Минск берет у Москвы кредит в эквиваленте 1,5 млрд долларов на импортозамещающие проекты, заявил накануне премьер Роман Головченко. С одной стороны, инициатива положительная, так как, по идее, может стимулировать новые производства, появление новых рабочих мест и некоторый рост инвестиций. Но с другой стороны, то, как власти рассказывают про инициативу, вызывает много вопросов насчет рациональности и возможности реализовать подобные проекты. А тот факт, что Москва не выделяет деньги на партнерские проекты, а дает их в долг, подтверждает, что Кремль не спешит финансово поддержать своего единственного союзника.
Проекты под импортозамещение в итоге выбрали или все же нет
Первый из вопросов, которые возникают в связи с заявлениями чиновников, выбрали ли власти те самые перспективные проекты, которые будут финансировать в рамках импортозамещения. Похоже, ясности в этом вопросе нет до сих пор.
В июле вице-премьер РФ Алексей Оверчук анонсировал, что первые семь таких проектов, которые готова профинансировать Москва, могут быть полностью проработаны к концу этого года.
В августе Головченко говорил о том, что на тот момент были определены три проекта, которые попадали бы в программу совместного импортозамещения. Это производство светового оборудования для автомобилей и техники в Руденске — «современная светодиодная оптика для всех видов транспорта». Второй проект — создание тормозных систем, а третий — кольцераскатное производство на БелАЗ. «Есть целый пул проектов, которые планируется реализовывать на базе „Амкодор“», — добавил Головченко.
В сентябре власти отчитывались, что Беларусь и Россия согласовали 8 из 14 двусторонних импортозамещающих проектов. Позже белорусский премьер Роман Головченко рассказывал, что Россия выделила первый транш из запланированных 1,5 млрд долларов. «Полученные 330 млн долларов будут освоены на семи проектах в машиностроении для производства автомобильной техники различного класса», — говорил он.
А в начале ноября Головченко говорит, что приняли окончательно только два проекта. Один из них кольцераскатное производство БелАЗ и «еще один», название которого премьер не стал раскрывать. Всего проектов 23 — «14 плюс 9 проектов». «Примерно 1,2 млрд долларов — это гражданские проекты. И еще около 200 млн долларов — военные. Это будет микроэлектроника в основном. Практически все проекты — это машиностроение», — говорил Головченко.
К названным проектам есть вопросы
Сам факт того, что деньги выделяются, а проекты, на которые они пойдут, еще не определены, тоже вызывает вопросы: от того, действительно ли в стране есть подходящие проекты, до того, не попытка ли это просто освоить бюджет и за счет него подлатать дыры там, где денег не хватает.
Но есть и частные случаи, которые не до конца понятны. Например, премьер говорит, что один из избранных проектов будет связан с кольцераскатным производством на БелАЗ. Но ведь в прошлом году чиновники хвалились о начале реализации этого проекта. У него были итальянские инвесторы, которые готовы были выделить почти 42 млн евро на закупку автоматической линии. Закончить строительство производства собирались в 2023 году. Но после этого власти не делали заявлений, которые бы указывали на то, что инвестиций в проект понадобится больше. Например, о заморозке проекта или о том, что итальянские инвесторы ушли, что вполне могло произойти в связи с введенными против Минска санкциями или соучастием Беларуси в военной агрессии. Если же они не ушли, то власти либо пытаются российскими деньгами заменить свои финансовые вложения в этот проект, либо используют кредит для покрытия недостающих средств. Тогда как этот проект собирались развивать до российского кредита?
Но это не самый большой вопрос по названному проекту (как и, возможно, по другим), как то, действительно ли это то самое импортозамещающее производство, которое нужно для замены ввозимых ранее из-за границы комплектующих?
— Так как кредит дают на проекты по импортозамещению, надо понимать, какого конкретно импорта нам не хватает. Если мы говорим про БелАЗ, то нам не хватает двигателей, которые закупались на иностранных производствах. Можем ли мы построить такое производство и собираются ли власти это делать? Нет, никто о таком проекте не говорит. А если бы говорил, то надо понимать, что это очень сложно, — указывает старший научный сотрудник BEROC (Киев) Лев Львовский. — Если мы не построили такое высокотехнологичное производство в мирное время, когда было легче привлечь кредиты, инвестиции, иностранных инженеров, то сейчас это было бы еще сложнее сделать.
Вторая важная часть выпавшего импорта — микроэлектроника, в частности чипы. Но для создания такого современного производства, во-первых, не хватило бы даже этих 1,5 млрд долларов. Во-вторых, в стране нет специалистов, которые способны его создать и работать на нем. В-третьих, современные технологии для подобного цеха или завода опять же пришлось бы импортировать. А это невозможно из-за санкций.
Почему власти вкладывают деньги, предназначенные для замены недостающего импорта, в проекты, которые таковыми не являются, непонятно.
