Человеческий эмбрион — «общественная собственность», нежелание рожать — «дезертирство», аборт можно делать только после 45 лет или при наличии четырех детей, рекомендовать пациентам контрацепцию — запрещено. Это не новый законопроект российской Госдумы и не мрачная антиутопия, а план румынского диктатора Николае Чаушеску по повышению рождаемости на пути в светлое коммунистическое будущее. Результатом реализации этого плана стали не менее девяти тысяч женских смертей от подпольных абортов и сто тысяч сирот. В Румынии сейчас живут 19 миллионов человек — ровно столько же, сколько до начала жестокого эксперимента над ее взрослыми и маленькими жителями, пишет «Настоящее время».
Проблемой рождаемости генеральный секретарь коммунистической партии Румынии Николае Чаушеску вплотную занялся через полтора года после прихода к власти — в марте 1965-го. Сознательное нежелание иметь детей диктатор считал «эгоизмом» и «дезертирством», а человеческий эмбрион называл «общественной собственностью». Тогда в Румынии проживали около 19 миллионов человек. Аборты с 1957 года были легализованы.
По статистике румынского Минздрава за 1965 год, на 100 рожденных детей приходилось 400 искусственно прерванных беременностей. Снижение рождаемости было общеевропейской послевоенной тенденцией. В Румынии сельские жители активно переезжали в города, а женщины все чаще работали вне дома и на производстве. Число родившихся составляло 14,3 человека на тысячу. Чаушеску требовал увеличить этот показатель в полтора раза, а лучше в два. Двадцать пять миллионов румын к 1990 году, 30 миллионов к 2000-му — примерно так звучал план, к осуществлению которого румынское правительство по поручению генсека приступило в октябре 1966 года. Демографический эксперимент длился 23 года и завершился в декабре 1989-го, когда Чаушеску свергли и вместе с женой Еленой расстреляли.
Что запретил Чаушеску женщинам, мужчинам и врачам
Государственная программа по увеличению рождаемости началась с указа № 770, который запретил аборты. Искусственно прерывать беременность отныне можно было только в нескольких случаях: опасность для жизни матери, тяжелое наследственное заболевание у одного из родителей, серьезные умственные или физические нарушения у женщины, инцест или изнасилование. Также прервать нежелательную беременность имели право женщины старше 45 лет и матери четверых детей. В остальных случаях аборт становился уголовным преступлением, за совершение которого врача могли приговорить к сроку от года до 10 лет тюрьмы (в зависимости от обстоятельств). Со временем к указу № 770 добавились другие законодательные ограничения.
Развестись в коммунистической Румынии стало если не невозможно, то крайне проблематично, к тому же это дорого стоило: государственная пошлина на расторжение брака превышала среднюю зарплату за месяц. Даже в случае домашнего насилия и доказанной измены супруги обязаны были пройти через длительный период «примирения». Развод мог легко поставить крест на карьере. Быстро регистрировали развод только в двух случаях: психическое заболевание или эмиграция одного из супругов. Если в 1965 году в стране зарегистрировали почти 37 тысяч разводов, то в 1967-м их было всего 48.
В 1968 году в Румынии уголовным преступлением стали однополые отношения. Наказание — от года до пяти лет тюрьмы. Также были введены специальные налоги на одиночество и бездетность — 10% от ежемесячного дохода. Налог обязаны были платить неженатые мужчины в возрасте от 25 до 50 лет и незамужние женщины от 20 до 45 лет, а также пары, которые через два года после свадьбы не обзавелись потомством и не представили медицинские справки о проблемах с зачатием. Под запрет попали половое воспитание и любые средства контрацепции. Врачам запрещалось консультировать пациентов на эту тему. В 1980-х власти обязали всех работающих на производстве женщин каждый месяц проходить гинекологический осмотр на предмет выявления беременности. Зарплата врача зависела от уровня рождаемости на его участке. В каждом гинекологическом отделении дежурил милиционер.
«Дети по указу» и подпольные аборты
Первыми результатами своей демографической политики Николае Чаушеску остался доволен. Через год после подписания указа о запрете абортов количество родившихся на 1000 человек выросло почти вдвое — с 14,3 до 27,4. 1967 и 1968 годы в Румынии стали рекордными по рождаемости. И тут же выяснилось, что власти совершенно не готовы к демографическому взрыву. Младенцам не хватало мест ни в яслях, ни позже в детских садах. Когда первые «дети по указу», как их называли, пошли в первый класс, многие школы были вынуждены перейти на три и даже на четыре учебных смены, серьезно сократив образовательную программу. В классах при этом было по 40 и более учеников.
