Она говорит, что уже устала от повышенного внимания. Пять месяцев назад ее история прогремела на весь мир. Сегодня Кристину Тимановскую все меньше путают со Светланой Тихановской, а сама чемпионка Беларуси в беге на 100 и 200 метров обустроилась в Варшаве. Туда уроженка Климовичей направилась из Токио после того, как НОК Беларуси отстранил ее от участия в Олимпиаде.
Ностальгию вытеснили иные ощущения. В новом проекте Zerkalo.io «Спорт в политике» Тимановская рассказала о мечтах и стихах, любимой дистанции и запуске магазина одежды. Призналась, что до сих пор получает угрозы. Вспомнила нелестную характеристику от Юлии Нестеренко и что не молчала еще в школе. Отдала должное Павлу Латушко и посмеялась над нерасторопностью чиновников в Токио.
За последние полтора года вы наверняка слышали высказывания чиновников и о том, что «спорт вне политики». Но жизнь показывает, что это не так: после 9 августа 2020-го сотни атлетов подписали письмо против жестокости силовиков и за новые выборы. После многие из них подверглись давлению: были вынуждены уехать из страны, оказывались на сутках, стали обвиняемыми по уголовным делам. В проекте «Спорт в политике» мы разговариваем с атлетами, которые не побоялись говорить о том, что важно для очень многих белорусов.
«Меня всегда задевала несправедливость»
— Что пожелаете себе и белорусам в 2022-м?
— Поменьше черных полос. Не знаю, как у остальных, но после Токио у меня было немало неприятных событий, связанных со здоровьем близких. Хочется, чтобы это поскорее закончилось. И, конечно, пожелаю всем вернуться в свободную страну.
— 19 ноября вам исполнилось 25 лет.
— Отпраздновали в кругу новых и частично старых друзей. У нас с мужем есть знакомые в Варшаве, которые уехали в Польшу еще несколько лет назад, потому что здесь лучше условия для работы. Но в большинстве на дне рождения были люди, которым, как и мне, пришлось бежать по политическим причинам.
— За что любите белорусов?
— Люди разные. Есть трусы, а есть те, кто действительно не боится и готов отстаивать свою позицию до конца, несмотря на обстоятельства. Мне нравятся сильные, уверенные в себе личности. У нас принято считать, что белорусы — котики. Это тоже прикольно, но не приведет страну к желаемому, если постоянно будем такими добрыми и милыми.
— А вы и раньше не молчали?
— Меня всегда задевала несправедливость. Родители говорили, мол, не высовывайся, надо иногда склонить голову и войти в положение. В общем, как большинство белорусов. Это неправильно: своего ребенка точно буду воспитывать иначе.
Не понимала, почему мне, например, занизили оценку. Могла остаться после урока и написать контрольную заново. Говорила маме, что не оставлю это так. Не всем учителям нравилась подобная черта. Помню, у меня болело горло, и я вышла к доске в шарфе. Было очень холодно в классе. Преподавательница мне что-то высказала, дескать, еще бы на лицо натянула шарф. Я ответила, мол, следите за собой. С тех пор она и невзлюбила меня (улыбается). Но ничего. Наверное, в любой школе есть противный учитель.
Был еще абсурдный случай в университете. Я сдавала экзамен по истории спорта. Серьезно готовилась, зубрила несколько ночей. Мне в билете попались два вопроса: один легкий и один сложный. Но так вышло, что именно этот сложный прочитала накануне вечером. Ответила на первый вопрос и увидела, что преподаватель мне ставит 6. Говорю, мол, подождите, еще второй не рассказала. А он мне: «Все равно не расскажешь, ты же не была на моих занятиях». Так и не дали ответить. Пошла к декану, но оценку не поменяли. Преподаватель оправдался тем, что у меня была слабая посещаемость. Хотя какое это имеет отношение к моему ответу? Было обидно. После того экзамена больше не учила все 60 билетов (смеется).
«Говорили, что я в черном списке Минспорта»
— Какие у вас планы по части соревнований?
— Это самый тяжелый вопрос. Пока неопределенность. Полноценно тренируюсь, готовлюсь к сезону, но не знаю, когда смогу выступать. Процесс с получением спортивного гражданства Польши займет время. Надеюсь, что меня поддержат и МОК, и Белорусский фонд спортивной солидарности.
