Очередной массовый пик эмиграции из Беларуси пришелся на 2020−2021 годы. Но «лучшую жизнь» за границей наши соотечественники искали и раньше. Истории успеха случаются не у всех, есть много тех, кто, попытав счастья за рубежом, возвращался домой. Белорусы, которые передумали жить в других странах, честно рассказали о причинах такого решения.
«Было неожиданно: ты ехал к лучшей жизни, а вернулся к самой худшей»
Примерно полтора года назад Елизавета со своим молодым человеком задумались о переезде в Польшу. Девушке 23 года, парню 24. Пара говорит, что после событий 2020 казалось, ничего хорошего в нашей стране уже не будет (теплилась только маленькая надежда). Еще одним поводом, подтолкнувшим к такому решению, стали два задержания брата Елизаветы: во второй раз его и вовсе забрали просто на остановке.
— После этого мы с парнем начали активно искать работу за границей, — говорит она. — Но это не быстрый процесс: мы писали куче людей и агентств, но было очень много странных вариантов. Иногда уже по объявлению было понятно, что место не очень, иногда просто не отвечали, кидали, просили деньги заранее перевести. Через месяца два надежды уже не было…
Но спустя какое-то время ребята наткнулись на агентство по трудоустройству, которое смогло помочь с работой. Они получили приглашение, подались на визу и 25 ноября 2020 года уехали в Польшу.
— Никого у нас там не было. Ехали просто, чтобы уехать. План был обосноваться, и по ходу дела решать, что делать дальше. Хотели работать на складе, а после поступить в полицеальную школу (техникум для взрослых в польской системе образования. — Прим. ред.). Специальности, которые там предлагались, нам не очень нравились: медсестра, массажист, помощник стоматолога, но мы понимали, что выхода нет. В Беларуси у меня был юридический диплом, но я абсолютно разочаровалась в этой сфере, и не было никакого желания продолжать в ней работать, даже в Польше.
Работа на складе оказалась довольно изматывающей: сначала девушка занималась маркировкой продукции, потом — сборкой заказов. В день у каждого работника была норма, которая измерялась в пунктах. Если не справляешься с объемом — тебя сокращают.
— Иногда ты таскаешь диски по 30 килограмм, и не один-два, а целую здоровенную паллету — это огромная нагрузка на спину. Плюс ты работаешь весь день в поте лица, а тебе говорят, что ты не выработала норму. А вот к полякам на складе отношение отличалось: ничего особо не делали, а мы «впахивали», — вспоминает собеседница. — Потом собирала заказы — там с нормой все было хорошо. Но я выполняла 120 пунктов, а некоторые делали 300. Я так не смогу, «прошибать стенку головой» и приходить домой без задних ног.
Поступить в школу не получилось: очень быстро менялись обстоятельства. Елизавету с ее молодым человеком сократили, и пришлось переезжать, — снимать квартиру под Варшавой дальше не было возможности. Следующим городом стала Лодзь: там пара нашла жилье в центре, оба устроились в Uber и все было хорошо — «до поры до времени». К тому же остро стоял вопрос легализации: трудовая виза заканчивалась.
— Можно было податься на «карту побыта» (разрешение на пребывание иностранца в Польше. — Прим. ред.) или делать новую трудовую визу. Для подачи на визу нужно было вернуться в Минск и ждать полгода, насколько я знаю. Поэтому остался единственный вариант — оформить эту карту. Сначала мы пытались сделать ее сами, но долго не могли дозвониться до управления по делам иностранцев в Варшаве. А потом на линии не было никого, кто говорит по-русски.
Елизавета говорит, что морально в Польше было довольно сложно: языковой барьер, знакомых нет, из-за коронавируса завести новых тоже невозможно. Добавляло стресса и постоянное неведение.
— Ты просыпаешься и не знаешь, что будет потом, сделаем ли мы документы. А даже если мы сделаем их — что дальше? Непонятно… — объясняет девушка. — С легализацией могли помочь в Uber, но это стоило 1200 или 1500 злотых (920−1150 рублей) на человека. Если бы мы заплатили за оформление документов, денег бы не осталось даже на еду.
