13 февраля начался рабочий визит в Беларусь министра иностранных дел и внешнеэкономических связей Венгрии Петера Сийярто. Это первый приезд политика такого уровня из стран Евросоюза после начала политического кризиса в 2020 году. Как трактовать такое событие: как совсем незначительное, первый шаг к диалогу или начало очередной, третьей по счету разморозки отношений между Беларусью и ЕС? Для ответа на этот вопрос мы вспомнили, как проходили аналогичные процессы в нулевые и десятые годы.
В этом тексте использованы цитаты и материалы из архива портала TUT.BY, доступные в сервисе web.archive.org. Из-за технических сложностей мы не можем разместить на них активные ссылки, однако все исходные материалы есть в редакции «Зеркала».
Неудачная попытка середины нулевых: шантажа мигрантами никто не испугался
К середине нулевых годов отношения между Беларусью и Западом находились на достаточно низком уровне. ЕС и США не признали итоги президентских выборов 2001-го, а также референдума 2004-го, позволившего Александру Лукашенко баллотироваться на третий и последующий сроки без ограничений.
Главный удар по отношениям случился в 2006-м — тогда в стране прошли президентские выборы, после которых власти жестоко разогнали палаточный городок, установленный на Октябрьской площади, — только по официальным данным более 500 человек были задержаны. На следующий день силовики разогнали колонну демонстрантов, шедших к ИВС на Окрестина. Бывшего кандидата в президенты Александра Козулина осудили на пять с половиной лет лишения свободы. Ответом Запада на репрессии стали санкции, введенные против Лукашенко и его ближайшего окружения.
Тем не менее в тот период страны ЕС и США много контактировали с белорусскими властями. Причина — в комплексе событий, а также во взаимной заинтересованностью в хоть каком-то диалоге. В частности, Запад интересовала помощь Минска в контроле над потоками нелегальных мигрантов, стремившихся в Евросоюз.
«Беларусь могла бы лучше контролировать незаконную миграцию, если бы Евросоюз смягчил политику изоляции и оказывал стране больше помощи», — ненавязчиво намекал еще в 2004 году министр иностранных дел нашей страны Сергей Мартынов. Он отметил, что ЕС должен быть «очень благодарен Беларуси, которая эффективно сдерживает поток нелегальных мигрантов в страны Евросоюза». Однако, по словам Мартынова, страна могла бы делать еще больше в этом направлении, если бы получала поддержку от Европы.
Глава МИД также отметил, что международная критика белорусских властей в отношении свободы слова, проведения свободных и честных выборов якобы «несправедлива, так как основана на стереотипах и неправильных представлениях». По его словам, ситуация с правами человека в Беларуси была «не хуже, чем в других государствах региона».
В тот момент на Запад эти аргументы не подействовали. Президент США Джордж Буш-младший в 2004 году подписал «Акт о демократии в Беларуси». Одобренный единогласно Конгрессом Соединенных Штатов, этот документ был направлен на предоставление помощи белорусским оппозиционным политическим партиям, неправительственным организациям и независимым СМИ, выступавшим в защиту демократии и прав человека.
В ответ Мартынов, привычно посетовав на двойные стандарты, опять заявил, что Запад должен проявить больше прагматизма в отношениях с Минском. «Можно ли решать без участия Беларуси проблемы нелегальной миграции, безопасности границ? 50% российской нефти и 20% российского газа идет через Беларусь. Можно ли обеспечить бесперебойность, физическую безопасность этого транзита без Беларуси?» — добавил еще один, «транзитный» аргумент министр.
Но его голос, призывавший к диалогу, опять остался неуслышанным. Основная причина, разумеется, в репрессиях, случившихся после тех самых президентских выборов 2006 года. Впрочем, даже после них диалог между Европой не прекращался. «Площадь» произошла в марте, а уже в ноябре 2006-го Мартынов встречался с председателем ОБСЕ Карлом де Гюхтом. В декабре главу белорусского МИД пригласили в Брюссель на заседание Совета министров иностранных дел государств-участников ОБСЕ. На ней Мартынов высказал сожаление, что в политическом диалоге нет никаких изменений, заявил о неприемлемости любого рода санкций.
«Мы должны исходить из принципа солидарности и взаимопомощи, а не конфронтации и изоляции. Пришло время изменить саму философию сотрудничества и диалога», — отметил тогда министр. Тогда же он встречался с комиссаром ЕС по внешним связям Бенитой Ферреро-Вальднер и министром иностранных дел Финляндии Эркки Туомиоя (его страна тогда председательствовала в ЕС).
