Пятые в истории президентские выборы в Беларуси прошли 11 октября 2015 года. Пожалуй, главной их особенностью было попадание в избирательный бюллетень Татьяны Короткевич — первой женщины, бросившей вызов Александру Лукашенко в ходе президентской кампании. Вспоминаем, как тогда проходила гонка, почему мужчины-оппозиционеры отказались от борьбы и какими, скорее всего, были реальные результаты голосования. А также почему называть те выборы самыми скучными за всю историю несправедливо — они, вероятно, многое определили в последующих событиях и повлияли на то, что происходит с Беларусью до сих пор.
За долгие годы своего правления Лукашенко и его сторонники в парламенте выиграли все выборы — во всяком случае, об этом каждый раз заявлял полностью подконтрольный политику Центризбирком. В реальности (если исключать первые президентские выборы 1994 года) результаты всегда фальсифицировались, прогосударственные СМИ лгали, а на независимых кандидатов оказывалось давление. Чтобы не дать об этом забыть, мы рассказываем о каждой избирательной кампании эпохи Лукашенко в проекте «Без выбора».
Потепление с Европой и заморозки дома
Очередные президентские выборы проходили в условиях потепления в отношениях с Западом и глубоких «заморозков» во внутренней политике.
Попытка наладить диалог с ЕС и США началась еще в 2008-м и лишь на короткое время встала на паузу после разгона массовых протестов на предыдущих президентских выборах в 2010-м. Уже в 2012-м новым министром иностранных дел стал Владимир Макей, который смог снова разморозить отношения Минска со странами Запада. Он добился того, что ЕС отменил значительную часть введенных ранее против Беларуси санкций взамен на освобождение политзаключенных. Благодаря усилиям главы МИД для Александра Лукашенко снова открылись двери на Западе, появились новые возможности для экономики и политических отношений.
Процесс еще больше ускорился после аннексии Крыма и первой фазы российской агрессии против Украины в 2014-м. Беларусь на официальном уровне так и не признала ни переход полуострова под российский контроль, ни появление подконтрольных Кремлю ДНР и ЛНР, продемонстрировав тем самым субъектность во внешней политике. А также приложила множество усилий для формирования имиджа регионального миротворца — Минск в итоге стал основной площадкой для переговоров между конфликтующими сторонами. В тот момент Лукашенко устраивал Запад, который был готов закрыть глаза на его авторитарное правление внутри самой Беларуси.
А вот во внутренней политике царили тишь да гладь. Президентские выборы-2010 завершились массовыми задержаниями и репрессиями. Парламентские выборы-2012 прошли в стерильной атмосфере, в Палату представителей не пустили ни одного оппозиционного кандидата.
В августе 2015-го Лукашенко внезапно помиловал всех политзаключенных. Одним из них был Николай Статкевич, находившийся за решеткой с момента послевыборных протестов 19 декабря 2010-го (он стал последним вышедшим на свободу из тех, кто был тогда осужден). Однако было понятно, что в случае чего власти быстро наберут новых заложников. Демократически настроенная часть беларусского гражданского общества была обескровлена событиями пятилетней давности, а позиции Лукашенко сильны благодаря примирению с Западом.
Видимо, в том числе поэтому в июле 2015-го испытать удачу в избирательной гонке решили всего восемь человек.
Снятие оппозиционеров и интересные фигуры
Впрочем, даже среди них оказались и такие, о ком подавляющее большинство беларусов вряд ли когда-нибудь слышали. Речь в первую очередь о безработной учительнице из Бреста Жанне Романовской, которая вступила в избирательную кампанию с самой маленькой инициативной группой — в ней было всего 93 члена и 17 координаторов. Собрать необходимые для регистрации 100 тысяч подписей для нее было нереально. В результате в августе 2015-го инициативная группа женщины передала в ЦИК всего 780 подписей граждан. Что двигало Романовской, осталось непонятным. Ее предсказуемо не зарегистрировали.
