Итоги выборов президента Беларуси летом 2020 года вызвали волну протестов среди жителей страны. После жестоких разгонов мирных протестующих с применением спецсредств и задержания нескольких тысяч человек на улицах городов в цепи солидарности стали выстраиваться медики, айтишники и другие неравнодушные. Через неделю после объявления результатов выборов президента к протестам присоединились работники предприятий, в том числе и крупные заводы: МТЗ, МЗКТ, МАЗ и прочие. Некоторые из них за активную политическую позицию поплатились рабочими местами сразу. Некоторые еще несколько месяцев были бельмом на глазу у руководства. Многим трудовые отдали со статьей. Бывшие работники заводов рассказали Zerkalo.io, чем они сейчас занимаются и как складывается их жизнь после президентских выборов.
Экс-работник МЭТЗ: «Все суды для всех нас закончились одинаково — все правильно, уволили на законных основаниях»
Виталий Чичмарев работал ведущим инженером на Минском электротехническом заводе. 26 октября, в день, когда Светлана Тихановская объявила народный ультиматум, сотрудники предприятия сообщали, что у них не работают все цеха, кроме 10 и 11. «Завод практически остановился, потому что не работают 6, 9 и 16 цеха, которые дают работу остальным». В этот день Чичмарев был в отпуске, однако от увольнения его это не спасло.
— Я пришел 2 ноября на завод после отпуска, но на рабочее место меня не пустили. В этот же день я узнал, что меня увольняют. Даже мое непосредственное руководство не было в курсе этого, решение гендиректора стало сюрпризом и для него. В трудовой книжке мне написали, что уволен якобы за нанесение экономического ущерба предприятию в размере не меньше трех среднемесячных зарплат. Тогда решили уволить еще 25 человек. 15 из нас решили обжаловать увольнение в суде. Мне сказали, что я был организатором забастовки на заводе, что я контролировал происходящее и что из-за меня почти два дня стояли два цеха, — рассказывает Виталий. — Попросил, чтобы мне объяснили, как, сидя за компьютером на работе, а потом находясь в отпуске дома, я смог нанести ущерб? Ответы были очень пространными. Нас даже не ознакомили с этим расследованием, мы не были в курсе, что написано в бумагах. Нам на всех выкатили сумму около 60 тысяч рублей. Но, конечно, если экономический ущерб и был от того, что люди не работали, то он гораздо меньше.
Работники завода, пытаясь доказать, что увольнение было незаконным, прошли районный суд, городской суд.
— Остался Верховный суд. И мы пойдем до конца, — продолжает собеседник. — Но все предыдущие суды для всех нас, естественно, закончились одинаково: все правильно, нас уволили на законных основаниях. Но на самом деле я догадываюсь, почему от меня избавились. Потому что я начал заниматься независимым профсоюзом на МЭТЗ — стал председателем первичной ячейки. На судах заводской юрист все время говорил «так называемый независимый профсоюз». У нас тогда уже было в организации около 60 человек.
По словам Виталия, независимый профсоюз на заводе все еще действует. Правда, легализовать его полностью так и не получилось.
— Наш профсоюз официально зарегистрирован в Свободном профсоюзе металлистов. Но любая профсоюзная ячейка должна получить еще и регистрацию по месту работы. А нас на заводе не зарегистрировали, — поясняет бывший работник МЭТЗ. — Профсоюзную деятельность мы ведем, но сейчас только тогда, когда кому-то из работников нужна помощь, когда к нам кто-то обращается. Мы помогаем, чем можем. К примеру, одного нашего не так давно увольняли из-за того, что он влетел по статье 23.34. Хотя его увольнять нельзя было, потому что ему до пенсии полтора года оставалось. Он этого не знал и подписал все документы, которые ему дали. Мы помогли ему найти новую работу. Еще мы поспособствовали тому, чтобы работники одного из цехов перешли со сдельной оплаты труда на повременную.
Виталий говорит, что все из 26 уволенных после 26 октября нашли себе работу, несмотря на статьи в трудовых.
