На днях беларусский интернет всколыхнулся после публикации расследования о паспорте Новой Беларуси. Под пристальным вниманием Беларусского расследовательского центра оказалось литовское предприятие, работающее над проектом. Одним из основных героев статьи стал Никита Забуга, в далеком прошлом инспектор ГАИ, а сегодня — руководитель организации, ответственной за дизайн будущего документа. Он и посоветовал литовского подрядчика Объединенному переходному кабинету. В материале делаются очевидные намеки на связь Забуги с беларусскими силовиками — среди претензий и то, что он продолжает вести бизнес в Беларуси после 2020 года, и даже то, что десять лет назад он ехал на одной машине с бывшим однокурсником по Академии МВД. Но как сам Забуга комментирует претензии со стороны расследователей? «Наша Ніва» поговорила с ним.
«Это заказная статья с целью дискредитации»
«Наша Ніва»: Как проходят ваши дни после выхода расследования, где фигурирует ваша личность?
Никита Забуга: Как сказала моя жена: узнала, что муж — мастер спорта полковник Чингачгук. Я никогда не был публичным человеком, тихо делал свою работу, а тут столько внимания…
Больше всего сейчас голова болит, конечно, за проект паспорта, потому что наша команда пожертвовала столько времени на него.
Но таким образом вырванные факты из моей биографии — это тоже напрягает. Кто-то сделал свою работу по дискредитации… Не знаю, то ли это злость людская, то ли непрофессионализм. Пока не могу понять.
«НН»: Считаете, что это какая-то умышленная дискредитация?
НЗ: Мне кажется, что это заказная статья с целью дискредитации, чтобы подорвать доверие конкретно к паспорту Новой Беларуси. Сейчас как раз должны были выйти первые образцы паспортов, должен был начаться проект реального признания — и тут рождается эта статья, которая остановит все на неопределенное время.
Я оставлю при себе предположения о том, кому это может быть выгодно. Время все покажет. Но мне кажется, что, если есть какое-то напряжение по моей персоне, нужно выяснять это, а не набрасывать классические манипуляции, какие-то односторонние обвинения, выжатые факты и эмоциональные окраски.
Нужно рассматривать человека по делам. Я за свои годы имею их достаточно, чтобы показать, кто я есть. Поэтому удивляюсь, когда тыкают: «вот он окончил Академию МВД» — и это как обвинение. Так в 1998 году, чтобы поступить в Академию, надо было постараться, конкурс был семь человек на место! Я бы не поступил, если бы не окончил беларусский лицей с медалью, а до этого не закончил беларусскоязычную школу.
И когда я был курсантом в Академии, наши преподаватели тогда еще ходили с бело-красно-белыми флажками и погонями на шевронах. И почему бы не сказать, что, помимо Академии МВД, я окончил Литовский университет права и магистратуру в Оксфордском университете? И продолжаю учиться в Оксфорде на другой программе.
Одна из главных претензий к Забуге в расследовании — то, что в середине 2010-х несколько его юридических лиц якобы были зарегистрированы в здании островецкой милиции.
— То, что я якобы регистрировал бизнес по адресу Островецкого РУВД, вообще комментировать не хочу. Я присылал журналистам фотографию, где видно, что РОВД по Ленинской, 73 и рядом там — здание с таким же номером. Но это уже другое здание! Так было и на момент регистрации более десяти лет назад.
Человек, обладающий минимально критическим умом, догадается, что зарегистрировать компанию в РОВД нереально.
Еще одна претензия к Забуге — в том, что у него остается несколько мелких бизнесов в Беларуси. Причем один из них был создан в конце 2020 года.
Почему я раньше часто ездил в Беларусь? Потому что у меня там родственники и родительский дом. Там похоронены мои предки. На сегодняшний день я почти четыре года не был в Беларуси — с момента, когда началась наша «революция достоинства».
С самого начала выборов я был одним из организаторов наблюдения на участке в Вильнюсе и после этого на родину уже не ездил. Даже не поехал на похороны своего отца, чтобы вы понимали. И теперь обвинять меня в том, что я веду какой-то бизнес в Беларуси… Объясните мне, как его можно вести, не будучи на месте самого бизнеса столько лет?
Акции «РастисКэпитал» и «РОССЭМсервис» арестованы по декрету Лукашенко о бизнесе «недружественных» стран — и продать их невозможно. Но это уже никому не интересно. Просто набросай лабиринт со слов, добавь Академию МВД — и все, готов агент КГБ.
Можно перекрутить что угодно, как, например, что через «РОССЭМсервис» я был причастен к строительству атомной станции.
