Со знакомыми добровольца полка Калиновского Василия Грудовика с позывным Атом мы разговариваем с разницей в несколько часов. Его лучший друг Дмитрий и бывшая девушка Наталья улыбаются, когда говорят о веселом и добром Васе, который всегда отстаивал справедливость. Но голос обоих собеседников начинает дрожать, едва речь заходит о последних новостях. Оба признаются: попытка привыкнуть к страшной мысли, что «наш Вася» действительно мог быть серьезно ранен и погибнуть, причиняет много боли. О возможности такого сценария сам полк сообщал в своем телеграм-канале. «Вы знаете, надежда все равно остается. И пока я не найду доказательства, буду верить до последнего: он жив», — сквозь слезы шепчет Наталья.
«На войне он часто называл себя смертником. Спокойно относился к возможному исходу»
— Вася — мой друг детства. Мы познакомились, когда и мне и ему было примерно года три. Мы же играли в одном дворе в Пинске, — вздыхает лучший друг 31-летнего бойца Дмитрий. — Да я знаю его примерно 27 лет моей жизни! Наша дружба прошла через все эти годы, хотя мы и жили в разных городах: он был в Пинске, а я уезжал на учебу в Минск. При этом мы все равно постоянно общались, созванивались и приезжали друг к другу.
Дмитрий характеризует друга одним словом — «рок-н-рольщик». А еще добавляет, что парень очень веселый, добрый и ответственный:
— Конечно, он иногда бывал и «разболтанным». Но его состояние зависело от периода жизни. Справедливый, держался этого принципа. И там, где он видел нечестные вещи, всегда старался отстаивать что-то правильное, в карман за словом не лез. Может, его выражения и были иногда резковаты, но зато всегда — прямыми и справедливыми. Он никому не позволял не договаривать с ним играть. Многие говорят, что он открытый, приветливый, много улыбался. И я с этим полностью согласен.
Дмитрий вспоминает, что его друг начал работать еще в подростковом возрасте. В 13 лет мальчик вместе с отцом ездил в Москву. Благодаря этому парень быстро заработал деньги на свою первую гитару. Тогда и случилась его любовь с музыкой.
— Сначала это было для него хобби, он играл песни Цоя. Помню, как он выучил «дворовые аккорды»: четыре базовых, которые многим известны, — рассказывает лучший друг Василия. — Ходил и всем хвастался: «А я первую песню написал». Мы с парнями над этим немножко смеялись, но все равно его поддерживали: «Молодец, Вася, продолжай!» А потом у него родилась идея создать целую музыкальную группу в Пинске. Мы в ней играли и даже были известны в узком кругу. Нас знали даже в других городах. Знаете, мы были такими андеграундными исполнителями. И вот с этого момента Вася всегда, когда куда-то переезжал, брал с собой гитару. Играл везде. Рос в этом плане, развивался…
Параллельно Василий осваивал игру на барабанах и бас-гитаре, учился в художественной школе. После девятого класса он поступил в ПТУ на электрика, успел даже поработать. А затем поступил на заочное отделение в Российский государственный социальный университет с филиалом в Минске. В дипломе у него было написано «антикризисный менеджер». При этом основное внимание Василий все равно уделял музыке.
— Затем он решил начать строить свой дом, потихоньку занимался им… Был дважды женат — но не сложилось, — говорит Дмитрий. — Вот в последнее время у него была девушка… Если в общем говорить о том, чего он хотел, это покорить мир. Из более приземленных планов — обустроиться в доме, завести семью, заниматься музыкой. Хотел уйти в IT, стать программистом. Но все пошло по другому плану весной 2020 года. Тогда в Беларуси начались политические движения. Он заинтересовался этой темой, хотя раньше был более аполитичным. Когда мы увиделись с ним летом 2020 года, я даже удивился, что он всем этим увлечен. К белорусской власти он относился отрицательно, в августе участвовал в протестах, а затем стал фигурантом «Пинского дела» (постпротестное уголовное дело, заведенное после жесткой стычки протестующих с силовиками в Пинске. Она произошла в ночь после президентских выборов в августе 2020 года. — Прим. ред.).
