На 2016 год в стране были запланированы очередные выборы в нижнюю палату беларусского парламента — Палату представителей. Особых иллюзий по поводу этого никто в оппозиции не питал, но случилось чудо: депутатами стали две кандидатки из лагеря противников Лукашенко. Правда, чтобы включить их в парламент, власти (как минимум в случае одной из них) сфальсифицировали выборы. Зачем они так поступили, в чем был их план и какие это имело последствия? Вспоминаем.
За долгие годы своего правления Лукашенко и его сторонники в парламенте выиграли все выборы — во всяком случае, об этом каждый раз заявлял полностью подконтрольный политику Центризбирком. В реальности (если исключать первые президентские выборы 1994 года) результаты всегда фальсифицировались, прогосударственные СМИ лгали, а на независимых кандидатов оказывалось давление. Чтобы не дать об этом забыть, мы рассказываем о каждой избирательной кампании эпохи Лукашенко в проекте «Без выбора».
Ситуация в стране и встреча «нормандской четверки»
Годом ранее, в октябре 2015-го, в стране прошли очередные президентские выборы. Александру Лукашенко привычно нарисовали победу — 83,5%, его главной противнице Татьяне Короткевич — 4,4%. В реальности выборы были сфальсифицированы. На ряде участков, где проходило наблюдение, Короткевич набирала более 20%. Согласно опросу независимых социологов (института НИСЭПИ), за Лукашенко проголосовали 35,6%, за Короткевич — 15,7%. Скорее всего, если бы не фальсификация, должен был пройти второй тур.
Однако никаких протестов (кроме небольшой акции, в которой приняли участие 100−200 человек) не последовало: память о предыдущем, брутальном разгоне после выборов-2010 была сильна. Насилия со стороны силовиков также не случилось.
К тому же во внешней политике продолжалось потепление в отношениях с Западом. Их пиком стала встреча в Минске «нормандской четверки»: чтобы обсудить ситуацию в Украине (за год до этого Россия начала аннексию ее территории), в Беларусь в феврале 2015-го приехали президент Украины Петр Порошенко, президент РФ Владимир Путин, президент Франции Франсуа Олланд и канцлер Германии Ангела Меркель. Позже Лукашенко скажет, что его роль в ту ночь заключалась в том, чтобы «приносить кофе и боеприпасы». Однако в целом встреча в Минске была его большим внешнеполитическим успехом.
Каких-либо угроз беларусские власти на горизонте не видели. Эти обстоятельства позволяли надеяться, что выборы пройдут спокойно, а Лукашенко пойдет хотя бы на минимальную либерализацию во внутренней политике. Тем более ниже опускаться уже, казалось, было некуда: в Палате представителей, полномочия которой заканчивались в 2016-м, не было ни одного представителя оппозиции. А из всех депутатов лишь пятеро являлись представителями политических партий — конечно, провластных.
Всеобщая апатия и Лукашенко в телевизоре
6 июня 2016 года стало известно о старте электоральной кампании: датой голосования установили 11 сентября. Никаких серьезных отличий от предыдущих выборов никто не ожидал. Шесть членов Центризбиркома назначались Александром Лукашенко, еще шесть — Советом Республики, который формировался при его непосредственном участии и под его контролем. «Это обстоятельство ставит под сомнение независимость избирательной администрации, поскольку на практике приводит к доминированию проправительственных сил, которые получают решающее большинство во всех избирательных комиссиях», — аккуратно писали наблюдатели от ОБСЕ. Если говорить открытым текстом, то выборы, как и в прежние годы, проходили под полным контролем властей.
Оппозицию к подсчету не подпускали. Независимые партии отправили 514 заявок на включение в избирательные комиссии своих представителей — утвердили лишь 53 (10,4%). В итоге сторонники оппозиции составили менее 0,1% всех членов этих комиссий. Зато были утверждены 96,9% кандидатов от провластных партий и 94,2% — от провластных общественных объединений. В целом же большинство участковых избирательных комиссий (УИК) состояли из сотрудников с одного места работы, а их руководители зачастую становились председателями УИК. Вдобавок в окружных избирательных комиссиях (городских, районных) большинство руководящих позиций занимали представители местных исполкомов.
