17 августа сотрудница госСМИ Ксения Лебедева, выложила в своем телеграм-канале, как она утверждает, полную версию интервью с экс-калиновцем Виктором Савичем. Сам боец в беседе с «Зеркалом» заявил, что «на видео порядка 85% информации — это бред, и 15% правды», а также уточнил, что находится в Вильнюсе и с госСМИ не общался. Как оказалось, видео Ксении Лебедевой передал Мантас Даниелюс, который представляется как юрист и консультант. Зачем? Спросили у него самого.
18 августа «Наша Ніва» рассказала о Мантасе Даниелюсе, отметив его странную деятельность. Даниелюс — литовский юрист и бизнес-консультант. По данным «Нашай Нівы», он в том числе проводит свои консультации для белорусов в эмиграции. По словам издания, Мантас знакомится с белорусами на различных мероприятиях, номер юриста есть в группах белорусской диаспоры в Литве.
Издание отмечает, что после того как Даниелюс входит в доверие, начинается странное: консультант задает вопросы разного характера, делает видеозаписи и скрины переписок. Также «Нашай Ніве» известно несколько случаев, когда Мантас отсылал эти материалы сотруднице «Беларусь 1» Ксении Лебедевой. По информации издания, несколько белорусов, которые сталкивались с Даниелюсом, уже подали на него заявления в литовскую полицию.
Кроме этого, в 2011 году литовская полиция (отдел по расследованию экономических преступлений) выносила ему предупреждение, в котором потребовала «исполнять Конституцию и законы Литовской Республики, не ограничивать права и свободы людей».
Также на фотографиях в своих социальных сетях Мантас несколько раз появлялся с руководительницей центра «Наш дом» Ольгой Карач. Сам же Даниелюс периодически выступает в качестве литовского юриста в белорусских госСМИ. Интересно, что Ксению Лебедеву на своей странице в Facebook называет не только телеведущей, но еще и полковником КГБ.
По словам Мантаса Даниелюса, с Виктором Савичем они знакомы с февраля или марта. Не так, говорит, чтобы хорошо, но знакомы.
— Правда ли, что история «интервью», которое опубликовала Ксения Лебедева, началась с того, что вы предложили Виктору записать с ним беседу для посольства США?
— Нет, это неправильный подход. Виктор приехал из Украины, это было три или четыре недели тому назад. Он выпивал, что естественно, так как человек вернулся с зоны военных действий.
Его жена Кристина, с которой мы знакомы, попросила поговорить с ним по-мужски. Я понял, что, возможно, он хочет поговорить по душам, но не может открыто рассказать все жене. Она же не скрывала, что не хочет, чтобы муж возвращался на фронт. Мы решили помочь ему избежать дальнейшей судьбы бойца полка Калиновского.
— Что вы имеете в виду?
— Кристина очень заботится о своем супруге. Она хочет, чтобы он был жив и здоров. Он много рассказывал о войне, говорил, что видел кровь, гибель боевых товарищей. Война — она страшная, и он сам признался, что он еще не готов умереть.
— Почему Кристина обратилась к вам?
— Мы знакомы с шелтера, который относится к организации «Дапамога» (некоммерческая организация, которая работает с белорусами, бежавшими в Литву. — Прим. ред.). В Беларуси Кристина тоже заканчивала юрфак. Мы с ней почти одного возраста, и нам было чуть-чуть проще договориться. К тому же, мы живем по соседству.
— Между вами и Виктором был разговор о том, что нужно записать интервью для посольства США?
— Все было не так просто. Человек сначала рыдал. Конечно, под выпивкой, но человек реально разрыдался, потому что он видел гибель своих боевых товарищей. Он сказал, что его обманули, что ему обещали золотые горы, а он приехал с пустыми карманами, что его обещали встретить возле украинско-польской границы, но не встретили. Мы просто общались, и он сказал, что у него набралось очень много информации, компромата. Сказал, хочет, чтобы мир знал, чтобы белорусы знали, что это афера, что никакого полка не существует, что это схема по отмыванию денег. Мы обсуждали разные варианты, что делать с информацией Виктора. Первый — юридический: обратиться в прокуратуру и суд. Второй — использовать общественное мнение и распространить информацию через соцсети и СМИ.
Мы записали несколько видео. В конце видео, которое сегодня выложила Ксения Лебедева (с Мантасом мы общались в среду, 17 августа. — Прим. ред.), Виктор говорит, что готов сотрудничать с правительством Америки, ЦРУ, ФБР. Это в качестве варианта. Он готов был работать со всеми спецслужбами западных стран, но не исключал и другие варианты. Конечно, у него был приоритет США и Великобритания, потому что он надеялся на грантовую поддержку.
— Для кого именно вы записывали эти видео?