В то время вышел закон, разрешающий работать тем, у кого закончились трудовые визы на время пандемии. Поэтому Елизавета с парнем решили, что с документами можно немного затянуть.
— Мы жили и понимали, что денег становится все меньше. У меня была возможность устроиться в «Макдональдс», но не очень хотели брать — заканчивалась виза, — продолжает белоруска. — А потом, где-то в конце апреля, у нас в квартире появились клопы. Мы их потравили, но через три недели они вернулись. Снять новую мы не могли: вообще остались бы без гроша. Тогда мы поняли, что нужно ехать в Беларусь. Но опять же — что делать, когда вернешься? Не хотелось бы устраиваться в белорусский «Макдональдс»…
Пара возвращалась домой в начале лета 2021 года. Девушка вспоминает, что ехать в Беларусь было страшно: ходило много слухов о том, что на границе задерживают людей.
— Я снесла все каналы в Telegram, удалила все фотографии. Понимала, что нас будут как минимум допрашивать: почему едем, зачем и как, — говорит она. — Но, слава богу, ничего такого не случилось. Разве что нас очень внимательно проверяли на границе, достали практически все из чемодана.
Приехав в Беларусь, молодые люди решили пойти в IT-сферу. Елизавета уже полгода работает в диджитал-маркетинге. Ее молодой человек закончил обучение на IOS-разработчика, сейчас ищет работу. Ребята все равно не хотят оставаться в Беларуси, но уехать снова пока возможности нет.
Про свой опыт жизни в другой стране Елизавета говорит так:
— Это было неожиданно: ты ехал к лучшей жизни, а вернулся к самой худшей. И все надо начинаться заново. Было немного неловко возвращаться назад: вроде родственники возлагали на нас такие надежды, помогали финансово, а ничего не получилось. Но все равно, нам очень понравилось — воздух там пахнет свободой.
«Чувствуешь себя чужим, следишь за новостями в Беларуси»
Максиму 31 год, из Беларуси он уехал довольно спонтанно, в декабре 2020 года. Поводом стал обыск: мужчина выходил на митинги, знал, что «засветился», но вроде все было спокойно. Пока в дверь не постучали. Практически сразу после допроса собеседник решил уезжать. Собеседник трудился в IT-сфере, написал работодателю, тот помог с визой. И Максим отправился в Литву — там был еще один офис компании.
— В литовском офисе для меня места не было, я продолжал работать в белорусском, — объясняет парень. — Но это не могло продолжаться вечно — нужно было искать что-то здесь, в Вильнюсе. Но без литовского и среднего английского более-менее адекватную должность получить нереально. Предлагали варианты: за 800 евро работать по 10 часов шесть дней в неделю. При том, что аренда — 300 евро за квартиру в 14 м². И это без коммуналки. А еще коронавирус, все закрыто, людей нет, город пустой. Чувствуешь себя чужим, следишь за новостями в Беларуси.
В Вильнюсе Максим прожил полгода, затем поехал в Киев. В Украине ему понравилось больше: все намного проще, нет языковых ограничений, да и работу найти легче. К примеру, чтобы устроиться на стройку, украинский не нужен.
Правда, постоянной работы в Киеве белорус тоже не нашел. Видел варианты на тысячу долларов, но «вертел носом, потому что это не деньги». Говорит, что теперь о таком решении пришлось жалеть.
— По моей специальности в Украине есть квота на постоянный вид на жительство, но его получение занимает около полугода, и есть ряд условий, вроде прописки. Поэтому я решил, что приеду в Беларусь, разберусь с недвижимостью, начну оформлять ПМЖ, и, когда уже получу все документы, приеду назад, — объясняет Максим. — Конечно были опасения и тревоги. Опасался, что прямо на границе могут «взять». Но решил, была не была. Не хотелось работать за 1500 долларов, из которых 800 уйдет на жилье. Думал, так и быть, месяц посижу, пока не сменится власть… А страх, что придут, до сих пор есть, но куда уже деваться.
