Через месяц у Маргариты, студентки 4 курса одного из самых известных университетов Украины, должна была быть сессия, а потом — защита диплома. Могла ли девушка подумать, что ее и одногруппников ждет испытание посложнее? Даже представить не могла, говорит Маргарита, сидя в подвале общежития и опасаясь возможных обстрелов и бомбежек вместо того, чтобы готовиться к экзаменам и писать диплом.
Маргарита просит не озвучивать название ее университета — и вы дальше поймете, почему. В общежитии, где живет наша собеседница, до войны комнаты занимали около 270 человек — это, говорит девушка, с учетом того, что многие учились дистанционно и жили в своих городах и селах. В Киеве под конец февраля были ребята со всей Украины, и большинство в первый день войны успело разъехаться по своим городам.
— Сначала мы думали, что все успокоится быстрее, а потом стало небезопасно ехать: где-то стреляют, где-то сообщают, что расстреливают мирных жителей, где-то — что уже находятся мины. Поэтому мы с парнем остаемся тут.
Таких, как эта пара, — около 50 человек. Еще 24 февраля все они собрались в подвале и уже седьмой день находятся там. Вместе с ними — заведующая общежитием и замдекана факультета со своими семьями.
— Мы остаемся и почти все время сидим в подвале: не хочется каждые 30 минут бегать туда-сюда, да и страшно не услышать сирену. Тут довольно большое помещение. Спустили сюда матрасы, подушки, одеяла, чайники и сидим. Спим в одежде, но выбирать не приходится. Наше здание — это сталинка, пятиэтажка, и нам очень повезло, что тут достаточно хороший ремонт, — описывает обстановку девушка. — Туалеты, душ, кухня — все это наверху в здании. Помыться, постирать вещи, приготовить поесть ходим туда.
Вокруг общежития — еще привычный Киев.
— В нашем районе пока не было ничего сверхъестественного, — говорит девушка, имея в виду разрушенные бомбами и ракетами здания. — Но наши соседи и люди из территориальной обороны построили рядом укрепление — чтобы не проезжали чужие — и дежурят там. Некоторые студенты ходят туда помогать. В остальном на улице достаточно свободно. А вот в соседнем районе, Борщаговке — там ударили в телевышку. Люди говорят, от взрыва даже задрожали окна в нашей общаге. В 40 минутах пешком от нас находится многоэтажка на Лобановского, куда попали ракетой 26 февраля.
К войне студенты не готовились. Собирали вещи утром, потом ходили за продуктами — покупали то, что долго хранится, воду.
— Есть люди, которые нам помогают с продуктами. Ну и мы сами делимся друг с другом. Сегодня сходили в магазин. Сигареты ребята нигде не могут найти — кто-то даже сигары покупал, лишь бы было хоть что-то. Да и в целом полки полупустые, конечно, но тот же рис мы купили про запас. Берем то, что можно быстро приготовить, что не портится, — крупы. Мясо, конечно, не покупаем. Недавно нам сказали, что в соседний корпус привезли хлеб, потому что его нет сейчас почти нигде. Мы принесли мешок, сейчас всем хватает. Хлеб, молоко, сахар, яйца — самые «проблематичные» продукты сейчас.
— А как вы готовите?
— У меня мультиварка. Вот поднялись, поставили вариться что-то, спустились посидеть, пока приготовится, — вернулись. Кто-то остается наверху и слушает — если будет сирена, побежит вниз, — описывает процесс девушка. — А первые дни было очень страшно подниматься в комнаты, поэтому мы с парнем ели «Мивину», запаривали овсянку.
Занятий, разумеется, сейчас нет, и все время студентов занимает просмотр новостей. Ребята провели себе интернет.
— Из ближайшей комнаты на первом этаже скрутили несколько проводов, поставили роутеры. Иногда интернет подтупливает, но в целом нормально. Спустили удлинители — подключаем ноутбуки, заряжаем телефоны. Шестой день (разговор состоялся первого марта вечером, — Прим. Zerkalo.io) мы не вылазим из новостей. Пытались периодически отвлекаться, например, посмотреть фильм. Но обычно все равно лезешь в сеть и смотришь, что там нового.
У моего парня родные в небольшом городке, там есть аэропорт, регулярно звучат сирены, летали самолеты, поэтому за них тревожно. Мои близкие под Киевом, но в моем селе ни военных баз, ни заводов, ни аэродромов. Из достопримечательностей — только «Фора» (магазин крупной сети супермаркетов. — Прим. Zerkalo.io), — шутит девушка. — Переживаю только, потому что недалеко находится город Васильков, где недавно взорвали нефтебазу. Ну и волнуемся за одногруппников. Если вижу какую-то новость про их город, сразу скидываю в наш чат.
— Какая у вас обстановка в эмоциональном плане на фоне новостей?