Все это демонстрирует, что отношения с Минском тогда окончательно не рвали (статус встреч выглядит весьма представительно), но и на компромисс в Евросоюзе не шли. Даже спустя два десятка лет, когда белорусские власти пошли на эскалацию и решили отправить мигрантов на штурм Европы, это не стало поводом для полноценного диалога и разморозки отношений. В условиях же середины нулевых и в том масштабе проблема была более чем решаема. Что касается разговора о российских нефти и газе, то их бесперебойная поставка была важна для России, подсаживавшей Запад на свой экспорт. В случае чего Москва могла надавить на союзника, поэтому угрозу не восприняли всерьез.
Первая разморозка: «Мы вновь заявляем о желании работать с Беларусью»
Но Беларусь не оставляла попыток наладить отношения с Западом, используя в первую очередь дипломатические каналы. Причиной были экономические сложности в диалоге с Москвой. Как раз с начала 2007 года Россия ввела для Беларуси экспортную пошлину на ввозимую из этой страны нефть. Это был серьезный удар по экономике нашей страны, 40% экспорта которой составляли нефтепродукты. Кроме того, Беларуси пришлось делиться с Россией пошлиной на экспорт нефтепродуктов со своей территории. Лишь в середине декабря 2007-го страны договорились о цене на газ на следующий год.
В результате охлаждения отношений с Кремлем официальный Минск стал больше общаться с европейскими структурами. В марте того года Мартынов заявлял, что Беларусь стремится к участию в процессах интеграции в рамках «большой» Европы. В апреле он встречался с заместителем помощника Государственного секретаря США Дэвидом Крамером. В октябре — с докладчиком Комиссии по политическим вопросам Парламентской ассамблеи Совета Европы Андреа Ригони. Как итог, в декабре был парафирован проект соглашения об открытии представительства Еврокомиссии в Беларуси. Но на полноценную разморозку отношений Запад все равно не шел.
Между тем нормализация отношений с Западом становилась для Беларуси все более важной. В мире в 2008-м разгорелся экономический кризис, что оказывало давление и на белорусскую экономику. Оставляли желать лучшего и отношения Лукашенко с новым президентом России Дмитрием Медведевым. В свою очередь западные круги наконец-то получили серьезный аргумент для сближения.
В 2008-м между Россией и Грузией произошла краткосрочная война, во время которой войска РФ 11 августа вошли на территорию южной соседки. Судя по всему, Лукашенко этого испугался. Уже на следующий день он вызвал к себе Мартынова и заявил о намерении улучшить отношения со странами Европейского союза и США. Слова не разошлись с делом. А уже 13 августа в администрацию Лукашенко пригласили посла Германии Гебхардта Вайса. Еще спустя несколько дней, 16 августа, Лукашенко помиловал Александра Козулина. Вместе с ним на свободу вышли и двое других политзаключенных: Андрей Ким и Сергей Парсюкевич.
Реакция на это событие не заставила себя долго ждать. Представители сразу трех стран — США, Литвы и Германии — приветствовали этот шаг и заявили о готовности к сближению с Беларусью. Глава МИД ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер даже отметил: «Это акт человечности, вслед за которым должны последовать и остальные. [Мы] на это долго надеялись и долго призывали к этому белорусские власти. <…> Вместе с нашими европейскими партнерами мы вновь заявляем о желании работать с Беларусью».
Выборы недемократические, но это не проблема
Уже в начале сентября 2008 года Мартынова пригласили в Париж для встречи с представителями «тройки» Евросоюза, которую планировали провести в рамках очередного заседания глав МИД стран ЕС. Упоминавшаяся еврокомиссар по внешним связям Бенита Ферреро-Вальднер лично поддержала приглашение Мартынова. По информации источников, разговор шел о том, что санкции в отношении Беларуси пересмотрят при условии положительной оценки ОБСЕ парламентских выборов, а также «непризнания Минском независимости Южной Осетии и Абхазии» (эти непризнанные республики появились в результате российского вторжения в Грузию).
Парламентские выборы прошли 28 сентября. Они не были признаны ОБСЕ демократическими и соответствующими международным стандартам, однако организация отметила, что белорусская сторона шла на сотрудничество активнее, чем раньше. При этом в парламент не попал ни один представитель оппозиции. Выборы состоялись в один тур сразу во всех 110 округах.
