На белорусско-польской границе ситуация постепенно обостряется: 8 ноября более двух тысяч иностранцев пытались попасть на территорию Польши через белорусский лес. Но на фоне политических маневров сторон на периферии внимания остаются люди, запертые между границами двух стран. Блог «Отражение» поговорил с правозащитницей Human Сonstanta Аленой Чехович о том, почему нахождение мигрантов на границе не стоит называть кризисом и в какой ситуации оказываются беженцы. Мы пересказываем этот материал.
О тех, кто пытается попасть в ЕС через Беларусь: «Они не знают, что их ждет, беспокоятся за свое будущее»
— Human Constatna активно освещает проблемы мигрантов на границе, общается с людьми, застрявшими там. Можете рассказать их истории, кто они и почему уехали из своей страны?
— В большей степени мы общались с людьми из Ирака курдского происхождения — они чаще всего прилетают через Дубай. Есть те, кто приезжал из Афганистана, когда там обострилась ситуация, из Ирана, африканских стран, многие едут через Россию. И так как нет границы, отследить общее количество мигрантов довольно сложно.
У каждого из тех людей, с которыми мы общались, своя история, но все сводится к одному: люди опасаются за свою физическую безопасность в Ираке. Например, один парень служит в иракской полиции, и зачастую в его городе происходят нападения террористических группировок на полицейские участки. Еще один получил ранение просто в перестрелке на улице своего города, и опасается за свою жизнь и жизнь своей семьи. В основном истории об этом: или кто-то сам пострадал, или кто-то из родственников умер — люди постоянно живут в непрекращающемся страхе.
— С какими мотивами люди едут сейчас? Разве их не должны останавливать новости про других застрявших на границе мигрантов?
— Люди, с которыми мы общались, едут за физической безопасностью, за лучшими условиями жизни. Многие спрашивают, почему бы им не получить визы и не ехать легально, но визы им обычно не открывают. Это тоже очень сложная процедура, и, к сожалению, многие страны замалчивают практику отказа в выдаче виз. Поэтому люди вынуждены зачастую прибегать к каким-то другим способам. Едут, чтобы получить международную защиту, статус беженца и дополнительную защиту в разных странах.
Сейчас многих не пускают, задерживают и отправляют обратно. Но все равно часть людей пересекает границу, и каждый человек, который приезжает, надеется попасть в число тех, кто сможет перебраться в страны ЕС. И пока Беларусь не обнесена глухим забором, люди будут надеяться, что они смогут попасть в Европу.
Еще я думаю, что действует своего рода пропаганда: часто в чатиках мигрантов людям обещают, что их перевезут за деньги, им дадут убежище. Очень много обмана, манипуляции, людей вводят в заблуждение, а они, надеясь на что-то лучшее, отправляются в путешествие.
— А почему поток мигрантов через Беларусь активизировался именно сейчас?
— Просто потому, что появился еще один более безопасный путь попадания в Европу — вопрос в удобстве и меньшем риске для жизни и здоровья мигрантов. К тому же мы знаем, что вся история начиналась при большом участии белорусского государства, туристических агентств, которые относятся к Администрации президента, — шла большая рекламная кампания. А потом этот поток саморегулировался, новости разошлись по сарафанному радио, и имеем то, что имеем.
— Что сами мигранты говорят о той ситуации, в которой они оказались между двумя границами?
— Понятное дело, что они очень переживают. Мы больше разговаривали с мужчинами, и хотя они настроены более-менее позитивно, очень волнуются за детей и женщин. Сами женщины относятся к ситуации по-разному, а вот дети, которые помладше, вообще не понимают происходящего и просто страдают от холода, отсутствия крыши над головой, еды, воды и тепла.
Многие мигранты неоднократно пытались пересечь границу и были вынуждены проводить какое-то время в лесу. Соответственно, возникают простуды, другие заболевания, частичное обморожение — очень большой спектр проблем. Если у них есть действующие визы, они могут обращаться за медицинской помощью, некоторые международные организации помогают мигрантам. Но к тем, кто уже находится в лагерях на границе, никто не имеет доступа, и это ужасно, потому что у людей зачастую даже нет возможности вернуться в город.
Ситуация сейчас: «Еще пара холодных ночей, и люди будут умирать».
— Ваша коллега Наста Лойко говорит, что ситуацию на границе нельзя называть «кризисом». Как тогда характеризовать то, что происходит?
— Мы не называем ситуацию кризисом, потому что мы не говорим о патовой конфликтной ситуации. Количество людей там на самом деле небольшое даже по меркам Беларуси. А если говорить «миграционный кризис» — это вызывает больше негатива ко всей ситуации.
Хотя если бы Беларусь просто выполняла минимальные требования и если бы Польша выполняла свои обязательства, то проблем бы не было — на самом деле это не такое большое количество людей, которое дало бы сильную нагрузку на миграционную службу Беларуси или европейских стран. Поэтому мы стремимся подчеркивать, что это не кризис, не какая-то ужасная ситуация. Ужасно только то, что Беларусь использует людей в качестве инструмента давления.
— Польша давно ввела чрезвычайное положение возле границы, сегодня то же самое сделала Литва. Если количество людей не очень большое для этих стран, почему такая жесткая реакция?
— Сейчас идет политическая игра между Беларусью и Евросоюзом. С одной стороны, реакцию ЕС можно понять, с другой — не учитывается человеческий фактор. В первую очередь страдают люди, которые сейчас находятся в лесу в неприемлемых условиях. Еще пара холодных ночей, и мигранты будут просто умирать.
К сожалению, на тех лицах в Беларуси, которые ответственны за всю эту ситуацию, чрезвычайное положение никак не сказывается, и сейчас оно имеет только негативные последствия. В первую очередь нужно думать о простых людях.