Эффект запретительных мер продлился недолго. Рождаемость начала постепенно снижаться, зато рекордными темпами росло количество подпольных абортов, число умерших в результате них женщин и количество брошенных детей. Только по официальной статистике с 1966 по 1989 год в Румынии из-за подпольных абортов умерли 9452 женщины. По оценке экспертов, реальное количество может превышать этот показатель в несколько раз. Сколько румынок в результате этих операций остались бесплодными, неизвестно. Самым распространенным методом для прерывания беременности, которым подпольно пользовались врачи в эпоху диктатуры Чаушеску, было введение зонда. Процедура вызывала выкидыш.
О таких абортах в Румынии рассказывает художественный фильм Кристиана Мунджиу «4 месяца, 3 недели, 2 дня», получивший в 2007 году «Золотую пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля. Сюжет фильма — один день из жизни Гэбицы и Отилии, студенток политехнического института и соседок по комнате в общежитии. Девушкам по 22 года, они живут в стране, где защищенный секс объявлен вне закона. Картина не щадит зрителя, показывая ему реальность буднично и без купюр.
Ранняя весна 1987 года, сессия. Гэбица беременна и через знакомых находит врача, который готов «помочь». В нищей социалистической Румынии мало что можно купить легально, но почти все есть на черном рынке: импортные сигареты, мыло, жвачка. И аборт — такой же подпольный товар, только его приобретение связано с повышенным риском.
Отилия во всем помогает подруге. Для аборта они снимают номер в гостинице, куда приводят врача — господина Бебе. Собранных девушками денег оказывается недостаточно, и, чтобы врач «помог» подруге, Отилии приходится с ним переспать. После этого Бебе без анестезии вводит Гэбице зонд. Предупреждает, что кровотечение может быть сильным, но советует справиться с ним самостоятельно, потому что «если позвонишь в скорую, то все мы будем на полпути в тюрьму». А на прощание добавляет: «Забыл сказать самое главное. Не спускай плод в унитаз. Он его забьет. И не закапывай там, где его могут найти собаки. Заверни его в пакет и поезжай подальше на автобусе. Найди подходящий дом. Поднимись на десятый этаж. И сбрось пакет в мусоропровод».
«Дети Чигида»: бедность, недоедание и тысячи сирот
Повышать рождаемость власти требовали на фоне тяжелейшего экономического кризиса. Если в 1970-е ситуация в стране еще была терпимой за счет роста внешнего долга, то к 1980-м годам уровень жизни стал резко снижаться. Николае Чаушеску решил в рекордные сроки выплатить все внешние кредиты. Чтобы это сделать, в Румынии внедрили карточную систему на продукты питания и ввели строжайшую экономию электричества, газа и бензина. Недоедание стало постоянной проблемой, а горячая вода в кране — роскошью. Жилые помещения едва отапливались. Уличное освещение свели к минимуму. Государство перестало вкладывать деньги в медицину, образование и науку. Материнская смертность в Румынии была самой высокой в Европе. В 1989 году она составляла 169,4 случая на 1000 родов — в 11 раз выше, чем в соседней Венгрии, и в 18 раз выше, чем в Чехословакии. Одновременно с углублением этого гуманитарного кризиса Николае Чаушеску возводил в центре Бухареста гигантский дворец, потрясающий своим размером и роскошью (сейчас в этом здании заседает румынский парламент).
Полуголодные многодетные семьи в 1980-е годы стали все чаще оставлять новорожденных на попечение государству. По всей Румынии открыли сотни детских домов. «Государство заботится о детях лучше, чем их собственные родители», — провозглашала пропаганда. В 1987 году правительство разрешило беременным школьницам учиться в вечернюю смену, сдавать экзамены заочно и пообещало взять на себя всю ответственность за новорожденных.
На момент свержения диктатора в декабре 1989 года в государственных приютах по всей стране находились не менее ста тысяч сирот. Спустя несколько месяцев приехавшие в Румынию иностранные журналисты и волонтеры впервые рассказали миру о чудовищных последствиях демографического эксперимента Чаушеску.
Весной 1990 года немецкие журналисты из SPIEGEL-TV сняли репортаж «Дети Чигида» про приют для сирот с ментальной инвалидностью в 600 километрах от Бухареста, на границе с Венгрией. На кадрах полуголые, истощенные, измазанные экскрементами дети в обстановке полной антисанитарии. «Их отправляли сюда умирать», — рассказывала позже испанским журналистам социальный педагог Даниэла Нистор, пришедшая работать в Чигид через несколько месяцев после свержения Чаушеску. В годы диктатуры брошенных детей с особенностями развития в возрасте трех лет делили на три категории: «можно вылечить», «можно частично вылечить» и «неизлечимые». Детей третьей категории отправляли в заведения типа Чигида, фактически приговаривая к смерти. В 1989 году в приюте было 107 детей. Здание не отапливалось. По комнатам бегали мыши и крысы. Сирот кормили один раз в день кашей на основе манной крупы. И мыли холодной водой. Спали дети по несколько человек на одной кровати. Самых беспокойных держали в камерах-клетках. За детьми следили десять местных крестьянок. С 1987 по 1989 год в Чигиде умерли 137 сирот.
