Поддержать команду Зеркала
Беларусы на войне
  1. Беларуска выиграла конкурс красоты «Миссис Вселенная — 2024»
  2. С боеприпасами из Северной Кореи и управляемыми авиабомбами: ВСУ подорвали еще один крупный арсенал в российском тылу
  3. Для владельцев автомобилей подготовили очередное новшество. Кого оно затрагивает?
  4. Головченко подписал указ об ограничении вывоза трех популярных продуктов, чтобы хватило самим беларусам
  5. Представитель ВОЗ назвал главную причину преждевременной смертности беларусов
  6. Эвакуация библейских масштабов. В США готовятся к приходу мощнейшего урагана «Милтон» — смотрите, как это выглядит
  7. Что делают северокорейские военные в оккупированном Донецке и почему Россия торопится захватить побольше территории на Донбассе — ISW
  8. «Читал по бумажке все, что написала нейросеть». Экс-чиновники Администрации Лукашенко рассказали «Зеркалу», кто и как готовит ему речи
  9. Американский политолог сделал пугающие прогнозы на 100 лет вперед, в том числе о Беларуси, — и они сбываются. Интервью с Джорджем Фридманом
  10. В 2025 году собираются повысить земельный налог. На сколько и для кого?
  11. Сын русского офицера, вырос в польскоязычной семье, но стал «отцом беларусского государства». Рассказываем его трагическую историю
  12. На границе новая практика. Теперь силовики вызывают на беседу еще одну категорию людей — рассказываем
  13. «Минск потерял 20% покупателей». Эксперт — о том, что происходит с продажей квартир (и дал прогноз, что будет дальше)
  14. Около 10 лет назад всех поразила история Джоли, удалившей грудь ради спасения от рака. Но на деле это плохой пример — рассказываем почему
  15. Валютный рынок штормит. Есть две условно негативные новости для тех, кто хочет купить доллары и евро
  16. Вы знали, что СССР строил свой «Евросоюз», в котором торговали без денег? Вот почему он развалился — и что от него осталось до сих пор
Чытаць па-беларуску


В сентябре у теле- и радиоведущей Катерины Пытлевой началась химиотерапия. На первый сеанс она взяла с собой книгу, блокнот с карандашами и ноутбук. Думала, три часа, пока препарат из капельницы будет поступать в кровь, потратить на себя, но не сдержалась и решила поработать. Монтировала, заполняла план-контент и даже записала видео-интервью с экономистом. Это должен был быть серьезный текст о том, как жить, когда в ДНК «зашит» не только рак, но и любимое дело, но все пошло не совсем по плану.

Катерина Пытлева в студии. Фото: Facebook Катерины Пытлевой
Катерина в студии «Маланка-Медиа». Фото: Facebook Катерины Пытлевой

Катерина с семьей живет в Вильнюсе. Журналистка — программный директор «Маланка.Media». Летом ей поставили диагноз — рак груди третьей стадии с микрометостазом и удалили опухоль. Сейчас она проходит «химию». Всего восемь курсов — четыре красные (супертоксичные) и четыре белые (полегче). Позади два сеанса, через неделю, если все будет хорошо, третий. Начинаем с простого: «Вы как?»

— Я прекрасно, причем во всех смыслах, — отвечает Катерина. — У меня будто началась новая жизнь. Никакой трагедии в том, что случилось, нет. Наоборот, происходит какая-то тотальная перезагрузка. Я стала больше внимания уделять себе. Чаще отдыхать. В то же время, у меня все кипит. Прибавилось моральных и физических сил для новых проектов. «Химию» мой организм переносит нормально, так что физически я себя тоже чувствую хорошо.

— Почему вы называете этот период «новая жизнь»?

— Потому что обычно ты как белка в колесе: крутишься, крутишься, бежишь куда-то. Не всегда есть время и возможность, чтобы остановиться и понять, куда ты бежишь, зачем? Болезнь заставила провести тотальную переоценку всего. Я бы назвала это инвентаризация жизни. «Прохожусь» по всем сферам, выбрасываю ненужное. Смотрю, что я делала не так, где себя не берегла, и почему мой организм сдался.