— Одна девочка уехала из страны, она была очень активной. Несколько сварщиков тоже поехали работать за границу, в Судан. Им предложили очень хорошие зарплаты. Посчитали, что если они там полгода поработают, а потом полгода будут просто сидеть здесь, то на месяц все равно получится гораздо большая сумма, чем если устроиться в Беларуси. Остальные остались в нашей стране. Уволенный мастер цеха устроился в частную компанию начальником сварочного цеха. А потом подтянул туда еще несколько своих бывших коллег, — перечисляет собеседник. — У меня немного другая ситуация. Я кроме работы на заводе был еще и пастором церкви. Сейчас решил год просто быть пастором. С января я этим и занимаюсь.
Экс-работник МТЗ: «Я просто хочу, чтобы у нас в стране был нормальный уровень жизни, нормальные зарплаты»
Сергей Дылевский летом 2020 года работал на Минском тракторном заводе термистом. После событий августа он стал председателем стачкома МТЗ, а также членом президиума Координационного совета по организации процесса преодоления политического кризиса. За свою активную позицию он поплатился рабочим местом и стал фигурантом уголовного дела по нескольким статьям.
— Уйти с Тракторного завода меня заставили. Там работают мои родители. Меня шантажировали, говорили: либо я уйду сам, либо по статье уволят и меня, и моих родителей. Я посовещался с семьей, с активом и принял решение уйти. До этого меня пытались уволить за якобы прогулы. Я месяц был под арестом — до 18 сентября. Вышел, пришел на работу. Мне хотели тот месяц, что я провел в тюрьме, поставить как прогулы. Но за меня вступился отдел труда и заработной платы. Начальник отдела сказал, что так нельзя, мол, мы все прекрасно знаем, где он был. Тогда меня отстояли, но нашли другие рычаги воздействия, — вспоминает Сергей Дылевский. — Уволить меня захотели потому, что я начал заниматься стачкомом, потом независимым профсоюзом, стал членом Координационного совета.
В трудовой у Сергея нет никаких статей, написано, что он уволен по соглашению сторон.
— Меня уволили за 45 минут. Это такой своеобразный рекорд для Тракторного завода. Обычно если человек увольняется, его неделю заставляют бегать по кабинетам и подписывать разные бумажки, — с улыбкой рассказывает Сергей. — Еще около недели после увольнения я продолжал заниматься стачечным движением, организовывал вечерние чаепития. Потом было возбуждено уголовное дело против Координационного совета. Сперва я проходил по нему свидетелем. Потом в какой-то момент меня переквалифицировали в обвиняемого. К этому добавили организацию массовых беспорядков и принуждение к забастовкам, объявили в розыск. Я был вынужден в спешном порядке уехать в Польшу.
С тех пор Сергей живет там, по-прежнему входит в состав президиума Координационного совета и, как он говорит, пытается изменить нашу страну к лучшему.
— Основали несколько месяцев назад общественную организацию «Белорусское объединение рабочих», цель которой — защищать права рабочих как в Беларуси, так и белорусов за рубежом. Мы постоянно очень тесно сотрудничаем с 12 белорусскими предприятиями. Там на самом деле волна протеста никуда не ушла, как может показаться. Она даже усилилась. Наш отдел борется за права людей, которых по-прежнему посписочно увольняют за забастовки в августе и в сентябре.
Сергей Дылевский надеется, что в ближайшее время все это закончится. «Но на самом деле все зависит от людей внутри страны. Практически каждый белорус, который находится за пределами нашей страны, делает все возможное, чтобы это поскорее закончилось», — говорит он.
— Сейчас работаю на фрилансе. Кушать же что-то надо! — говорит с улыбкой. — У меня есть договоренности с ребятами из Беларуси, которые намного раньше уехали из страны — 5−10 лет назад. У них в Польше свой бизнес, небольшие предприятия. И я как сварщик периодически приезжаю и исполняю заказы, которые есть по сварке металлоконструкций. Я надеюсь скоро вернуться в Беларусь. Если бы не собирался возвращаться, у меня бы уже здесь было свое дело. Могу сказать только одно: здесь, работая два дня в неделю, я зарабатываю больше, чем в Беларуси за месяц. Хочу, чтобы мы так жили в нашей стране.
Сергей мечтает, когда он вернется в Беларусь, открыть здесь свой автосервис и чинить автомобили.