— И да, ему пришлось выехать за границу, — продолжает друг Василия. — На машине он перевез с собой в Украину барабаны и колонку на аккумуляторах. Во Львове его хорошо приняли местные, помогали многие люди. К этой стране у него оставались самые теплые чувства. Потом переехал в Варшаву — и уже здесь мы с ним решили вместе снимать квартиру. У Васи было не так много денег, поэтому он подался на программу помощи для релокантов. Сразу начал играть на улице, вспомнил, как делать резные свечи. Это он хорошо умел. Пытался пережить первую сложную зиму… В Польше он познакомился и с некоторыми музыкантами, собрал с ними группу Belarusian true story, продолжал играть, зарабатывал деньги. Можно сказать, что до февраля 2022 года он жил относительно спокойно.
«Помню, он описывал мне Бучу. Говорил, там была жесткая атмосфера: их группа попала под минометный обстрел»
Будни Василия Грудовика перестали быть прежними 24 февраля. Война изменила всю его жизнь. По словам Дмитрия, перед ее началом Вася находился в напряжении:
— Он сам до конца не верил, что все это может произойти. Ракетные удары, первые видео обстрелов украинских городов воспринял очень тяжело: не находил себе места. Говорил, что даже играть нормально не может. Он очень переживал и думал, как попасть в Украину, как ей помочь. И когда появилась информация от BYPOL, что можно потренироваться и поехать воевать, он сразу же на это согласился. Его решение стало для меня очень неожиданным, но было ясно: он вряд ли передумает. Он такой упертый человек: если что-то решил, переубедить его сложно. Конечно, я понимал, и куда он едет, и что там будет происходить. Но, наверное, отговаривал его от этой идеи не слишком активно: тогда я понимал, что помогать украинцам — это правильно. Сейчас часто говорят, что свободной Беларуси не может быть без свободной Украины. И если с этой войной Россия обломает зубы, то же произойдет у нее и с Беларусью. Вася в это тоже верил.
Уже находясь на фронте, лучший друг Дмитрия рассказывал о войне немного.
Никаких секретов не выдавал, иногда говорил о своем настроении, чуть-чуть размышлял о жизни:
— Помню, он описывал мне Бучу. Говорил, там была жесткая атмосфера и события. В одном бою их группа попала под минометный обстрел — вот тогда у него было состояние аффекта. На следующий день он позвонил мне и сказал: «Все у меня нормально, все хорошо, ничего страшного не произошло». Отоспался, отъелся, был спокоен. На войне он часто называл себя смертником. Спокойно относился к возможному исходу — принимал, что может погибнуть. Я думаю, они все там это осознают — просто часто не говорят.
Когда Дмитрий слышит вопрос о последних новостях, глубоко вздыхает и признается: о том, что его друг пропал без вести, ему сообщили «проверенные люди».
— Когда я об этом услышал… Ну, как я мог отреагировать, — грустно говорит Дмитрий. — Я же понимаю, что именно это означает в большинстве случаев. Сначала у меня был кратковременный испуг, а потом… Мне кажется, уже наступило принятие. Хочется верить, что этого не может быть. Но если руководствоваться логикой… Я понимаю: вероятнее всего, он умер. Где-то на российских телеграмм-каналах появились фотографии погибших людей из той области. Но снимков Васи нигде не было. И да, их я до сих пор нигде не видел.
«Делился переживаниями: «Война закончится — а мы не повоюем»
Бывшая девушка Василия Наталья вспоминает, что впервые они встретились в 2007 году, когда оба были школьниками:
— У нас в городе было довольно сильное разделение молодежи по музыкальным предпочтениям, и все «неформалы» собирались по вечерам в скверике за горисполкомом. Там мы с Васей познакомились, довольно быстро начали встречаться. Он был веселым парнем, иногда слишком и для некоторых немного странным. Через некоторое время мы расстались. Уже много лет спустя, в 2020 году, встретились в Беларуси и поговорили по душам. Выяснили, почему произошел тот разрыв. Он пошутил: «Наташа, ты слишком умная, у тебя светлое будущее, а я — пэтэушник». Действительно, так разошлись наши пути: после девятого класса он поступил в училище на электрика, а я пошла в гимназию.
Девушка сейчас живет и работает в США. В 2020 году прилетала на некоторое время в Беларусь. Тогда ей снова удалось увидеть Василия.