В то же время на этапе сбора подписей из борьбы выбыли и два довольно известных представителя оппозиции. В условии апатии, охватившей общество, лидеры двух политических организаций — Анатолий Лебедько из Объединенной гражданской партии и Сергей Калякин из Беларусской партии левых «Справедливый мир» — честно признали, что не собрали необходимое количество подписей (на их счету было, cоответственно, около 50 и 64 тысяч), а потому не стали их сдавать.
А еще одного кандидата отсеяли власти. Речь об экономисте Викторе Терещенко. В прошлом он был депутатом разогнанного Лукашенко Верховного Совета Беларуси XIII созыва (был избран в 1996-м), а также трижды (в 1994, 2001 и 2010 годах) выдвигался на пост президента. В последнем случае его даже зарегистрировали кандидатом, он набрал, по официальным данным, 1,19% и признал победу Лукашенко.
Но в этот раз что-то пошло не так. Терещенко и в тот раз шел на выборы как спарринг-партнер Лукашенко, но в конце августа внезапно заявил, что его отравили в минском кафе, где он пил морковный сок, после чего попал в больницу. Из порядка 130 тысяч подписей, переданных в ЦИК инициативной группой Терещенко, достоверными признали менее семи тысяч. Скорее всего, это было правдой — какой-либо заметной популярностью экономист не обладал. В итоге его тоже не зарегистрировали.
После этого в гонке осталось четыре человека, которые и попали в бюллетени.
Четверка претендентов
Среди них оказалось два долгожителя. Это Александр Лукашенко и его давний спарринг-партнер, председатель Либерально-демократической партии Сергей Гайдукевич (отец Олега Гайдукевича). Еще двое были новичками.
Первый — председатель Беларусской патриотической партии, верховный атаман Республиканского общественного объединения «Беларусское казачество» Николай Улахович. Военный полковник в отставке, он на протяжении многих лет возглавлял предприятие «Жилкоммунтехника» и был заместителем директора Минского областного управления ЖКХ.
Газета «Наша Ніва» утверждала, что его организация «Беларусское казачество» — это наименее связанная с Россией такая организация в нашей стране. Партия Улаховича выступала с пропагандой околокоммунистических и панславистских идей. В интервью TUT.BY кандидат заявил, что является сторонником Лукашенко, а на выборы идет, чтобы «в этой стране был порядок, мир и спокойствие». Также он отвергал любые подозрения в том, что будет отстаивать интересы России на выборах. По словам Улаховича, ему предлагали возглавить конгресс русских общин в Беларуси, но он категорически отказался. Называл себя сторонником независимости Беларуси, но в экономическом и политическом союзе с Россией. Фактически это был еще один спарринг-кандидат властей.
Так что единственным оппозиционным кандидатом оказалась активистка кампании «Говори правду» Татьяна Короткевич — первая женщина, попавшая в бюллетень на президентских выборах в нашей стране. До этого она 11 лет работала преподавателем психологии в Государственном институте управления и социальных технологий БГУ и Беларусском государственном педагогическом университете. Также политик заведовала отделением социальной адаптации и реабилитации Территориального центра социального обслуживания Ленинского района Минска.
За кандидатурой Короткевич стоял политик Андрей Дмитриев. В 2010-м он создал кампанию «Говори правду» и в том же году стал главой избирательного штаба кандидата в президенты Владимира Некляева, а спустя пять лет занял аналогичную должность при Короткевич. На момент выборов Дмитриеву было 34 года, баллотироваться сам он не мог, поэтому сделал ставку на свою соратницу.
Короткевич изначально представляла оппозиционную коалицию «Народный референдум», в которую вошли «Говори правду», движение «За свободу», а также две партии: Беларусский народный фронт и Беларусская социал-демократическая партия (Грамада), членом которой женщина и была. Однако затем «За свободу» дистанцировалось от выборов, а БСДП не смогла собрать кворум для поддержки Короткевич на выборах. В итоге большая доля актива партии решила поддержать Татьяну в частном порядке. Последним от коалиции откололся БНФ, и Короткевич осталась исключительно с активистами «Говори правду».
