В начале полномасштабного вторжения в Украину российские военные создали на территории Беларуси фильтрационный лагерь. Из-за недостаточного количества сведений об этом месте определить точное местонахождение лагеря казалось невозможным. Но журналистам Беларусского расследовательского центра (БРЦ) это удалось сделать. Помогли в этом спутниковые снимки и видео российского телеканала.
Материал подготовлен в сотрудничестве с проектом украинской службы «Радио Свобода» «Схемы», «Радыё Свабода», при поддержке «Киберпартизан» и The Reckoning Project, организации, которая фиксирует нарушения прав человека.
Сыновья в плену
От украинского села Ораное до границы с Беларусью — чуть больше 45 километров. В 2022 году Ораное, как и другие населенные пункты северной части Киевской области, оказалось под российской оккупацией.
Двух сыновей местной жительницы Ларисы Ягодинской в конце марта 2022 года схватили и вывезли в Беларусь российские военные. И если младшего, Владислава, на то время несовершеннолетнего, удалось вернуть домой из мозырского детдома, то старшего повезли дальше — на территорию Российской Федерации.
«Сказали, что [сыновья] диверсанты и забрали их, вывезли в Чернобыль. Там оказалось, что они их били, и уже, как потом [младший сын] Слава рассказал, [что старшему], скорее всего, они поломали даже ребра, они битой сильно его били. Он старше. Славу тоже сильно били», — рассказала женщина украинским журналистам из проекта «Слидство.Инфо».
Нам удалось пообщаться с ее сыном Владиславом Ягодинским. Он рассказал, что российские военнослужащие вывезли его с братом в автозаке на территорию Беларуси:
— Я уже понял, когда меня перевели на пограничную службу. Там были пограничники, и я у них спросил [где мы находимся]. И они сказали: «Беларусь, Наровля».
По словам Владислава Ягодинского, пленных удерживали на территории, напоминающей заброшенный колхоз. Похоже описал журналистам БРЦ место, где его удерживали, и украинский военный Виктор (мы изменили имя по его просьбе). Он попал в плен к россиянам примерно в то же время, что и братья Ягодинские. Виктора обменяли в 2024 году.
— У нас были завязаны глаза. В автозаках нас везли. И вот тоже товарищ, [с которым] мы вместе были, говорит, что вроде «Наровля» слышал, — рассказал он.
По словам Виктора, там, в Наровле, их разместили в «каком-то крупном колхозе»: «Территория была большая. Стояло очень много техники, то есть танки там стояли, совки зушки (советские зенитные установки. — Прим. ред.), вот, именно рядом… То есть проезжали: ремонтная база у них там или перевалочная база была, потому что техники было много».
Пытки в Наровле
Наровля — город районного подчинения в Гомельской области Беларуси, на берегу Припяти. До 2022 года он был известен в первую очередь благодаря местной достопримечательности — усадьбе Горваттов.
После полномасштабного вторжения украинские правозащитники и журналисты начали получать сведения о том, что на территории города российские военные организовали фильтрационный лагерь, куда свозят пленных украинцев — как военнослужащих, так и гражданских. О том, что их там пытают, нам рассказала юристка и документаторка военных преступлений правозащитной группы «СІЧ» Юлия Полехина:
«У меня есть клиентка — это мама молодого парня, 24 года ему, который был задержан в марте 2022 года военнослужащими Российской Федерации. Его задержали вместе с отцом в городе Гостомель, это Киевская область, и он был силой депортирован в город Наровля, Беларусь, где их обоих удерживали в фильтрационном лагере. Отец свидетельствует о том, что их там пытали».
Журналист украинской редакции «Радио Свобода» Дмитрий Джулай, который специализируется на расследовании военных преступлений, говорит, что пленные, которых вывозили из Киевщины в 2022-м, в большинстве случаев сначала попадали на территорию Беларуси. Об этом же в июле 2022 года рассказала экспертка координационной группы по освобождению пленных Генерального штаба Вооруженных сил Украины Ирина Баданова в интервью телерадиокомпании «Суспільне Дніпро»:
— Наровля в Беларуси — там находился и, возможно, находится фильтрационный лагерь, где наибольшее надругательство происходит над гражданскими заложниками. И я уверена, что Беларусь тоже будет притянута к ответственности.
Хаб для российских военных
Имея две подсказки — город Наровля и описание местности — «крупный колхоз», — мы начали поиск точной локализации лагеря с анализа спутниковых снимков Planet Labs, датированных началом 2022 года. Их нам предоставил проект «Радио Свобода» «Схемы».
Скопления военной техники были разбросаны по всему городу. Это осложняло поиск лагеря. Но журналисты БРЦ обнаружили зацепку: почти все участки, на которых стояли машины, по данным кадастрового реестра, принадлежали компаниям, учрежденным государственными предприятиями.
В юго-западной части города, на территории парковки Наровлянского государственного колледжа, примерно 22 февраля развернули полевой госпиталь. Через дорогу от него, на территории филиала автобусного парка № 2 госпредприятия «Гомельоблавтотранс», по сведениям местных жителей, стояла российская военная техника.
Военную технику и полевой лагерь видно и на спутниковых снимках Planet Labs за апрель 2022 года в восточной части Наровли на территории государственного предприятия «Наровлянская передвижная механизированная колонна № 107».