Я человек, который болеет своим делом и мало разделяет жизнь на жизнь и на работу. У меня это все вместе. С одной стороны — это здорово, ведь одно подпитывает другое. Со второй… До рождения детей у меня же было по пять работ, одна из них — утренние эфиры на радио. Всем хотелось заниматься, все делать. А где брать время? Урезать у сна. Я спала по три-четыре часа в сутки. Это минимум, при котором я могу функционировать. Мне казалось, это нормально. Если получалось подремать шесть часов, классно. Последние полгода у меня было двое суток в неделю, когда я работала не только днем, но и почти всю ночь. Монтировала, писала сценарии. Потом на три часа ложилась — и дальше работать, заниматься детьми, домашними делами. С болезнью я стала заставлять себя по-другому составлять свой график: сплю минимум шесть часов и не позволяю себе работать в ночь.

— В Facebook вы написали, что готовились к «химии», словно к марафону. Это как?

— «Химия» — это удар по организму, чтобы организм его выдержал, он должен быть максимально собран. Это как у спортсменов, которые настраиваются на марафон или олимпийское достижение. Подготовиться к этому можно с помощью спорта и правильного питания. Они всегда присутствовали в моей жизни.

После операции (в начале августа Катерина удалили левую грудь. — Прим. ред.) каждое утро я начинала с зарядки на 30−40 минут. Делала ее либо дома, либо в спортзале. Там занималась на тренажерах. Затем — бассейн и с разрешения врачей — баня. Она хороша для сердечно-сосудистой системы. В зал ходила два-три раза в неделю в зависимости от самочувствия. Сейчас, во время «химии», тренируюсь дома.

Плюс продолжаю правильно питаться. Уже месяца четыре как я отказалась от жареного. Очень редко и совсем немного могу позволить себе, когда с детьми идем в кафе. Ем печеное, вареное, тушеное, а еще много сырых овощей, фруктов и орехов. Это помогает разгрузить пищеварительную систему. К тому же я вегетарианка. Сейчас количество животного белка я снизила почти до веганского уровня.

Катерина Пытлева на прогулке. Фото: Facebook Катерины Пытлевой
Катерина готовилась к «химии», как к марафону. Фото: Facebook Катерины Пытлевой

— Сработало?

— Сложно сказать, но врач удивилась, что после двух курсов меня даже не тошнило. Когда я пришла делать первый, мне прописали и таблетки от тошноты, и уколы. С посылом, если одно не подействует, попробуйте второе. Меня это насторожило, но после первой «химии» медик приятно удивилась: «Тебе повезло, что твой организм так реагирует». Хотя я все равно ждала и жду подвоха. Слышала, бывает накопительный эффект.

Не знаю, то, что я так все переношу, это особенность организма или мой комплексный подход. Врач, думаю, тоже не может на это ответить. В любом случае, такой образ жизни явно не вредит. Я себя чувствую активной, полной энергии, а значит, все делаю правильно.

— А еще говорят, готовясь к «химии», вы даже тазик специально купили.

— Ну, а как? У меня дома не было тазика. Я смотрю, что происходит с Катей Водоносовой (музыкант и телеведущая, у которой также обнаружили рак. — Прим. ред.). Где-то через месяц со мной случается то, что с ней. Вижу, ей плохо, она по несколько дней лежит, ее тошнит. Подумала: и мне нужен тазик. Ну не в кастрюлю же… Или бегать. Мало ли в каком я буду состоянии. А потом, если прокипятить, глядишь, пригодится и рыбу солить.

— Купили самый яркий?

— Нет, металлический, чтобы потом в походы брать. Я же женщина практичная, не покупаю то, что не понадобится в хозяйстве.

«На „химии“ брала интервью по Zoom»

«Химия» у Катерины началась в середине сентября. На все про всё должно уйти месяца четыре. Курсы красной делают с перерывами в три недели, между белыми промежутки поменьше. Как все это происходит?

—  Утром я приезжаю в больницу, сдаю анализ. Если он хороший, иду на «химию», иначе ее переносят. Пока перенос у меня был лишь раз. Из-за того, что иммунитет сильно упал, вводить препарат стало опасно. Мне дали уколов и неделю на восстановление. Потом я пришла, сдала анализ — и все было хорошо. Мне поставили капельницу и через три часа я уехала домой.

— О чем вы думали эти три часа?

— Я работала (смеется). Так как операцию мне делали слева и там удаляли лимфоузлы, капельницу мне могут ставить только в правую руку. А левой я работаю на ноутбуке. На первой «химии» записывала интервью с экономисткой из BEROC Анастасией Лузгиной, на второй с юристом Артемом Проскаловичем.

— Собеседники знали где вы?