— Неопределенность и вероятный трехлетний карантин после смены гражданства тяготят?
— Нет. Смотрю на это, как на возможность стать лучше за счет тренировок. Это шанс подготовиться и выйти на дорожку в хорошей форме. По соревнованиям пока не скучаю.
— Какие условия для работы?
— На территории клуба, в котором тренируюсь, есть открытый и закрытый стадион, тренажерный зал. Всего хватает. В манеже, правда, очень высокие виражи. Это травмоопасно, поэтому раз-два в неделю ездим в Спалу, в 100 км от Варшавы. Там хороший легкоатлетический комплекс.
— Вы работаете с новым тренером.
— Это польский специалист. Пока все устраивает. Скажу больше: мне очень комфортно. Раньше чувствовала себя перетренированной или, наоборот, не хватало нагрузки. А сейчас именно золотая середина. Посмотрим, что из этого получится на соревнованиях. Надо учитывать настроение, моральное состояние, а не только тренировочные объемы.
— А в каком состоянии подходили к Олимпиаде в Токио?
— Не в самом лучшем. На тот момент работала с тренером из Австрии, но меня не пускали к нему на сборы. Плюс не разрешали стартовать за границей, хотя не раз просилась. Говорили, что надо было думать головой, а не постить что-то в поддержку народа в Instagram. Мол, я в черном списке Минспорта. Приходилось тренироваться одной. Разве что муж помогал, когда у него не было клиентов. Арсений — тренер в фитнес-клубе. Сложно назвать все это полноценной подготовкой к Олимпиаде.
«Нестеренко была в шоке»
— Насколько я понимаю, для вас основная дистанция — 200 метров.
— Да. Сотню не люблю. Не могу до конца найти ту самую золотую середину, чтобы не зажиматься во время бега, хорошо выходить из колодок. В Токио ужасно начала спринт, встала на втором шаге — пришлось догонять всю дистанцию (при личном рекорде 11,04 Кристина пробежала в предварительном забеге за 11,47 и не вышла в полуфинал — Прим.Zerkalo.io).
На 200 метров в этом плане проще. Там не настолько важно очень быстро выбегать из колодок. Чувствовала, что на Олимпиаде могу показать, по крайней мере, 23,00, что позволило бы попасть в полуфинал. На контрольной тренировке за неделю до старта бежала по личному рекорду (22,78 — Прим.Zerkalo.io). Но мы не узнаем, как могло бы быть. В Токио, когда все разрешилось, хотела вернуться и пробежать 200 метров, но из-за поздней заявки и раннего времени старта мне отказали. Впрочем, самочувствие уже было так себе. Нормально не ела пару дней из-за всех разбирательств, почти не спала. Хотя адреналин зашкаливал.
— Глобальная цель — выбежать на 100 метров из 11 секунд?
— Блин, я все-таки хочу преодолеть 200 метров в районе 22 секунд. Не знаю, почему все акцентируют внимание на сотне. Словно дистанции вдвое длиннее не существует. Это еще до Токио было. Все интервью крутились вокруг 100 метров. Может, конечно, по той причине, что это самая короткая олимпийская дистанция. Но даже обидно. К слову, и на коммерческих стартах в программе тяжело найти 200 метров, а они мне значительно ближе.
— У вас есть пример для подражания в спринте?
— Нравится, как бегает Элейн Томпсон (пятикратная олимпийская чемпионка из Ямайки — Прим.Zerkalo.io). У нее легкий, широкий шаг. Мне этого не хватает — не напрягаться во время выступлений, расслабиться. Раньше очень любила смотреть за Эллисон Феликс (семикратная олимпийская чемпионка из США — Прим.Zerkalo.io). Когда только стала заниматься, то ее стиль и техника производили неизгладимое впечатление. Пусть Феликс много бегала и 400 метров.
— Когда Юлия Нестеренко нарушила гегемонию темнокожих спортсменов, вам было всего семь лет. А доводилось ли общаться с олимпийской чемпионкой?