Еще одна точка, ближе к Припяти, на улице Комсомольской. Это территория предприятия «Припятский альянс», которое входит в структуру «Белкоопсоюза» Совета министров Республики Беларусь.
Фильтрационный лагерь в Наровле могли организовать в любой из этих локаций. Все они так или иначе подходят под описания Владислава Ягодинского и военнослужащего Виктора. Определить точное местоположение нам помогло российское СМИ.
Находка на территории госпредприятия
В конце октября 2024 года мы встретились с Богданом Лысенко, служащим ВСУ, который попал в плен к российским военным в конце марта 2022 года. Он рассказал, что его вместе с группой сослуживцев-связистов схватили после штурма военной части, а потом вывезли в Наровлю:
«Наровля — это была такая пропагандистская картинка, что мы [российские военные] такие, типа, человечные… Но никто же не показывает, как там допрашивали гражданских. А гражданских там били, дай боже… То есть там постоянно были слышны крики».
Наш собеседник описал место удерживания в Наровле так же, как Владислав Ягодинский и военнослужащий Виктор: «Сельскохозяйственная местность. Может, бывший колхоз какой-то или тракторная база, еще что-то».
Мы нашли Богдана Лысенко на видео российского телеканала НТВ: его, раненого во время штурма, российские военные транспортируют на носилках, а потом на камеру оказывают медицинскую помощь. Это происходило в том же месте, которое Богдан описывает как «колхоз».
В телесюжете показали и других, уже освобожденных военнослужащих: Анастасию Матрущенко, Марьяну Федорову и Александру Цыпук. Цыпук и Матрущенко рассказали, что их тоже удерживали в Беларуси.
Мы отправили ссылки на видео НТВ Владиславу Ягодинскому и бывшему военнопленному Виктору. Оба подтвердили, что это тот самый «колхоз».
Чтобы найти фильтрационный лагерь, мы сопоставили кадры сюжета НТВ с каждым участком в Наровле, где обнаружили на спутниковых снимках скопления военной техники. Благодаря характерному зданию с разрушенной крышей, размещению палаток и КамАЗов мы обнаружили его. Он находился на территории, которой владеет ООО «Припятский альянс», на улице Комсомольской.
Судя по спутниковым снимкам, российские военные были здесь как минимум до начала мая 2022 года. Когда ВСУ деоккупировали Киевскую область, вероятно, маршруты транспортировки пленных изменились.
Мы позвонили в «Припятский альянс», компанию, которой владеет Гомельское областное потребительское общество. Директорка предприятия Зинаида Мирутенко посоветовала обратиться с вопросами в исполком. Глава Наровлянского исполкома Владимир Антоненко — бывший военный из службы безопасности Александра Лукашенко. Человек, который ответил на звонок на его номер, сказал, что мы не туда попали.
Ответственность Лукашенко
По оценке юристов украинско-американской организации The Reckoning Project, действия российских военных, которые вывозили в Наровлю гражданское население, в том числе несовершеннолетних, могут свидетельствовать о нарушении положений Женевской конвенции.
— Запрет принудительного перемещения содержится в статье 49 IV Женевской конвенции. IV Женевская конвенция — это конвенция, распространяющаяся на гражданских лиц. Незаконная депортация или принудительное перемещение является международным преступлением, — сказал в комментарии БРЦ эксперт The Reckoning Project.
— Гражданские лица и военнопленные никогда не могут находиться в одном лагере. Это дополнительное, отдельное военное преступление, если вы удерживаете гражданских и военнопленных в одном месте. И в отличие от военнопленных, которых можно перемещать на территории другого государства, обычных граждан, гражданских лиц нельзя перемещать с оккупированных территорий. Там есть только исключения, когда [можно вывозить] для обеспечения их безопасности, когда какие-то стихийные бедствия или что-то в этом роде. <…> То есть сам факт того, что гражданские лица вывозились с оккупированных территорий — это тоже отдельное военное преступление. И тем более если там были дети. <…> Их можно вывозить только в случаях, когда им необходима медицинская помощь и с согласия законных представителей или родителей. <…> Сами факты вывоза [детей] — это будут военные преступления, — сказала экспертка в области международного права, кандидатка юридических наук Екатерина Дейкало.
По словам юристки Юлии Полехиной, ответственность за организацию фильтрационного лагеря на территории Беларуси должен понести Александр Лукашенко:
— Эти фильтрационные лагеря не могут создаваться без уполномоченных государственных лиц, которые должны дать на это согласие. И когда людей бьют, пытают, не оказывают медпомощи — это военное преступление. И это не может происходить без согласия властей.
Мы обратились с запросом к пресс-секретарю Александра Лукашенко Наталье Эйсмонт. Она на момент публикации не ответила.
Лариса Ягодинская говорит, что ее старший сын, прошедший фильтрационный лагерь в Наровле, содержится в одной из российских колоний:
— Он у них находится не как осужденный, рассказал человек, который сидел вместе с ним больше года. Он сказал, что он [сын] проходит у них как свидетель.
Больше у женщины нет никакой информации о сыне, как и о возможном сроке его возвращения. С момента задержания прошло уже больше двух лет.