Хотя цель была обратная — выкупить акции этого предприятия и сохранить на моей малой родине знаменитую усадьбу Минейко, не допустить ее разрушения. Род Минейко — это гордость Островецкого района, а Зигмунд Минейко — наш беларусский граф Монте-Кристо.
На сегодняшний день усадьба в руках этой компании, где моя доля — 5%. Как понимаю, режим ее забрал, а сама компания — в процессе ликвидации, на который без личного присутствия повлиять не могу.
В Литве я получил статус беженца. 29 мая меня снова вызвали в миграционную службу, проводили новое интервью. Это все очень неприятно: я в Литве живу более 20 лет, мои трое детей — граждане Литвы. И вот здесь снова вскрывают «тайные ячейки».
«НН»: Вы утверждаете, что деловой активности у вас на данный момент на родине нет, но как в целом получалось иметь в Беларуси бизнес после 2020-го?
НЗ: Трудно назвать это бизнесом, если ты не можешь ни продать акции, ни даже перевести деньги из Беларуси в Литву.
Мне приписывали, что я занимался рекламой в аэропорту Минск-2 — а я с компанией «Феррата» был связан только как инвестор с долей 25%. Я никогда не принимал участия в ее деятельности. Как война началась, я избавился от тех акций за какую-то номинальную стоимость.
Ну и якобы о моральном аспекте: мол, как открывать бизнес в декабре 2020-го уже после выборов? Я его открывал дистанционно. И на тот момент мечтал, как и все беларусы, вернуться домой. Была надежда на победу.
Еще же были дворовые марши, в марте 2021-го еще люди выходили… И как-то странно звучит, что гражданин Беларуси не имеет права вести бизнес в Беларуси.
«Вся история началась с того, что у меня у самого заканчивались страницы в паспорте»
«НН»: Валерий Ковалевский сказал, что компанию Garsų pasaulis для печати паспортов Новой Беларуси посоветовали именно вы. Как это происходило?
НЗ: Вся история началась с того, что у меня у самого заканчивались страницы в паспорте, он весь заштампован. Меня же уже раскрыли, что я — руководитель Геральдического совета «Погоня».
Так что сейчас можно говорить открыто, что все награды, которые после 2020 года вручал Объединенный переходный кабинет, а также награды, которые получали наши воины от Рады БНР, создавались, разрабатывались или дорабатывались нами.
Геральдический совет «Погоня» — это некоммерческая общественная организация, объединяющая лучших беларусских геральдистов и профильных историков, известных общественных деятелей.
Короче, мой паспорт заканчивался. И я своим коллегам на очередном заседании предложил сделать национальный паспорт — так скажем, на перспективу. Кстати, в истории Литвы был опыт получения паспортов правительством в изгнании — когда они были под оккупацией, в тот период своим гражданам выдавали паспорта. Мы фактически тоже находимся под гибридной оккупацией. Поэтому решили предложить сделать свой документ.
Дело было для нас новое, мы пересмотрели более ста паспортов разных стран, и считаю, что в итоге сделали один из самых красивых паспортов в мире, со всякими национальными фичами, которые до сих пор не раскрываем.
В целом процесс был достаточно естественным: наша президент-элект находится в Вильнюсе, здесь есть поддержка.
Но обращались и к другим типографским домам, которые выпускают паспорта, — скажем так, они не проявили заинтересованности. Некоторые ссылались на политические риски, некоторые — на занятость. Компаний, печатающих паспорта, в принципе немного. И чаще всего они государственные, поэтому договориться с ними с учетом бюрократии сложнее, чем с бизнесменами.
Garsų pasaulis также пришлось долго объяснять нашу общую тысячелетнюю историю, доказывать, что мы все вместе — граждане ВКЛ, что нужно помогать друг другу в тяжелые времена. Часами рассказывали о необходимости этого документа, и они подключились.
Честно говоря, я очень им благодарен. За полтора года совместной работы они не взяли ни одного цента — на наш дизайн наложили все авиационные и другие необходимые для паспорта стандарты, помогли согласовать их с Еврокомиссией. Поверьте, это большой кусок работы.
Странно выглядят выводы, что они выдадут данные беларусов. У Garsų pasaulis есть строгие протоколы безопасности: если в печать приходят какие-то данные, они их печатают и сразу удаляют. Это корпорация, для которой репутация — прежде всего. Иначе они не печатали бы литовские паспорта и паспорта других стран, которых наберется с десяток. Если к этой кампании не было — и нет! — вопросов у Департамента государственной безопасности Литвы, то какие вопросы могли быть у заказчиков?
