Светлана Георгиевна Тихановская, но не Джо Джозефович Байден, Виктор Дмитриевич Бабарико, но не Анджей Янович Дуда — почему в подавляющем большинстве стран Запада не употребляют отчества, а в Беларуси это в порядке вещей? На самом деле еще сто лет назад большинство белорусов не имели третьей части в своем имени. Объясняем, каким образом у нас появилась такая традиция. Спойлер: дело в России и ее культурном влиянии.
Как Европа перешла от отчеств к фамилиям
Чтобы разобраться в этом вопросе, мы обратились к исследованию Винцука Вячорки «Не сьмяшыце мае прыназоўнікі». Его автор — известный белорусский филолог и политик, в прошлом один из основателей Белорусского народного фронта, лидер этой партии в 1999–2007 годах. Позже отошел от политики. В упомянутую книгу Винцука вошли его избранные тексты, публиковавшиеся на сайте «Радыё Свабода».
Вячорка-старший ссылается на работу знаменитого белорусского языковеда, академика Николая Бирило (автора книги «Беларуская антрапанімія. Уласныя імёны, імёны-мянушкі, імёны па бацьку, прозвішчы»). Поэтому сперва обратимся к ней. Как отмечал Бирило, сначала у предков будущих белорусов появились имена. Затем — отчества, которые играли наиболее важную роль в XVI–XVII веках. И лишь на самом позднем этапе, в XVII–XVIII веках, возникли фамилии, которые во всей Европе постепенно вытеснили отчества.
Чтобы разобраться, почему так произошло, вернемся к книге Вячорки. По его словам, после появления имен со временем в европейских обществах возникла потребность в персонификации людей. В этих целях использовали второе имя человека, имя его отца, кличку, название местности или имения. Но эта часть имени у потомков могла меняться (как то же отчество), из-за чего иногда невозможно было понять, к какому роду относится конкретный человек. А ведь существовала необходимость точно определять наследников и налогоплательщиков. Поэтому средневековые отчества в Европе начали «фиксировать», опираясь на имя самого старшего известного предка мужского пола. Таким образом они практически всюду превратились в неизменяемые фамилии (яркий пример — скандинавские фамилии, заканчивающиеся на -son/-sen), а самими отчествами перестали активно пользоваться. Появилась европейская модель: имя + фамилия. Именно поэтому отчеств в каком-либо виде нет и в США — Северную Америку заселили выходцы с этого континента.
Аналогичная картина имела место и у белорусов. Один из примеров — монархи Великого княжества Литовского, белорусско-литовского государства. У великого князя Гедимина, основавшего современный Вильнюс, были сыновья Ольгерд и Кейстут. Они были Гедиминовичами, или Гедиминовыми сыновьями. Но наследников последних — князей Витовта, Ягайло и других — тоже стали называть Гедиминовичами как представителей династии. По аналогичной схеме от отчеств стали появляться и другие фамилии: например, Адамович или Петрович. Другим вариантом было присвоение фамилии по профессии, кличке, физиологическим особенностям и другим параметрам.
Вячорка цитирует инвентарь города Велиж (теперь Смоленская область России) за 1772 год — как раз в том году этот населенный пункт вместе с другими восточно-белорусскими землями вошел в состав Российской империи. «Уласнікі пляцаў: Я[сны] П[ан] Мацей Грыжэвіч. Фларʼян Станкевіч. Ян Станкевіч. Ян Багдановіч. Прахор Семіпядны. Апанас Кантараў. Аўдзюня, удава. Даніла Рацкевіч. Антон Гінак. Міхал Тулкоўскі. Клім Іваноў. Халімон Кузьмін. Андрэй Гніда. Несцер Шчукін. Якуш Гніда. Улас Данькевіч. Я[сны] П[ан] Францішак Лявіцкі. Як бачым, мадэль „імя + прозвішча“ ўжо пануе, імёнаў па бацьку як „сярэдняга складніка“ няма ні ў кога — што ў звычайных мяшчанаў, што ў „ясных паноў“. <…> Гэта крайні ўсход беларускай этнамоўнай прасторы, таму бачым і мадэль прозьвішчаў на -оў/-ін. У цэлым антрапанімічная карціна цалкам беларуская», — констатирует Винцук Вячорка.
Единственным исключением в Западной Европе стали исландцы, сохранившие архаическую модель с изменяющимися отчествами в роли фамилий. «Ingólfur Arnarson — Арнараў сын — скандынаўскі першапасяленец выспы. Вядомая лёгкаатлетка (бег з барʼерамі) Guðrún Arnardóttir, адпаведна, будзе Арнарава дачка. Затое прозвішчаў у ісляндцаў няма і яны нават забароненыя законам», — писал Вячорка.