— Сейчас мигранты массово собираются на границе, несколько дней назад были видео централизованной колонны людей, которые шли по проезжей части. Как можно трактовать такие действия?
— Я бы вообще не использовала слова «штурм», «прорыв» и прочее. Люди собрались, чтобы чувствовать себя физически более безопасно: большая группа обеспечивает меньше риска для каждого. Плюс вероятной причиной стало отчаяние — многие вынуждены ночевать на улицах, у них закончились деньги, они не могут себя содержать в ожидании возможного перехода границы.
И важный момент: люди изначально собирались двигаться к официальному пункту пропуска и заявлять прошения о беженстве согласно официальной процедуре. Они бы пришли туда, обратились к польским пограничникам, и согласно нормам национального польского законодательства и международным нормам эти прошения, даже в устной форме, должны были принять. Но, как мы видим из новостей, белорусские пограничники развернули людей в лес, где единственный выход перейти границу — перелезть через эти ограждения с нарушениями процедуры.
Откуда у белорусов берется ксенофобия: это как «проблемы белого человека»
— На фоне большого количества мигрантов в Беларуси вырос уровень неприязни к мигрантам. Почему белорусы вовсе не так толерантны, как принято считать?
— Ничего необычного, на самом деле, не происходит. Белорусы толерантны ровно до того момента, пока никто не угрожает их толерантности и не проверяет ее на прочность. У нас уже были волнения в обществе и рост негативных настроений, когда увеличилось количество людей из Азии или Китая. Но это не доходило до каких-то конфликтов, и я надеюсь, что и в данной ситуации будет сохраняться нейтральное отношение.
У нас не очень разнообразное общество, и любое более-менее массовое появление людей, которые отличаются по внешнему виду, культуре и языку, вызывает легкое отторжение. Но пока я вижу, что все это ограничивается комментариями на фейсбуке. И я надеюсь, что те люди, которые будут подаваться на статус беженца у нас и успешно его получат, постепенно будут менять эту ситуацию в лучшую сторону.
— То есть кто-то все-таки собирается получать политическое убежище в Беларуси? Ведь если цель мигрантов — избежать физической опасности, почему они не остаются здесь, а выбирают Польшу и Германию?
— Я сказала, что они подаются на убежище в Беларуси, но не сказала, что они его получат. У нас не очень эффективная система предоставления международной защиты. Если мы посмотрим статистику, то количество положительных решений на получение защиты будет очень маленьким. В целом у нас не такое большое количество поданных заявлений за последние годы, потому что у Беларуси нет статуса безопасной страны, которая может гарантировать людям минимальные стандарты жизни. У нас большое количество отказов, и не думаю, что сейчас ситуация изменится.
Еще за последний год участилась практика депортации иностранцев с территории Беларуси — наша страна зачастую высылает людей в страны, где им угрожает опасность. Речь может идти о пытках, угрозе смертной казни, если человек преследуется по уголовному делу. Поэтому Беларусь часто нарушает стандарты высылки и не может считаться безопасной.
— За последний год многие белорусы вынужденно уехали в другие страны, опасаясь за свою безопасность, и точно так же поступают мигранты из стран Востока. Почему у многих белорусов нет сочувствия к тем, кто поступает так же, как и они?
— Этот вопрос больше для социолога или психолога, и каждый случай будет индивидуальным. Но у меня общее представление, что это как «проблемы белого человека». Наблюдая открытость Польши к белорусам, за что им большое спасибо, видна практика двойных стандартов: в отношении людей других национальностей это все не работает.
Я думаю, что это проблема закрытого европейского белого общества. Страны, которые не так часто сталкивались с большими группами людей другой национальности, боятся угрозы своему привычному образу жизни.
Как дальше будет развиваться ситуация: «Пока люди могут проходить границу, они будут пытаться до последнего»
— В августе Наста Лойко надеялась, что совсем скоро ситуация разрешится. Но уже ноябрь, и в лучшую сторону изменений не видно. Какие у вас сейчас прогнозы?
— В отличие от Насты, я не очень люблю делать прогнозы, потому что ситуация меняется очень быстро. Еще в прошлую пятницу никто не думал, что люди массово поедут на границу. И мое предположение — пока не будет найден эффективный рычаг воздействия на белорусские власти, эта ситуация будет продолжаться. Только когда Беларусь обнесут глухим забором, а количество прохождений границы снизится до нуля, ситуация изменится.
Пока люди могут проходить границу, они будут пытаться до последнего. Многим, кто уехал из своей родной страны и собрал последние деньги на это путешествие, уже нечего терять и некуда возвращаться.
— Как могут дальше развиваться события на белорусской границе?
— Тут несколько вариантов. Первый — что люди будут мерзнуть в лесу, если Польша не согласится пустить мигрантов, а Беларусь не отменит решение их туда загонять. Или белорусские власти решат сыграть на публику и великодушно пустят людей обратно. Такой вариант тоже может быть, чтобы выгодно смотреться на фоне стран Евросоюза. Наш политический курс часто допускает такие противоречия: сам создает проблему, сам ее же и решает. И третий вариант, который видится самым приемлемым: страны Евросоюза все-таки впустят людей на свою территорию, и в каждом индивидуальном случае будет принимать заявление на убежище.
Есть проблема в том, что международные структуры ООН особо не выказывались в поддержку людей, которые сейчас находятся в приграничной зоне. Возможно, это вызвано политической подоплекой, но нужно помнить, что мы говорим о живых людях: сначала надо подумать о них, а только потом о том, как призывать к ответственности белорусские власти.