13 августа в Минске задержали правозащитницу Human Constanta Насту Лойко. Это произошло сразу после того, как девушка вышла из медицинского центра «Лодэ» на проспекте Независимости. Сотрудники Следственного комитета допросили Насту, провели обыск и отправили на трое суток в ИВС на Окрестина. В понедельник она, неожиданно для самой себя, вышла на свободу. Сейчас девушка проходит подозреваемой по уголовному делу правозащитного центра «Весна», однако подписки о неразглашении у нее нет. Поэтому Наста согласилась поговорить с Zerkalo.io о своем задержании, условиях на Окрестина и готовности надолго попасть за решетку.
«Сотрудники ДФР вели себя корректно и просили рассказать об этом в интервью»
С Настой мы созваниваемся спустя два дня после ее освобождения из изолятора на Окрестина. Девушка уже отоспалась после трех бессонных ночей на жесткой постели, под ярким светом и с неумолкающими разговорами дежурных за стеной. И хотя ее визит в изолятор по белорусским меркам был недолгим, этого срока хватило, чтобы понять: провести здесь 10 суток — вполне себе испытание. Правозащитница не скрывает: когда к ней подошли два сотрудника ДФР, она готовилась к худшему развитию событий.
— Я видела, как силовики реагируют на людей в гражданском обществе, и подозревала, что когда-нибудь ко мне придут с обыском или вызовут на допрос. Я была готова к задержанию, но не ожидала, что это случится на выходе из медицинского центра, — рассказывает правозащитница. — Ко мне подошли два человека, представились сотрудниками ДФР. Уточнили, что у них есть поручение от центрального аппарата Следственного комитета доставить меня на допрос. Можно сказать, что мне повезло: они вели себя корректно и даже просили рассказать об этом в интервью.
Наста удивилась только одному факту. Уже несколько месяцев она не пользовалась сим-картой, а потому не сразу поняла, как силовики узнали ее местонахождение.
— Я не пряталась: жила в квартире, которую официально снимаю, писала письма в СИЗО и указывала свой обратный адрес. Но от мобильного телефона решила отказаться: знаю, что геолокацию могут отслеживать, а я этого не хочу. Думаю, о моих планах посетить медицинский центр узнали из-за записи в «Лодэ». Перед посещением врача администраторы обычно высылают клиенту СМС с адресом и временем записи, — рассуждает правозащитница.
После «знакомства» мужчины отвезли Насту в отделение ДФР и около часа вели с ней неформальный разговор. Девушка отмечает, что сначала беседа шла о личных вопросах, но затем силовики стали говорить о правозащитном центре «Весна».
— Я требовала, чтобы был начат допрос, и ничего не говорила. В итоге меня отвезли в Следственный комитет, а затем домой, на обыск. Забрали тренерские конспекты и наклейки. Компьютера у меня не было, поэтому они решили «одолжить» технику соседки. А еще описали 900 долларов — такая сумма была в моем кошельке, — продолжает рассказывать Наста. — Мне разрешили взять с собой некоторые вещи, дали постановление о задержании на 72 часа и отправили на Окрестина. Сказали ждать воскресенья: в этот день планировался мой допрос в присутствии адвоката.
«Было озвучено, что я перевозила деньги из Вильнюса и оплачивала штрафы»
Выходные правозащитница провела в камере изолятора. Дежурный на Окрестина не был расположен к диалогу и не разрешил Насте пронести с собой сменную одежду и книги. Строго сказал: «Это не санаторий».
— Я сидела с одной девушкой — нас обеих поместили в пятиместную камеру. Все, что нам оставалось делать, это разговаривать. Представьте: никакого досуга там нет, на прогулки из изолятора не водят. Когда заходили дежурные, я просила сводить нас в душ или вывести на воздух. Мне отказывали, но обещали: «Мы передадим начальству». Коммуникация была абсолютно бессмысленной. Более того, когда я просила помыться, на меня начинали кричать матом, — вспоминает происходящее в изоляторе Наста. — В коридорах слишком шумно, через зарешеченное окошко в двери слышен каждый шаг, даже если дежурный просто мешает сахар в кофе. Спать из-за этого невозможно. Такая обстановка сохранялась на Окрестина круглосуточно.