— Это мое, это мне нравится. Я хочу заниматься этим. Большим политиком я себя на самом деле не вижу. Я просто хочу, чтобы у нас в стране был нормальный уровень жизни, нормальные зарплаты. Чтобы можно было работать и зарабатывать, а не пытаться держаться на плаву из последних сил, как сейчас.
Еще один экс-работник МТЗ: «Да, меня таскают по СК и прочим, ну и что?»
Михаил Громов также бывший работник МТЗ. Но его уволили позже, чем Сергея Дылевского.
— Со мной решили попрощаться 26 октября, когда мы с другими работниками попробовали собраться на территории в день народного ультиматума. Но администрация была готова явно лучше, чем мы. Поэтому у нас тогда ничего особо не получилось. Вышло человек 300. В тот же день мне объявили, что я уволен, — рассказывает Михаил. — Но поскольку с точки зрения законодательства мы ничего не нарушили, поэтому нужно было время, чтобы придумать, за что уволить. Через пару дней мне нарисовали прогулы и отдали трудовую. Со мной уволили еще несколько человек. Тех, кого сразу смогли опознать, потому что многие в масках были. Плюс многое зависело от начальников цехов. Если начальник цеха не давал добро на увольнение своих работников, то и не увольняли. Кто-то побоялся отстоять своих работников, а кто-то нет.
Бывший заводчанин рассказывает, что в первые дни после выборов волна возмущения на заводе была очень сильной. 14 августа, как он говорит, на площадь пошло где-то 300−500 человек.
— Но нужно учитывать, что это была пятница и вечером у многих уже были запланированы дела. Когда в этот день было собрание на заводе, на беседу с руководством вышло несколько тысяч рабочих. А в понедельник, 17 августа, директор открыл ворота и выпустил всех, потому что людей тогда было очень много, наверное тысячи четыре. Если учитывать, что на первой смене было от 8 до 10 тысяч человек, то, считай, половина завода вышла, — подсчитывает собеседник. — Сказать, что забастовки полностью провалились и не дали никакого результата, нельзя. Реакция на это идет по сей день: пытаются найти виновных, заводил, кто это «финансировал», подготавливал. Рабочих до сих пор дергают следственные органы.
Также Михаил отмечает, что после забастовок многих уволили, поэтому у оставшихся теперь есть больше возможностей для отстаивания своих прав.
— Потому что до начальства уже стало доходить, что нельзя увольнять людей без оглядки. Это во-первых. Во-вторых, они увидели, как много людей участвовало в той или иной мере во всем этом. Ведь как было? Увольнять начали еще в августе. Сразу избавились от тех, кто проявлял активность на заводе. Потом дело дошло до тех, кто выходил на дворовые марши и прочее. А потом взялись даже за тех, кто голосовал не за того, за кого надо. И оказалось, что нужно уволить почти весь завод. С августа прошлого года до начала января уволили несколько сотен человек. Думаю, до 500 работников завод потерял, если посчитать вместе с теми, кто сам ушел.
Михаил после увольнения с МТЗ решил никуда не уезжать, остался дома. И говорит, что и дальше никуда ехать не собирается.
— Да, меня таскают по СК и прочим, ну и что? Я занимаюсь независимым профсоюзом на Тракторном заводе, еще до увольнения стал председателем ячейки. Профсоюз пытается что-то делать для рабочих в тех условиях, в которые мы поставлены. Люди не готовы защищать свои права. Летом и осенью были импульсивные выходы. Тогда к маршам присоединились не только те, кто был против власти, но и те, кто был против насилия. Людей возмущало, что они даже не могут безопасно домой доехать, сколько народу после выборов дубинками отходили.
Но потом, как говорит бывший заводчанин, решительности поубавилось.
— Но глядя на то, куда идет наша экономика, следующие забастовки будут уже по поводу невыплаты зарплат. Рабочим никогда толком не платили. А сейчас стараются везде и на всем экономить, ситуация ухудшается.
Сейчас Михаил не может официально устроиться на работу, поскольку, как и многие другие активисты, по его словам, попал в черные списки по трудоустройству.
— Поэтому пока приходится перебиваться случайными заработками. Однако не бедствую. Голодать точно не буду. Работаю в разных местах по договорам подряда. Открыть сейчас что-то свое... Не знаю, стоит ли, глядя на то, как наше руководство взялось за частников.