Приехать в Украину, как планировал собеседник, не получилось. В Беларусь мужчина вернулся в декабре прошлого года, а уже в феврале нынешнего началась война. К Украине Максим относится очень тепло. Он называет эту страну «местом, где реально можно было найти помощь и дом».
«Не хотелось жить в стране, которую весь мир скоро начнет презирать»
Никита вместе с женой прожил в России почти три года. В Санкт-Петербург 19-летний парень решил уехать из Могилева, где ему на тот момент было скучно.
— Хотелось реализовывать себя и получать за это нормальные деньги, — говорит он. — А почему Санкт-Петербург… У нас был выбор между Минском и Питером, и мы просто подбросили монетку. Очень смешно, но так всё и было.
Сам переезд проходил легко: в Питере у Никиты жил отец. Пока ребята искали работу, остановились у него в квартире. Без поддержки папы, считает собеседник, было бы тяжелее, но не так сложно, как в условной Грузии, где и культурный контекст другой, и язык.
— С Россией все проще, в плане переезда так точно, — объясняет он. — Был легкий шок от размера Питера, но быстро прошел. Там очень просто приживаешься. Ощущение, что это чужой город, ушло очень быстро. Плюс это все-таки Россия — мы не чувствовали себя чужими. Знакомились с людьми и говорили, что мы белорусы. Это было весело. Люди очень интересовались, а как мы сюда попали, как нам живется?
Вскоре молодым людям удалось найти работу. По знакомству Никита устроился менеджером по продажам на производство москитных сеток, а его жена — в интернет-магазин, торгующий мелочами для праздников. На двоих ребята зарабатывали около 1400 долларов.
— Но очень быстро эта работа закончилась — мне хотели снизить зарплату, и я поругался с начальством, — говорит собеседник. — Работать приходилось много и тяжело, а получать за это небольшие деньги не очень хотелось. Потом устроился в бар, но начался ковид. И вот тогда было очень тяжело. Как белорусы, мы не получали никаких выплат, запасов и сбережений тоже не было. Тогда просто «выживали». Экономили, кое-как пережили.
— В июне 2020 года нас друзья позвали на стройку, просто помочь почистить краску. По факту мы стали реставраторами. Тогда я понял, что мне нравится строительство, архитектура и все, что с этим связано, и поступил на проектировщика в Белорусско-Российский университет в Могилеве, — рассказывает парень.
В Питере Никите с женой жилось неплохо: нравился город, квартира, нашлась работа мечты. Но уже год назад появились мысли про отъезд: работа было хоть и высокооплачиваемая, но неофициальная, и к тому же сезонная.
— Приходилось постоянно что-то придумывать, пытаться заработать больше, и такой темп очень выматывал, — объясняет молодой человек.
В начале года семья планировала перебраться в Москву, но на деле все пошло не по плану.
— Мы приехали в Беларусь на две недели, пока у меня была сессия, повидаться с родными, отдохнуть — и потом вернуться обратно, — объясняет белорус. — Но в феврале стало происходит что-то не то, и 23 числа я поехал в Питер забирать вещи. Утром просыпаюсь — а уже война. Собирался очень быстро, не забрал залог за квартиру, оставил там очень много вещей — бежал, в общем. Не хотелось жить в стране, которую весь мир скоро начнет презирать.
Так как Никита уехал еще за год до президентских выборов, домой возвращаться было не очень страшно. В основном, он боялся не найти работу. Возможность задержания он оценивает по-философски.
— Это же родной дом, и если тут внезапно придется посидеть в тюрьме — ну, буду сидеть с музыкантами и с хорошими людьми, — говорит молодой человек.
Но в Беларуси Никита и его жена все же не намерены задерживаться. В планах закончить учебу и уехать.
— Мы воспринимаем страну как временный вариант. Когда началась война, первая мысль была бежать далеко, на все деньги, которые остались. Но мы подавили в себе это желание — зачем ехать опять в никуда, если можно получить диплом и эмигрировать официально, как специалист? — заключает он.