— Оно было без адресата. Это пилотное видео, которое мы сделали для того, чтобы все заинтересованные стороны, кто был готов углубиться в эту тему, вышли на связь.
— Где вы собирались его разместить?
— Как решим с Виктором.
— И где вы его разместили в итоге?
— Был вариант, что нужно обратиться в государственную телерадиокомпанию Беларуси, поскольку в Литве литовской аудитории эта тема не интересна. Плюс если это пройдет по литовским СМИ, информация не получит прайм-тайма и не будет доступна белорусской диаспоре, англоязычной аудитории.
В качестве варианта возникли, так называемые, пропагандисты. Они очень талантливые. Там не только Ксения Лебедева, но и Игорь Тур, и Мария Петрашко. Это профессионалы высочайшего уровня. Они верят в то, что они делают.
— Как вы тогда отреагировали на слова Виктора о том, что он не хотел давать интервью белорусским журналистам?
— Человек страдает от алкогольной и наркозависимости, это подтвердил тот же батальон.
В вашем канале была информация, что полк Калиновского подтвердил, что Виктор не прошел проверку СБУ и, в том числе, на детекторе лжи и вылезла проблема с нарко- и алкогольной зависимостью.
В пресс-службе полка Калиновского ситуацию с Виктором прокомментировали так:
— В поисках двойных агентов СБУ изучают анкеты всех бойцов и периодически выборочно забирает людей на проверку на полиграф. Пригласили и Виктора. После этого нам дали заключение, что у данного бойца есть психические расстройства и проблемы с наркотиками. Еще до проверки он озвучивал теории заговора, говорил, что в полку якобы «крутятся» миллионы и их делят. Рисовал у себя в голове конспирологические схемы. Учитывая все это и результаты проверки на полиграфе, руководство пригласило его на разговор. Во время беседы он заявил, что уже все нормально и что не хочет ни в чем разбираться. Затем он сказал, что хотел бы уволиться и вернуться в Польшу. Его благополучно отпустили.
Сам Виктор позже сказал, что его задел комментарий полка, «но уже как поступили, так поступили». Нужно понимать, отметил он, что они действовали в стрессовой ситуации. Сам он сообщил, что проблем с наркотиками у него нет. По поводу ситуации с психическими расстройствами объяснил:
— В 2011 году, когда в Беларуси проходили молчаливые акции, я действительно был в психиатрической больнице. Случилось это из-за того, что на меня давили за мои политические принципы и собирались завести «уголовку». За то, что я якобы хотел украсть магнитолу. Чтобы делу не дали ход, я лег в больницу. В 2020-м на меня снова хотели завести «уголовку». Оправляли на освидетельствование. Однако врачебно-консультационная комиссия тогда признала меня вменяемым.
— Виктор сам это отрицает, говорит, что проблем у него нет.
— Я ссылаюсь на официальную информацию полка Калиновского. Я тоже человек, наделенный жизненным опытом. Это человек, который входит и выходит из запоя. У меня видосиков не один и не два.
— Насколько в таком случае честно и правильно записывать человека в таком состоянии?
— Вопрос этики стал и у меня, и Ксении Лебедевой. Ксения советовалась с начальством, стоит ли это выкладывать в Сеть и давать в эфир. Изначально она собиралась дать это только в своем телеграм-канале.
— Так зачем вы это записывали?
— Для меня это было интересно, я хотел, чтобы журналисты проверили эти факты. Я тоже имел большие сомнения, что рассказанное Виктором правда. Факты могут подтвердиться полностью, частично или вовсе не подтвердиться. Сейчас Виктор говорит, что 15 процентов из сказанного им было правдой. И, если эти 15 процентов остаются, и они правда, они вызывают бурю эмоций в диаспоре.
— Не оказался ли тогда Виктор заложником ситуации и своего состояния?
— Нужно разбираться, если он заложник, человеку нужно обратиться к врачам.
— Но вы же не подсказали ему обратиться к врачу, а сняли видео.
— Мы много про это разговаривали.
— У вас не было ощущения, что вы его подставили, опубличив эти видео?
— Нет, это была его инициатива, что нужно предать эти факты огласке. Я повторюсь, что нужно проверить факты, потому что большинство из аргументов, это его слова. Но это задача журналистов, следственных органов.
— Когда были записаны «пилотные видео», вы передали их Ксении Лебедевой. Почему именно ей?
— Это вопросы техники. Ксения — это человек, который и раньше брал у меня интервью. У меня был ее контакт. Это не был первый или второй выбор, просто Ксения быстро мне отписалась.
Я был в курсе, что она имеет звание полковника. Я был в курсе, что она полковник информационной службы КГБ. Но это в порядке вещей. Я понимаю, как в Беларуси это работает, что пропагандой занимаются службисты, как и в любой стране мира.
— Что было дальше?
