Подрыв дамбы Каховского водохранилища на Днепре, в котором обе воюющие стороны обвиняют друг друга, уже оборачивается катастрофическими последствиями сразу для нескольких регионов Украины. Циничность людей, отдавших преступный приказ на уничтожение объекта, поражает. К сожалению, разрушения крупных плотин во время войн случались не раз. Очень часто они приводили к настоящим катастрофам, которые зафиксированы и хорошо известны. А значит, предсказать страшные последствия удара просто. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить о тех случаях, когда плотины и дамбы разрушались в военных целях, — и о том, к каким ужасающим результатам это приводило.
Советский «выстрел себе в ногу»
Боевые действия в начале немецкого вторжения в СССР складывались очень неудачно для Красной армии. Хотя по западной части Советского Союза вдоль границ протекало сразу несколько крупных рек (в том числе Двина и Днепр), эти естественные преграды не особо замедлили стремительные темпы немецкого наступления.
В южной части фронта вермахт продвигался не так быстро, как в Беларуси. Но и здесь немцы вышли к Днепру в районе Запорожья менее чем за два месяца. На этом рубеже их можно было попробовать остановить — но советское военное руководство решило не полагаться на одну лишь широкую реку.
В конце 1920-х годов в Запорожье началась грандиозная стройка Днепровской гидроэлектростанции. По времени возведение этого ключевого сооружения советской индустриализации частично совпало со страшным голодом в Украине, известным как Голодомор. И это не случайно: за импортное оборудование и работу иностранных инженеров СССР расплачивался в том числе поставками зерна за рубеж.
Строительство ДнепроГЭС велось в несколько этапов, и к 1939 году она стала крупнейшей гидроэлектростанцией в Европе и третьей по мощности в мире. Плотина станции высотой в 64 метра образовала Днепровское водохранилище площадью в 410 квадратных километров. Для сравнения, площадь Заславского водохранилища (Минского моря) составляет 31 квадратный километр.
17−18 августа 1941 года одна из немецких танковых дивизий находилась уже на расстоянии около километра от плотины ДнепроГЭС. Вечером 18 августа по дамбе на восточный берег перебирались люди и транспорт, а на западном берегу советские подразделения пытались сдержать немецкое наступление. В 20.15 раздался сильный взрыв, и со стороны разрушенной плотины вниз по течению пошло настоящее цунами — волна высотой в 30 метров.
Люди, находившиеся на дамбе в момент взрыва (напомним, что речь идет о советских военных) погибли сразу. А дальше волна смывала все на своем пути.
Южную часть Запорожья с огромными запасами продовольствия, военного снаряжения и прочего снесло за считаные минуты. В потоке погибли десятки советских судов вместе с командами, как и советские подразделения, занимавшие оборону на левом берегу Днепра. Красноармейцы и офицеры гибли вместе со своим оружием — в том числе артиллерией. По различным оценкам историков, погибло от 3 тысяч до 20 или даже 100 тысяч советских граждан — как военных, так и мирных жителей.
Кроме того, несколько тысяч красноармейцев, которые пытались эвакуироваться на левый берег Днепра ниже по течению, оказались отрезанными от него бурным потоком воды и сдались немцам в плен (например, пехотный полк на острове Хортица и части 2-го кавалерийского корпуса, 18-й и 9-й армий в низовьях Днепра). Жертвами техногенного цунами и вызванного им наводнения стали также десятки тысяч сельскохозяйственных животных, кормившихся в долине Днепра.
Разумеется, советское руководство поначалу пыталось все свалить на «вражеских диверсантов», но утаить истинную причину взрыва не удалось. Уже 21 августа журналисты The New York Times опубликовали статью о подрыве плотины ДнепроГЭС «отступающими русскими», в которой дипломат одной из союзных Германии стран сравнил СССР со скорпионом, который «ужалил сам себя». Такое сравнение имеет смысл — основной ущерб от подрыва плотины понесла именно советская сторона. Немецким войскам подрыв плотины особого ущерба не нанес, хотя и задержал на полтора месяца — Запорожье было занято вермахтом к 4 октября 1941 года.
Разумеется, разрушение крупнейшей в Европе электростанции, чтобы она не досталась врагу и не помогала ему вести наступление, можно считать важной задачей. Но для ее выполнения не требовалось разрушать плотину с катастрофическими последствиями. Советские инженеры блестяще справились с этим безо всяких взрывов. Они просто отключили подачу смазки на работавшие на полной мощности турбины, из-за чего те раскалились и превратились в груду металлолома. И если разрушенную часть плотины немцы быстро восстановили, то новое оборудование для электростанции пришлось специально изготавливать в Германии и доставлять в Украину. Запустить ДнепроГЭС немцам удалось только летом 1942 года.
Плотину ДнепроГЭС СССР заминировал еще в начале августа 1941 года. На это ушло 20 тонн взрывчатки. Кто именно отдал приказ о подрыве, приведшем к катастрофе, точно неизвестно. По одной из версий, это был главнокомандующий войсками Юго-Западного направления маршал Семен Буденный, по другой — лично советский руководитель Иосиф Сталин. Взрывали плотину не военные, а сотрудники 157-го полка НКВД, из-за чего подрыв стал неожиданностью даже для высокопоставленных советских военных — например, командующего южным фронтом генерала армии Ивана Тюленева, который отвечал за оборону Запорожья. Секретность распоряжения о подрыве плотины и сыграла злую шутку с советскими войсками. Красноармейцы и командиры не знали о приближающейся катастрофе и никак к ней не готовились — их просто никто не предупредил.
