В начале октября медики Кении столкнулись с болезнью, из-за которой в больницу попали более 100 девочек из женской средней школы святой Терезы в Эреги. Главным симптомом заболевания стала слабость в суставах, которая в некоторых случаях приводила к параличу ног — из-за чего пострадавшие не могли ходить. Местные медики не смогли поставить диагноз и отправили образцы крови на исследование в столицу страны, Найроби. Кенийская вспышка паралича выглядит очень странной болезнью. Но в истории человечества — в том числе и в относительно недавней — зафиксированы куда более загадочные случаи. Рассказываем о них.
Танцевальная чума, XIII–XVII века, Центральная и Западная Европа
В середине июля 1518 года одна из жительниц Страсбурга вышла на улицу и начала танцевать. Она не останавливалась несколько дней подряд, ее примеру следовали все новые и новые люди — и через неделю танцевало уже около 100 человек. Такое событие было не в новинку для Европы тех лет, и, по господствовавшему поверью, выздороветь от непреодолимого желания плясать можно было, только танцуя день и ночь напролет. Поэтому городские власти выделили для заболевших залы, построили сцену и наняли музыкантов. Судя по всему, идея позволить людям танцевать в общественных местах только помогла превратиться вспышке в настоящую эпидемию.
Через несколько дней непрерывного танца люди со слабыми сердцами начали умирать. К концу августа 1518 года безумие в Страсбурге охватило около 400 человек (по данным из других источников, 400 человек — это число погибших). В конце концов власти отказались от тактики «клин клином вышибают», начали грузить людей на повозки и отвозить в церкви для исцеления. В начале сентября эпидемия пошла на убыль.
Страсбургская вспышка танцевальной чумы, или танцевальной мании, — далеко не первая, но лучше всего описанная и задокументированная. Она нашла отражение в письменных распоряжениях городских властей, религиозных проповедях и научных описаниях, оставленных известнейшим врачом эпохи Возрождения Парацельсом.
Впервые что-то подобное было зафиксировано в 1021 году в немецком городе Кёльбигк. Здесь в канун Рождества 18 прихожан собрались у церкви и так активно танцевали, что священник не мог служить мессу. Тот приказал им остановиться, но горожане не обратили на него внимания и продолжали прыгать, бить в ладоши и петь. Разъяренный священник, как записал местный летописец, в наказание наложил на них проклятие: танцевать целый год. Лишь к следующему Рождеству люди смогли восстановить контроль над своими конечностями. Измученные и раскаявшиеся, они погрузились в глубокий сон. Некоторые так и не проснулись.
Впрочем, по мнению исследователей, летописец здесь вполне мог приукрасить какие-то реальные события. Первой бесспорной вспышкой танцевальной чумы считается событие в другом немецком городе, Эрфурте. Здесь в 1247 году около 200 человек безудержно плясали на мосту через реку Мозель — пока он не обрушился и не утопил их всех. В 1374 году десятки средневековых авторов зафиксировали страшную танцевальную эпидемию, которая охватила запад современной Германии, Нидерланды и северо-восток Франции. Тысячи людей в разных городах танцевали по нескольку дней и даже недель — крича от ужасных видений и умоляя священников и монахов спасти их души. Позднее настоятель монастыря около немецкого Трира вспоминал еще одну подобную вспышку, когда группа танцоров во власти галлюцинаций прыгала целых шесть месяцев. Многие из них умерли, сломав ребра или позвоночник.
Вспышки танцевальной чумы полностью прекратились в Европе к середине XVII века. У науки нет однозначного объяснения этой загадочной болезни. Среди причин называют отравление спорыньей — грибами, паразитирующими на ржи и пшенице. Отравление мукой, зараженной спорыньей, может приводить к галлюцинациям, спазмам и тремору (непроизвольным ритмичным движениям различных частей тела). Именно из содержащихся в спорынье производных лизергиновой кислоты Альберт Хофманн в 1938 году синтезировал ЛСД.