Запад закрыл на это глаза, поскольку Лукашенко так и не признал независимость Абхазии и Южной Осетии. Несмотря на реверансы в сторону Кремля, он фактически заболтал эту идею, оставив российских партнеров ни с чем.
Все эти обстоятельства посодействовали диалогу Запада с белорусскими властями по некоторым двусторонним вопросам, в частности (в сентябре) — по все той же миграции. В октябре Минск посетил председатель ОБСЕ и министр иностранных дел Финляндии Александр Стубб. В том же месяце верховный представитель Совета ЕС Хавьер Солана сам позвонил Мартынову и пригласил его принять участие в заседании министров иностранных дел стран ЕС 13 октября.
Именно на этом заседании в Люксембурге было решено приостановить на полгода действия визовых санкций в отношении 35 белорусских высокопоставленных чиновников, в том числе Лукашенко. Невъездными в страны ЕС остались лишь те, кого обвиняли в причастности к исчезновениям людей в Беларуси в конце 1990-х (речь о Викторе Шеймане, Дмитрии Павличенко, Юрии Сивакове и Владимире Наумове), а также глава ЦИК Лидии Ермошиной. Впрочем первые трое еще раньше были отстранены от своих должностей.
В итоге Минск для начала получил так необходимые для преодоления кризиса деньги — уже в январе 2009 года МВФ одобрил выделение Беларуси громадного кредита на 2,5 миллиарда евро. На сайте Лукашенко появилась публикация под заголовком «Беларусь продолжает последовательное выстраивание конструктивного и всестороннего диалога с ЕС», в которой рассказывалось о полученном ЕС разрешении на работу на территории страны Представительства Комиссии Европейских сообществ. В апреле того же года Лукашенко совершил свой первый за 14 лет визит в Европу — в Ватикан на встречу с папой римским Бенедиктом XVI, премьер-министром Италии Сильвио Берлускони и министром иностранных дел этой страны Франко Фраттини.
В марте 2009-го на заседании Европарламента в Страсбурге депутаты обсуждали «новую политику» в отношении официального Минска.
«Европарламент с пониманием отнесся к предложению Еврокомиссии и Совета Евросоюза возобновить отношения с Беларусью, предложить ей участие в программе „Восточное партнерство“, поскольку политика изоляции в целом себя не оправдала, — рассказал по итогам дискуссии евродепутат от Литвы Юстас Палецкис. — <…> Были, конечно, и высказывания о том, что со стороны ЕС шаги навстречу Беларуси сделаны слишком рано, что в стране до сих пор не произошли изменения, которые позволили бы уже сейчас переходить к диалогу. Но такие голоса оказались в меньшинстве».
Фактически, это знаменовало собой переход ЕС в отношениях с Беларусью к концепции «реальной политики», когда идеологические расхождения уходят на второй план, а рассматриваются исключительно практические аспекты взаимодействия.
В Избирательный кодекс Беларуси даже внесли несколько поправок в соответствии с рекомендациями ОБСЕ, а действие печально известной статьи УК «за действие от имени незарегистрированной организации» заморозили.
Вторая разморозка: через два дня после силового разгона — визит в Италию
Потепление отношений оказалось недолгим. В конце 2010 года в стране прошли очередные президентские выборы. В центре Минска вновь собрались протестующие, которых при попытке проникнуть в здание Дома правительства атаковали силовики. Жесткий разгон акции с применением дубинок завершился задержанием более чем 600 человек, семеро из них были кандидатами в президенты.
Запад был в шоке, ведь эти действия перечеркнули всю политику, проводившуюся несколько лет до этого. Выборы логично не были признаны честными, свободными и прозрачными. Также прозвучали обвинения в чрезмерном применении силы. Начавшийся вскоре уголовный процесс против задержанных кандидатов в президенты также не способствовал диалогу с Лукашенко.
Газета администрации Лукашенко «СБ. Беларусь сегодня» обвинила в организации протестов спецслужбы Польши и Германии. А западные дипломаты бойкотировали церемонию инаугурации Лукашенко. Тот в свою очередь заявил, что «плевать хотел» на мнение и комментарии западных экспертов.
Но экспертам уже тогда было понятно, что кардинально политика Запада не поменяется. Выборы и силовой разгон «Площади» прошли 19 декабря, а Сергей Мартынов уже 21 декабря улетел с визитом в Италию. Понятно, что такие визиты планируются заранее, но местные чиновники принципиально не стали отменять встречу.