Россия идет своим путем
Совершенно иная ситуация наблюдалась в России. Это особенно видно, если сравнить ее с нашими землями.
На протяжении пяти веков предки современных белорусов жили сначала в Великом княжестве Литовском, а затем в составе Речи Посполитой (федерации с Польшей, куда вошло ВКЛ). Эти государства развивались в русле европейских традиций. Наши восточные соседи выбрали свой путь.
Об этой развилке мы уже рассказывали подробно.
В контексте этого текста обратим внимание на следующие ключевые отличия между нашими странами:
- в Москве бояре были низведены до роли княжеских слуг, а в ВКЛ элита — магнаты и шляхта — со временем получали все больше вольностей (да и в целом власть монарха постепенно стала ограничиваться);
- монархов, правивших на наших землях, признавали в Европе, они были в родстве с европейскими династиями. Правители России стали заключать такие браки лишь в XVIII веке;
- в ВКЛ крупные города имели широкую автономию (знаменитое Магдебургское право), в России этого не было;
- в Великом княжестве Литовском жили люди разных вероисповеданий, в Москве полностью доминировало православие. При этом у наших предков церковь была влиятельным институтом, а в России государство его подчинило.
Таким образом, роль государства в России все более усиливалась, оно проникало во все сферы жизни. Вдобавок ужесточалось крепостное право (совокупность юридических норм, закрепляющих права помещиков над крестьянами).
На практике все это привело к иерархичности в употреблении отчеств в России — разные слои населения обязаны были иметь разные формы отчеств. Упоминавшийся академик Николай Бирило писал, что в Московском государстве отчество на -ович (-евич) — то есть такое же, как имело множество предков белорусов, — в XV–XVI веках могли носить только представители высших слоев общества. Все другие имели отчество на -ов, -ин.
Бирило приводит следующий пример. В 1550 году российский царь Иван IV Васильевич, известный также как Иван Грозный, столкнулся с проблемой. Верные ему дворяне хотели получить землю. Тогда царь приказал составить список избранной тысячи служивых людей. Так появился документ «Тысячная книга». В нем, по подсчетам Бирило, отчества на -ович (-евич) имеют всего 28 человек, на -ин — 41, на -ого — 2 и больше 900 — на -ов (-ев), -ан. Пропорция очевидная.
В свою очередь, в ВКЛ почти в то же самое время, в 1528 году, появился документ под названием «Ухвала». Фактически он представлял собой перепись войска. В ней из 1500 упомянутых людей отчество на -ович (-евич) имеют более 1200 и только около 50 — на -ов (-ев) и -ан. Напомним, что фамилий в этот период еще практически не было.
То, что в Москве отчества, которые впоследствии превратятся в фамилии, формировались не так, как в близком по культуре ВКЛ, подтверждает и российский лингвист Афанасий Селищев, автор исследования «Происхождение русских фамилий, личных имен и прозвищ» (его тоже цитирует в своей работе Винцук Вячорка). Ученый писал, что использовать отчества на -ович/-евич в России могли только цари (вспоминаем пример Грозного, который звался Иваном Васильевичем), князья и близкие к ним придворные — для последних это было проявлением высшей милости. Все остальные получали преимущественно отчества на -ов/-ев. Также, по словам Селищева, в княжествах, которые присоединяла Москва, фамилии менялись на новый лад. Например, в Пскове, торговавшем с Западом и тесно контактировавшем с ВКЛ, люди с фамилиями Строиловичи, Люшковичи, Ледовичи «переименовывались» в Строиловых, Люшковых, Ледовых.
Но почему же в России отчества после того как превратились в фамилии, не исчезли, как в Европе? Дело опять-таки в иерархичности общества, которая затронула и эту сферу. В начале XVIII века российский император Петр I учредил «Табель о рангах». Это была система воинских, гражданских и придворных чинов. Получая очередной класс — от 14-го к первому — человек двигался по карьерной лестнице. К разным классам обращались по-разному. К первому-второму — Ваше высокопревосходительство. К третьему-четвертому — Ваше превосходительство. К пятому — Ваше высокородие. К шестому-восьмому — Ваше высокоблагородие. Ко всем остальным — Ваше благородие.
А затем императрица Екатерина ІІ — именно при ней белорусские земли были аннексированы империей и включены в ее состав — утвердила следующие правила присвоения отчеств. Чиновникам пяти высших классов полагалось полное отчество на ‑ич. Чиновники шестого−восьмого классов могли пользоваться «полуотчеством» на -ов, -ев, ‑ин. Всем, кто ниже — то есть тем, к кому обращались «Ваше благородие», — отчеством пользоваться запрещалось. То есть отчество осталось своеобразной регалией, которая обозначала статус в обществе.