— Да, но я прям не говорила, что я на «химии», объясняла: «Я на процедуре». В Zoom же не видно, что у меня в руке капельница, просто я сижу в маске в каком-то кресле. И все, ничего шокирующего. Ну, а что сидеть? Я думала, может нужно в это время что-то посмотреть или почитать, чтобы для себя. Купила блокнот с карандашами, собиралась рисовать нейрографики, но мне не хочется этим заниматься. Вот люди с диабетом, они же, когда колют уколы, не делают из этого какой-то ритуал, а зачем мне с «химией» так поступать? Просто сейчас лечение — часть моей жизни, но это не значит, что все остальное должно стоять на паузе.

Катерина Пытлева с детьми. Фото: www.facebook.com/katerina.pytleva
Катерина с дочкой и сыном. Скоро им исполнится шесть лет. Фото: Facebook Катерины Пытлевой

— По ощущениям ваши две «химии» отличались?

— Вторая легче прошла. После первой было чувство, словно мне на голову надели звенящее ведро, и ощущение, будто ты траванулся. Правда, меня не рвало, но чуть-чуть мутило. Некоторые говорят, это состояние похоже на похмелье или токсикоз. Токсикоза у меня не было, а относительно похмелья — похмелье тяжелее. Конечно, не очень приятно, но не критично. В этот день я чувствовала усталость. Вернувшись домой, до ночи работала, а на следующий день спала. После второй «химии» у меня не было потребности много отдыхать: на утро мы пошли гулять, хотелось дышать воздухом.

А еще, когда готовилась к первой «химии», знакомая, которая уже перешла в ремиссию, предупредила: «В первые сутки после курса не ешь то, что любишь, потому что потом тебя насовсем от этого отвернет». Я так и сделала. Специально закупила спортивные супчики, где есть все необходимые вещества и микроэлементы, при этом, чтобы если тошнить, то легко. Смеси до сих пор стоят у меня в шкафчике, но сейчас запах этого супа вызывает у меня отвращение. Наверное, в этот период организм ставит равно между «химией» — отравой, и тем, что ты потреблял. Он же не знает из-за чего тебе плохо. Во второй раз такого уже не было. Наоборот, мне прям хотелось поесть.

— За лечение вам в Литве нужно платить?

— Нет, все покрывает страховка.

«Когда поняла, что виски поредели, не видела смысла цепляться за волосы»

— 8 октября в Facebook вы написали: «Пачалося… Якога колеру парык для эфіраў абраць?» В какой момент вы поняли, что пора бриться налысо?

— Волосы у меня долго не выпадали, я даже удивлялась. Читала, что обычно это начинает происходить через недели две-три после первой «химии», а у меня все не выпадали и не выпадали. А потом, как сейчас помню, мы сидели в кафе с детьми и мужем, я провела по голове, и в руках остался клок. В течение суток это усилилось. Расчесываешься, куча волос на расческе, помоешь голову, вся раковина в волосах. На утро на подушке прям россыпь. Когда поняла, что виски поредели, не видела смысла цепляться за волосы. Для меня побриться налысо не проблема. Я трижды по собственной воле без всяких болезней ходила с такой прической. Тут вопрос был в том, что нужно найти парик для съемок. В Литве это оказалось не так просто, но как только мы его подобрали, в тот же вечер муж помог мне подстричься.

В октябре 2022-го у Катерины Пытлевой стали выпадать волосы. Фото: Facebook Катерины Пытлевой
В октябре 2022-го у ведущей стали выпадать волосы. Фото: Facebook Катерины Пытлевой

— Как это было?

— По-бытовому. Взяла бритву мужа, сказала: «Я сама состригу, а где не достану, подравняешь». Он ответил: «Хорошо». И, так как обычно я совмещаю сразу несколько дел, слушая интервью какого-то эксперта по поводу ситуации в Украине, я побрилась по черновому. Муж проверил, затем взял другую насадку, чтобы сделать поровнее, и все.

— И как вам?

— Для меня лысина, самая удобная прическа. С ней не нужно ничего делать. Раньше я, конечно, не брилась прямо под ноль, оставляла до шести миллиметров, но ничего. Сейчас мне тоже комфортно, и детям очень нравится. Они любят трогать меня за голову. Я бы и раньше так брилась, но лет десять назад муж попросил: «Давай ты не будешь стричься налысо, мне не очень нравится». И я больше этого не делала.

— А сейчас он что говорит?

