Отправляясь в зону боевых действий и на оккупированные территории, женатые российские солдаты и офицеры находят время и на отношения с украинками — о таких случаях рассказало издание «Север.Реалии». Речь шла в том числе о жительницах территорий самопровозглашенных ЛНР и ДНР — то есть уже почти десять лет находящихся под оккупацией. Отношения между живущими на захваченных землях женщинами и самими захватчиками не редкость, но этот сюжет заставляет вспомнить об истории, случившейся во время Второй мировой войны после освобождения Франции. Тогда француженкам, заподозренным в отношениях с оккупантами, выбривали головы, а иногда использовали и более жестокие наказания. Рассказываем, как это было.
Появление вишистской Франции
Наказание в виде насильного бритья головы женщинам далеко не ново. Его как символ супружеской неверности применяли в древних Германии и Франции, в Средневековье, а также уже в ХХ веке во время Первой мировой войны — как на немецких, так и на французских территориях. Но масштаб случившегося во Франции в 1944–1945 годах превзошел все аналогичные события, имевшие место до этого.
Точкой отсчета, которая привела к этой акции, было 10 мая 1940 года. Тогда нацисты напали на Бельгию, Нидерланды и Францию. Уже 14 июня они заняли Париж. Часть французского руководства настаивала на продолжении борьбы. Среди них был и тогда малоизвестный генерал Шарль де Голль, заместитель военного министра. Министром же обороны был маршал Анри Филипп Петен, герой Первой мировой. Он давил на премьер-министра Поля Рейно, чтобы тот подписал сепаратный мир с немцами. Последний отказался и 16 июня ушел в отставку. Новое правительство возглавил сам 84-летний Петен, приказавший арестовать своего предшественника. Рейно вышел на свободу 7 мая 1945 года.
Тем временем 22 июня 1940 года Петен заключил с немцами Компьенское перемирие. Предполагалось, что оно будет действовать до заключения полноценного мирного договора. Но его так и не подписали. По условиям документа, немцы оккупировали около 60% территории Франции — весь север и запад страны. На юго-востоке создавалось Французское Государство — именно так официально называлась структура со столицей в городе Виши (отсюда и неофициальное название «режим Виши»). Его руководителем стал маршал Петен, получивший диктаторские полномочия.
Формально Виши была свободным независимым государством, контролировавшим свои же колонии. В стране действовали французские законы и не вводились нацистские оккупационные войска. В реальности же режим тесно сотрудничал с нацистами, которые чувствовали себя на ее территории как дома.
В 1942 году оставшаяся часть Франции была полностью оккупирована Германией, а вооруженные силы Виши перестали существовать, хотя администрация Петена продолжила работу. Вместо армии была создана милиция, действовавшая под командованием немцев до освобождения страны.
Сопротивление и коллаборационизм
В такой ситуации завязался клубок противоречий.
Часть населения пошла на сотрудничество с нацистами. К примеру, это:
- 7 тысяч человек, вошедших в состав «Легиона французских добровольцев против большевизма» (в 1943–1944-м они участвовали в борьбе против партизан на территории Могилевщины, позже вошли в состав дивизии СС «Шарлемань», которая в конце войны сдалась американцам);
- более 100 тысяч французских проституток или женщин, торговавших своим телом, которые обслуживали немцев;
- сотрудники администрации Виши, которые участвовали в депортациях евреев. К моменту нападения Германии во Франции их жило 330 тысяч. Более 70 тысяч были депортированы — к моменту освобождения из их числа в живых осталось лишь 2,5 тысячи.
Многие французы сотрудничали с оккупантами из-за необходимости выжить. Например, 200 тысяч француженок обслуживали нацистов как прачки и уборщицы. Это был единственный способ прокормить себя. Тысячи жителей страны строили для немцев оборонительный вал на побережье Атлантического океана. Первоначально на работу отправляли добровольно, затем — принудительно.
Другая часть населения боролась с врагом в рядах Сопротивления. Точные цифры неизвестны, встречаются упоминания о 350−500 и даже о 600 тысячах человек, что, впрочем, может быть завышенными показателями.
Были и те, кто оказался в плену: Петен после поражения передал Третьему рейху всех немецких военнопленных, а вот захваченные французы остались в лагерях. Около 2/3 из них (1 млн из 1,5 млн) вышли на свободу лишь после окончания Второй мировой.
И, разумеется, встречались те, кто просто ждал развития событий и не делал вообще ничего, чтобы не привлекать внимания. Например, из ста французских католических епископов лишь шестеро осудили нацистский режим.
Общество было расколото, но это совсем не соответствовало образу Франции как «великой державы». Хотя именно так страна позиционировала себя на протяжении десятилетий и даже веков до Второй мировой войны. Между тем в 1940-м Францию постигла катастрофа, причины которой были непонятны многим гражданам.
