Когда-то троих беларусов связывали дружба и общие дела, а теперь — расписки, суды и долги. Эта история могла бы стать основой для остросюжетного фильма, оcнованного на реальных событиях. Кто здесь прав, кто виноват и почему создание бизнеса за чужой счет не всегда заканчивается хорошо?
Имена героев изменены из соображений конфиденциальности, но все остальные детали истории, включая сумму долга, полностью соответствуют действительности.
Подписал расписку и остался должен $ 30 тысяч
В 2016 году Дмитрий и Слава были антикризисными управляющими на алкогольных заводах, оба вникали в нюансы производства и особенности рынка. До того как строить цех по производству дистиллятов, они торговали водкой через компанию своего давнего товарища Влада. Помогли ему получить лицензию, зарегистрировали и купили права на торговую марку, договорились с беларусским заводом о производстве. Влад был официальным владельцем компании, а Дмитрий и Слава в этом проекте официально не значились.
— Для нас это был первый шаг. Мы хотели развить бренд, сделать его известным, а потом выйти на польский рынок: там емкость в четыре раза выше, чем у нас, и возможности шире. В Польше я открыл свою фирму, где являлся учредителем, но потом все пошло не по плану: беларусскую водку туда было не ввезти, — рассказывает Дмитрий.
Когда Польша закрыла свои двери, Дмитрий стал думать, как развить этот бизнес, и в 2021 году ему пришла идея.
— Я хотел построить цех по производству коньячных дистиллятов, используя молдавское сырье. Идея казалась блестящей: экспортировать продукцию в Россию, обходя эмбарго, и завоевать рынок. Для этого нужны были площадка, лицензии, оборудование и, конечно, деньги.
Когда вопросы с поставщиками, площадкой и технологиями были решены, остался последний и самый важный — финансирование. Тогда Дмитрий предложил Владу оплатить проект с привлечением оборотных средств его компании. В итоге все втроем стали бы акционерами завода, на котором реализовывался проект.
— Так мы со Славой стали бы полноценными участниками процесса. От Влада требовались только деньги, а за всю техническую часть, общение с поставщиками и технологами отвечал я. Ориентировочная стоимость проекта была около $ 100 тыс. Влад согласился.
В марте 2021 года мы начинаем инвестирование, ищем проектировщиков, и тут выясняется, что на фирме Влада не хватает денег. Он сказал: «Не волнуйтесь, у меня есть знакомые, которые могут одолжить наличку». Я предложил сразу перевести их на мой счет и тратить на закупку оборудования, но Влад настоял на том, чтобы все шло через счета его сожительницы. Мы со Славой тогда не придали этому особого значения, к тому же его компания заплатила аванс проектировщикам.
Но вскоре все пошло наперекосяк.
— Влад брал деньги, приносил нам расписки по факту и говорил, что берет их для проекта, но хочет, чтобы за все отвечали мы втроем. Самих денег мы никогда не видели, но подписывали, так как верили в бизнес-идею.
Потом нужно было снова платить проектировщикам, а денег нет.
Первые займы мы взяли в мае 2021 года, а проблемы со стройкой начались уже в июле. В сентябре он ушел в отпуск, потом появилась его сожительница и сказала, что Влад снова взял в долг и ей нужны наши подписи. Тогда же я попросил показать, а на что, собственно, они тратятся. К этому моменту Влад на нас троих набрал уже около $ 95 тыс., из которых на проект реально ушло $ 33 тыс. Куда делись остальные, я не знаю.
В феврале 2022 года становится ясно, что проекту не суждено увидеть свет, так как вся логистика строилась через Украину.
— В апреле 2022 года на меня и Славу вышла женщина — Марина, которая и отдавала Владу деньги под расписки, и предложила встретиться. Мы согласились, приехали, она требовала вернуть $ 95 тыс. Но что мы могли сказать, когда реально не знали, куда они тратились? Я ей объясняю, что денег не видел, вины за собой не чувствую. Все активы, которые покупались, остались на фирме Влада — их можно продать и частично вернуть долг.