— В первый день было очень тяжело. Одна девочка не смогла дозвониться родителям (они в Броварах живут) — начала плакать, что их убили, а они просто не подняли трубку в тот момент. Мы проснулись от того, что идет война, настоящая. Я от каждого шороха, свиста, топота пугаюсь. Как-то раз перепутала свист воды в трубе со звуком сирены. Страшно, когда кто-то хлопает дверью или этажом выше катит чемодан на колесиках. Каждый шорох стал напрягать. Но сейчас уже более-менее спокойно, все друг другу помогают. Боремся с дезинформацией: сейчас ее очень много, есть провокаторы, диверсанты. В телеграм-каналах пишут, что Киев подписал капитуляцию. Такого не было и не будет. Одни звонят и узнают дорогу, другие клеят какие-то объявления на дома, чтобы узнать, есть там кто-то или люди уехали, да и метки раскидывают для помощи российским войскам.
Маргарита рассказывает, что мародеров и диверсантов ребята из общежития пытаются вычислять сами.
— Второй или третий день войны все бегали закрашивали, заклеивали, сдирали все, что видели, даже если это не было похоже на метку. Делали что угодно, чтобы оно никак не проявилось и не было видно: неизвестно ведь, что это такое и к чему приведет.
— Чему вас еще научила война?
— В темное время суток мы везде выключаем свет — во всех комнатах, коридорах: чем меньше мы подсвечиваем город, тем сложнее лететь российским самолетам. На улице, если слышишь гул, не надо смотреть, откуда летит, — надо быстро искать, куда бежать, чтобы спрятаться. Идешь и ищешь глазами любое укрытие. Сирена зазвучала — заходишь в магазин, подвал, смотришь любую дверь. Собрали гору бутылок для «коктейлей Молотова». Часть сделали, но они выдыхаются через 40−48 часов и становятся непригодными, поэтому ребята делают их порциями по мере надобности — это на случай наступления, — поясняет Маргарита. Теперь 20-летняя студентка знает, что и рецепты подобных смесей отличаются: — Есть для разных видов задач.
«Можно собраться в таком количестве, чтобы не хватило автозаков и милиционеров!»
Времени для изучения «коктейлей Молотова» у ребят хватает: вузы объявили на две недели каникулы, учиться в это время никто не будет. Но Марго говорит, что хотела бы вернуться сейчас на пары.
— Я очень надеюсь, что спустя это время мы сможем снова начать учиться, потому что прошло шесть дней, а ощущение, что месяц. Просто нескончаемый ад. Знаете, лучше всего описывает это состояние сцена из Гарри Поттера, когда в последней части Рон носил с собой радио, и Гермиона злилась, спрашивала: что он хочет там услышать — хорошие новости? А Гарри ответил: «Нет, он не хочет услышать там плохих». Вот так живут сейчас люди: смотрят новости, чтобы не узнать о чем-то плохом.
— Утром 24 февраля меня разбудил парень и сказал, что началась война, — вспоминает девушка день, который вряд ли забудет нынешнее поколение украинцев. — Я первую минуту лежала, смотрела на него и ждала слов, что это шутка, что он просто пытается меня быстрее поднять с кровати. А оказалось, что нет. Мы боялись войны, но не верили (или не хотели верить), что она возможна. Надеялись, что нас пугают. Весь масштаб ситуации я поняла, когда собирала вещи в рюкзак и услышала, как летит самолет. Мы с парнем упали на пол, зажали уши, открыли рот — все, как учили. Думали, что уже бомбят. Ощущение, что все это не сон, у меня появилось, когда я впервые на улице услышала сирену. Сейчас мне сложно поверить, что Киев превращается в поле боя.
Девушка рассказывает нам, что гордится украинскими военными и теми, кто записался в территориальную оборону. И совершенно противоположное чувство у нее к тем, кто пришел на ее родную землю с оружием.
У Марго есть дальние родственники в России, у ее молодого человека — подруга. Все они — против войны в Украине.
— Не они начинали эту войну, а Путин, но они все равно говорят, что им стыдно за все это. Мы не против обычных жителей России и Беларуси, но почему военные не могут взбунтоваться и сказать, что не пойдут нападать? Почему люди в России и Беларуси не выходят на массовые митинги? Мы не понимаем, как в Москве 50 человек могут убегать от одного омоновца, который выглядит, как пирожок? Они говорят, что не могут пойти против власти? Пусть вспомнят 2014 год и Майдан, когда в Киеве против протестующих стоял «Беркут», он ничем не отличается от русского ОМОНа. Нас тоже тогда ловили, ребята строили баррикады, стояли против снайперов и умирали за это. Люди стояли против реальной смерти. Мы действительно не понимаем, почему нет массовых митингов и люди убегают от одного омоновца. Те, кто все-таки выходит, пусть их и разгоняют, молодцы. Но почему не выйти второй раз? Можно собраться в таком количестве, чтобы не хватило автозаков и милиционеров! — эмоционально заканчивает Маргарита, которая не знает, сколько еще ночей ей придется провести в подвале общежития.