Однако по современным представлениям такая связь маловероятна: отравление этими грибами также нарушает кровоснабжение и затрудняет координацию движений, после чего танцевать по нескольку суток подряд просто невозможно.
По другой версии, танцевальная чума — это вовсе не болезнь, а проявление какого-то еретического культа. Но это тоже маловероятно, потому что сами танцоры часто выражали свое горе из-за непрерывного танца, просили о помощи, корчились от боли и молили о пощаде. Судя по всему, танцевали они против своей воли.
Правдоподобным выглядит предположение, что в форме танца выражалось какое-то психическое расстройство — например, это могли быть вспышки массовой истерии. Возможно, что танцующие люди входили в измененное состояние сознания — вроде транса, что позволяет объяснить их необычайную выносливость и способность танцевать на воспаленных, опухших и покрытых ранами ногах. В состояние транса, в свою очередь, «помогает» войти высокий уровень стресса. Известно, что танцевальная чума 1374 года распространилась в районах, наиболее пострадавших от самого разрушительного наводнения XIV века. А жители Страсбурга к 1518 году пережили череду страшных неурожаев, самые высокие цены на зерно на протяжении жизни целого поколения, недавнее появление сифилиса и возвращение таких «старых знакомых», как проказа и чума. Даже по меркам Средневековья это было очень тяжелое время.
Есть свидетельства, что к концу XVI века в некоторых регионах Европы (например, Шварцвальд в современной Германии и район впадения Рейна в Северное море в Нидерландах) люди научились контролировать танцевальный транс и даже входили в него намеренно во время религиозных праздников. Возможно, постепенно психическая эпидемия превратилась в своеобразный ритуал.
Английский пот, Европа, 1483−1551 годы
В конце XV — начале XVI века Англия пережила пять страшных эпидемий загадочной болезни с уровнем смертности от 30 до 50%. Она появилась среди множества других заболеваний, постоянно угрожавших здоровью людей в Средневековье. Но если у большинства остальных — вроде чумы — по мере развития медицины ученые смогли найти возбудители, то происхождение английского пота до сих пор не разгадано.
Это заболевание проявлялось обычно ночью или ранним утром. Первыми симптомами были озноб и тремор, за которыми быстро наступали высокая температура и сильная слабость. Тело покрывалось потом. Болезнь проходила очень тяжело и иногда заканчивалась смертью уже через несколько часов. По мнению современных исследователей, увеличить смертность от английского пота мог бытовавший способ лечения от него: заболевших укладывали в постель, плотно накрывали одеждой, а в помещении закрывали окна.
Также известно, что инфекция, вероятно, передавалась от человека к человеку. Возможными ее переносчиками называли грызунов-полевок. Инкубационный период английского пота (время от заражения до проявления симптомов) составлял от одного до полутора месяцев. Есть предположение, что его вызывала неизвестная разновидность хантавирусов. В современном мире они, помимо прочего, вызывают геморрагическую лихорадку.
Крупные вспышки английской потовой болезни происходили в Англии в 1485, 1508, 1517, 1528 и 1551 годах. Но впервые с английским потом столкнулись в 1483-м — а возможно, и в 1480-м, когда болезнь, как указывают некоторые авторы, могла попасть в Англию с Родоса или из Малой Азии.
Вспышки английского пота обычно начинались летом и продолжались примерно до октября. В первой из них погибло 15 тысяч жителей Лондона. Вторая и третья эпидемии тоже ударили в основном по Лондону и остальной Англии.
А вот четвертая эпидемия английского пота, начавшись в Англии в 1528 году, стала общеевропейской. Она перекинулась на Нидерланды, Францию, Данию, Германию, Швецию, Швейцарию, Польшу и даже на Великое княжество Литовское. Правда, к этому моменту английский пот был уже значительно менее смертоносным и уносил жизни примерно 5% заболевших. Последняя вспышка 1551 года снова ограничилась Англией. После этого английский пот как будто исчез — только в 1578–1579 и в 1802 годах находятся упоминания о нем в отдельных английских городах.