— Воспринимает как данность. Шутит: «Лысая башка, дай пирожка». Иногда любя называет «лысик мой». Парик мы ездили выбирать вместе. Он мой главный советчик. Купили то, что нравится и мне, и ему.

Если честно, когда мы собрались мерить парик, у меня не было конкретного видения, какую прическу я хочу. Я же вольна выбрать что захочу. Думали, нужно как у Умы Турман в «Криминальном чтиве», черное каре. Померила, но не то пальто. Пробовала разные варианты — длинные, светлые, рыжие, вьющиеся, но остановились на коротких. С ними не видно, что ты в парике. Сейчас у меня цвет темный шоколад. Мне, кстати, парикмахер когда-то советовал в такой перейти, говорил, пойдет. И вот совпало, что я к нему пришла. Пусть и не со своими волосами. Мужу прям очень нравится образ, в котором я теперь в кадре.

— Почему решили купить парик? Анна Красулина, пресс-секретарь Светланы Тихановской в комментариях вам, например, писала, что и без парика будет стильно.

— Все мне это писали (смеется). Да я и сама знаю: мне лысина идет. Но тут вопрос, в каком жанре я работаю. Мне не хотелось, чтобы моя лысая голова, фактически мое личное дело, отвлекало людей от тем, которые я поднимаю. У меня не молодежная программа. Я рассказываю о политике и будущем Беларуси. Плюс на «Маланке» очень возрастная аудитория.

В обычной же жизни я хожу без парика. Купила себе несколько шапок. У меня немного поменялся стиль. Мой образ теперь пляшет вокруг прически. Это интересно, и своего рода эксперимент.

— Дети знают, почему вы побрили голову?

— Они знают, что я болею, и это все из-за лекарств. Но они также знают, что волосы вырастут, и им хочется первыми это заметить. У них есть лупы, и они в лупы рассматривают мою голову. Порой в эти моменты я слышу: «О, я вижу, тут уже начало расти».

«Еще до того, как поставили диагноз, меня накрыла паническая атака»

В дни, когда Катерине делали «химию», в офис она не ездила, но продолжала работать из дома. Первые сутки, говорит, себя бережет, работает лежа, спит по восемь-девять часов и даже днем подремать себе разрешает. Но почему вовсе не поставить на время курсов работу на паузу?

Катерина Пытлева. Фото: www.facebook.com/katerina.pytleva
Катерина — человек, у которого в ДНК «зашит» не только рак, но и работа. Фото: Facebook Катерины Пытлевой

— Это скучно. А что тогда делать? Только лечится? — вопросами на вопрос отвечает собеседница. — Я не считаю, что нужно делать культ из болезни. Конечно, можно было бы, заняться чем-то другим, но зачем, если мне нравится то, что я делаю. Взять отпуск, и что? Опять же есть бытовые моменты: нужно добывать деньги. У меня дети, семья. Сидеть на шее у мужа — это вообще не про меня. Я работала даже в декрете и из роддома.

Да и, работа меня всегда спасала. Наверное, поэтому я такой трудоголик. С 14 лет, когда в семье после смерти мамы (мама Катерины ушла из-за рака. — Прим. ред.) была тяжелая ситуация, мне помогло лишь то, что я устроилась на телевидение. Работа дает мне возможность переключиться, не фокусироваться на чем-то одном.

— Это не страх что-то не успеть?

— Нет, ни разу. За двадцать лет в профессии я успела все, что хотела, но могу больше.

— Из-за состояния случались моменты, когда на работе вы понимали: больше не могу?

— Еще до того, как мне поставили диагноз, и я была в моменте ожидания, меня накрыла паническая атака. До этого мне озвучили, что возможно, в печени у меня метастазы. Я жила от одного исследования до другого. Фоном на подкорке сидело: происходит что-то страшное. Меня раздирали надежда и обреченность. Психике это нужно переварить. Как-то в прямом эфире я стала задыхаться. Причем, я не могла понять, что это. У нас была дискуссия, мы общались с экономистом — и вдруг в горле появился ком. Благо, я была с напарником. Знаками показала: отключите меня и уберите из кадра. И, пока спикер отвечал, выползла из студии. К счастью, это были последние десять минут эфира. Такое со мной случилось впервые. Я не понимала, что происходит. Не знала, что когда тебя колотит, ты не можешь сглотнуть и глубоко вдохнуть, это паническая атака. Мне вызвали скорую, и уже врачи сказали: «Вам нужно спокойнее все воспринимать».