11 августа, после того как были зарегистрированы все кандидаты, началась самая активная фаза кампании. Впрочем, активной ее можно было назвать лишь с большой натяжкой. Как отмечали наблюдатели, агитация проходила «в условиях строгого регулирования с ограничением основных гражданских свобод». Встреч с избирателями было немного, их посещаемость чаще всего оказывалась низкой. Исключение составляли мероприятия, организуемые провластной «Белой Русью», что позволяет полагать, что их посещение было добровольно-принудительным. Чаще всего кандидаты проводили небольшие встречи с избирателями, уличные пикеты, размещали плакаты в витринах магазинов и раскидывали по домам агитационные листовки. В последние две недели перед голосованием появилось небольшое число рекламных щитов. «Большинство [кандидатов] предпочли не осуществлять активную агитацию, что усилило повсеместную апатию среди избирателей», — говорится в отчете миссии ОБСЕ.
Одной из важных причин такой атмосферы было давнее неверие, что выборы в парламент могут что-то изменить. В варианте Конституции, который Лукашенко «продавил» через референдум 1996 года, появилось следующее положение: «Законопроекты, следствием принятия которых может быть сокращение государственных средств, создание или увеличение расходов, могут вноситься в Палату представителей лишь с согласия Президента либо по его поручению — Правительства». Под эту формулировку можно было подогнать любой документ, да и сложно представить себе проект закона, по которому можно однозначно сказать заранее, что он не потребует корректировок по государственным расходам. Это стало одной из причин, почему с тех пор законодательная инициатива даже немногочисленных оппозиционных депутатов была практически сведена к нулю.
Свою роль в формировании безразличия у избирателей играли и государственные СМИ, которые привычно посвятили Лукашенко и правительственным чиновникам 82% политического телеэфира в прайм-тайм. Еще 17% времени доставалось председателю ЦИК Лидии Ермошиной, в то время как все вместе взятые кандидаты в депутаты получили 1%. Причем последние упоминались в совокупности, без отсылки к конкретным лицам. То же самое было на государственном радио, которое звучало из радиоточек во многих домах.
Независимые СМИ, напротив, предоставляли подробную и разнообразную информацию об агитационных мероприятиях и кандидатах. Но возможности доступа к аудитории у них были меньше. Была и другая причина, по которой независимые СМИ не могли освещать выборы на 100% эффективно. Как отмечали наблюдатели, на такие издания распространялась «уголовная ответственность за дискредитацию, клевету и оскорбление, а также запрет на призывы к бойкоту выборов». В этих условиях рисковать хотели и могли не все. В итоге, по оценке наблюдателей ОБСЕ, «предвыборная кампания была малозаметной. Освещение кампании в СМИ не позволило избирателям сделать осознанный выбор».
Подсчет и подтасовки
Власти привычно загоняли избирателей на досрочное голосование. По официальным данным, явка во время него составила 31% избирателей. Однако она была значительно выше на участках на государственных предприятиях и в студенческих общежитиях — как раз там избирателей принуждали голосовать досрочно. Если наблюдателям удавалось увидеть журнал проголосовавших, по количеству их подписей было видно, что реальная явка гораздо ниже, чем в протоколах УИК (а бывало, что количество подписей совпадает, но многие из них выглядят одинаково). В 17% случаев ежедневные протоколы не вывешивались для всеобщего доступа — таким образом комиссии усложняли отслеживание реальной явки и создавали себе возможность для приписок.
Также не было должного контроля и над урнами для голосования. На почти половине участков, где имелись наблюдатели, урна не была помещена в сейф либо металлический ящик на время перерывов, как этого требует закон. Тем более никто со стороны не мог отследить, что происходит с урной ночью в закрытом помещении, доступ к которому есть у членов УИК. Это предоставляло возможность для манипуляций с бюллетенями.