В чем была основная причина противоречий между сторонниками демократии? Как отмечала политолог Валерия Костюгова (ныне — политзаключенная), «оппозиционные партии и организации поставили под сомнение подлинность (и/или достаточное количество) собранных за выдвижение Татьяны Короткевич подписей. <…> В результате сложилась парадоксальная ситуация: единственный демократический кандидат не был поддержан ни одной из оппозиционных партий (что отдельно отмечено в докладе ПАСЕ по результатам выборов). Более того, некоторые политики и медиаперсоны обвинили <…> Короткевич и <…> Дмитриева в том, что они действуют по согласованию с властями с целью обеспечения признания выборов».
Казалось бы, в этой позиции была своя логика, ведь Короткевич действительно неожиданно собирала комплименты властей. «Молодая симпатичная женщина. Свежее лицо, не связанное со скандалами, компроматом. Она еще никому не успела наскучить», — так о ней отзывалась руководительница Центральной избирательной комиссии Лидия Ермошина.
Кстати, накануне кампании-2015 года глава ЦИК говорила о своей вере в то, что когда-нибудь в Беларуси будет президент-женщина. Правда, сразу же сделала оговорку, что не на предстоящих выборах, и к тому же намекнула, что знает, чем они закончатся. «Как бы ни была предсказуема наша жизнь, мы знаем, чем она закончится, мы же все равно живем. Так и выборы», — это к вопросу о беспристрастности главы ЦИК. Интересно, что вскоре чиновница поменяла свою позицию. «Женщина, конечно, может и будет очень влиятельным человеком, но она все-таки будет работать в некоей традиционной сфере — руководить образованием или культурой. Но „батькой“ должен быть мужчина, этакий отец нации», — заявляла чиновница летом 2015 года.
Короткевич действительно не позволяла себе радикальной критики Лукашенко, и власти, вероятно, не видели в ней реальную опасность (а потому и не боялись позволить себе комплименты). Но не все так однозначно.
Аналитик Юрий Дракохруст обращал внимание, что все оппозиционные кандидаты на президентских выборах оказывались перед дилеммой, на кого делать ставку: на классический оппозиционный электорат, составляющий в Беларуси около 20%, или неопределившихся избирателей без четко выраженной позиции. По оценке Дракохруста, ориентироваться на вторую группу до этого уже пытались Владимир Гончарик (2001), Александр Козулин (2006), Алесь Михалевич и Владимир Некляев (2010). Но Михалевич потерялся среди более сильных кандидатов (тогда власти регистрировали едва ли не всех желающих). Что касается остальных, то, как отмечал аналитик, «сумесны ціск як палітычнага атачэння кандыдатаў, так і ўлады кожны раз саштурхоўвалі іх у звыклую электаральную нішу. Варта ўзгадаць, напрыклад, што Някляеў у „Гавары праўду“ пачынаў з канстатацыі заслугаў Лукашэнкі (і абяцаў зрабіць яшчэ лепш), а напярэдадні галасавання ў 2010 годзе заяўляў, што „ўсё вырашыць Плошча“».
По мнению Дракохруста, Короткевич, пожалуй, впервые решила ориентироваться именно на эту группу граждан, а не на сугубо оппозиционный электорат. «Адсюль і асцярожныя (на чыйсьці погляд хітрыя і невыразныя) выказванні па цэлым шэрагу вострых пытанняў, акцэнт на эканоміку і „сацыялку“. Караткевіч на працягу ўсяго свайго выступу па БТ прымудрылася амаль ні слова не сказаць пра палітыку. Выступленне ўтрымлівала даволі жорсткую крытыку [Лукашэнкі], але выключна за гаротны стан народнай гаспадаркі. Гэта не значыць, што ў Караткевіч і яе дарадцаў няма ўласных поглядаў на айчынныя палітычныя рэаліі, гэта проста дакладны разлік на ўстаноўкі свайго выбаршчыка, якому пра палітыку нецікава, якога размовы на гэтую тэму могуць хутчэй адштурхнуць, чым прыцягнуць», — писал Дракохруст.