Руководитель программы «Россия — ЕС» финского Института международных отношений Аркадий Мошес уже тогда отмечал, что «отношения между Минском и Брюсселем были «отброшены назад», но «речь не может идти о возврате к политике изоляции».
«Я утверждал и продолжаю утверждать, что Европа признала Лукашенко в качестве правителя страны. Сейчас смешиваются понятия о признании выборов соответствующими демократическим стандартам (этого не будет) и признании Лукашенко легитимным правителем. Последнее уже произошло, иначе <…> Мартынов не находился бы с визитом в Италии. Если бы Европа хотела изолировать белорусский режим, то вела бы себя по-другому с главой белорусской дипломатии», — говорил эксперт. «Критический уровень психологического восприятия перейден. Далее будет идти вязкий торг об условиях освобождения людей. Но это торговля, об изоляции, повторюсь, речь не идет», — продолжал он.
Мнение Мошеса полностью оправдалось. Италия выступила в качестве адвоката Лукашенко (судя по всему, теперь на такую роль как раз претендует Венгрия). 7 января 2011 года официальный Рим выступил против предложения ввести санкции Евросоюза в отношении Лукашенко и других белорусских чиновников. 10 января с визитом в Брюссель отправился Мартынов — он попросил о встрече у верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Кэтрин Эштон. На следующий день министр иностранных дел с неофициальным визитом посетил Финляндию.
В своих усилиях министр был не одинок. В том же январе Владимир Макей, тогда глава администрации Лукашенко, нанес неофициальный визит в столицу соседней Литвы.
Все эти усилия дали результат. Санкции Евросоюза оказались грозными лишь на первый взгляд. ЕС запретил въезд в Европу Лукашенко и его приближенным (оставив тем не менее возможность для контактов с другими официальными представителям власти). Среди них предсказуемо оказался Сергей Мартынов, а также первый вице-премьер Владимир Семашко. Экономику эти санкции не затронули, а объем торгового оборота со странами ЕС в последние полтора года перед выборами был сопоставим с объемом белорусско-российской торговли.
Торг с Западом в тот момент во многом происходил при помощи Италии. Эта страна все же присоединилась к санкциям, но не отказалась от контактов с официальным Минском. Министры иностранных дел этих стран встречались в июне 2011-го. Как отмечали аналитики, главенствующую роль при определении политики Рима в отношении Беларуси играли интересы итальянского бизнеса, поэтому Рим не мог не учитывать его интересы.
Адвокатами Лукашенко также выступали демократические Грузия и Украина (у власти в этих странах находилась тогда, соответственно, Михаил Саакашвили и Виктор Ющенко). Это произошло в том же году при обсуждении проекта итоговой декларации варшавского саммита Восточного партнерства. Представители ЕС предложили включить в декларацию параграф, критикующий ситуацию с правами человека и наличие политзаключенных в Беларуси. Но, по словам политика Анатолия Лебедько, именно эти страны выступили против.
Вместо Мартынова — Макей
В августе 2012 года новым министром иностранных дел стал Владимир Макей. После этого началась очередная оттепель в отношениях Минска и Запада. Несмотря на то что сам глава МИД на тот момент был под санкциями и запретом на въезд в ЕС, Брюссель выразил готовность работать с ним. Европолитики увидели в Макее человека, с которым можно разговаривать и обсуждать существующие в Беларуси проблемы. Постепенно, шаг за шагом, встреча за встречей этот чиновник налаживал контакты и размораживал отношения Минска со странами Запада. Он смог добиться того, что ЕС отменил большую часть введенных ранее против Беларуси санкций взамен на освобождение политзаключенных и принятие решений, формально свидетельствовавших о снижении авторитарного давления в стране.
Действительно, в течение нескольких лет после «Площади» 2010 года все политзаключенные вышли на свободу. Некоторые отбыли весь срок — к примеру, лидер «Молодого фронта» Дмитрий Дашкевич провел за решеткой два года, присужденных якобы за «хулиганство». Он отказался писать прошение о помиловании в адрес Лукашенко. Затем к его сроку добавили еще год, признав виновным в злостном неподчинении требованиям администрации исправительного учреждения. На свободу Дашкевич вышел лишь в конце августа 2013-го, проведя в колонии почти три года.
