В 1997 году в Шотландии на свет появилось первое клонированное животное (овца Долли), к власти в Великобритании спустя 18 лет пришли лейбористы во главе с Тони Блэром, а Украина и Россия подписали Соглашение о разделе Черноморского флота. Тем временем в нашей стране Александр Лукашенко попытался стать президентом единого с Россией государства, был убит его соратник Евгений Миколуцкий, а белорусская оппозиционная молодежь объединилась в «Молодой фронт».
Мы продолжаем проект «30 лет», в котором рассказываем о каждом годе белорусской независимости. Это тексты о людях, событиях и наших решениях, которые привели нас туда, где мы сейчас находимся.
Новая политическая структура и переговоры с оппозицией
В конце 1996 года в Беларуси состоялся референдум. После него из части депутатов Верховного Совета (избранного законным путем) с нарушениями была сформирована Палата представителей — нижняя палата Национального собрания. Ее депутаты представляли только 43% избирателей, участвовавших в парламентских выборах. Ее первым спикером стал Анатолий Малофеев, последний лидер БССР в 1990—1991 годах.
Именно в 1997-м сформировалась политическая система, существующая до сих пор. В ней белорусский парламент стал абсолютно пассивным органом власти. На протяжении первых десяти лет существования депутаты инициировали не более 3,5% принятых законов. Остальные вносились президентом или правительством, но парламентарии ни разу даже не предпринимали попытки наложить на них вето. Оппозицию в Палату представителей не допускали (о нескольких исключениях мы расскажем в других текстах проекта). В результате парламент перестал представлять какую-либо угрозу для власти.
Полностью лояльным Лукашенко являлось и правительство. Вместо Михаила Чигиря, ушедшего в отставку в знак протеста после референдума 1996 года, новым премьером стал Сергей Линг. Партийный аппаратчик еще советских времен, он не претендовал на самостоятельную политическую роль.
Верховный Совет продолжал собираться на свои заседания. Он являлся легитимным органом, но не имел никакой реальной власти и кворума. При этом он был признан в Европе законным парламентом. Поэтому Европейский Союз выступил с инициативой провести переговоры, чтобы власть и оппозиция договорились об изменении Конституции.
Неожиданно президентская сторона пошла навстречу. Иван Антонович, назначенный в том году министром иностранных дел, по поручению Лукашенко подписал письмо на имя главы Евросоюза, о согласии на такие переговоры. Возможно, в этом белорусов убедил Евгений Примаков, тогдашний министр иностранных дел России.
Историк и юрист Михаил Плиско цитировал в своей статье письмо Антоновича. Тот писал, что «прэзідэнт і ўрад хочуць абмеркаваць з усімі дэпутатамі Вярхоўнага Савета 13-га склікання пытанне аб удасканаленні Канстытуцыі 1994 г. у мэтах устанаўлення больш поўнага балансу паміж функцыямі і абавязкамі трох галін улады — заканадаўчай, выканаўчай і судовай»
17 июня 1997 года в здании теперешнего концертного зала «Минск» встретились шесть человек. Власть представляли упомянутый Антонович, замглавы Администрации президента Иван Пашкевич и начальник Главного управления общественно-политической информации администрации Михаил Подгайный.
Со стороны оппозиции также было три человека: Геннадий Карпенко (вице-спикер Верховного Совета на момент его роспуска), Петр Кравченко (председатель комиссии по международным делам на момент роспуска) и Мечислав Гриб (влиятельный депутат парламента, ранее, в 1994—1996 годах, — его спикер).
Модераторами выступали представители ЕС. Они не настаивали на возвращении к Конституции 1994 года, но были против сохранения варианта 1996 года. Но состоялось всего несколько встреч, после чего президентская сторона отказалась от переговоров. Следующая попытка была сделана лишь спустя два года.
Создание «Молодого фронта» и БПСМ
В политическом плане 1997 год являлся для демократического лагеря депрессивным, ведь эти силы однозначно проиграли. В среде оппозиции царило уныние. Спасением стал приход в политику новых лиц, не чувствовавших себя виноватыми в прежних поражениях и имевших запас прочности. Речь о «Молодом фронте» (МФ).