В том числе и поэтому участников Сопротивления распирала ненависть к врагам. Во время войны находившийся в эмиграции лидер движения, генерал де Голль, как минимум пять раз публично в своих выступлениях по радио или на митингах призывал не только к борьбе с захватчиком, но и к мщению в адрес коллаборационистов. Осуществить его было куда проще в адрес женщин, чем мужчин.
«Была принята такая точка зрения: каждая женщина, которая легла с немцем, предала родину в душе. „Горизонтальный коллаборационизм“ был самым невыносимым признаком поражения и оккупации. Это была метафора полного подчинения Франции, которая легла под Германию в прямом и в переносном смысле», — писал в 2009 году российский публицист Леонид Млечин.
Находившихся в плену мужчин возмущал сам факт, что во время их отсутствия им изменяли: каждый десятый освободившийся военнопленный развелся практически сразу после возвращения домой. Почти всегда причина была одна — супружеская измена. Стоит добавить, что французское общество было очень консервативным и традиционным. До Второй мировой войны женщины не имели права голосовать на выборах: они получили его лишь в 1945-м.
Те же, кто в войну сам сотрудничал с режимом Виши или же отсиделся в тени, часто были готовы присоединиться к большинству в травле женщин — опять-таки чтобы не привлекать лишнего внимания.
Существует еще и такое мнение: дескать, Франция летом 1944 года стояла на пороге гражданской войны между коллаборационистами и участниками Сопротивления. И наказание лишь для женщин в условиях, когда с нацистами сотрудничала значительная часть французов, послужило способом «национального примирения». Наверняка это преувеличение, но травля женщин действительно позволяла выпустить пар и списать с мужчин часть их грехов.
Бессистемная месть
Первые факты насильной стрижки женщин были зафиксированы на оккупированной
территории страны еще в 1941-м. В том же году в подпольной прессе, издаваемой
«Свободной Францией» (движением, которое создал де Голль), появляются первые угрозы предательницам.
«Француженки, которые отдаются немцам, будут пострижены наголо, — предупреждали листовки, распространявшиеся Сопротивлением. — Мы напишем вам на спине — „продалась немцам“. Мы должны провести вакцинацию — выработать иммунитет от дьявольского искушения коллаборационизмом, от вируса пятой колонны. Когда юные француженки продают свое тело гестаповцам или милиционерам, они предают кровь и душу своих французских соотечественников. Будущие жены и матери, они обязаны сохранять свою чистоту во имя любви к родине».
Но во время оккупации это все еще были тайные и немногочисленные акции. А вот после освобождения они стали массовыми, открытыми и повсеместными, зафиксированными во всех регионах Франции.
Обычно последовательность событий была следующей. Сначала в городе появлялись местные Комитеты освобождения (части общенационального Французского комитета национального освобождения, сформированного в эмиграции де Голлем), которые инициировали поиск «предательниц» и выносили приговор в отношении женщин, виновных в «национальной недостойности и в национальной деградации». Что происходило после приговора?
«Люди с оружием в руках врывались в дома и силой вытаскивали женщин, вели их на городскую площадь и стригли наголо. Женщин держали за руки, чтобы не сопротивлялись. Призванный исполнить свой патриотический долг парикмахер орудовал ножницами или машинкой для стрижки. Наказание и унижение были тем сильнее, что совершались публично, на глазах у родственников, соседей и знакомых. Собравшиеся смеялись и аплодировали. После этого опозоренных женщин водили по улицам — всем напоказ. Иногда с женщин срывали одежду. Мальчишки улюлюкали», — писал Млечин. Чтобы придать этим событиям вид законности, при «стрижках» обязательно присутствовал полицейский или жандарм. На этом наказание в целом и заканчивалось.
Отметим, что какого-то единого алгоритма не существовало. Иногда женщинам, обвиненным в интимных отношениях с врагом, суды давали «сутки» — не менее восьми. В департаменте Восточные Пиренеи, что на границе с Испанией, их обязывали в течение полугода раз в две недели посещать венеролога — как и зарегистрированных проституток. Также отметим, что стрижка не всегда происходила на глазах у ликующей или разъяренной толпы.
Первая большая волна насилия произошла в конце лета 1944 года, когда были освобождены многие французские города. Одновременно проходил еще один процесс: линчевания и внесудебных расправ (чаще всего над мужчинами), во время которого погибли 9−10 тысяч человек. «Это, конечно, очень много, но можно отметить важную деталь: до восьми тысяч таких расправ были совершены еще до полного освобождения Франции от оккупантов и установления новой власти. То есть с того момента, когда началось судебное преследование коллаборационистов, масштабы произвольного насилия существенно сократились», — отмечал французский историк Оливье Вивьёрка, специалист по периоду немецкой оккупации и режиму Виши.