Благодаря усилиям Макея для Александра Лукашенко снова открылись двери на Западе, экономика стала разворачиваться и диверсифицироваться, политические отношения — тоже. Сам глава МИД периодически заявлял, что это сближение должно быть «без диктата и давления», в адрес же восточного соседа при этом звучало, что Беларусь никуда не уйдет от Москвы.
Сближение с Западом еще больше ускорилось после событий в Украине в 2014 году. Беларусь на официальном уровне так и не признала Крым, продемонстрировав субъектность во внешней политике, а также приложила множество усилий для формирования имиджа миротворца, став в итоге основной площадкой для переговоров между конфликтующими сторонами.
Незадолго до очередных президентских выборов, в августе 2015-го, Лукашенко внезапно помиловал всех считавшихся политзаключенными людей — одним из них был Николай Статкевич, находившийся за решеткой с 19 декабря 2010-го (он стал последним вышедшим на свободу из числа осужденных по тому делу).
Какова «формула разморозки» и что значит визит Сийярто?
По двум удачным циклам можно сказать, что сближения между Европейским союзом и Беларусью проходили по одной и той же схеме:
- политическая и экономическая ситуация складывалась так, что Беларуси был нужен Запад, а Западу — Беларусь, причем обе стороны не стеснялись об этом публично заявлять;
- неотъемлемой частью процесса было освобождение Лукашенко политзаключенных;
- процесс дипломатического сближения происходил на уровне МИД, а у Беларуси появлялись свои адвокаты на Западе; все это сопровождалось множеством контактов на самых разных уровнях: как с отдельными западными странами, так и с организациями вроде ОБСЕ или ЕС.
Последний элемент в этой схеме совпадает: визит венгерской стороны произошел как раз по линии МИД. Но в остальном наблюдается диаметральная разница.
О публичной заинтересованности друг в друге и каких-то общих интересах речи не идет. Вернее, интерес к диалогу есть — но только со стороны Лукашенко. Буквально сегодня на встрече с зарубежными журналистами он в очередной раз заявил, что хочет с Западом нормальных отношений при условии, чтобы «не лезли в его огород». Вот только главная проблема западной политики сейчас — война в Украине, на помощь Киеву США и ЕС направляют огромные ресурсы. Тем временем белорусская пропаганда поддерживает войну, в нашей стране находятся российские войска и техника, а сам Минск стал соучастником кремлевской агрессии. Даже попытка Лукашенко эскалировать проблему с мигрантами в 2021-м, чтобы сделать диалог необходимым для ЕС, результата не дала — санкции с Беларуси после этого никто не снял (напомним, похожая попытка провалилась и в середине нулевых). Можно предположить, что и очередные угрозы, прозвучавшие сегодня из уст политика, положительного результата не дадут.
То же самое можно сказать о политзаключенных: спустя два с половиной года после выборов в белорусских тюрьмах находятся более 1400 человек, в преследовании которых правозащитники видят политические мотивы. По сравнению со всеми предыдущими периодами это беспрецедентное количество — и сложно себе представить, сколько людей должны выйти на свободу, чтобы Запад воспринял это как сигнал к диалогу. В то же время есть серьезные сомнения, что власти вообще могут пойти на такой шаг в условиях сильной зависимости Лукашенко от собственных силовиков (которые вряд ли хорошо воспримут массовое освобождение своих противников), а также самого сильного за всю суверенную историю контроля над Минском со стороны Москвы (в Кремле тоже хорошо понимают, что значат такие шаги).
Да и третий пункт выполнен лишь частично: визит Сийярто — первый и пока единственный пример хоть какого-то серьезного диалога. Все остальные каналы взаимодействия для Беларуси по-прежнему отрезаны (причем некоторые — усилиями самого Минска, который, например, еще в 2021 году приостановил свое участие в программе «Восточное партнерство»). В то же время Венгрия в роли адвоката Лукашенко — не самый лучший вариант: в рамках ЕС Будапешт сам сейчас выглядит белой вороной из-за неоднозначной позиции местных властей по войне в Украине.
Поэтому можно констатировать, что ни о каком потеплении в отношениях Беларуси с Западом речи пока не идет. Обеим сторонам пока практически нечего предложить друг другу. Но если похожие визиты с участием других представителей западных государств или структур повторятся, либо если на Запад поедет кто-то из официального Минска, можно будет говорить о первых реальных признаках потепления. Правда, учитывая происходившее в Беларуси в последние годы, этот сценарий все еще кажется очень маловероятным.
Читайте также