Еще ранее, в начале 90-х, у БНФ появилась молодежная фракция, правда, весьма малочисленная. Как вспоминал Павел Северинец в книге «Пакаленне Маладога Фронту», в октябре 1995 года он увидел на Варвашени, 8, где находилась Управа БНФ (теперь проспект Машерова, 8) молодежь, которую «можна было пералічыць па пальцах».
«Минская весна-1996» вывела на улицы тысячи молодых людей. Газета «Свобода» писала, что на одном из апрельских митингов 70−80% демонстрантов составляла молодежь от 16 до 25 лет.
Как утверждал Северинец, «крестным отцом» МФ являлся Вячеслав Сивчик, ответственный секретарь Управы БНФ: «Дзякуючы яго дапамозе ў 1996−97 г., маладафронтаўцы распачалi масавы друк маладзёвых улетак з заклiкам выходзiць на дэманстрацыi, вучобу для лiдараў, i, галоўнае, наладзiлi сыстэму кантактаў з маладымі актывiстамi праз структуры БНФ практычна па ўсей краiне».
6 сентября 1997 года в одном из минских дворцов культуры прошел учредительный съезд новой организации. Молодофронтовцы приняли программное заявление, в котором определили своей целью независимую, демократическую и европейскую Беларусь. Первоначально руководителями МФ был избраны три человека, но уже в следующем году единоличным лидером стал Северинец, возглавлявший Фронт до середины нулевых.
Активная деятельность МФ — митинги, пикеты, акции (например, «Горад наш», во время которой активисты вывешивали национальные бело-красно-белые флаги) позволили оппозиции продержаться в то депрессивное время. А еще они вызвали реакцию власти, начавшей борьбу за молодежь.
В мае 1997 года появился Белорусский патриотический союз молодежи» (БПСМ — не путать с БРСМ, возникшим в 2002-м). Организацию возглавил Всеволод Янчевский, теперешний директор Белорусского парка высоких технологий. В следующем, 1998-м, годовой бюджет БПСМ составлял около 100 млрд неденоминированных белорусских рублей (на конец года это около 1 млн долларов).
«Новый молодежный союз ретиво принялся покупать благосклонность молодежи скидками „для своих“ в компьютерных клубах и на дискотеках, гарантией получения „лукомольцами“ места в студенческих общежитиях или трудоустройства в летних стройотрядах. Можно сказать, что был возрожден комсомол, только вместо идеи преданности делу строительства коммунизма его члены должны были пропитываться верой в личную правоту Александра Лукашенко», — писал Александр Федута в книге «Лукашенко. Политическая биография».
Интеграция и попытка Лукашенко захватить Кремль
В этом году интеграция между нашей страной и восточной соседкой продолжилась. В 1996 был подписан договор о создании Сообщества Беларуси и России. Теперь — Договор о Союзе двух стран. Высший Совет Сообщества преобразовали в Высший Совет Союза, аналогичные изменения произошли с исполкомом и парламентским собранием.
Этот документ был выгоден обеим сторонам. Государственную Думу во время правления Бориса Ельцина контролировали коммунисты, обвинявшие российского президента в развале СССР (в 1999-м это обвинение фигурировало как первый пункт в процессе о его импичменте, впрочем, провалившемся). Такие же настроения были сильны и в российском обществе. Интеграция с Беларусью позволяла Кремлю отвергнуть эти обвинения, продемонстрировать, что процесс возрождения СССР запущен, а также оставить Беларусь в сфере своего влияния.
У Александра Лукашенко можно выделить программу-минимум и программу-максимум. В формате первой он расширял число своих сторонников, ностальгирующих по СССР, а также получал доступ к дешевым российским энергоносителям, что в нулевые стало основой «белорусского экономического чуда» («Нефть и газ в обмен на поцелуи»). Программа-максимум предусматривала создание единого государства, которое хотел возглавить Лукашенко.
Сейчас такое предположение звучит фантастикой, но тогда оно было более чем реальным. Ельцин болел, на его фоне молодой динамичный Лукашенко, открыто сожалевший о распаде СССР и постоянно совершавший поездки по российским регионам, выглядел достойной альтернативой.
В мемуарах «Президентский марафон» Ельцин писал, что текст нового договора подготовила группа российских чиновников. С белорусской стороны его завизировали министр иностранных дел Иван Антонович и глава администрации Михаил Мясникович. Документ направили двум президентам.
