Максим ничего не слышал об украинской IT-армии, которую соседи создали после начала полномасштабной войны с Россией, чтобы обеспечить кибербезопасность, но сам недавно отслужил в IT-роте в Минске и знает, чем занимаются солдаты-айтишники там. Мы поговорили с парнем об условиях, идеологии и отношениях с командирами в части, а еще спросили, какие разработки доверяют белорусским военнослужащим, применяют ли потом что-то из них на практике и могут ли призвать такого дембеля в случае объявления мобилизации.
Наш собеседник был в армии в период последних трех лет. В целях безопасности мы не называем конкретный год службы и изменили его имя.
«Есть три душа с горячей водой — очень комфортно на фоне уставной бани раз в неделю, как обычно в армии»
Когда все поводы для отсрочки закончились, а уезжать за границу без возможности вернуться Максиму не хотелось, он все же решился отдать год армии и пошел на собеседование в IT-роту. Именно на столько обычно туда забирают срочников, потому что у таких призывников уже есть высшее образование. Те, кто прошел и военную кафедру, служат полгода. Всего в роту берут 60 человек. Максим говорит, что желающих оказаться в их числе много, и рассказывает, как проходил отбор сам.
— В мой призыв конкурс был огромным — где-то 20−40 человек на место. Но когда информация об IT-роте разошлась широко, туда стали стараться попасть вообще все: попробовать ничего не стоит, а условия там несравненно лучше, чем в среднем в армии. Поэтому у многих желающих — фактически нулевой уровень. Перед собеседованием я от парней слышал, что они работали операторами ЭВМ, программирование видели «как-то где-то в школе», в лучшем случае оканчивали какой-нибудь колледж с уклоном, а интереса к теме не было. И таких, по моим впечатлениям, было больше половины. У меня на тот момент уже было несколько лет опыта, поэтому я шел достаточно уверенно. Сейчас, думаю, уровень интереса в эту роту ниже, а с войной и вовсе будут стараться хоть в болота бежать, но не идти в армию.
Само собеседование весьма похоже на то, когда устраиваешься в компанию. Его обычно проводят те, кто уже служит в роте. Спрашивают и по технологиям, и по системам менеджмента, и об опыте, и о проектах, в которых работал. Они же оценивают адекватность (хотя об этом не говорят вслух), ведь затем с этим человеком придется проводить время практически 24/7 в одних помещениях и условиях.
В целом служба IT-солдат внешне, по рассказам дембеля, не отличается от обычной — рота базируется в Военной академии, там типичный распорядок и устав.
— Мы жили в одной части с курсантами, с ними были на еженедельных разводах, в нарядах, ели в одной столовой, но по служебным моментам почти не взаимодействовали. В казарме у нас такое же помещение, но при формировании роты там сделали отличный ремонт, по меркам армии так точно. Плюс есть три душа с горячей водой — очень комфортно на фоне уставной бани раз в неделю, как обычно в армии (в некоторых частях в казармах уже установлены душевые кабины и бойлеры. — Прим. ред.) Еще оборудован спортуголок с тренажерами и даже теннисным столиком.
Подъем в 6 утра, отбой строго в 22. Утром — зарядка, заправка кроватей, завтрак, обязательно физическая или строевая подготовка и так далее. Все проводится в полном объеме и так же по командам. Некоторые дни, особенно понедельник, забиты этими обязательными занятиями и уставом практически целиком, и тогда за работой мы были обычно не больше часов четырех.
«Помню, говорили, что в Минске муки оставалось на три дня и только благодаря решительным действиям Александра Григорьевича удалось избежать беды»
По словам Максима, тему политики офицеры в части во время его службы поднимали нечасто, не принуждали занимать «правильную» позицию. В основном «в части занимались тем, чем, по-хорошему, и должна заниматься армия». Но занятия по идеологии и просмотр «Панорамы», добавляет парень с припиской «к сожалению», для солдат-айтишников тоже обязательны.
— По понедельникам обычно было что-то вроде лекций, и там иногда темы были до жути нелепыми. Речь якобы шла о явлениях в целом, а не о Беларуси, — например, о цветных революциях и методичке Шарпа, об информационной войне. Но без шизы тоже, разумеется, не обходилось. Помню, говорили, что в Минске муки оставалось на три дня и только благодаря решительным действиям Александра Григорьевича удалось избежать беды. Было уже даже не смешно — мы не понимали, они на самом деле думают, что эти супергеройские байки кто-то воспримет всерьез?
— Иногда даже интересно было послушать, например, когда говорили про пропаганду и по описываемым приемам можно было практически собрать вечерний выпуск «Панорамы». «Веселее» всего было по воскресеньям, когда включали пропагандистские ролики по телевизору. Там и то, что Лукашенко нам богом послан, и шедевральные фильмы наших госканалов, где про оппозицию 50 раз в минуту говорят. Многие каждый раз надеялись, что включат Азаренка — с него хотя бы можно посмеяться, но он, увы, за год был от силы несколько раз. Хотя тут надо понимать, что распорядок и темы в часть спускают сверху. Было абсолютно очевидно, что это не какая-то инициатива руководства роты и «промывать» нас никто не старался, потому что это бесполезно.
«Про IT-роту ходили разные слушки, и я побаивался, что придется сказать, что таким заниматься не буду»
В дни, когда проходили дополнительные занятия, работа за компьютером занимала от четырех часов. В остальное время, не считая выходных и дней в наряде, на каких-нибудь стрельбах, солдаты проводили за мониторами по восемь часов.