В основной день голосования к выборам было приковано больше внимания. Однако большинство аккредитованных наблюдателей являлись представителями провластных общественных объединений, которые зачастую участвовали и в агитации за кандидатов от власти. Независимым наблюдателям, как правило, не разрешали просматривать списки избирателей (чтобы отследить явку) и не выдавали заверенные копии протоколов (их потом можно было бы использовать для доказательства нарушений).
Как отмечено в отчете ОБСЕ, в стране отсутствовал единый список избирателей. Это создавало возможность для «каруселей» — одни и те же люди могли голосовать несколько раз на разных участках. На 18% УИК, где были наблюдатели, пустые бланки бюллетеней не были помещены в их поле зрения — невозможно было проконтролировать, не используются ли они для вбросов. На 10% наблюдаемых участков присутствовали агитационные материалы или велась агитация, что запрещено в день голосования. Было несколько случаев принуждения избирателей к выбору того или иного кандидата.
Большое количество нарушений было при подсчете голосов — на 24% участков, где были наблюдатели, подсчет получил негативную оценку, то есть был признан неприемлемым. На 27% участков наблюдателей не подпускали близко к столу, где велся подсчет, члены комиссий не демонстрировали бюллетени и не озвучивали число голосов за кандидатов (как правило, они быстро раскладывали высыпанные бюллетени из урны каждый сам себе по стопкам, молча подсчитывали, сколько у кого голосов за каждого кандидата, и передавали главе комиссии на бумажке цифры, которые потом суммировались. В таких условиях наблюдателям почти невозможно было отследить, реальные это цифры или нет. — Прим. ред.). В 21% случаев озвученные результаты не пересчитывались, а испорченные бюллетени не были упакованы и опечатаны. Были отмечены признаки вброса бюллетеней — в ящиках на участках в основной день (13% наблюдений), ящиках для голосования на дому (8% наблюдений) и ящиках для досрочного голосования (8% наблюдений). В 10% случаев подписи членов комиссий в итоговых протоколах были проставлены заранее, еще до подсчета голосов.
Международные наблюдатели от ОБСЕ были и при каждой из 110 окружных избирательных комиссий, где сводились результаты с участков. В 25% случаев этот процесс получил негативную оценку: протоколы передавались с задержкой, а более половины окружных комиссий и вовсе прервали процесс сведения результатов на ночь до утра.
«Законодательные требования к подсчету, равно как и их применение, подразумевали невозможность проведения честного подсчета голосов», — сделали вывод эксперты ОБСЕ.
По итогам голосования в избирательные комиссии, местные органы власти и суды было подано почти 1600 жалоб и апелляций. Лишь малую часть из них рассмотрели на открытых заседаниях, и еще меньше решений было опубликовано, хотя этого требовал закон. Все запросы наблюдателей и кандидатов на пересчет голосов и признание результатов недействительными были отклонены как неправомочные либо с указанием, что нарушения якобы незначительны и не повлияли на результат голосования.
Сенсация от оппозиции
Неудивительно, что в целом итоги выборов оказались абсолютно предсказуемыми. Победителями с высокими показателями стали представители власти. Например, Владимир Андрейченко — спикер Палаты представителей и бывший губернатор Витебщины — прошел в парламент с результатом 86,8% (это было даже выше, чем 83,5% Лукашенко на выборах-2015). На Брестчине первый проректор Барановичского университета Татьяна Якубович была объявлена победительницей с результатом 77,6%. На Гомельщине начальник управления здравоохранения областного исполкома Николай Васильков набрал 78,3%. В Гродно командиру военной части 2044 Александру Маркевичу «обеспечили» 78%. На Могилевщине помощнику Лукашенко Дмитрию Гоборову — 82,7%. В Минской области всех обошла заместитель министра сельского хозяйства Людмила Нижевич — 80,3%. И лишь в традиционно протестном Минске были названы более низкие цифры. Например, дипломат Валерий Воронецкий победил с 40,7%, а певица Ирина Дорофеева — с 39,3%.