«То, что придумали разработчики, по сути означало одно — Россия теряет свой суверенитет. В результате появляется новое государство, с новым парламентом, новой высшей исполнительной властью, так называемым Высшим Советом Союза. И решения этого органа обязательны для российского президента, правительства, всех исполнительных органов власти России. Вот как это выглядело в подготовленном уставе: „Решения Высшего Совета Союза обязательны для органов Союза и для органов исполнительной власти государств-участников“. В уставе говорилось, что главой Высшего Совета новой федерации по очереди должны были быть белорусский президент и российский. Два года один, два года другой. Так что два года Российской Федерацией должен был управлять белорусский президент Александр Лукашенко», — писал Ельцин.
Кроме того, предусматривалось, что решения в Высшем Совете будут приниматься большинством. Сторонниками Лукашенко являлись спикеры двух палат российского парламента (коммунисты Егор Строев и Геннадий Селезнев), поэтому белорусский президент мог бы проводить любые решения под свою диктовку.
Осознав надвигающуюся угрозу, администрация Ельцина отказалась от такого формата Союза. Как писал российский президент, на торжественной церемонии Лукашенко «выглядел бледным, но спокойным». В подписанном документе среди целей называлась «унификация денежно-кредитных, бюджетных и налоговых систем, а также создание необходимых условий для введения единой валюты; применение в отношениях с третьими странами одинакового режима торговли, общих таможенных тарифов, мер нетарифного регулирования внешней торговли». Но все решения Высшего Совета должны были приниматься единогласно, а сам договор о Союзе превратился в декларацию о намерениях.
Дело Павла Шеремета и наступление на прессу
Несмотря на интеграцию, в отношениях между Беларусью и Россией периодически искрило. Одним из наиболее резонансных событий стала история журналиста Павла Шеремета, заведующего белорусским бюро Общественного российского телевидения (ОРТ, теперь это «Первый канал»).
Летом 1997-го журналисту слили информацию: на белорусской-литовской границе есть участок, который практически не охраняется. В книге «Осторожно, Марцев!» ее герой, белорусский журналист и бизнесмен Петр Марцев, утверждал, что Шеремета подставили: через этот участок шел большой поток контрабанды, в том числе спирт. Якобы эту дорогу решил засветить олигарх Борис Березовский. Разумеется, Павел не знал о политических играх и отрабатывал информационный повод.
22 июля съемочная группа белорусского канала — сам Павел, его оператор Дмитрий Завадский и водитель Ярослав Овчинников — отправились на ту самую белорусско-литовскую границу. По словам журналиста, они получили разрешение от таможенников, а вот пограничники им так и не ответили. Хотя в тот день один из журналистов бюро ОРТ предупредил их о визите своих коллег. В районе пограничного поста Каменный Лог группу задержали белорусские пограничники, оштрафовавшие их за нарушение правил пересечения границы. Всех троих отпустили.
Но 23 июля в программе «Время» вышел сюжет о провозе контрабанды через белорусско-литовскую границу. Зрители увидели и видео, сделанные группой Шеремета. Это было настоящим оскорблением для белорусских властей, позиционировавших себя как защитников России на ее западных рубежах.
Шеремет улетел на три дня в Болгарию, а когда вернулся, его и еще двоих членов съемочной группы арестовали. 28 июля задержанных перевели в следственный изолятор КГБ в Гродненской области, позже — в гродненскую тюрьму. Водителя спустя некоторое время отпустили без предъявления обвинений. А вот за Шеремета и Завадского между Россией и Беларусью началась настоящая война.
30 июля обоим журналистам предъявили обвинения по статье 80 Уголовного кодекса — умышленное групповое пересечение границы. Максимальное наказание по статье предусматривало до пяти лет лишения свободы.
Весь август Россия продолжала давить на Беларусь: министр иностранных дел России Евгений Примаков ежедневно связывался с Лукашенко, чтобы узнать о судьбе задержанных журналистов. 4 сентября на свободу под подписку о невыезде вышел Дмитрий Завадский. Но отпускать Шеремета не спешили.
В октябре терпение российского президента лопнуло. «Ельцин понял, насколько смешным он выглядит в этом противостоянии. Руководитель сверхдержавы, разрушитель коммунистической системы, наконец, лидер страны, являющейся главным кредитором Беларуси, — он, Борис Ельцин! — не может решить такой, в общем-то, пустяковый вопрос», — писал Александр Федута в книге «Лукашенко. Политическая биография».
