Вечером 3 октября на телеканале «Беларусь 1» показали «исповедь» обвиняемого в подрыве самолета в Мачулищах украинца Николая Швеца. Мужчина рассказал на камеру о том, как, по его словам, он был обманут, предан и брошен организаторами операции, как пытался скрыться после подрыва и в итоге был задержан из-за того, что его так и не эвакуировали из Беларуси.
Во время съемок Николай Швец находился в темной комнате — вероятно, одном из помещений СИЗО КГБ. Он был в наручниках и прикован цепью к своему месту. По словам мужчины, в СИЗО он находится в наручниках постоянно — даже внутри камеры и даже во время сна.
Мы не знаем, рассказал ли Николай Швец правду или то, что от него потребовали. Белорусские силовики и госСМИ давно практикуют жанр «покаянных видео» с заключенными, когда тех вынуждают выступать на камеру и говорить то, что выгодно властям. Однако мы публикуем рассказ Николая Швеца для того, чтобы проинформировать о той версии событий, которую отстаивают белорусские власти.
О том, зачем люди соглашаются на такие интервью и почему это «банальное использование людей для пропаганды», мы писали здесь и здесь.
«Что я чувствую, когда меня называют актером? Ну, что меня предали. Я выполнил свое задание, свою часть, договоренность. Дальше должна была последовать эвакуация. Ее просто не было. Скорее всего, меня хотели использовать для второго задания, а потом вообще убить, зачистить. Я был в таком состоянии, что я этого не видел».
Мужчина не рассказывал детали самого подрыва самолета, а лишь то, что случилось после. По его словам, он делал все четко по инструкциям и плану, и после «акции» его должны были вывезти.
«Я выезжаю, спускаюсь на север на 15 км, там меня встречает человек на другой машине и должен везти к границе с Украиной. Меня должен был встретить проводник и провести к границе по лесу. В этот же день я должен был быть дома. Сказали мне просто, что план меняется. „Вы теперь должны ехать в новую точку“. А она находится в 200 км от предыдущей. И еще один звоночек был, когда меня попросили флешки с видео из дронов передать водителю, хотя изначально я должен был вместе с ними в Киев ехать. Я почувствовал, что что-то не то, но верить не хотел».
По дороге с «акции», говорит Николай, ему поступали указания в режиме реального времени. Сказали сбросить видео с флешек. Они с водителем нашли Wi-Fi в магазине, Юрий созвонился с куратором, но тот жестко возмутился звонку. Минут 15 им пришлось ждать, пока скинут точку, куда ехать. Юрию теперь сказали, что там их встретит человек, который передаст деньги и ключ от квартиры, где нужно переночевать.
«Представляете? А меня уже ищет вся Беларусь. По итогу ключи от квартиры не дают, я 8 часов нахожусь на холоде в этом Столине. Хожу по улице, свечусь по камерам. Ищу по всему городу Wi-Fi, нахожу где-то очень далеко. В общем, бред какой-то происходит. Сообщаю, что я замерз, куда дальше, что делать. „Так, а как же, что тебе, ключи не дали?“ Интересно, как мне должны были дать ключи, если я даже связаться ни с кем не могу. Нельзя было снять квартиру загодя? Я был здесь целый месяц, можно было снять. Ну, я в безвыходном положении, остаюсь в этом парке еще на четыре часа. Опять звоню куратору — он говорит: „Так тебя уже ждут! Ты где был? Извини, сейчас я тебе скину точку“. Нормально так? Я целый час проторчал возле подъезда, думаю, что мне конец уже просто, вот-вот меня уже возьмут, никакой эвакуации не будет. Никто так и не появился. Я возвращаюсь обратно, иду пару километров [к месту, где был Wi-Fi], набираю, говорю, нету никого, я просидел час. Мне говорят: „Как это, тебя же ждут уже в квартире“. Где, в какой квартире, какой подъезд? Он понимает, что мне это не скинули, скидывает».
В итоге Николай, по его словам, попал в квартиру, подключился там к интернету и снова позвонил куратору.
«Слышно, как они радуются там все в офисе, я слышу еще знакомые голоса дополнительно. Я спросил, что это было, почему BYPOL опубликовал видео. И он говорит: ты откуда про это знаешь? А я успел за это время посмотреть новости. И тут он мне, чтобы сбить с толку (это я тогда не понимал, сейчас понимаю), говорит: „Ты молодец, красавчик, герой, мы тебя все ждем дома, аплодисменты“. Потом говорим, он невзначай вставляет: „На тебя вся надежда“. И потом снова: „Мы ждем тебя дома“. А потом говорит: „Слушай, есть вообще легкое задание, по сравнению с этим — вообще, вышел в поле, 500 метров, никого нету…“ Я ему в протест говорю: „Какое задание, ты о чем говоришь, мы с тобой договаривались! И ты мне сам говорил, что не нужно идти на второе задание, это рискованно“. И он: „Ну ладно, нет так нет“. Все.