На протяжении трех лет — срок работы этой Палаты представителей оказался рекордно малым, о чем мы расскажем уже в следующем тексте нашего цикла, — все они послушно реализовывали политику власти.
Тем не менее в тот раз случилась сенсация: впервые за 12 лет (и — на данный момент — последний раз) в беларусском парламенте появились представители оппозиции. Правда, всего двое.
Кем были эти депутаты? В Столбцовском округе победила Елена Анисим — научный сотрудник Института языкознания при Академии наук и заместитель председателя «Таварыства беларускай мовы». В Октябрьском округе Минска победу праздновала Анна Канопацкая, юристка и предпринимательница, выдвиженка от оппозиционной Объединенной гражданской партии (ОГП). Однако быстро стало понятно, что поводов для радости немного.
Представители кампании «Правозащитники за свободные выборы» заявили, что не работали в округе Анисим, зато были на трех участках в Октябрьском округе Минска, где избиралась Канопацкая. По словам правозащитника Вадима Лобковича, на этих участках так же, как и на других, фиксировалось завышение явки по досрочному голосованию, а подсчет голосов «проходил классически». Поэтому ни подтвердить, ни опровергнуть победу оппозиционерок правозащитники не смогли. О фальсификации — на одном из участков явку увеличили вдвое, с 25 до 51,6% — писала «Наша Ніва».
Важный нюанс заключался в том, что по тому же округу, что и Канопацкая, шла и Татьяна Короткевич. Напомним, что всего за год до этого она выдвигалась в президенты и достигла неплохих результатов. Поэтому общественная кампания «Говори правду», которую она представляла, решила защитить голоса своей кандидатки и обеспечила наблюдением все участки округа. По их информации, за время выборов 13 наблюдателей «Говори правду» были лишены аккредитации или удалены с участков. Такая же участь постигла и пятерых доверенных лиц кандидатов. Трое наблюдателей были вынуждены сложить полномочия из-за административного давления по месту учебы или работы.
Тем не менее удалось собрать полные результаты наблюдения на 27 участках из 29. Вывод был следующий: явка в округе № 97 была сфабрикована. По данным наблюдателей, в голосовании приняли участие всего 40,6% избирателей. Был зафиксирован вброс почти 12 тысяч бюллетеней — благодаря этому официальную явку дотянули до 59,7%. «Говори правду» отмечала, что только на трех из 29 избирательных участков был открытый и гласный подсчет голосов. В остальных случаях наблюдатели не смогли контролировать процесс. Они пришли к выводу, что выборы в Октябрьском округе № 97 не состоялись (на участки пришло менее половины избирателей), а Канопацкая была не избрана, а назначена депутатом.
Как отмечал тогда аналитик Юрий Дракохруст, экс-кандидатку в президенты Татьяну Короткевич не пустили в парламент показательно и из опасений роста ее поддержки: «Немаленький процент голосов, которые набрала в прошлом году Короткевич (по данным независимых опросов — так и весьма немаленький), в случае ее попадания в парламент делал ее потенциально небезопасной фигурой».
Тогда аналитик характеризовал обеих новоизбранных депутаток как представительниц оппозиции — Анисим хотя и не была членом какой-либо партии, но представляла независимую общественную организацию, «нередко критикующую государственную политику».
«Понятно, что обе они погоды в палате не сделают и даже принципиально не изменят. Но в парламенте нынешнего созыва не было и таких. И предыдущего созыва — не было. А теперь будут. Уж была ли столь мощной их народная поддержка, что власть ничего не могла с этим поделать, или произошло фактически назначение их депутатками — на самом деле важнее то, что они там оказались», — подчеркивал Дракохруст.