Она подала на нас троих в суд, правда, не на всю сумму, а на $ 20 тыс. — из-за высокой госпошлины. Мы со Славой подали встречный иск, в котором указали, что деньги от нее не получали. Влад тоже на суде подтвердил, что деньги мы в руки не брали, только что он советовался со мной, как ими распоряжаться. Но он не спрашивал, куда деть $ 95 тыс., а только те $ 33 тыс., которые реально потрачены на проект. Там да, я ему помогал.
Суд
Суд решил: раз ответчики сами подписали расписки, а экспертиза подтвердила их подлинность, значит, должны. Доводы Дмитрия и Вячеслава о том, что деньги им в руки не передавались, суд не принял. Аргументы про «не тот адрес» тоже не сработали. Более того, Вячеслав уже вернул часть долга, а значит, подтверждает факт займа. Встречные иски отклонили.
— Когда мне позвонил адвокат и сказал, что мы проиграли, у меня был шок, потому что я был на 100% уверен, что суд встанет на нашу сторону, — говорит Дмитрий. — Получается, что сейчас мы со Славой должны выплатить по решению суда $ 6666, а в перспективе — все $ 30 тыс., которых не видели, не брали и не тратили. А предъявить Владу мы ничего не можем: у нас не было никаких договорных отношений, мы не учредители — никто. Просто поставили свои подписи. Оборудование осталось на его фирме, он может продать его хоть завтра с дисконтом и выплатить свою часть долга, а мы со Славой на ровном месте «влетели» на деньги.
После решения суда органы принудительного исполнения (ОПИ) взялись за его реализацию.
— У меня арестовали все, что можно арестовать, поставили запрет на выезд за границу, под угрозой водительские права. Выплачиваю долг из зарплаты.
— И сколько платите?
— По $ 100 в месяц.
— Может, продать что-то?
— На мне нет никакого имущества. Вы спросите, почему в 50 лет я такой дурак? Дело в том, что мы 20 лет знакомы с Владом, я вообще не ожидал от него такого поступка. Последний раз с ним я общался в 2022 году. Первое время он рассказывал, что сам все отдаст, а потом исчез.
— Зачем ему тратить деньги, если проект, как вы говорите, гениальный и он заработал бы куда больше?
— Думаю, он решил вложиться в другой бизнес и прогорел.
Дмитрий уверен, что справедливость на его стороне, и готов идти до конца, даже если для этого придется писать заявления в прокуратуру и бороться в судах. Говорит, даже если бы у него на руках была необходимая сумма для погашения долга, он бы ее не отдал.
«Муж угробил здоровье, сын остался без квартиры». Версия Марины
С точки зрения Марины — женщины, которая передала $ 95 тыс., — все не так однозначно.
— В 2021 году я уже была на пенсии, получала 450 рублей, но у меня была квартира. Мы с сыном решили, что можно продать ее, поднакопить и купить две. Когда продали квартиру, сын уговорил меня вложить деньги под проценты. В первый раз, когда Влад обратился к нам за деньгами, муж передал ему $ 15 тыс. без расписки и всяких формальностей. Потом он попросил еще, и муж посоветовался со мной и сыном. Мы знали Влада 15 лет, причем только с положительной стороны, поэтому согласились профинансировать их проект.
Мы с сыном поехали к ним в офис, Дмитрия нам представили как соучредителя, хотя по документам он им не был. Это очень важно, потому что никто из нас не знал, что он фактически не был частью бизнеса.
Меня, конечно, подкупило, что все они были зрелые и самостоятельные люди, и я поставила им условие: чтобы в расписках участвовали как минимум три человека, потому что сумма была большая — $ 95 тыс. С Владом договорились, что в залог он предоставит три легковушки, по которым он вот-вот должен был выплатить лизинг. То есть машины в случае невозврата денег должны были переписать на нас.
Первая расписка была на те $ 15 тыс., которые муж передал Владу. Все втроем ее подписали, то есть они знали, что подписывают. Остальные деньги брались частями: то $ 5 тыс., то $ 8 тыс., то $ 10 тыс. Всего было восемь расписок. Моя выгода — это 2,5% в месяц от суммы долга, которые исправно выплачивались в течение полугода, но в феврале 2022-го выплаты прекратились.
Когда Влад выплатил лизинг, эти три машины «раскидали» друг на друга, они были очень дорогие — по $ 45−60 тыс. Где они теперь, я не знаю.
