После того, как стало известно о задержании 35 ортопедов, Александр Лукашенко и министр здравоохранения Дмитрий Пиневич назвали условия их освобождения: признать вину, возместить ущерб в кратном размере и отправиться работать туда, куда определит глава Минздрава (к слову, сегодня несколько медиков уже вышли на свободу). Больше всего удивило третье требование. Блог «Отражение» узнал у юриста, насколько это нестандартный подход и применяли ли его раньше. Мы перепечатываем этот текст.
— Если опираться на закон, то как меняется мера пресечения по уголовным делам?
— В соответствии со ст. 117 Уголовно-процессуального кодекса заключение под стражу может применяться только в том случае, если есть основания полагать, что, находясь на свободе, человек может скрыться или помешать расследованию, — рассказывает юрист Андрей Мочалов. — Изменение меры пресечения не может ставиться в зависимость от того, признает человек вину или нет. Иначе это нивелирует все принципы уголовного права.
Почему? Потому что базовый принцип уголовного процесса — презумпция невиновности, то есть по закону человек считается невиновным, пока его вина не будет доказана и «установлена вступившим в законную силу приговором суда». То есть ничто не должно мешать человеку возражать, не соглашаться, оспаривать обвинение. Это важнейший элемент права на защиту.
— Стоит отметить, что в ситуации с медиками мы не знаем многих моментов. Основной — признают ли ортопеды вину, — рассуждает Андрей Мочалов. — Если они это сделали, то для них данное освобождение — это своего рода жест доброй воли Лукашенко или прокурора. Второй вопрос, если вину они не признали и их под предлогом о возможности выйти на свободу хотят мотивировать признаться в преступлении.
— Министр говорит об изменении меры пресечения медикам. Но в обсуждениях стали появляться версии о том, что, возможно, при выполнении всех перечисленных Дмитрием Пиневичем условий специалистов и вовсе освободят.
— Из публичных заявлений чиновников действительно не совсем понятно, идет ли речь только об изменении меры пресечения медикам — с заключения под стражу, к примеру, на подписку о невыезде. Или же в общем об освобождении их от уголовной ответственности, — продолжает Андрей Мочалов. — Мне кажется, если речь все-таки о втором, тогда все выглядит более логично.
Почему? Юрист объясняет, что сейчас действия подозреваемых квалифицированы по ст. 430 УК «Получение взятки» (тяжкое преступление) и ст. 433 УК «Незаконное вознаграждение» (это уже менее тяжкое преступление). Что касается получения взятки, то применительно к данному случаю в соответствии со ст. 881 УК человек может быть освобожден от уголовной ответственности, если он:
- добровольно возместил причиненный ущерб (вред);
- уплатил доход, полученный преступным путем;
- внес уголовно-правовую компенсацию (в данном случае — двести процентов суммы причиненного ущерба (вреда), дохода, полученного преступным путем);
- а также выполнил иные условия освобождения от уголовной ответственности, предусмотренные законодательным актом.
— Законодательным актом в данном случае является Указ президента № 250, который предусматривает дополнительное условие — раскаяние в совершенном преступлении и способствование его раскрытию, — говорит Андрей Мочалов. — В данном случае окончательное решение о том, как поступить с человеком, принимает президент.
Что касается ст. 433 УК, то тут, по словам юриста, порядок немного иной. В соответствии со ст. 88 УК в данном случае человек может быть освобожден от уголовной ответственности, если он:
- добровольно явился с повинной или активно способствовал выявлению и (или) раскрытию преступления;
- возместил причиненный преступлением ущерб (вред), возвратил неосновательное обогащение и (или) уплатил доход, полученный преступным путем;
- внес на депозитный счет органа, ведущего уголовный процесс, уголовно-правовую компенсацию в размере пятидесяти процентов причиненного преступлением ущерба (вреда), но не менее пятнадцати базовых величин.
— Окончательное решение по данной ситуации принимает следователь с согласия прокурора, — отмечает Андрей Мочалов.
— А что касается пункта про назначение человеку места работы, как условия. Есть ли в законе что-то об этом?
— Такое условие, как «определение места работы», законом прямо не предусмотрено, — отмечает Андрей Мочалов. — В то же время Указом № 250 (применительно к ст. 430) установлены субъективные критерии, по которым принимается решение об освобождении от уголовной ответственности. Среди них, например, «устранение иных последствий преступления», «данные, характеризующие его личность и возможность исправления без привлечения к уголовной ответственности».
При желании это можно толковать очень широко. Что касается ст. 433, то здесь «определение места работы» также напрямую не предусмотрено. Однако нельзя исключать, что такое условие будет использовано неформально, в качестве аргумента для принятия следователем и прокурором благоприятного решения.
— В свое практике вы сталкивались с назначением человеку места работы как условием освобождения от ответственности?
— Нет, но можно вспомнить кейс Александра Архипова. Бывший заместитель генерального прокурора был помилован президентом и направлен в колхоз «Петровичи», — приводит пример Андрей Мочалов.
Подобные случаи бывали и раньше. Например, ситуация с экс-главой Солигорского района Александром Римашевским, которого в декабре 2017 года осудили за взятку на 8 лет колонии. Летом 2018-го стало известно, что он досрочно освободился и возглавил сельхозпредприятие в Дрогичинском районе.
— Как определяется, где помилованный человек будет работать?
— В законе это не прописано, поэтому ответить на этот вопрос сложно. Предполагаю, что такое правило может быть прописано в каком-либо нормативном акте с грифом «ДСП», с которым, к сожалению, ознакомиться невозможно.
— На какой срок человека могут отправить работать?
— Думаю, как договорятся, — шутит собеседник. — Логично было бы, чтобы человек работал, пока он не освобожден от уголовной ответственности. Но, если он, например, помилован президентом, соответственно от ответственности уже освобожден. Так что назвать какие-то сроки мне сложно.
Например, экс-руководителя Бобруйского мясокомбината Виктора Ходасевича в мае 2015-го приговорили к двум годам колонии усиленного режима и штрафу. Но уже в феврале 2016-го он начал руководить СПК «Липовка» в Хотимском районе. Виктор Викторович рассказывал, что в хозяйстве контракт с ним был заключен на год, а после этого он мог устроиться на любую работу. Что в последующем и сделал.