2 октября Александр Лукашенко собирался в Ярославль, а затем в Липецк. Но утром того дня Ельцин, приехавший в Нижний Новгород, заявил, что главы администраций не имеют права приглашать к себе руководителей других государств, не согласовав это с президентом России. Белорусской стороне сообщили об отказе предоставить воздушный коридор. Лукашенко все же выехал в аэропорт «Минск-2» — в надежде, что «старший брат» передумает. Но Ельцин четко заявил в Нижнем Новгороде: «Он пусть Шеремета сначала отпустит!» 8 октября Павла выпустили под подписку о невыезде.
Суд над журналистами начался 17 декабря 1997 года в Ошмянах. Шеремета и Завадского обвинили по статье 17 Уголовного кодекса (Групповой сговор с целью совершения преступления) и упомянутой статье 80 (Умышленное групповое нарушение государственной границы). Также Павла обвиняли по статье 167 — превышение полномочий журналиста, причинившее ущерб интересам общества.
28 января следующего года суд признал их виновными по всем предъявленным обвинениям. Приговор был следующим: два и полтора года заключения соответственно, с отсрочкой исполнения приговора на один год. Оба журналиста вышли на свободу.
Эта история оказалась не единственным примером наступления власти на независимую прессу. Ранее, в марте 1997-го, из страны за систематическую «дезинформацию общественного мнения» депортировали корреспондента НТВ Александра Ступникова.
В ноябре власти закрыли газету «Свабода». Это было крупное белорусскоязычное издание: на пике ее тираж составлял 93 тыс. экземпляров. На главного редактора Игоря Герменчука до этого четырежды заводили уголовные дела за публикации о Лукашенко. А однажды даже стреляли: пуля попала в окно кухни, где Герменчук обычно любил писать и готовить очередной номер газеты.
В следующем году издание возродилось под названием «Навіны», после закрытия последней — под брендом «Наша Свабода», и окончательно прекратило существование в 2002-м.
Убийство Миколуцкого, арест Леонова и Старовойтова
6 октября 1997 года в подъезде дома погиб депутат парламента и председатель Комитета госконтроля Могилевской области Евгений Миколуцкий: сработала бомба. Взрывом ему оторвало руку, разорвало внутренние органы — он умер на месте. Чиновнику было 37 лет. В результате происшествия серьезно пострадала его жена. Она перенесла множество операций, чудом выжила и долгое время была на реабилитации.
— Преступники долго подбирались к президенту — не получилось. Решили начать с людей, которые были рядом с ним, которые всегда выполняли его волю. Я понимаю, что это вызов. Он брошен. Тут, на могилевской земле, хочу этой нечисти объявить, что принимаю ее вызов, — заявил на следующий день Лукашенко на траурном митинге
По подозрению в совершении теракта и убийстве Миколуцкого задержали четверых могилевчан, хотя судили троих: Анатолия Гаврилова, Романа Радиковского и Виктора Янчевского. Их же обвиняли в совершении приготовления террористического акта в отношении президента Беларуси. Но приговором суда их осудили за бандитизм и дали, соответственно, 5, 4 и 11 лет. Четвертый и основной подозреваемый, бывший сотрудник КГБ Валерий Ткачев, до суда не дожил. По официальным данным, он повесился в лежачем положении на койке в следственном изоляторе.
Лукашенко воспользовался ситуацией в собственных целях. В ноябре 1997 года он косвенно обвинил в причастности к убийству министра сельского хозяйства Василия Леонова и руководителя агрофирмы «Рассвет» Василия Старовойтова. Дескать, Миколуцкий собирался доложить ему о крупных злоупотреблениях служебным положением, краже имущества и финансовых средств в «Рассвете». «Узнав об этом, они его убили», — заявил Лукашенко.
Оба являлись крупными фигурами. Леонов в советское время работал первым секретарем могилевского обкома партии и даже спас Лукашенко от тюрьмы, когда на будущего президента завели уголовное дело за избиение совхозного механизатора. Леонова глава страны называл своим учителем. Но уже в 1997-м министр сельского хозяйства выступал против сворачивания рыночных реформ.