Важный нюанс: в отличие от линчевания, стрижка женщин с установлением новой власти не прекратилась. Вторая волна произошла в мае и июне 1945 года, когда на родину возвратились французские военнопленные, депортированные и заключенные концентрационных лагерей, а также те, кто добровольно уехали гастарбайтерами
или сопровождали отступающих немцев. Также к тому моменту стали хорошо известны подробности содержания в концлагерях. Кроме того, под репрессии попали женщины, которые избежали первой волны или получили приговор, который показался общественности слишком мягким.
Массово стрижки происходили до конца 1945 года. Последний раз такой случай был зафиксирован в Савойе (историческая область на юго-востоке Франции у подножия Альп) в феврале 1946 года.
Жертвы и последствия
Всего жертвами стрижки стали больше 20 тысяч женщин. Причем не все они обязательно занимались с немцами сексом. Француженки могли просто поддерживать с ними дружеские или деловые отношения. В качестве претензий к таким женщинам могли фигурировать следующие: они пили вино, слушали музыку и танцевали, пока балы запрещены.
Никакой логики или общего принципа в приговорах не было. Например, звезда довоенного кино Мирей Бален пыталась бежать в Италию с любовником, немецким офицером. Партизаны схватили обоих: мужчина исчез, а актрису избили и изнасиловали. После этого Бален сыграла лишь одну роль, ушла из кино и позже умерла в нищете.
Аналогичная судьба, казалось бы, ждала модельера Коко Шанель, ставшую любовницей немецкого дипломата. Но после войны она смогла уехать в Швейцарию. Актриса Арлетти (настоящее имя Леони Батия) во время войны также была любовницей немецкого офицера. На суде она якобы заявила, что «Мое сердце принадлежит Франции, однако влагалище — мне». По другой версии, фраза звучала так: «Мое сердце французское, а задница интернациональная!» (хотя, возможно, эта фраза была ей приписана). Тем не менее Арлетти получила 18 месяцев тюрьмы — ее никто не стриг, а уже через неделю женщину перевели под домашний арест.
А что с обычными женщинами? Исследователи приводили отрывок из полицейского протокола, который очень наглядно показывает роль слухов в процессе обвинений:
«Расследование после анонимного письма с доносом на аборт г-жи X, 25 лет, домохозяйки, мужа военнопленного, интернированного.
Свидетель №1: «Она слывет распутницей и часто бывала у немцев».
Свидетель №2: «Однако, по слухам, она сделала аборт. Известно, что она часто бывала у немцев и что ее много критиковали по этому поводу».
Свидетель №3: «Все, что я могу сказать, это то, что она была связана с оккупационными войсками».
Свидетель №4: «Общественная молва обвиняет ее в тесном сотрудничестве с оккупационными войсками».
Свидетель №5: «По слухам, она была беременна».
Г-жа X: «Я решительно отрицаю выдвинутые против меня обвинения».
Неизвестно, был ли вынесен этой женщине обвинительный приговор. Но можно лишь догадываться о ее последующей репутации в этом населенном пункте.
А вот конкретные данные по департаменту Сена и Уаза (со столицей в Версале). К уголовной ответственности там привлекли около 900 женщин, 76% из них — по доносам. В статье приводятся данные по приговорам 609 человек: 502 осудили, 107 оправдали. В Париже в сексе с офицерами или солдатами немецкой армии обвинили 135 жительниц, 95 из них оправдали. Но стрижка была не единственным наказанием. Например, в Морбиане (департаменте на западе Франции, в Бретани) без суда казнили 76 женщин, в том числе 27 — за интимные отношения с немцами.
«Иногда, впрочем, в этой церемонии не было никакой политики. Женщин стригли наголо и в городках, где в годы войны не размещались немецкие гарнизоны, не было ни коллаборационистов, ни участников Сопротивления. Хозяева городка возвращали себе власть над женщинами, или, как говорят феминистки, удовлетворяли свой мужской шовинизм. Известны случаи, когда наголо стригли и мужчин — за мародерство и доносительство. Но вот что интересно — никого из французов не остригли за интимные отношения с немкой», — писал Млечин.
На первый взгляд, последствия стрижки были не такими серьезными. Ни сами женщины, ни их дети обычно не были никак поражены в правах. Но для жертв эти события стали огромной психологической травмой. Известен случай, когда женщина, подвергшаяся такому наказанию, 40 лет оставалась затворницей в своем доме. Многие француженки, подвергшиеся стрижке, затем не вышли замуж и не рожали детей. Модели, по которым действовали взрослые, копировали и дети. Например, в департаменте Шаранта (на западе Франции) историки зафиксировали в послевоенный период следующую игру: дети, вооружившись деревянными саблями, захватывали сад, выпускали из клеток кроликов, после чего стригли девочек.
Читайте также