Аналитик Артем Шрайбман анализировал программы всех трех соперников Лукашенко и их выступления по телевидению. Он обратил внимание, что между этими людьми «нет серьезной разницы в понимании пути развития страны». Все трое выступили за:
- приватизацию;
- сокращение поддержки неэффективных производств;
- бóльшую степень свободы для частного бизнеса;
- политическую либерализацию;
- смешанную (мажоритарно-пропорциональную) избирательную систему;
- полноценное налаживание отношений с ЕС;
- отказ от российской авиабазы при сохранении экономического союза с РФ;
- государственную программу по развитию беларусского языка.
При этом отметим, что Короткевич все же критиковала Лукашенко. А вот Гайдукевич и Улахович лишь отмечали его достижения и критиковали оппозицию.
Почему команда Короткевич сделала ставку на условных центристов? С одной стороны, аннексия Крыма испугала многих беларусов и сократила традиционный оппозиционный электорат. Ведь Лукашенко не признал аннексию, а, наоборот, стал немного дистанцироваться от Москвы. То есть в определенной степени сделал ставку на независимое развитие страны (что, впрочем, для него самого было синонимом его же авторитарной власти). С другой стороны, осторожная и центристская позиция была характерна «Говори правду» и в более позднее время. Так что личная позиция Короткевич и Дмитриева тогда, похоже, совпала с общим трендом.
Оставалось понять, оценят ли эту позицию беларусы.
Привычный механизм фальсификаций
Однако власти решили не рисковать и подготовились к выборам в своих лучших традициях. Например, «Право выбора 2015» — группа местных гражданских наблюдателей — выдвинула 374 кандидатуры для включения в состав участковых избирательных комиссий (УИК). Из них власти допустили к подсчету только 10. Как отмечали международные наблюдатели, процесс назначения членов УИК и территориальных избирательных комиссий (ТИК) оставался под контролем органов местной власти, подчинявшейся Лукашенко.
Высокопоставленные чиновники агитировали в поддержку Лукашенко в свое рабочее время. Собрание, организованное Министерством обороны, призвало всех действующих и бывших военнослужащих, а также их семьи поддержать кандидатуру политика. Этот призыв даже был опубликован на сайте ведомства. Митрополит Павел, Экзарх Русской Православной Церкви в Беларуси, также поддержал кандидатуру Лукашенко во время церковной церемонии.
В избирательные комиссии и органы местной власти было подано более 750 заявлений и жалоб, большинство из которых касались неравных условий для сбора подписей и незаконной предвыборной агитации в пользу Лукашенко, отказа в регистрации инициативных групп, назначения членов ТИК и УИК. Большинство жалоб были отклонены. Например, Беларусская партия левых «Справедливый мир» сообщила, что по состоянию на 6 октября было отклонено около 60 заявок на проведение встреч с избирателями. Объединенная гражданская партия — что такую судьбу постигли восемь заявок на проведение встреч с избирателями в Гомельской области.
Государственные СМИ продолжали в первую очередь освещать действия Лукашенко. Например, с 7 сентября по 7 октября ему было посвящено 47% вещания о политике, 9% — Короткевич, по 7% — Гайдукевичу и Улаховичу, 22% — другим политикам персонажам и 8% — ЦИК.
Во время досрочного голосования в 50% случаев наблюдателям отказывали в доступе к спискам избирателей, в некоторых случаях они вообще не могли контролировать процесс голосования. В ряд УИК были поданы жалобы, в которых указывалось о несоответствии между заявленной явкой и количеством подписей в списках избирателей, а также о несоответствиях в данных ежедневных протоколов.
Во время основного дня голосования большому количеству наблюдателей не разрешили проверить списки избирателей, а на 47 участках были обнаружены подписи, которые выглядели одинаковыми. Признаки вброса бюллетеней во время процесса подсчета голосов были замечены на 22 участках. На 30% участков, на которых осуществлялось наблюдение, процедура подсчета голосов была оценена как плохая или очень плохая. Поэтому выборы не признали свободными и демократичными.
2015-й — подготовка к 2020-му?
Опубликованные ЦИК результаты голосования мало кого удивили. По официальным данным, за Лукашенко проголосовали 83,5%, за Короткевич — 4,4%, за Гайдукевича — 3,3%, за Улаховича — 1,7%. 6,3% избирателей не поддержали ни одного из кандидатов.