Селищев, которого цитирует Вячорка, видит этот процесс частью более широкой дискриминации в русском языке того времени: «Паралельна <…> адбываўся працэс зневажальнага слоўнага выяўлення асобы перад вялікім князем і царом: і сяляне, і баяры, і святарства ўсялякага рангу — не „люди“, а „людишки“; у іх не „честь“, а „честишка“; яны абараняюць часам не „животы“ свае, а „животишка“ (маёмасць, жывёлу), сябе і сваіх блізкіх называюць імёнамі з суфіксамі памяншальнага і зневажальнага значэння».
От себя приведем еще один пример. Натальей в то время могли звать только дворянскую дочь, а вот Наташкой — ее служанку. Родные автора этого текста рассказывали, как уже после революции 1917 года мать, слышавшая от дочери слово «Наташка» в отношении ее ровесницы, могла дать ей пощечину: имя в такой форме считалось у образованных людей оскорбительным.
В итоге в других европейских странах отчества вышли из употребления, превратившись в фамилии, а в России остались, поскольку стали частью иерархического сословного общества. Сформировалась особая российская модель трехсоставного именования человека: имя + фамилия + отчество (если это позволял статус).
В СССР — с отчествами
Предки современных белорусов и русских стали жить вместе в одной стране лишь в конце XVIII века, когда наши земли вошли в состав Российской империи. Тогда же белорусы столкнулись с «именными» традициями этой страны.
Правда, долгое время они существовали параллельно с нашими. Вячорка проанализировал «Канкарданс беларускай мовы XIX стагоддзя» — в это издание включили все слова из известных за этот период белорусских текстов. Выяснилось, что отчеств в тот период белорусы не употребляли. Единственное за весь век исключение — в одном из произведений писателя-западнорусиста (не признававшего существования отдельной белорусской нации. — Прим. ред.) Александра Пщелко такую форму (с окончанием на -ич) использует русский помещик.
Упоминаний об отчестве не было и в паспортах БНР, которые стали выдавать в 1918 году.
Практически не упоминал их и классик белорусской литературы Якуб Колас. У него отчество появляется в романе «У палескай глушы», написанном в начале 1920-х годов. Действие в произведении происходит до революции. Но примеров употребления отчества всего три — и все они связаны с государственными служащими.
Кандидат филологических наук Сергей Важник в своем исследовании на тему эпистолярных традиций белорусов приводил показательную оговорку, которую в одном из своих писем в 1934 году сделал Янка Купала. «Кстати, сообщи мне имя-отчество Гронского и Накорякова; по белорусской привычке — не помню», — написал он русскому поэту Сергею Городецкому.
Употребление отчеств в Беларуси стало повсеместным лишь после появления Советского Союза. Почему? Еще ранее, в 1861 году — тогда существовала Российская империя, — в стране отменили крепостное право. Возможность использовать отчество получили все крестьяне. Как мы уже упоминали, в России это было престижно, а потому постепенно отчество стали употреблять все наши восточные соседи. К моменту революции и появления Советского Союза это стало для них нормой.
А для СССР была характерна строгая централизация и навязывание стандартов во всех сферах жизни. Поэтому использование отчеств стало все более широким. Их давали не только представителям славянских народов, но и других национальностей, для которых отчества совсем не характерны. Возможно, именно из этой практики берутся нынешние проблемы президента России Владимира Путина с произношением отчеств лидеров стран Центральной Азии — например, президента Казахстана Касым-Жомарта Кемелевича Токаева он однажды назвал не его именем, а словосочетанием, которое прозвучало примерно как «Кемежам Ишемильевич».
Традиция употребления отчеств в БССР вводилась постепенно, и его формы бывали разными. Вячорка ссылался на справочник «Як у нас клічуць» историка Симона Бориса, в котором приводился такой пример из биографии историка Леонида Лыча, родившегося в 1929-м. В свидетельстве о рождении его записали как «Лыч Леанід Міхасёў». В школе — «Лыч Леанід Міхасевіч». После войны в паспорте — «Лыч Леанід Міхайлавіч».
Так что традиция называть Петровичем компанейского трудолюбивого мужчину, который найдет контакт с любым собеседником, или Леонидовной — веселую женщину, душу компании, пришла уже после Второй мировой войны. Именно в это время в жизни белорусов закрепились отчества, которые теперь воспринимаются как что-то само собой разумеющееся, а аббревиатуру «ФИО» знает каждый.
Читайте также