«Наша работа как Геральдического совета закончилась на формировании дизайна»
«НН»: У кого все же должны были храниться личные данные беларусов в этой цепочке?
НЗ: До этого вопроса мы не дошли, на самом деле. Мог бы заниматься персонализацией Garsų pasaulis, могла бы условная беларусская независимая миграционная служба. Это еще предстоит решать. Ясно, что в нашей ситуации эта служба должна быть максимально профессиональной и способной обеспечить безопасность хранения персональных данных в соответствии с законодательством Евросоюза.
Я живу на территории Евросоюза более 20 лет, здесь совсем другие стандарты, здесь очень строгий закон по GDPR. Идея и была изначально сделать все на аутсорсе с максимальным доверием к организациям, работавшим в рамках европейского законодательства.
Стоит добавить, что наша работа как Геральдического совета закончилась на формировании дизайна.
«НН»: Но вопросы появились не столько к техническому процессу, сколько к конкретным персонам, к которым есть недоверие. Поставим себя на место беларуса, который ждет паспорт: он узнает, что компания, в числе других работающая над проектом, связана с «кошельком Лукашенко» — Виктором Шевцовым. Вы знали об этих связях? Кажется, чтобы рекомендовать что-то, нужно быть уверенным в безупречности репутации.
НЗ: О Викторе Шевцове я узнал только тогда, когда мне начали звонить уже по этому расследованию. А так он мне сто лет не был интересен, как и другие лукашата.
Конечно, я не знаю точной статистики, но скажу так: в Литве очень многие работали с Беларусью до войны. А кто-то еще и после.
«НН»: Когда люди видят, что есть персоны, связанные с Лукашенко, с МВД, они боятся подставы и сливов, уже имевших место в других кейсах.
НЗ: Не хочу выступать адвокатом Garsų pasaulis, но ситуация очень простая: местная служба безопасности все проверит.
Если они скажут, что «ай-яй-яй», то тогда им запретят выпускать и литовские паспорта, и все остальное, так как они связаны с беларусами. Вы же понимаете, что они проходили проверку не только в Литве, но и в других странах.
Они же не для одной страны выпускают паспорта. И те набросы из расследования о Зимбабве или Кыргызстане только свидетельствуют, что у них с репутацией все нормально, так как в итоге они выигрывали суды.
В расследовании БРЦ упоминаются три подозрительные истории, связанные с Garsų pasaulis. Блок называется «Тень коррупции». Если пересказывать вкратце, то в Кыргызстане литовская компания выиграла тендер на изготовление биометрических паспортов. Местных чиновников наказали за нарушения при проведении тендера, но в итоге Международный арбитражный суд Стокгольма обязал Кыргызстан выплатить Garsų pasaulis три миллиона евро компенсации. В Зимбабве, как отмечается, проект по производству электронных паспортов критиковала местная пресса. А в Конго были претензии к бывшему совладельцу Garsų pasaulis, бельгийской компании Semlex Europe.
А насчет страха… Это все и рассчитано на то, чтобы мы с вами боялись. Создать ассоциативные связи, остановить проект, посеять сомнения.
«Жена давно пилила: успокойся ты и получи литовское гражданство»
«НН»: Вы сказали, что у вас статус беженца, но за 20 лет в Литве вы могли бы и получить гражданство этой страны.
НЗ: У меня была такая возможность давно, но всю свою жизнь я работаю на Беларусь, поэтому отказаться от беларусского гражданства не могу. Я кавалер медали ордена «Погони», одной из высших наград Беларуси, которую вручает Рада Беларусской Народной Республики, и горжусь оценкой деятельности на благо родной страны.
Я патриот своей страны. И статус обязывает и впредь работать на Беларусь. Хотя жена переживает и давно «пилила», мол, успокойся ты уже и получи литовское гражданство. Но как здесь успокоиться? В свои 43 года я четко понял, что от беларусского никогда не откажусь.
На самом деле, я счастливый человек, потому что у меня две родины. Вырос на границе с Литвой. Я мог один утренний кофе выпивать в Литве, а следующий уже — в родительской усадьбе. Честно говоря, я считаю себя гражданином ВКЛ.
В расследовании Забуге вменяют, что он поддерживал контакт с бывшим однокурсником по Академии МВД: «Хотя официально Забуга уволился из милиции в звании старшего лейтенанта еще в 2003 году, связь с одним из сотрудников силовых структур он поддерживал и через десять лет после окончания службы. В 2007 и 2013-м Забуга ездил в Литву на легковом авто с Вадимом Грицем».