— После пилотного видео Ксения не хотела ничего выкладывать в Сеть. Она была в курсе, что у Виктора проблемы с алкоголем и наркотиками. Она предложила подождать, может, он открестится от своих слов. Она как в воду глядела и предугадала его реакцию.
— Зачем вы тогда продолжили отправлять ей видео?
— А мне она нравится, как человек, я испытываю личную симпатию.
— Виктор знал, что остальные видео идут Ксении Лебедевой?
— Он знал, что это идет моим знакомым журналистам. Виктору это, в принципе, не было особенно-то важно. Потом это попало и другим госжурналистам — в «Панораму», телеграм-канал «Желтые сливы». Этим заинтересовались и другие госжурналисты, связывались, писали.
— Так знал ли сам Виктор, куда идут эти видео?
— Прекрасно понимал, потому что он был в курсе, что я выступаю в качестве эксперта на гостелерадиокомпании Беларуси. Он прекрасно понимал, что я общаюсь с Ксенией Лебедевой. Это не было никаким секретом.
— Как снимались эти видео?
— Я ценю Ксению Лебедеву за профессионализм и личные качества. Она максимально дала творческую свободу. Сказала, снимай, как у тебя получается. Может быть, были некоторые подсказки, но не было прессинга, что ты обязательно должен про это спросить, обязательно должен про это разузнать. Ничего подобного. Ее мировоззрение, что нужно снимать в потоке, то есть ход мыслей. Минимум наводящих вопросов, чтобы была максимальная аутентика. Чтобы человек говорил то, что у него на душе. Поэтому столько много видео.
— Виктор сбрасывал нам скриншоты переписок, где вы ему высылаете перечень вопросов, на которые он должен ответить. Можете это пояснить?
— Мы собирали общую картину. Видосики видела не только Ксения Лебедева. Я общаюсь с многими белорусами, живущими в Вильнюсе. Ролики увидели наши общие знакомые, выходцы из Беларуси. У них появилось много вопросов, по самым острым моментам я подготовил список. На некоторые из них, например, про наркотики в полку, Виктор не был готов ответить.
— Вы передали в итоге запись посольству США?
— Нет, посольство, как вариант, должно было отреагировать после медийной реакции. Мы так рассуждали, потому что добиться встречи с послом рядовому гражданину не так-то просто. Мы решили в первую очередь работать через медийное поле.
— Виктор рассказывал, что вы должны были поехать в один из вильнюсских университетов.
— Да, это соответствует действительности. Виктора интересовали возможности для его жены. Его беспокоила ситуация супруги. У нее нет вида на жительство в Литве, и она не может работать в ЕС. Между делом он спросил, нет ли у меня возможностей продвигаться его жене Кристине как юристу. Поскольку я заканчивал юрфак университета Миколаса Ромериса, который принял у себя ЕГУ, а них большой юрфак. Мы обсудили вариант, что ближе к 1 сентября мы поедем и поговорим, как бы можно было помочь Кристине, чтобы она обучилась европейскому и литовскому праву. У меня не вызывало проблем организовать эту встречу.
— По словам Виктора, это он должен был получить грант за интервью посольству.
— Он просто смешал все воедино.
— Виктор говорил, что после случившегося он пытался вам дозвониться и уточнить, как видео могли попасть в госСМИ, но вы не отвечали.
— Это не был звонок, он мне 26 минут наговорил голосового сообщения. Где он рассказывает, что его развели, что он не сможет вернуться в полк.
— Вы с ним связывались?
— Он всегда может мне написать, но, если он меня обвиняет, что я продажная скотина и работаю в КГБ, то о чем мы можем с этим человеком на данную минуту разговаривать. Он придет в себя, поговорим.
Комментарий Виктора: «Для меня это абсолютный бред, и я не знаю, как на него реагировать»
Мы также обратились за комментарием к Виктору. Молодой человек пояснил, что он не женат. Его подруга, о которой говорит Мантас (своего имени она не называет из соображений безопасности), не отрицает, что видела Мантаса Даниелюса дважды. Один раз во время его лекции, второй раз — случайно встретившись на улице. Причем «общались на вы». Однако, говорит, после возвращения ее парня домой, к литовцу за помощью она не обращалась. Объясняет: «Странно обращаться по подобным вопросом к незнакомому человеку».
— По нашей с ним переписке абсолютно очевидно, что в гости его звал я. На видео видно, там раннее время суток. Я не вижу смысла звать человека, находясь под каким-то влиянием, — говорит Виктор. — Кроме того, мы с ним решали вопросы финансирования моих бизнес-проектов. Порой мы по неделе не могли увидеться, и было бы странно, что я, например, неделю не могу с ним встретиться, хочу, чтобы он инвестировал крупную сумму денег (порядка 200 000 евро), и зову его, находясь в нетрезвом состоянии. Для меня это абсолютный бред, и я не знаю, как на него реагировать.