Но по факту он ведь врал мне в глаза. И не только он. Они изначально знали, что эвакуации не будет. По крайней мере, что они не будут после первой акции делать эвакуацию. Они просто сделали видимость. Да, у них получилось, я все это время верил, что меня эвакуируют, даже когда меня в Минск везли.
И он говорит: „Переночуешь здесь, с утра соберешься, пойдешь на вокзал, купишь билет до Пинска, там тебя встретят люди, переоденут и вывезут“. Меня ищут везде, как я сейчас поеду на общественном транспорте? Я уже сейчас понимаю, что это делали специально, чтобы я отказался от одного и согласился с другим вариантом. Я начинаю искать сам варианты эвакуации, звоню брату. Чтоб вы понимали, все, что я делаю в телефоне, видит СБУ. Что происходит дальше. У меня перезагружается телефон. Я сначала подумал, что он сел. Он долго перезагружался, загружался, потом включается — он как новенький с завода. То есть его обнулили».
«Я быстро захожу в гугл-аккаунт свой, набираю брата. Все мессенджеры, Telegram исчезли, войти не могу, потому что они были зарегистрированы на левые номера. Говорю, такая ситуация, обнулили телефон, не знаю, что делать, сейчас буду куда-то в лес бежать. Прошу его связаться с этим куратором. Это наш общий знакомый. Тот трубку не берет. Пишем СМС, по итогу он отвечает, скидывает мне новый номер телефона, на который я создаю Telegram, он мне тут же пишет: „Что случилось?“ И так хладнокровно. Говорит, что все прекрасно, отлично, сосредоточься на эвакуации. Я на эмоциях говорю: „Что происходит? Ты обещал меня достать отсюда, ты должен меня достать“. И он тогда съезжает так: „Моя задача сейчас — довести тебя до серьезных людей. Дальше мои полномочия все“.
С момента первой тренировки и до момента подрыва он каждый день говорил: „Я тебя сюда завел, я тебя и достану“. И я в это верил. И все сотрудники СБУ так говорили, с которыми я имел честь общаться тогда.
В три часа приезжает машина. Я понимаю, что мы в сторону Бреста едем. Но у нас за Брест вообще тема не поднималась. У него навигатор, там отмечены точки контрольные, где он должен был останавливаться и отчитываться, показывать себя, меня и все вокруг. И мы каждые 50−60 км останавливались. Когда Пинск проехали насквозь, он мне говорит: „Так, команда от руководства — тебе нужно избавиться от своих вещей, уничтожить телефон, выбросить“. Ему я говорю „хорошо“, а в голове думаю: „Все, крышка, это конец. Просто вопрос времени. Либо меня сейчас грохнут где-то по дороге…“ Я разбил телефон, выбросил. Потом вижу, мы на минскую трассу выезжаем. У меня мысли: как это Минск, меня что, сдавать везут? Где граница и где Минск?
В итоге привозят в какой-то садовый кооператив. <…> Я понимаю, что меня уже везде ищут, что мне надо залечь на дно надолго. Спрашиваю: „Сколько [ждать]?“ Он отвечает: „Сейчас уже вопрос „сколько“ не стоит“. И все, больше ничего не объясняет».
Мужчина говорит: понимал, что рано или поздно силовики его вычислят, так как он оставил следы: «Покупал машину через белорусскую онлайн-площадку, созванивался с продавцами, подъехал на этой машине впритык к месту акции. Вопрос времени был, когда определят, что это я. Если бы я знал, что не будет эвакуации, я бы вообще туда пешком пришел».
По словам Николая, когда его задержали, он долго не мог поверить, что его бросили, «оставался в этой иллюзии», уже даже после задержания надеялся, что его вызволят. А теперь, говорит мужчина, он уверен, что даже если бы он выполнил второе задание, его бы не эвакуировали, а устранили. «Если бы я был нужен, тут бы консул уже стучался во все двери, СБУ уже звонила бы в КГБ и пыталась договариваться. А раз я не нужен, то значит что? Ни СБУ, ни Украина как государство не признали, что это сделали они, и обо мне просто никто не знает».
Отметим, корреспондент БТ не задавал вопросов Николаю вообще, чтобы его речь была меньше похожа на допрос и больше на «исповедь». Но мужчина сам озвучивал вопросы перед тем, как дать ответы. Например: «Что бы я хотел сказать украинцам, которых готовят к заброске в Беларусь?» После этого вопроса он перешел на украинский язык (которым владеет, хотя и не идеально) и озвучил на камеру подготовленный текст о том, что не стоит ехать в Беларусь, закладывать взрывчатку, «дестабилизировать порядок», потому что белорусы не хотят войны и украинцы тоже не хотят войны с Беларусью, призвал посмотреть на его ситуацию и не следовать его примеру.