Разумеется, это не соответствовало действительности. Согласно опросу независимых социологов (института НИСЭПИ), за Лукашенко проголосовали 35,6%, за Короткевич — 15,7% (показатели Гайдукевича и Улаховича были близки к опубликованным ЦИК). Так что, скорее всего, Лукашенко не победил, требовался второй тур.
Вот еще один аргумент в пользу того, что озвученные во время опроса цифры были правдивыми. На некоторых избирательных участках, куда допустили наблюдателей, официальные результаты заметно отличались от общих по стране. Например, на участке в Глубоком за Лукашенко проголосовали 62%, за Короткевич — 25,2%. В Рогачеве, соответственно, 65,3% и 25%. Еще один кейс наблюдался на двух участках в Барановичах. На одном из них наблюдатели стояли в пяти метрах от стола и практически ничего не могли рассмотреть из-за спин членов комиссии. Там Лукашенко нарисовали 87,7%, Короткевич — 2%. А вот на участке, где наблюдатели могли контролировать процесс, — 64,8 и 22,3%.
Такая аномалия — высокие показатели Короткевич только на тех участках, где проводилось наблюдение — объясняется просто: выборы были сфальсифицированы. А довольно высокие цифры, указанные за Лукашенко на этих участках, также объяснить нетрудно. Власти загнали на досрочное голосование 36,05% избирателей (либо просто «проголосовали» за часть из них). Как отмечали международные наблюдатели, плохое качество печатей и ящиков для голосования ставило под сомнение безопасность бюллетеней. Так что значительная часть результата, полученного Лукашенко даже на «честных» участках, могла быть достигнута благодаря вбросу бюллетеней.
Короткевич результаты не признала и подала жалобу. Ее представитель Игорь Ляльков выступил на заседании ЦИК. По его словам, наблюдатели зафиксировали 1287 нарушений, а их список занял 139 страниц. Например, в Орше группа из двух членов участкового избиркома, судя по официальным данным, за 4,5 часа объехала 300 человек, которые захотели проголосовать на дому. Это значит, заявил Ляльков, что на одного избирателя потратили в среднем 1 минуту и 10 секунд, что просто физически невозможно. Также в Орше среди изъявивших желание голосовать дома оказался умерший человек. Разумеется, ЦИК эти факты не смутили, и результаты выборов утвердили.
И правда «самые скучные»?
В тот момент выборы действительно казались скучными и предсказуемыми. Оппозиция не рассчитывала на победу, а скорее готовила себе базу для поствыборного периода. Однако с дистанции та кампания кажется чрезвычайно важной.
Во-первых, в беларусском обществе начали привыкать к участию женщин в политике. Своим появлением в избирательном бюллетене Короткевич проложила дорогу Светлане Тихановской в 2020-м. Что еще важнее, сценарий оценили власти и ЦИК, не увидевшие в женщинах угрозы. Возможно, именно «спокойствие» кампании 2015-го привело к тому, что спустя пять лет власти без проблем допустят к выборам Тихановскую.
Во-вторых, оппозиция смогла достучаться до части неопределившихся до этого центристов и убедить их в пагубности курса Александра Лукашенко. Можно предположить, это стало предпосылкой к тому, что в 2020-м многие из них смелее выступили против власти.
В-третьих, никаких разгонов и насилия в 2015-м не было. В день голосования в центре Минска прошла немногочисленная акция протеста против фальсификаций. Около 100−200 человек около часа пробыли возле Дворца Республики, затем прошли колонной до Красного костела и, помолившись, разошлись. Силовики задержали одного из водителей, просигналивших на проспекте Независимости в знак солидарности с участниками акции. Также на 17-летнего несовершеннолетнего участника акции составили протокол и отпустили.
Тогда ощущения, что оппозиция победила, в обществе не было. Да и память о предыдущем разгоне была сильна. Но спустя пять лет на избирательные участки пришли молодые люди, не знавшие или не помнившие о прежних репрессиях. При этом в обществе уже было понимание, что Тихановская победила. Наряду с другими причинами (например, бездействием властей во время эпидемии коронавируса) это и привело к буре. Так что выборы 2015 года стали предвестником тех событий.
Читайте также