После атаки мы с психологом занялась устранением этой проблемы. К специалисту я записалась, когда я поняла, что у меня рак. С его помощью я собралась и продолжила работать. Есть подозрение, что всего до операции у меня было около десяти таких приступов, но не с меньшей интенсивностью. Благодаря терапии я поняла, как ловить эти моменты, и что с ними делать.

— И даже в этот момент мыслей про отпуск у вас не появилось?! Как-то вы себя совсем не жалеете.

— Я себя очень даже жалею, точнее не жалею, а берегу. Жалость плохое чувство.

— Интервью «Нашай ніве» вы рассказывали, что после того, как написали в соцсетях про свой рак, столкнулись не только с волной поддержки, но и негатива. Как вы для себя объясняете, почему люди такие злые?

— Кого-то недолюбили, кого-то обидели. В соцсетях мне пишут разное. Чаще всего это связано с моей гражданской позицией. В болезни люди, видимо, чувствуют мою слабость. Вот и давят на нее, так как по-другому не могут сделать мне больно. Пишут: «Задумайся, Катя, это все из-за того, что ты на этой стороне, а не на той», «Карма тебя догоняет из-за того, что ты рассказываешь нам не такое, как по телевизору». Особенно словоохотливые ребята в «Одноклассниках». Я редко туда захожу, но в личку мне там присылают прямо пространные полотна. Некоторые напрягаются, оставляют сообщения в течение месяца. Пишут: «Если не отвечаешь, значит, ты все поняла». Видимо, людям хочется подпитки своих эмоций. Но лучший способ взаимодействия с троллем — отсутствие взаимодействия, поэтому на такие сообщения и комментарии я никак не реагирую. Если честно, мне жаль этих людей. Им приходится жить с такой темнотой в душе. А я живу со светом. Мне легко, а за них грустно.

— Вы сами задавались вопросом, почему все это на вас свалилось?

— Я знаю, почему. Недавно закончился «Розовый октябрь» (компания против рака груди. — Прим. ред.). Там была небольшая лекция, где ученый рассказал, что они с группой исследователей выяснили: раковые клетки есть у каждого, вопрос, что с ними будет. «Запустятся» ли они, зависит в том числе, и от образа жизни человека. Моя опухоль гормонозависимая. У меня было три ЭКО подряд. Во время них организм получает ядерные дозы гормонов. Велика вероятность, что они не прошли незамеченными моим организмом и могли спровоцировать болезнь. Возможно, свою роль в этом сыграли стрессы и плохие новости, но основное — ЭКО.

В обычной жизни Катерине Пытлевой больше нравится ходить без парика. Фото: Facebook Катерины Пытлевой
В обычной жизни Катерине больше нравится ходить без парика. Фото: Facebook Катерины Пытлевой

— Ого, вы так по-научному ответили. Я думала, вы скажете что-то философское.

— Я биолог по образованию. Болезнь — это физиологические процессы, и объяснять их каким-то тонкими материями, мне кажется, неправильно. Это физиология, нужно понимать, как и что работает в нашем организме.

— Что сейчас говорят врачи по вашему состоянию?

— Шансы хорошие, опухоль у меня неагрессивная. Метастаз был микро. Тут все как-то вдохновляет.

Главная проблема: мой рак генетический, важно, чтобы он не появился снова. Опухоль и метастаз мне удалили. После «химии» меня скорее всего ждет облучение, чтобы убрать раковые клетки, которые, возможно, еще остались в моем организме. Затем начнется гормонотерапия. Это лечение на пятилетку. Параллельно, так как форма мутации, которая определила мою болезнь, возвращается в грудь и яичники, меня ждет две операции по их удалению. Потом, надеюсь, анализы покажут, что все, болезни больше нет. Ремиссия.

— В Facebook вы писали, определить, что рак вы получили в наследство, вам помогло сложное генетическое исследование. Можете рассказать.