Как вскоре станет ясно, таким образом власти убили сразу нескольких зайцев: усилили раздор среди оппозиционных сил, продемонстрировали якобы «демократизацию» политической системы (что было кстати в переговорах с западными партнерами) и при этом могли заявлять: вот такая, мол, «реальная» поддержка оппозиции — хватило лишь на двух депутатов.
«Для заграницы присутствие в парламенте даже одного представителя заведомой, бесспорной оппозиции сильно влияет на оценки. Ранее наблюдатели ОБСЕ, отмечая прогресс в проведении выборов, говорили о вещах косвенных и процедурных. Теперь речь идет об ином результате — было ноль оппозиционеров, стал один. Или даже два», — констатировал Дракохруст.
Ставка ОГП и попытка протестов
Объединенная гражданская партия, которая выдвигала Канопацкую, также признала выборы-2016 в целом нечестными. «Власть контролировала этот процесс на всех избирательных округах. Было бы глупо заявлять, что на 109 округах власть контролировала, а на одном — нет», — констатировал глава ОГП Анатолий Лебедько. Однако партия решила использовать полученный мандат в парламенте для продвижения своей программы. И получила много критики от других оппозиционных сил — мол, согласилась на предложенную властями игру и не отказалась от нечестной победы.
По словам Лебедько, с Канопацкой был подписан специальный договор с перечнем того, чего от нее как своего представителя ждет партия во время депутатства: «Если коротко сказать, там было следующее. Она лоббирует тему свободных и честных выборов. Второе — программа „Миллион рабочих мест“. Это экономические реформы». Однако первый пункт Анна соблюдать не стала: «За все время у нее не было ни одного выступления, которое бы затрагивало тему свободных и честных выборов. У нее не было ни одного выступления с критикой персонально беларусского правителя и его окружения. И мы понимаем, что это было условие с той стороны», — отмечал Лебедько.
Канопацкая участвовала в работе над смягчением 328-й «наркотической» статьи Уголовного кодекса, предлагала поправки для уменьшения роли государства в земельных отношениях, продвигала законопроект по охране бело-красно-белого флага с внесением его в список историко-культурных ценностей (правда, безрезультатно). Но под конец своей каденции в 2019-м она вынесла на рассмотрение законопроект «О гарантиях Президенту Беларуси, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи» (его приняли лишь спустя пять лет). Анна тогда уверяла, что она приближает смену власти и такой закон необходим, чтобы автократ не боялся оставить власть и со временем согласился на демократический транзит. После этого Канопацкую исключили из ОГП из-за «потери доверия». Эта инициатива депутатки стала символом ее поворота к властному лагерю и позднее привела к статусу спарринг-партнера Лукашенко на выборах 2020 и 2025 годов.
Но вернемся в 2016-й. На следующий день после голосования, 12 сентября, в Минске прошла акция оппозиции с требованием честных выборов. К ее началу на Октябрьской площади собралось около 150 участников, всего же в акции приняло участие около 300 человек. Активисты развернули растяжки «За новыя выбары» и «Лукашэнка, сыходзь», некоторые держали бело-красно-белые флаги. На площадь принесли звукоусилительную аппаратуру, звучали песни Brutto и Лявона Вольского.
Среди присутствующих были оппозиционные политики: Владимир Некляев, Виталий Рымашевский и Алесь Логвинец (все они теперь в эмиграции), а также Павел Северинец и Дмитрий Дашкевич (теперь они за решеткой). Когда очередь выступать дошла до лидера предпринимательского движения Алеся Макаева, к нему подошел капитан милиции и попытался составить протокол за несанкционированный митинг. Протестующие попытались оттеснить милиционера от Макаева, между активистами и милиционерами в штатском даже началась потасовка, но последним удалось вывести капитана с протоколом из толпы. Тем временем основная масса протестующих, около 300 человек, направилась колонной по проспекту Независимости и дошла до Дома правительства (позже Рымашевского оштрафовали за это шествие). На этом протесты после выборов 2016 года завершились.
Читайте также