Слава начал говорить, что его подпись поддельная. Суд назначил экспертизу и доказал, что все расписки он подписывал своей рукой. Дмитрий устроился на работу с минимальной зарплатой, чтобы из зарплаты не высчитывали большую сумму в погашение долга. В то же время Влад пытался продать купленное оборудование и всеми силами вернуть деньги, но они стали избегать его.
Дмитрий и Слава говорят, что деньги не брали, в глаза не видели, не пользовались. А я и не спорю: видели вы их или не видели, куда они пошли, кто их тратил — я же не знаю. Влад привозит мне расписку с вашими подписями и берет деньги, значит, когда он давал вам подписать их, вы их читали. Я понимаю, если бы это была одна расписка, но их восемь, и все подписаны вами.
Марина утверждает, что предлагала простой выход из ситуации: если деньги действительно взял только Влад, он мог бы переписать расписку на себя. Однако встретиться втроем для переоформления бумаг никто так и не решился. По ее словам, это выглядело странно, ведь таким образом можно было бы давно уладить все вопросы с ограничениями и арестованными счетами.
— Прошло три с половиной года, из которых два с половиной я ходила по судам. Влад отдал $ 450, Слава в 2022 году признался, что лично себе взял $ 5000, и вернул мне $ 3500. Должен был еще $ 1500, но, так как мы подали на них в суд, сказал, что ничего не отдаст. Дмитрий оплатил госпошлину за суды и вернул около $ 200. Все.
— Что будете делать дальше?
— Не нужны мне эти проценты, я хочу вернуть свои деньги. Мы обиваем пороги ОПИ, судов, РОВД. Толку я добиться не могу. Мой сын остался без квартиры, а муж заработал сахарный диабет на нервной почве. Это просто катастрофа.
«Я главный пострадавший, потому что все долги на мне». Версия Влада
Влад, которого бывшие партнеры определили как «главного виновника» краха проекта, видит ситуацию совсем под другим углом.
— Главный потерпевший в этой истории — это я, потому что все долги висят на мне. Партнеры говорят, что претензии к нам троим, но по факту я директор, я юрлицо. Они все разбежались, а вопросы решаю на сегодня я один.
— Говорят, что вы потратили часть денег на личные нужды.
— Следственный комитет проводил проверку по этому поводу. Все финансовые отчеты я отдал милиции, и вопросы по ним ко мне отпали.
— И денег партнеры никогда не видели?
— Деньги брались и сразу переводились на счет. Давайте не будем повторять то, что я тысячу раз рассказывал следователям. Проверили и поступления денег, и куда они отправлялись. Их никто не крал. Расследованием занимались специалисты, анализ экономической деятельности предприятия провели с 2019 по 2022 год — это первая проверка. Вторую проводил уже ОБЭП. Если бы что-то было не так, я бы не мог говорить с вами по телефону.
— Тогда из-за чего все так обернулось, по-вашему?
— Ну, во-первых, неправильный расчет по проекту. Тех денег, что мы взяли, по определению не хватало. И второе: в феврале 2022-го обрушилась вся логистическая цепочка, потому что материалы должны были идти через Украину. В итоге цех так и не запустили, а мне приходится со всем этим разбираться.
— Почему разбираетесь вы один?
— Потому что я один исполнял обязательства. Они на то время не вошли в учредительный совет.
— Есть решение суда, отдают все, а не только вы, плюс подключился ОПИ.
— Я не в курсе этого. Технически суд их обязал, да.
— Что планируете делать?
— Буду рассчитываться, а что делать? Больше мы не общаемся и не видимся.
Юрист: «Переписывать расписку на одного должника не имеет смысла»
Юристка Юлия Емельянова прокомментировала, поможет ли апелляция в этой ситуации.
— В рассматриваемой ситуации каждая из сторон по делу вправе обжаловать решение суда первой инстанции, указав в апелляционной жалобе обоснование того, в чем заключаются неправильность рассмотрения дела, незаконность и необоснованность решения, со ссылкой на законы и иные нормативные правовые акты, обстоятельства дела и доказательства.
Полагаю, что с учетом состоявшегося решения суда переписывать расписку на одного должника не имеет смысла, потому как фактические обстоятельства совершенной сделки судом установлены. Если вышестоящей инстанцией решение суда будет оставлено без изменений, отвечать по обязательствам будут все должники.