— Он написал мне: «О, и ты в Беларуси? Давай встретимся!» Мы увиделись, поужинали. Как-то все у нас снова завертелось, закрутилось, — с улыбкой вспоминает Наталья. — Поскольку я не знала точно, сколько продлится мое пребывание в Беларуси, мы решили: здесь и сейчас — лучшее время и место, чтобы наверстать упущенное. Мы начали жить вместе. Тогда он строил дом. В начале весны решили сделать беседку, чтобы было где устраивать вечеринки и отдыхать. Закончили как раз к началу лета. В конце июня, как только в США закончился карантин, меня позвали обратно в офис. Наше расставание было очень сложным: много слез и эмоций с обеих сторон. Я предложила Васе поехать со мной. Но для этого ему нужно было сделать документы, пришлось бы около года изучать язык, ждать разрешения на работу… Казалось, все это очень сложно.
В июне Наталья все же вернулась в США. После того, как она уехала, Василий окунулся в политику: участвовал в митингах в поддержку Светланы Тихановской, играл музыку на протестах, а позже стал фигурантом «Пинского дела».
— Иронично, что «пинская бойня» случилась рядом с горисполкомом — в том же сквере, где мы все, будучи детьми, тусовались по вечерам. Молодежь с другими музыкальными предпочтениями приходила туда с целью нарваться на драку. И нашим мальчикам часто приходилось защищаться. И вот спустя больше десяти лет ситуация повторяется, только вместо гопников — ОМОН, — грустно отмечает она.
Наталья добавляет, что после того, как Василий по политическим причинам уехал из Беларуси, они «общались и все время созванивались».
— Потом началась война. О том, что Вася решил вступить в полк Калиновского, он написал мне в начале марта, — объясняет девушка. — Тогда он был в Польше, мы созвонились по видео. Вася сказал, что намерен пойти на войну. Через неделю сообщил, что уже проходит подготовку. А 11 марта заявил: «Сегодня я еду в Украину». В душе я не хотела, чтобы он туда отправлялся, это было опасно. С другой стороны, я понимала его желание — у нас были общие, белорусские, причины. Отговаривать его даже не пыталась: он очень упрямый человек, но не в плохом смысле. Если он хочет чего-то, он это сделает. Единственное, что могла предпринять я, это поддерживать Васю, чтобы он знал: его выбор правильный.
По словам Натальи, Василий был очень расстроен ситуацией в Беларуси. Он считал, что сопротивление режиму Лукашенко затягивалось, все оставалось по-старому.
— Вася злился, что у белорусов не получилось сделать это в 2020 году, потому что Путин поддержал Лукашенко. И здесь он увидел, что такой же диктаторский режим нападает на Украину — просто потому что ее хотят контролировать, — объясняет девушка.
Оказавшись на войне, Василий старался не беспокоить Наталью своими впечатлениями. Он писал о происходящем односложно и не очень подробно: «Жив, здоров», «сейчас на базе», «был в нападении».
— Радостно сообщил, что будет пулеметчиком. В конце марта еще поделился переживаниями, что в полку постоянно проходят тренировки, но на фронт его бойцов не отправляют: «Война закончится — а мы не повоюем». В начале апреля написал, что у него все хорошо, что они были в Буче, заняли позицию. Убедились, что врага нет, и уехали. Говорил, что там все разрушено, много трупов и разбитой техники. Чуть позже он начал ходить в патруль. Но обо всем этом я старалась его не сильно расспрашивать. Понимаете, мне не очень хотелось усложнять ему жизнь философскими размышлениями.
О том, что Василий пропал без вести, Наталья узнала от его друга. Она рассказывает об этом дрожащим голосом и, кажется, большим усилием старается сдержать слезы.
— Это было так странно… Сначала я написала Васе: «Ты как, детка?» Просто хотела узнать, где он находится — Вася был офлайн уже четыре дня. Я подумала, что он на задании — в таком случае он всегда надолго пропадал. Но уже через 10 минут мне написал его друг. Рассказал плохие новости: он узнал, что Вася был тяжело ранен, официально — пропал без вести, — на выдохе говорит девушка и замолкает на несколько секунд. — Честно говоря, последние две недели даются мне очень сложно. Я никогда не думала, что мне придется открыть пророссийские телеграмм-каналы, пересмотреть все фотографии из той зоны в надежде не найти снимок Васи. И я до сих пор не нашла…
— Вася — это мой первый близкий человек, который, вероятно, умер, — продолжает девушка. — Ужасно осознавать, что его жизнь могла закончиться вот так, в один момент. Я думаю: «А могла ли я что-то изменить?» А если бы тогда он согласился переехать ко мне? А если бы я попыталась отговорить его пойти на войну? Все эти накручивания меня просто съедают. Надежда? У меня она остается. И пока я не найду доказательства смерти Васи, я буду надеяться, что он жив.