— Техника для работы разнится, но в целом достаточно хорошая — ощущения школьного компьютерного класса, где «блокнот» без глюков не откроешь, не было. Например, недавно на devby.io писали, что Военная академия закупила несколько дорогих видеокарт, так вот это было именно для проектов в IT-роте. Командование там не айтишники, но и с работой никак не пересекаются. Есть «группа сопровождения» — офицеры, которые ее организуют. Они обычно с техническим бэкграундом и специфику понимают, поэтому к задачам «армейская логика» не применяется.
Рабочее время, наверное, скажу за всех, было лучшей частью службы. Все выглядит примерно как в офисе, только с армейской субординацией и без братания с офицерами. Отношения с ними я бы назвал взаимоуважительными: они не ведут себя как карикатурные вояки. Там не надо было ходить по струночке и вставать с разрешения — можно пойти, скажем, попить кофе.
Максим говорит, что в основном солдаты были заняты проектами, а иногда выполняли какие-то задания для академии или Минобороны.
— Про IT-роту ходили разные слушки и мнения. Когда я туда шел, побаивался, что придется сказать, что таким заниматься не буду. Ну и и поехать на гауптвахту, а потом куда-нибудь в Печи. Но мне тогда казалось нелогичным, что они ищут разработчиков под игровые движки, веб-технологии, дизайнеров с опытом работы, а потом будут заставлять их писать провластные комментарии в YouTube или еще где-то. И могу сказать, что ничего, за что было бы стыдно, как минимум, когда я служил, в этой роте не делали.
Все проекты в общем-то задумываются, как что-то полезное для армии или вооружения — для непосредственного использования, организации службы или обучения. Какие-то вещи точно применяются. Но есть проекты, которые со временем стали скорее витриной — мол, смотрите, как можем. Некоторые — это эксперимент, получится ли реализовать идею в рабочий софт. Потенциально часть этих экспериментов очень даже функциональны, но сложно оценить, пригодится ли это, будет где-то использоваться или дешевле купить зарубежный аналог.
По нашей просьбе Максим приводит конкретные примеры таких проектов.
— Разрабатываются, например, симуляторы самолета — как работают системы, экраны, переключатели, чтобы курсант до выезда на полигон мог со всем ознакомиться и попрактиковаться, потому что выдать каждому по самолету на даже примерно такое же время — очень дорого. Или тренажеры для установок связи — идея примерно та же: иметь тренажер, который программно повторяет детали и нюансы аппаратных систем. Курсантам проще на таком практиковаться и это банально удобнее и дешевле, чем каждому в руки дать громоздкую машину на время обучения.
Максим уверен, что в роте не будут разрабатывать технологии, от которых могут зависеть жизни людей. Это айтишник объясняет тем, что проекты с кодовой базой передаются от призыва к призыву, между разработчиками с разным уровнем и мотивацией. Поэтому, говорит, что что-то интересное написать и использовать могут, но какую-то ценную в этом смысле разработку белорусская армия скорее где-то закупит.
— У меня есть сомнения, что IT-рота сильно повысит боевую готовность армии. Но улучшить качество работы внутри вполне может. От нее точно больше пользы по сравнению с тем, чтобы заставлять айтишников мести плац ломом или красить траву.
«Ощущение бесправного подневольного человека не выведешь никакими спортуголками»
После дембеля Максим продолжил работу в IT. Служба в роте, признается, в целом не повлияла на его профессиональные навыки.
— Я и до этого имел достаточно неплохое резюме. Руководство говорило, есть ребята, которые устроились на работу благодаря именно опыту в IT-роте, но я не знаю ни одного такого человека. Может, так было где-то в ранних призывах. А сейчас вообще подозреваю, что военный воспринимается многими людьми как слово ругательное, — считает парень.
Он говорит, что в целом то, чему научился за время службы в армии, освоил бы дома, возможно даже эффективнее и быстрее. Разве что спортом в части занимался больше, чем на гражданке.
— Из моего рассказа можно подумать, что я рекламирую, мол, идите в армию, не бойтесь, даже приобретете. Но нет, все сказанное хорошо только в сравнении со службой в каких-нибудь Печах — это небо и земля. Год армии (или даже полгода) — это все равно профукивание времени, просто в IT-роте вы профукаете заметно меньше, — говорит дембель. — Вместо того чтобы заниматься чем-то полезным дома, вы будете сидеть и слушать «Беларусь 1» в воскресенье; вместо того чтобы зарабатывать на что-то нужное для семьи или себя — за бесплатно делать какие-то задачи, которые вам не нужны; и вместо того чтобы сходить с девушкой в кафе — слушать, что надо быть государственником или как срочнику дали год за то, что «косил».
— Руководство не врет, когда говорит, что IT-рота — такая же, как и везде в армии. Так и есть со всех сторон, в том числе с неприглядных. Да, дедовщины и неуставщины, тяжелого труда нет, комфорт заметно выше, намного чаще отпускают домой, но, по сути, вы так же год будете ходить по струнке, подавать голос по команде и на любую глупость, прихоть или желание условного полковника поумничать сможете только ответить «Есть» и «Так точно». Особенно остро это ощущается, когда тебе не 18 лет и ты уже взрослый состоявшийся человек. Единственное, что крутится в голове — вопрос: «Кого ты учить пытаешься, дядя?» Ощущение бесправного подневольного человека не выведешь никакими спортуголками.
Под конец задаем вопрос, который теперь волнует, кажется, всех отслуживших и их родных — IT-рота избавит от мобилизации, если она случится, или все-таки призовут? Максим без лишних иллюзий отвечает: повестка прийти может.
— Здесь интересный момент: специальность тех, кто служил в IT-роте, — «оператор ПЭВМ», если они не являются младшими командирами. Куда призывают с такой специальностью, я не знаю. Даже не слышал, чтобы кого-то забирали на сборы. Но я не обманываюсь — в случае чего, уверен, специальность легко «подправят».