«Мы — сломанные люди»: последствия эксперимента Чаушеску
Не многим лучше было в детских домах, где жили сироты без особенностей развития, там правили насилие и безнаказанность. «Нас избивали до полусмерти», — вспоминает Висинель Балан, румынский адвокат, занимающий сейчас должность вице-президента Национального управления по защите прав детей и усыновлению. Балан родился в 1987 году в бедной семье, где уже было 12 детей. Мать отдала его в приют через несколько месяцев после рождения. То же самое сделали и с его старшим братом Вергилием: родители были не в состоянии прокормить так много детей.
Висинель Балан — один из немногих, кто часто и подробно рассказывает журналистам о своем детстве в приюте. После свержения Чаушеску в Румынию пришла гуманитарная помощь. Кормить стали лучше, но порядки в детдомах еще очень долго оставались такими же, как при диктатуре. По словам Висинеля, редкими счастливыми моментами в приюте для него были сон и еще то время, когда ему удавалось сбегать на ближайшую железнодорожную станцию и бродяжничать. В приюте детей жестоко избивали за любую провинность. Старшие воспитанники насиловали младших. По словам Балана, это начиналось в возрасте 8−9 лет и продолжалось годами. Воспитатели смотрели на насилие сквозь пальцы.
Висинель Балан называет себя и тех, кто вырос в приютах при Чаушеску, «сломанными людьми». Он признается, что даже сейчас жить с полученными в детстве психологическими травмами настолько тяжело, что мысли о суициде появлялись у него не раз. Несколько друзей Балана по приюту покончили с собой уже во взрослом возрасте, не в силах справиться с последствиями пережитого.
Американский психолог Натан Фокс из Мэрилендского университета специализируется на раннем развитии детей и влиянии на него внешних факторов. Он приехал в Румынию после падения диктатуры и до сих пор помнит, как вошел в комнату одного из детских домов, где в абсолютной тишине в кроватках лежали младенцы: «Мы не услышали обычного для таких мест детского плача. И позже пришли к заключению, что это происходило, потому что никто не реагировал на их плач. Не было обычного взаимодействия между ребенком и взрослым, между матерью и ребенком. Никто не подходил к младенцам, когда они плакали», — вспоминал ученый в одном из интервью.
Также выяснилось, что румынские власти скрывали факты заражения сирот ВИЧ-инфекцией. Первый случай смерти детдомовца от СПИДа зарегистрировали в 1985 году. Заражение чаще всего происходило медицинским путем: например, из-за того, что антибиотики в приютах давали внутривенно, используя одни и те же иглы. Известно как минимум о 1094 румынских сиротах в возрасте до 12 лет, умерших от СПИДа.
В 1990 году в Румынии разрешили усыновление иностранцам. За первые три месяца в новые семьи за границу увезли почти полторы тысячи детей. В Британии за развитием 67 усыновленных румынских сирот наблюдали ученые из Королевского колледжа Лондона. До усыновления дети провели от 3 месяцев до 2,5 года в государственных приютах. Развитие их мозга ученые детально обследовали в возрасте 4−6 лет, во второй раз — когда им было от 11 до 15 лет, и в третий — когда все они были старше 22 лет. Результаты этого исследования опубликовали в 2017 году в научном журнале The Lancet. Из публикации следует, что объем мозга у бывших румынских сирот в среднем меньше, чем у детей из контрольной группы (тоже сирот, но родившихся в Британии). Чем дольше ребенок прожил в детдомах на родине, тем ниже у него уровень IQ и больше проблем с психическим здоровьем во взрослом возрасте, таких как тревожность и склонность к депрессии. Людям, пережившим этот опыт, труднее устраиваться на работу и заводить друзей.
На момент свержения Николае Чаушеску население Румынии составляло чуть более 23 миллионов человек. Когда в 1990-м в стране сняли запрет на аборты, то за первые 12 месяцев зарегистрировали рекордное количество искусственно прерванных беременностей — почти миллион операций. По данным на 2024 год, в стране проживают около 19 миллионов человек — столько же, сколько в 1965 году, когда Чаушеску пришел к власти. Румынская диаспора за рубежом составляет не менее 4 миллионов человек.