— Если совсем просто: есть два основных гена рака молочной железы BRCA1 и BRCA2. В них могут быть десятки мутаций, которые вызывают болезнь. В Беларуси во время самого распространенного анализа в этих генах ищут, по-моему, мутаций шесть. Мне сделали такое исследование в Литве. Результат — отрицательный, то есть у меня якобы нет генетической предрасположенности к раку. Но генетик, узнав мою историю (кроме мамы, в семье Катерины раком болела бабушка, ее не стало, и три тети, они живы. — Прим. ред.), сказала: «Давайте докапываться до сути». И назначила еще один редкий развернутый анализ. Для него используются сложные и дорогие реактивы, поэтому специалисты, которые его делают, ждут, пока соберется группа из нескольких пациентов. Результаты готовились четыре месяца. Они показали: рак я получила в наследство. Благодаря этой информации, мне можно удалить правую грудь и яичники. Иначе, несмотря на то, что я хотела это сделать, без показаний врачи бы мне не разрешили. Все-таки это калечащая операция. В итоге мне бы пришлось жить на пороховой бочке до конца жизни.

«Меня не предупредили, что это будут какие-то обнаженные снимки»

После мастэктомии — операции по удалению груди, на месте левой груди у Катерины осталось лишь «два сшитых кусочка кожи». Как и когда ей будут делать реконструкцию, она не узнавала. Говорит, скорее всего это случится не раньше, чем через год-полтора, а сейчас есть дела поважнее.

Катерина Пытлева на выставке, посвященной борьбе белорусок с раком груди. Вильнюс, октябрь 2022-го. Фото: Маланка.Media
Катерина на выставке, посвященной борьбе белорусок с раком груди. Вильнюс, октябрь 2022-го. Фото: Маланка.Media

— Для многих женщин грудь — важная часть тела. А каково это, когда просыпаешься, а ее нет?

— Не знаю, мне удобно (смеется). Сейчас я хожу с протезом. Единственное, у меня был маленький пунктик, когда после операции я пошла в спортзал и бассейн. Там общий душ, раздевалка. Думала, стоит ли мне этот протез в купальник засовывать. Плюс, так как шрам еще только заживал, и швы мне еще не сняли, все это выглядело не очень эстетично, и мне не хотелось шокировать людей. Размышляла, как быть, а потом решила просто забить. У кого-то нет руки, у кого-то ноги, у меня — груди. Ну и что? Разве я становлюсь из-за этого каким-то неполноценным человеком? Нет.

— В итоге ловили на себе взгляды?

— Нет, ничего очевидного не заметила.

— Зато снялись в своей первой фотосессии ню. Долго соглашались?

—  Если честно, согласилась не зная. Меня не предупредили, что это будут какие-то обнаженные снимки. У меня взяли интервью, потом должен был приехать фотограф. Он, когда со мной связался, сказал, что хотел бы сделать съемку в домашней обстановке (не в парке и не в городе). Я решила, мало ли какая концепция у человека. Мы договорились встретиться в офисе, там он мне все рассказал. Я ответила: «Окей, а как мы будем это осуществлять?» И спросила: «Оголяться по пояс?»

Мы прикрыли дверь в одном из помещений, и все отсняли. Это было немного странно, хотя я человек не стеснительный, и с фотографом повезло — он талантливый. Плюс я и сама хотела зафиксировать эту веху в моей жизни. Единственный дискомфорт, что все происходило впопыхах. В соседнем помещении строители делали нашу новую студию.

— Что сложнее, остаться перед камерой без одежды или перед обществом без волос?

— Ничего не сложно, вообще пофиг (смеется). Во время фотосессии я больше переживала, что я не успела покрыть ногти хотя бы бесцветным лаком. Думала: «Ну как так, Катя, ты же вроде к съемкам готовилась».

— Катя, когда мир сходит с ума, а вас еще и болезнь накрыла, как не поехать крышей?

— Искать простые радости и наслаждаться ими.

— Какие они у вас?

— У меня их много. Обнимашки с детьми и мужем, прогулки, игры, музыка, спорт. Совместное времяпрепровождение с коллегами и друзьями. А еще многое на работе меня радует. Например, проект получился или не было никаких ресурсов, а тут раз — и все сложилось. Нужно фокусироваться на этом.

— Мы разговариваем почти два часа и все это время вы суперпозитивная. Кажется, вы очень сильный человек, но бывают же моменты, когда вы сдаетесь? Как это выглядит?

— Нет, не бывает такого. У каждого свой жизненный путь. Каждый делает из него определенные выводы и приходит к определенным типам реакций на какие-либо события. У меня в жизни было очень много нехороших событий — смерть родителей, смерть дочери. Каждый раз, пока я справлялась с очередной трагедией, у меня вырабатывался иммунитет и крепость психики. В общем, зрели стальные яйца. Сейчас они созрели, поэтому я не расклеиваюсь и так позитивно на все реагирую.