«НН»: Насколько у вас близкие отношения с Вадимом Грицем, следователем по теракту в минском метро и «плюшевому десанту»?
НЗ: Мы подружились во время обучения в Академии МВД. Я считаю, он адекватный офицер. Если бы самолет незаконно залетел хоть и с «плюшевым десантом» на территорию Литвы или Польши, то и там кого-то назначили бы расследовать этот случай. Это явное нарушение, здесь и юристом не надо быть.
«НН»: В расследовании БРЦ, скорее, вопросы к вашим совместным поездкам за границу.
НЗ: Это было 11 и более лет назад, я уже не помню подробности поездки. Я давно ограничил контакты с теми, кто остался на службе, так как, прежде всего, сам не хочу их подставлять, создавать для них проблемы. Они находятся в ГУЛАГе, и нужно понимать его специфику. А вскрывать статьями имена людей, создавать им проблемы — это как минимум позорно.
Повторюсь: в 1990-х, когда я учился в Академии МВД, мы учились по бело-красно-белым книгам, мы ухватили это короткое время национального возрождения. И даже в самой академии были очень достойные офицеры, и они еще сохранились. Люди разные, нельзя всех под одну гребенку! Те, кто участвовал в преступлениях, должны понести наказание. Но в большинстве своем люди адекватные, в том числе милиционеры.
К тому же вы же сами видите, сколько достойных офицеров, выпускников Академии МВД, в том же BELPOL, сколько пользы они приносят нашей родине и Украине, разоблачая схемы режима.
«Может, меня сливают, потому что я продвигаю этот проект?»
«НН»: Представим, что вы бы не работали над дизайном паспорта. Вы — тот самый беларус, которому он был объективно нужен. Ваша реакция на происходящее?
НЗ: Я бы посмотрел, как себя будут вести люди, заявляющие, что они главные в этом проекте.
Паспорт Новой Беларуси — это ребенок Геральдического совета, мы бы очень хотели, чтобы он увидел свет как, например, разработанный Крест добрососедства, или награда полка Калиновского, сделанная из металла российского танка Т-72, или медаль Франциска Скорины для деятелей культуры. Нам очень приятно, что эти и другие награды уже находят своих героев.
Так же мы хотим с паспортом. В целом существует много примеров на вооружение — паспорт Косово тот же — там нет международного признанного кода, но его признают как трэвел-документ, и с ним можно путешествовать. Тот же паспорт Тайваня без признанного кода ООН тем не менее закрепился в топе сильнейших паспортов мира. Или опять же — литовцы выпускали свои национальные паспорта в Ватикане во время советской оккупации. Именно этот пример меня и вдохновлял: чем мы хуже? Или те же паспорта Ичкерии, которые признаются межгосударственными договорами.
Никто не говорит что будет легко, но «дорогу осилит идущий». У нас большие диаспоры, свои народные посольства, да и вообще пример 2020 года показал, что мы способны объединиться на общенациональные дела. В паспорте не написано, что его выдала Светлана Тихановская или Павел Латушко, там написано «Беларусь». Поэтому и дело это общее.
«НН»: Какие процессы внутри команды по разработке паспорта происходят сейчас?
НЗ: Пока накинут туман на меня. Если есть политическая воля, туман пролетит быстро. Если есть желание продолжать проект, то будет ли там участвовать Никита или не будет, — это ничего не значит.
Но как беларусу мне важно, чтобы беларусы получили наши национальные паспорта. Чтобы работа геральдистов, историков, дизайнеров, писателей и разных светлых беларусов, вложивших в это душу, — двухлетняя волонтерская работа — дошла до людей.
Даже если этот паспорт признает хотя бы одна страна, это уже будет паспорт. У меня нет сомнения, что это возможно. Поэтому режим и бесится: печатает фейковые паспорта, нагоняет страх, недоверие, дискредитирует. Диктатура понимает, что теряет контроль над свободными людьми.
Пока же я слышу, что мы с проектом паспорта кого-то там еще ждем, что-то ищем… Может, меня за то и сливают, что я как раз продвигаю этот проект?
И хватит укорять друг друга: это же выгодно режиму, он на это работает: сегодня мы останемся на какое-то дополнительное время без паспортов, так как на работу уже брошена тень сомнения. А мне очень хочется, чтобы хотя бы один общенациональный проект получился и зарядил нас позитивом на дальнейшие действия и победы. Мы имеем право называться нацией, а паспорт — это атрибут нации.