром им привезли хорошие каски. По-моему, шведские. И первый осколок застрял именно в ней. Дальше отец пошел помогать раненому товарищу. Бросил в окопе оружие, которое позже нашли в раздробленном состоянии. То есть если бы он остался на прежней позиции, то погиб бы. Повезло тоже, что быстро отыскали папу в больнице. В Украине сегодня сложно узнать местонахождение раненых.
Мишка, Ирпень, отвращение
— Как погиб ваш брат?
— Он пошел добровольцем в армию еще в 2014-м. Потом вступил в ряды морпехов. Меньше года оставалось до конца контракта. Мишка встретил девушку, у них были планы. Но началась война… Брат находился в Ирпене. Шла колона с российской техникой. По словам напарника, Мишка сказал: «Сейчас мы их от***им». Это были его последние слова… Брат и раньше пробовал уйти на гражданку. Но не смог. Защищать свою землю приносило ему радость.
— Вы были близки?
— Да. Я старшая в семье, а Мишке, среднему брату, было 27 лет. Мне было сложно принять, что его больше нет. Не присутствовала на похоронах, опознании… Только с помощью терапии осознала, что его уже не вернуть. Потому что реально ждала звонка на протяжении года. Думала, что брат просто скрылся на время, так надо.
— Когда общались в последний раз?
— Всегда боялась Мишке звонить. Опасалась, вдруг он не выключил звук и как-то вычислят его позицию. Обычно писала, а брат набирал, когда был свободен. За две недели до его смерти отправила последнее сообщение… 5 марта Мишки не стало.
— После этого у вас появилась ненависть?
— Скорее, отвращение. Нельзя быть «вне войны» после всех убийств детей, случаев насилия над женщинами, пыток над безоружными мужчинами, которых агрессоры связывали и расстреливали.
Интернет, Лукашенко, страх
— Допускаете, что россиянам и белорусам не показывают такие новости?
— Есть интернет, телеграм-каналы. Кто хочет, тот сможет найти информацию. У меня лучшая подруга живет в Туле. Ни она, ни ее родители не смотрят новости по телевизору, потому что, по их словам, идет полное зомбирование.
— А как относитесь к белорусам с начала войны?
— После 24 февраля мне написали несколько человек, с кем играла в «Горизонте», что им жаль. Это показатель адекватности людей. Конечно, я в курсе ситуации в Беларуси и понимаю, чем у вас чревато восстание против власти. Лукашенко разрешил использовать страну, как угодно россиянам.
— Но хватает и спортсменов, в том числе баскетболистов, которые молчат и молчали после августа 2020 года.
— Да, знаю. Была подписана на соцсети некоторых. Люди регулярно что-то постят, но ни разу не высказались с начала протестов в Беларуси. Как так? В стране отлавливают на улицах, сажают и избивают ваших родственников, друзей, коллег, сограждан. А у них светит солнышко, и все классно в Беларуси. Это для меня странно.
— Видите выход?
— Если бы в Беларуси восстали все, то, конечно, власть бы ничего не сделала. Да, будут потери в случае столкновений. Но у вас по-прежнему каждый день сажают, люди живут в страхе.
«Горизонт», Буяльский, единство
— Чем вам запомнилось время в «Горизонте» и Беларуси?
— Поразили люди. Очень вежливые и доброжелательные. Не помню, чтобы где-то до этого за границей мне не только подсказали незнакомый адрес, но и взяли за руку и довели. Хотя человек шел в другую сторону. Я обычно так делаю, но было странно, что так поступают и другие. Приятная неожиданность! Белорусы показались открытыми, классными, даже немного наивными. Потом, конечно, ваша чистота. Ночью еще могли валяться обертки от конфет, окурки. Но выйдешь на тренировку в семь утра — уже чисто.
Что касается политической ситуации в Беларуси, то я особо в это не лезла. Спрашивала, правда, девчонок про Лукашенко. Были разные мнения. Те, кто его не поддерживал, были категоричны. А от тех, кто выступал за власть, не слышала четкого ответа про плюсы.
— А в баскетбольном плане?
— Командой руководил Анатолий Буяльский (экс-главный тренер сборной Беларуси. — Прим. ред.). Он мне сильно помог, вернул уверенность. До «Горизонта» не до конца представляла, на каком уровне способна играть. Анатолий Сергеевич все четко объяснял, поддерживал. И результаты у нас были отличными. Знала, что могу посоветоваться с тренером по любому вопросу. Помню, получила предложение из Турции. Буяльский обрисовал все плюсы и минусы перехода. И я решила еще на какое-то время остаться в «Горизонте».
— Какова была атмосфера в коллективе?
— Игроки подбадривали друг друга, медицинский персонал, тренеры — все были на одной волне. На примере других команд видела, насколько разрушительными могут быть отношения между главным тренером и директором клуба. А в «Горизонте» чувствовалось единство.
Крым, дух, победа
— Поддерживаете ли отстранение белорусских и российских команд в баскетболе?
— Да. Очень странно их было бы допускать, пока идет война. Знаете, я могу понять спортсменов, которые с детства шли к высоким результатам, хотели поиграть на хорошем уровне. Есть цель — например, выступить на чемпионате Европы, мира. Но потом оказывается, что руководитель твоей страны — нехороший человек. Возникает дилемма: осуществить детскую мечту или прислушаться к совести и отказаться играть. Обидно отказываться. Хотя, повторюсь, как украинка, не понимаю нынешнего молчания спортсменов при всех страхах за семью.
— Вы когда-нибудь считали, что спорт вне политики?
— Да, до начала войны так и думала. Мол, я только играю в баскетбол, политика — грязное дело, поэтому отстаньте. Даже после псевдореферендума в Крыму, помню, спрашивала у знакомых, как вы там, с кем хотите быть. Мне отвечали: «Просто оставьте нас в покое. Если будем с Россией, значит, так тому и быть». Но наступает момент, когда нельзя больше молчать. Мне сегодня стыдно за те слова, которые могла говорить раньше: мол, спорт вне политики, все не так однозначно и т.п.
— Что отличает украинцев от остальных?
— Несгибаемость духа. Украинцы очень упертые. Это классно. Они показали захватчикам: «Нет, мы вас не звали на нашу землю» — и стоят на своем. Да, сложно. Родственники гибнут, друзья. Воевать идут те, на кого в обычной жизни никогда бы не подумали. А оказалось, что человек еще как силен! К сожалению, основной инстинкт украинцев проявляется в нерадостных обстоятельствах. Но верю, что наша победа будет скоро.
Читайте также