В воскресенье у Насты был первый допрос. Девушку завели в светлый кабинет на третьем этаже изолятора и стали расспрашивать о деятельности правозащитного центра «Весна». Напомним, 14 июля сотрудники ДФР пришли с обысками к правозащитникам в рамках уголовного дела по ч. 1 и ч. 2 ст. 342 (Организация и финансирование групповых действий, грубо нарушающих общественный порядок) и ч. 2 ст. 243 Уголовного кодекса (Уклонение от уплаты налогов).
— Оказалось, я нахожусь в статусе подозреваемой в «содействии в неуплате налогов». Было озвучено, что я перевозила деньги из Вильнюса, оплачивала штрафы, адвокатские услуги и содержание людей в изоляторах. А еще мне показывали какие-то документы. Но поскольку с апреля 2018 года я не имею никакого отношения к правозащитному центру «Весна», много рассказать следователю я не смогла, — продолжает свой рассказ Наста.
После допроса правозащитницу вернули в изолятор и перевели в другую камеру. С условиями в ней все оказалось хуже.
— Там не было ни матрасов, ни одеял. Я сразу сказала об этом дежурному. Услышала в ответ: «Ну вот и подумайте, почему вас сюда поместили». Тогда я попросила перевести в камеру с одеялами хотя бы мою соседку: у нее был хронический отит. На это дежурный ответил: «Здесь везде идет съемка, я не имею права». Так я поняла, что даже незначительные действия сотрудников изолятора зависят от приказа руководства, — говорит Наста.
«Думаю, когда меня выпустили, работники ИВС вздохнули облегченно»
На следующее утро Следственный комитет прислал за девушкой конвой для очередного допроса. Дежурные отвели правозащитницу на первый этаж, где на нее надели наручники.
— Я удивилась, но мне сказали, что это положено по процедуре. С наручниками я ехала на допрос в течение получаса, — говорит правозащитница. — Во второй раз наш разговор со следователем длился около двадцати минут. Затем мне дали обязательство о явке и постановление о временном ограничении выезда. Следователь заявил, что меня отпускают.
Сейчас у Насты сохраняется статус подозреваемой по делу об уклонении от уплаты налогов. В любой момент девушку могут взять под стражу. Кроме этого, у Насты арестовали все банковские счета. Сама правозащитница спокойна: по ее словам, все могло обернуться хуже.
— Честно говоря, я готовилась ко всему. На первом допросе даже просила поскорее перевести меня из Окрестина в СИЗО на Володарского. Там лучше условия, можно читать книги и получать передачи, — продолжает Наста. — Сидя в изоляторе, я не особо надеялась, что меня отпустят. Скорее, готовилась воспринимать все происходящее как вызов по отстаиванию своих прав. И думаю, спокойно приняла бы тот факт, если бы меня взяли под стражу.
Наста добавляет, что «в целом чувствует себя хорошо», занимается восстановлением удаленных аккаунтов в соцсетях и готовит жалобы на условия содержания в изоляторе. Останавливать свою правозащитную деятельность из-за уголовного дела она не собирается.
— У меня есть немного воды из Окрестина, хочу отдать ее на экспертизу. Понимаю, что люди, которые выходят из изолятора, редко жалуются на такие вещи. А у меня сильная профдеформация: я просто не могу на все это не реагировать. Именно поэтому я думаю, что когда меня выпустили, работники ИВС вздохнули с облегчением, — с улыбкой рассказывает девушка.
Напоследок мы задаем ей очевидный вопрос. Учитывая череду обысков у правозащитников и заведенные уголовные дела, задумывалась ли она о том, чтобы уехать из Беларуси?
— Я не считаю, что совершила что-то плохое, даже если белорусские силовики скажут иначе. Вся моя деятельность — мирная и легальная с точки зрения международных стандартов, — объясняет Наста. — За последний год я несколько раз выезжала за территорию страны: хотела побыть в спокойной обстановке. Но позиция по переезду у меня всегда была принципиальная: нужно оставаться в Беларуси и делать свою работу. И пока у меня есть силы и ресурсы, я буду заниматься своим делом здесь.