— Пересекались на соревнованиях. Помню, мне было лет 18, а карьера Юлии уже близилась к завершению. Опередила Нестеренко на чемпионате Беларуси. Она в интервью сказала, что, мол, ее какая-то девочка обыграла. Меня это проявление неуважения очень зацепило. В смысле, «какая-то девочка»? Потом общались с ней на командном чемпионате Европы в Чебоксарах. Нестеренко просила меня не обращаться на «вы», потому что ей было неловко. Обсуждали и то ее интервью. Юлия сказала, что просто была в шоке, проиграв человеку, который первый раз в жизни бежал на чемпионате Беларуси.
«В Токио сразу была накачка»
— Чем запомнилась Олимпиада до всего случившегося с вами?
— В сборной по легкой атлетике была напряженная обстановка. Из-за событий летом 2020 года команда разделилась. Теплые отношения стали редкостью. Начальство тоже было на взводе. Шеф белорусской миссии в Токио Дмитрий Довгаленок встретил нас в штаб-квартире НОК в олимпийской деревне. После того собрания хотелось собрать вещи и лететь домой. Сразу была накачка: что и кому мы должны, как обязаны себя вести. Мол, если скажем что-то в интервью, то пожалеем. И все в таком духе. С подобным отношением точно не добавляется желания выступать. Поэтому в дальнейшем старалась обходить ту штаб-квартиру стороной.
— Если охарактеризовать одним словом инцидент с вашим отстранением от Олимпиады и последующие события в аэропорту, то что наиболее подходит: приключение, драма, побег, тупик?
— Скорее, приключение (смеется). До сих пор не могу понять, почему в Беларуси настолько глупы те, кто занимает высокие посты? Во-первых, они сами начали по телевидению про меня говорить всякие гадости, оскорблять в Telegram-каналах. Естественно, я понимала, что вернуться домой и «спокойно» пересидеть, как мне обещали, не получится. Во-вторых, у меня никто не забрал телефон на пути в аэропорт. Я говорила вслух, какой у меня терминал, выход на посадку. Писала сообщения. В самом аэропорту шла позади тех, кто собирался отправить меня в Беларусь, и благодаря этому смогла подойти к полицейскому. Они даже не сразу заметили, что я отстала. И так во всем. Ладно, Тимановская, которая всем, наверное, надоела. Но вот сборная не выступила на чемпионате по кроссу, так как не были подготовлены вовремя документы. Полная некомпетентность чиновников.
«Хочу написать книгу рецептов»
— Как вам Польша в бытовом плане?
— В целом, комфортно. Только не ожидали, что на Рождество будет почти все закрыто три дня. Мы не успели перед этим нарядить елку. 27 декабря поехали купить гирлянды и шары, но, как оказалось, в магазинах уже нет ничего новогоднего. С трудом нашли две последние гирлянды. Для меня было непривычно, что еще не встретили Новый год, но с прилавков все убрано. Впрочем, для поляков главный праздник — Рождество. Они даже елки, слышала, выкидывают в начале января, а у нас они могут до марта стоять (улыбается).
— У вас в Instagram немало постов про еду.
— Может, это глупая идея, но в будущем хочу написать маленькую книгу рецептов, где будут собраны легкодоступные блюда для завтраков, обедов, ужинов и перекусов. Сама готовлю, экспериментирую с продуктами, смотрю, что подходит, а что нет. Уже набралось около 300 блюд. Многовато для книги (смеется).
— Так любите готовить?
— Обожаю. Могу провести за этим делом несколько часов подряд — время пролетает незаметно. Придумываю рецепты. Так, например, получилось с брауни. Знала, какой у них должен быть вкус, но у меня все не получалось. Готовила разными способами, рылась в Интернете и вывела в итоге свою формулу.
«Меня никто не тянул в политику»
— Сколько человек вас сейчас охраняют?
— Двое. А в первый месяц в Польше было восемь. Они еще шутили, какую важную персону охраняют (смеется). Нас с мужем постоянно сопровождают — заранее отправляем расписание. По логике им запрещено вмешиваться. Но были ситуации, когда мы сами просили помочь. Например, хотели в банке открыть карточку и не понимали по-польски. А так охрана держится на небольшом расстоянии — за спинами в магазине не стоят (улыбается).