Николай проговорил ряд, как он утверждает, собственных мыслей, чрезвычайно совпадающих с пропагандистскими тезисами: мол, не пожал бы теперь руку Зеленскому, Беларусь — не Северная Корея, а европейская страна, «здесь мир, здесь никого не убивают, все друг друга уважают», при этом заверил, что его не «обкололи» и не заставляли это говорить. Также мужчина заявил, что подрыв самолета никак не приблизил Украину к миру, а, наоборот, подталкивал Беларусь объявить Украине войну.
«Я считаю, это плохие методы войны, когда людей бросают как мясо. Берите ответственность за свои действия. Потому что люди вам доверяют, я вам доверял», — сказал он, обращаясь к СБУ. А затем добавил посыл, похоже, уже не совсем от себя: «Взрывы и поджоги на территории Беларуси, мирного государства, которое не хочет войны ни себе, ни нам, не приблизят Украину к миру, наоборот, усугубят ситуацию. Разве нам это надо? Разве это наша философия? Кто мы такие, чтобы разжигать войны в других странах, в частности в Беларуси? Зачем нам второй фронт, что вы делаете?»
Белорусов же Николай Швец призвал беречь мир, не поддаваться на провокации и «быть благодарными тем людям, которые мужественно стараются не допустить войну в столь тяжелых условиях для Беларуси».
По словам украинца, его государство ему никак за семь месяцев не помогло.
«Меня бросили, меня забыли, меня предали. Я здесь уже семь месяцев — за это время передачка никакая не заехала, денег никто не прислал, чтобы я мог себе банально трусы купить. Бандероль отправить — проблема разве? Но самое главное, что из посольства никто не пришел. Адвоката никто не нанял. Я знаю, что мои родственники уже бы десять раз сюда приехали, адвоката бы наняли. Значит, им сказали так не делать».
В конце смонтированного монолога мужчина рассказал о том, что часто думает, что его могут расстрелять, ведь его статья обвинения это позволяет, и он очень боится больше не увидеть близких. А потом добавил странную вещь: «Надеюсь, что моя история поможет мне. Если не поможет мне, то она поможет другим». Очевидно, он имел в виду именно свою «исповедь» на телевидении.
Что произошло на аэродроме в Мачулищах с самолетом А-50
Утром 26 февраля 2023 года в окрестностях военного аэродрома 50-й смешанной базы Военно-воздушных сил Беларуси в Мачулищах (Минский район) местные жители услышали несколько взрывов. Как заявил BYPOL, они стали результатом атаки дрона «белорусских партизан» на российский военный самолет дальнего радиолокационного обнаружения и управления (ДРЛО) А-50. Александр Азаров объявил, что самолет, принимавший участие в корректировке российских ракетных ударов по территории Украины, был поврежден.
Телеграм-канал «Беларускі Гаюн» 2 марта сообщил, что борт покинул воздушное пространство Беларуси и, «по предварительной информации», отправился на ремонт в Таганрог. Как выяснило «Зеркало» 3 марта, самолет прибыл на ремонт на 325-й Авиационный ремонтный завод, который входит в состав Таганрогского авиационного научно-технического комплекса имени Бериева. С тех пор, насколько известно, судно так и не вернулось в Беларусь.
7 марта Лукашенко подтвердил информацию, что самолет находится в России, а также сам факт атаки в Мачулищах. В этот же день власти сообщили, что по этому делу задержан, как утверждалось, гражданин Украины Николай Швец, которого назвали исполнителем диверсии. Позже гостелеканалы выпустили о нем «расследование». До момента диверсии мужчина месяц жил в Минске.
КГБ возбудил уголовное дело по факту «попытки совершения акта терроризма» в Мачулищах. Силовики задержали по нему более 20 человек. Обвиняемым грозит смертная казнь. Азаров же в марте утверждал, что никто из участников диверсии не задержан. В КГБ также заявили, что установили «прямую причастность к организации теракта оперативного состава и руководства Службы безопасности Украины».
Только в июле Александр Азаров признал, что подрыв самолета был «совместной операцией BYPOL и СБУ».
Служба безопасности Украины официально не подтверждала причастность к диверсии на аэродроме в Мачулищах. Однако американское издание The Economist ранее писало со ссылкой на секретные данные Пентагона, что украинское ведомство выявило факт причастности своих сотрудников к инциденту. Из документов американской разведки следует, что агенты СБУ, причастные к диверсии на аэродроме, действовали вопреки приказам своего командования.