Эпидемия смеха, Танганьика, 1962 год
30 января 1962 года в миссионерской школе для девочек от 12 до 18 лет в городе Букоба на северо-западе Танганьики (сейчас — Танзания) началась, пожалуй, самая необычная эпидемия XX века. Три ученицы рассмеялись — возможно, из-за сказанной кем-то шутки. По какой-то причине их смех оказался очень заразительным и стал распространяться лавинообразно. К 18 марта, когда школу пришлось закрыть, пострадали уже 95 из 159 учениц. При этом никто из преподавательского состава (двух европейцев и трех африканцев) не заболел. Но когда после закрытия школы родители пришли забирать своих детей, смеяться стали и некоторые из них. В конце концов эпидемия смеха распространилась и на соседние деревни. 21 мая школу попытались открыть, но к 18 июня заболело еще 48 девочек — занятия снова пришлось отложить.
Распространение эпидемии смеха за пределы школы происходило через семьи. Например, 17 июня в деревню Каньянгерека отправили одну из заболевших учениц. Дома она заразила 6-летнего брата, 16-летнюю сестру и еще одну родственницу 18 лет. Другая родственница прошла 16 километров из другой деревни, чтобы навестить заболевшую девочку, — и через несколько часов смеялась тоже.
Вопреки расхожему мнению, эпидемия смеха не выглядела как непрерывный полугодовой приступ. Смех вызывает огромную нагрузку на дыхание, смеяться больше 20 секунд подряд крайне сложно, а дольше минуты — практически невозможно. В конце концов от смеха становится просто больно.
Большинство из десяти тысяч жертв заболевания составляли дети школьного возраста и подростки, но попадались среди них и взрослые мужчины и женщины. Ни один грамотный и более-менее образованный человек жертвой эпидемии смеха не стал. Все заболевшие (кроме «нулевых пациентов» — первых трех девочек) недавно контактировали с кем-то из пораженных болезнью ранее. Но совершенно не обязательно начинали смеяться сразу — инкубационный период обычно составлял от нескольких часов до нескольких дней.
Затем человек внезапно начинал хохотать — причем приступы смеха перемежались приступами плача. Это продолжалось от нескольких минут до нескольких часов, после чего наступала передышка (она могла быть разной по продолжительности). Приступы сопровождались беспокойством. Часто больные утверждали, что у них кружится голова и что они думают, что кто-то их преследует. Каких-то аномалий в физическом состоянии при этом у больных не наблюдалось — хотя у некоторых через несколько дней поднималась температура.
Такое болезненное состояние из цепочки приступов и пауз продолжалось от нескольких часов до 16 дней. В это время пациенты не могли заниматься своими обычными повседневными делами и вообще очень плохо себя контролировали. У большинства пострадавших было больше одного такого периода, которые разделялись между собой нормальной жизнью. К смерти или каким-то серьезным последствиям для здоровья не привел ни один из случаев — но учителя сообщали, что только через несколько недель после выздоровления девочки могли нормально посещать уроки.
Уже в 1963 году ученые тщательно исследовали эпидемию смеха — что называется, по горячим следам. Они изучили диету школьниц и жителей пострадавших деревень, их кровь, проанализировали возможные пути попадания в организмы токсических веществ. Наиболее вероятным объяснением тогда назвали массовую истерию, каким-то образом связанную с культурой местных жителей.
Более поздние исследования подтверждают эту гипотезу и называют произошедшее в Букобе и окрестностях массовым психогенным заболеванием. По современным представлениям, МПЗ — это реакция психики людей, не обладающих большой властью, с низким социальным статусом, на большую стрессовую нагрузку.
Вряд ли можно говорить об эпидемии смеха как о полностью разгаданной загадке. Но гипотеза о массовом психогенном заболевании выглядит правдоподобной. Известно, что опрошенные заболевшие девочки из Букобы рассказывали, что они испытывали сильный стресс из-за завышенных ожиданий своих учителей и родителей.
Читайте также