Если серьезно, то поначалу стрессовала. Во-первых, в начале августа в Киеве погиб Виталий Шишов (главу «Белорусского дома в Украине» нашли повешенным в парке — Прим.Zerkalo.io). Стали приходить письма и сообщения в Instagram, мол, иди в парк побегай — там тебя ждут. Полторы недели назад тоже было похожее сообщение. Если оскорбляют, называя «иудой», «польской проституткой», то обычно просто блокирую. Когда же реально угрожают, то делаю скриншоты. Хотя профили в основном закрытые: ни фото, ни подписчиков. Но позитивных комментариев и поддержки значительно больше.
Во-вторых, было непривычно, когда вся твоя жизнь фактически под контролем и нужно перед кем-то отчитываться. Но постепенно стараешься не обращать внимания. Сейчас можем и немного пообщаться с охраной.
— Обустраиваться в Польше вам помогал Павел Латушко. Какое у вас о нем сложилось мнение?
— Только положительное. У нас была совместная пресс-конференция в Варшаве после инцидента в Токио. Потом еще не раз общались. Латушко постоянно интересуется моими делами. Он так сказал: «Хочешь идти в политику — иди, говори, что ты — символ Беларуси, агитируй. Мы тебя научим. Если же хочешь оставаться в спорте, то так и делай, мы поможем». В общем, никто меня не тянул в политику. Латушко ездил со мной в министерство спорта Польши, просил их о поддержке. Вскоре у меня появился спонсорский контракт с нефтяной компанией PKN Orlen. Все это очень приятно.
— Проголосовали бы за Латушко на следующих выборах?
— Да.
«В Климовичах выиграла грамоту за стих про пожарного»
— В одном из интервью вы сказали, что собирались в журналистику.
— Я много читала. Со школьным списком литературы на лето справлялась за месяц, а потом был еще миллион книг. От детективов Донцовой и всяких там сентиментальных историй до психологии. Помню, было интересно узнать про язык жестов. Еще любила разные журналы. Если куда-то ездила с родителями, то они всегда были при мне.
Смотрела и по телевизору передачи, связанные с русскими звездами шоубизнеса. Например, по «Муз-ТВ». Залипали вместе с бабушкой (улыбается). Думала, что будет классно, если стану журналистом. Собиралась поступать в Гродно в университет имени Янки Купалы. Но решила иначе. Спорт перевесил. Я ведь и поздно начала профессионально заниматься — в 15 лет.
— А писать нравилось?
— Да. Писала в детстве стихи. У меня был большой блокнот. Выбирала любую тему, которая цепляла. Был, скажем, День матери — писала об этом. Поссорились с подругой — мысли на бумагу. Или если влюбилась. На день рождения посвящала стихи именинникам. Такой своего рода дневник. Никому не показывала, даже мужу. Знаю, правда, что родители как-то нашли и посмотрели. А так могла читать иногда свои произведения вслух. В Климовичах даже выиграла грамоту на каком-то конкурсе. Была в пятом-шестом классе. Стих про пожарного (улыбается).
«Появилось больше уверенности в себе»
— Вы недавно запустили онлайн-магазин одежды.
— Мечтала об этом последние пару лет. Постоянно выносила мужу мозг, что хочу свой бренд одежды (смеется). Все откладывали, но после Токио решились. Главный символ — сердце на одежде, куда вписали все мотивирующие фразы, которые мне присылали люди: «оставайся сильной», «верь в лучшее», «верь в свободу». Слова на английском. Пока сделали костюмы и майки, но, конечно, хватает еще идей по развитию. Не все сразу. Я не знаю, получится ли. Но предпочитаю попробовать и пожалеть, а не наоборот.
— Вы написали в одном из недавних постов, что в 2021-м обрели себя. Расшифруйте.
— Раньше у меня были идеи, проекты, как с той же одеждой. Но не рисковала, боялась. Сейчас появилось больше уверенности в себе. А вначале была большая ностальгия по Беларуси, накатывало. Вспоминала, как пили чай с родными, гуляли с собакой в нашем лесу… Но теперь другие ощущения. В Варшаве мы живем на съемной квартире. И я понимаю, что через год захочу еще куда-то переехать. А через пять лет, может, закончу бегать и отправимся жить к морю. Зачем привязывать себя к одному месту? Я стала ощущать больше свободы. Мечтаем с Арсением о доме. Хотим открыть и такой фитнес-клуб, которого нет нигде в Европе. Лет так через десять. И я уже не боюсь, что не получится.