В 1943 году при отступлении из Запорожья плотину ДнепроГЭС разрушили уже немцы. Правда, на этот раз благодаря стремительному наступлению советских войск они не успели взорвать всю заложенную взрывчатку, и масштаб вызванных разрушений не шел ни в какое сравнение с первым, «советским» подрывом. Интересно, что на этот раз военачальники Красной армии справедливо называли неудавшийся немецкий подрыв плотины «актом вандализма». Об их оценке аналогичных, но более «успешных» действий НКВД двумя годами ранее мемуары молчат.
И еще один «выстрел себе в ногу»
Этот же опыт по разрушению плотины водохранилища был еще раз использован советской стороной в конце ноября 1941 года во время битвы за Москву. К этому моменту передовые подразделения немцев появлялись уже на ближних подступах к советской столице. С северо-запада на город наступали дивизии сразу двух немецких танковых групп (семь танковых, три моторизованные и три пехотные дивизии).
Чтобы остановить немецкое наступление на одном из участков фронта, 25 ноября была взорвана часть плотины Истринского водохранилища в Московской области, а на уцелевшей ее части были открыты шлюзы. Образовавшийся водяной вал высотой до 25 метров осложнил переправу приближавшихся к реке Истре немцев. Севернее плотины немцы вынуждены были отказаться от идеи переправиться по льду Истринского водохранилища, так как из-за резко упавшего уровня воды лед стал ломаться под весом автомашин. А на юге им пришлось обходить затопленные районы. Выигранное время позволило Красной армии закрепиться на новых позициях и в конечном счете остановить наступление вермахта на северо-западе от столицы СССР.
Потоки воды сносили немецкие танки и пехоту — но не только их. Операция также готовилась в обстановке абсолютной секретности, и мирное население к ней никто не готовил. Под удар попали деревни по берегам реки Истра и окраины одноименного города. Ледяная вода разрушала крестьянские дома, унося с потоком их жителей, включая женщин и детей. Впрочем, смерть приходила даже в слегка подтопленные дома — Подмосковье в то время сковали тридцатиградусные морозы. В таких условиях пребывание даже лишь по колено в воде может привести к гибели. Разумеется, такие воспоминания об этой катастрофе тоже не вошли в послевоенные мемуары советских полководцев.
Британские «дамбастеры»
В мае 1943 года с разрушением плотин на своих территориях пришлось столкнуться развязавшей Вторую мировую войну Германии. Причем речь идет не о попытках немцев повторить советскую практику ДнепроГЭС и Истры. Авиаудары по немецким плотинам в долине реки Рур нанесли британские ВВС.
Идея нанести удар в сердце экономики Третьего рейха пришла в голову британскому инженеру Барнсу Уоллису. В долине Рура находились многочисленные заводы, шахты, аэродромы. Вода из водохранилищ и добытая с помощью плотин электроэнергия поступали на нужды германской металлургической промышленности.
Но и немцы прекрасно понимали привлекательность плотин на притоках Рура как целей для бомбардировщиков союзников. Добротно построенные каменные дамбы можно было разрушить только прямым попаданием тяжелой авиабомбы — а это сложно сделать с большой высоты. Спустившиеся ниже самолеты могли стать удобными мишенями для расположенных поблизости зенитных автоматических пушек. Немцы предусмотрели даже возможность атаки на плотины с помощью сбрасываемых с самолетов торпед — сооружения под водой прикрыли противоторпедными сетками.
Уоллис придумал, как обойти эти препятствия. Он изобрел пятитонную бомбу в форме цилиндра, который перед сбросом раскручивался до 500 оборотов в минуту. Упав с небольшой высоты на поверхность воды, снаряд начинал прыгать по ней, как брошенный под острым углом плоский камешек. Совершив несколько прыжков над растянутыми в воде противоторпедными сетями, бомба врезалась в дамбу, после чего, крутясь, «скатывалась» вдоль нее до самого дна — где и взрывалась.
В ночь на 17 мая 19 британских бомбардировщиков Lancaster нанесли удар бомбами-«дамбастерами» («разрушителями дамб») по плотинам на реках Мёне, Эдер и Зорпе. Чтобы не попасть под удар немецкой ПВО, «Ланкастеры» шли на предельно низкой высоте, из-за чего два самолета врезались в линии электропередачи и разбились. Но остальные отлично справились с задачей, разрушив плотины на Мёне и Эдере и повредив дамбу на Зорпе.
Обмелевшие немецкие водохранилища не смогли снабжать заводы водой. Волны сильно повредили электростанции, дороги, мосты — транспортная система, по которой сырье поступало на предприятия Рурского промышленного района, была сильно повреждена. Многие предприятия были снесены водой — а те, которые уцелели, не могли работать без электричества. Разрушенную инфраструктуру в регионе немцы сумели восстановить только к зиме 1943 года, а запасы воды в водохранилищах пополнились до необходимого уровня только в 1944 году.
Обратной стороной этого успеха стали большие потери среди мирного населения. По долинам рек ниже разрушенных плотин прокатились огромные волны, мчавшиеся, по словам очевидцев, со скоростью поезда. От них погибло около полутора тысяч человек, значительная часть которых оказалась иностранными рабочими, насильно пригнанными в Германию и работавшими на ее военных заводах. Среди них были французы, датчане, а также граждане СССР — в том числе русские и украинцы.
Читайте также