Вместо поддержки партнера получили кредит
Изначально поддержка проектов по импортозамещению выглядела как отдельная инвестиционная программа, не связанная с регулярными запросами белорусских властей о кредитах. История развивалась так. В конце прошлого года Минск пытался получить у Москвы кредит в размере 3,5 млрд долларов. Судя по всему, ничего с этими планами не получилось, отчасти потому, что наша страна исчерпала лимит финансирования от Евразийский фонд стабилизации и развития, через который планировалось эти деньги получать. А Кремль напрямую или через российские банки не стал помогать Минску кредитными ресурсами на такую большую сумму.
С весны Минск и Москва заговорили о совместных проектах по импортозамещению. Летом речь зашла о поддержке со стороны России на создание в нашей стране импортозамещающих производств. Российский вице-премьер Алексей Оверчук говорил в середине июля, что работать над проектами будет белорусская сторона, а Москва предоставит финансирование. То есть изначально речь шла о выделении Россией 1,5 млрд долларов на импортозамещающие проекты, без уточнения, дадут ли их в кредит или это будет поддержка со стороны Москвы. Но из заявлений белорусских и российских чиновников создавалось впечатление, что это будут не кредитные средства. Постепенно чиновники начали уточнять: деньги Минску дают в долг.
Сумма тоже варьировалась, если Головченко называл размер кредита в 1,5 млрд долларов, то Лукашенко указывал то этот размер, то заявлял, что Россия выделяет «под 2 млрд долларов».
В октябре картина стала более четкой: Минск получит от России кредит и будет использовать эти средства для кредитования предприятий, при которых развиваются выбранные импортозамещающие проекты. Чуть позже чиновники уточнили, что деньги выделят в российских рублях.
— Изначально речь шла о том, что мы и Россия вместе страдаем от санкций, нам нужно вместе развивать импортозамещение и изначально говорилось не о кредите, а просто о деньгах в духе некой компенсации. Но теперь выходит, что эти деньги нам дают в долг. Получается, мы как союзники и соагрессоры страдаем из-за российской атаки на Украину, но при этом нам в помощь не дают просто деньги, а выделяют кредит. Это заставляет задуматься о слабости нашей переговорной позиции даже в переговорах с Россией, — подтверждает эту позицию Лев Львовский.
Деньги Минску россияне дают неохотно
В попытках привлечь кредитные ресурсы от Москвы Минск использовал много вариантов, на что их можно потратить, чтобы убедить кредитора. Говорил Александр Лукашенко про использование остатка кредита, который брал на строительство АЭС, предлагал выделить Беларуси кредит, примерно треть которого обещал потратить на закупку российских вооружений. Но ни один из вариантов Москву не убедил. Максимум, на что пошел Кремль в этом году, это отсрочка по выплате старого долга и кредит на импортозамещающие проекты.
— Раньше Беларусь в целом и Александр Лукашенко лично проводили политику многовекторности. Это давало плечо давления: можно было пойти попросить у России денег, а если не даст, то пойти в Европу и попросить там. Когда у вас не монопольный рынок — не важно на рынке товаров или потенциальных кредиторов, — то эти товары или кредиты будут доступнее и дешевле. Сейчас Путин понимает, что Александр Лукашенко никуда не пойдет, и если не даст денег он, то не даст никто другой, — говорит Лев Львовский.
Тем не менее, отмечает экономист, нельзя говорить, что Москва вообще перестала поддерживать Минск в финансовом плане. Она согласовала более низкие цены на газ, как указано выше, дала отсрочку по выплате старого долга и выделяет эти 1,5 млрд кредита.
— Но компенсировать Минску потери, которые Беларусь несет из-за статуса соагрессора в войне, у России нет никакой надобности. Собственно, что Беларусь сделает, если Москва не даст ей денег? Ничего.
Своих денег у Беларуси на такие проекты нет
То, как Минск просит у Москвы кредитные деньги (во время своих частых визитов в Россию Александра Лукашенко достаточно часто заводит речь о кредитах), и соглашается даже брать в долг на проекты по импортозамещению, указывает на то, что своих денег не хватает.
— Дефицит бюджета у нас достаточно большой — настолько, что его начали скрывать. Не просто так с середины лета данные по бюджету засекретили. Если бы там все было прекрасно, то не было бы причин делать это. Плюс, как говорил министр экономики, из-за санкций Беларусь потеряла около 6 млрд долларов. Я с этой оценкой примерно согласен, можно говорить и о 7 млрд. У нас действительно серьезные потери, дефицит бюджета, рецессия. По всем формальным критериям самая большая с 90-х годов. Для не экономиста падение на 4,6% может звучать как не очень много, но надо понимать, что среднегодовой рост ВВП у нас 1%, то есть мы откатились почти на пять лет назад. Так что можно говорить, что у нас проблемы с деньгами и они нам очень нужны, — приводит Лев Львовский ряд аргументов в пользу нехватки средств.
Получается, власти берут кредит, который потом белорусам надо будет отдавать с процентами, на проекты, к которым есть ряд вопросов. При этом Минск делает это на условиях, которые, скорее всего, нельзя назвать выгодными. И судя по всему, средства расходуют на те проекты, которые не обязательно помогут справиться с трудностями в связи с закрывшимися для нас рынками и санкциями.