Старовойтов, дважды Герой Социалистического Труда, долгие годы являлся руководителем колхоза «Рассвет». После распада Союза он преобразовал его в агрофирму и оказался востребованным в рыночных условиях. В 1994-м не поддержал Лукашенко на первых президентских выборах и критиковал его позицию в сфере сельского хозяйства.
Обвинения в убийстве Миколуцкого не подтвердились. В 1997-м Старовойтова приговорили к двум годам колонии строгого режима с конфискацией за коррупцию. В СИЗО он перенес два сердечных приступа, микроинсульт, после которого некоторое время не мог говорить, практически потерял зрение. Умер в 2013-м.
Леонова признали виновным в получении взятки (сумма эквивалентная 115 долларам) и присвоении государственного имущества. В 1999-м его приговорили к 4 годам колонии с конфискацией имущества, но в следующем году освободили по амнистии. Умер в 2015-м.
В том же году были арестован бывший депутат Верховного Совета Владимир Кудинов (ранее подписывал заявление об импичменте Лукашенко) — он отсидел четыре года якобы за дачу взятки.
Поплатилась свободой и тогдашняя глава Нацбанка Тамара Винникова. Но по ее делу следователи так ничего и не нашли.
«В момент ареста мне инкриминировалось, что сотрудникам банка „Беларусь“ за 1995 год была неправильно выплачена премия… Потом эти цифры много раз менялись, и в сторону увеличения, и в сторону уменьшения, но далее этот эпизод был снят и обвинение по нему не предъявлялось.
А в настоящее время я обвиняюсь в том, что похитила цептеровские кастрюли на складе банка „Беларусь“, причем взяла их по истечении года работы нового председателя… За полтора года был один допрос по этому эпизоду, длившийся около часа… Таким образом, сегодня я обвиняюсь в хищении кастрюль у государства, за что предусматривается статья от 8 до 15 лет. Другие обвинения мне не предъявлялись», — рассказывала Винникова в 1999-м Александру Федуте (цитата по книге «Лукашенко. Политическая биография»). В том же году банкира перевели под домашний арест, откуда она исчезла при загадочных обстоятельствах и с того времени живет в Лондоне.
Вообще, до прихода Лукашенко к власти в стране не было политзаключенных. В 1996-м их было трое, в 1997-м — уже десять. С того времени их число уменьшалось и увеличивалось. Но лишь считаные годы Беларусь жила без них.
Появляется «Народный альбом», закрывается фонд Сороса
В 1997 году продолжилось наступление властей на гражданское общество. В марте из страны выдворили американца Питера Берна, являвшегося исполнительным директором белорусского фонда Сороса. По телевидению его обвинили в оппозиционной деятельности.
Фонд американского миллионера Джорджа Сороса начал работу в Беларуси в 1993-м. За четыре года он безвозмездно поддержал ряд проектов в области образования, науки, здравоохранения, культуры и СМИ на общую сумму более 13 млн долларов.
В результате проверки подтвердилось, что на территории Беларуси фонд занимался исключительно благотворительной деятельностью. Но это не помешало налоговой выставить фонду штраф на сумму 3 млн долларов и обвинить его в уклонении от обязательной продажи валюты. Хотя по законодательству организацию освободили от этого. Переговоры шли несколько месяцев, но завершились ничем. Работникам фонда стали угрожать возбуждением уголовного дела по факту сокрытия налогов. В итоге в сентябре 1997-го фонд прекратил свою работу в Беларуси.
Но все же в белорусской культуре случилось и позитивное событие. Именно в 1997-м вышел культовый «Народный альбом» — совместный музыкальный проект, над которым работали звезды белорусского рока того времени. Лявон Вольский, Кася Камоцкая, Александр Помидоров, Пит Павлов, Змитер Вайцюшкевич и другие создали альбом-спектакль, действие которого происходило в западном белорусском местечке между мировыми войнами. Создатели проекта первоначально говорили, что нашли тетрадь с текстами под Раковом (отсюда и название проекта), но затем сами разрушили легенду. Оказалось, что практически все песни написал Михал Анемпадистов, народных произведений было только два.
По словам Анемпадистова, «„Народны альбом“ паказаў, якой можа быць несавецкая Беларусь. А яшчэ ён дазволіў музыкантам выйсці за межы звыклага. Яны пачалі эксперыментаваць. Гэта для беларускай музыкі было вельмі прадуктыўна. Мы змянілі гэтую заіржавеласць у фарматах і выкананнях».