Поддержать команду Зеркала
Беларусы на войне
  1. Считал безопасной страной. Друг экс-бойца ПКК рассказал «Зеркалу», как тот очутился во Вьетнаме и почему отказался жить в Польше
  2. Лукашенко помиловал еще 32 человека, которые были осуждены за «экстремизм». Это 8 женщин и 24 мужчины
  3. Telegram хранит данные о бывших подписках, их могут получить силовики. Объясняем, как себя защитить
  4. Для мужчин введут пенсионное новшество
  5. «Ребята, ну, вы немножко не по адресу». Беларус подозревает, что его подписали на «экстремистскую» группу в отделении милиции
  6. Ситуация с долларом продолжает обостряться — и на торгах, и в обменниках. Рассказываем подробности
  7. Путин рассказал об ударе баллистической ракетой по «Южмашу» в Днепре
  8. На торги выставляли очередную арестованную недвижимость семьи Цепкало. Чем закончился аукцион?
  9. «Более сложные и эффективные удары». Эксперты о последствиях снятия ограничений на использование дальнобойного оружия по России
  10. Настроили спорных высоток, поставили памятник брату и вывели деньги. История бизнеса сербов Каричей в Беларуси (похоже, она завершается)
  11. Стало известно, кого Лукашенко лишил воинских званий
  12. Россия нанесла удар по Украине межконтинентальной баллистической ракетой
  13. Люди выстраиваются в очередь у здания Нацбанка, не обходится без ночных дежурств и перекличек. Рассказываем, что происходит
  14. Задержанного в Азии экс-бойца полка Калиновского выдали Беларуси. КГБ назвал его имя и показал видео
  15. КГБ в рамках учений ввел режим контртеррористической операции с усиленным контролем в Гродно
  16. К выборам на госТВ начали показывать сериал о Лукашенко — и уже озвучили давно развенчанный фейк о политике. Вот о чем речь


За время войны в Ирпене уничтожили и повредили сотни зданий. Многие жители были вынуждены эвакуироваться. Сейчас же люди начинают возвращаться в город и приводить его в порядок. Как это происходит и что они при этом чувствуют — в рассказе живущего там белоруса Евгения Олейника.

Из Ирпеня, расположенного в 10 километрах от Киева, я уехал вместе с семьей 25 февраля. По дороге слышал взрывы, однако никаких разрушений не видел. В моей памяти городок остался ухоженным, современным, с детскими и спортивными площадками во дворах жилых домов, с зелеными парками, по которым гуляют молодые пары с колясками. Оказавшись в Польше, я продолжал следить за происходящим в Украине. Практически каждый день видел фото знакомых домов Ирпеня — правда, уже обгоревших. Мой товарищ, который остался в городе, рассказывал, что он очень сильно изменился, и вряд ли я его узнаю. Он часто повторял: «Ирпень осквернили».

В мае, наконец, появилась возможность вернуться домой. Всю ночь перед поездкой не спалось. В голове крутились фотографии разрушенных зданий вперемешку с воспоминаниями о любимой, уютной квартире, в которую хотелось побыстрее вернуться. К тому времени между Киевом и Ирпенем вновь курсировали желтые маршрутки «Богданчики», по традиции забитые до отказа пассажирами. Люди возвращались с баулами вещей, от этого в салоне автобуса было еще теснее. Я стоял с тяжелым рюкзаком в одной руке, второй держался за поручень. Сидевший передо мной парень предложил поставить мою сумку себе на колени, чтоб мне было легче.

На выезде из Киева, на блокпосту, полицейский проверил у всех пассажиров документы. Он внимательно изучил мое свидетельство на временное проживание, в котором значилось, что я белорус и сказал:

— Калиновці (полк имени Кастуся Калиновского. — Прим. ред.) ваші — молодці, а цей вусатий, як там його, Янкі, взагалі красень.

На проверку автобуса ушло где-то минут пять-десять, еще через десять мы оказались на въезде в Ирпень. Справа — совсем новый супермаркет, который открыли в прошлом году. Черный, покореженный от обстрелов. Слева православная церковь со следами от осколков на стенах. Рядом с ней — памятник погибшим во Второй мировой войне. Бронзовый советский солдат с флагом присел на левое колено и опустил голову, будто ему было стыдно за своих потомков.

Памятник советскому Солдату, Ирпень. Фото: memory-book.ua
Памятник советскому солдату, Ирпень. Фото: memory-book.ua

Мост через речку Ирпень разрушен. Тот самый мост, под которым ирпенчане прятались от обстрелов и фото которого облетело все мировые СМИ. Пассажиры тут же стали обсуждать последние новости о нем. Одни говорили, что мост вот-вот отремонтируют, другие — пророчили ему будущее в качестве своеобразного мемориала. Рядом проложили временную асфальтированную дорогу. По ней мы заехали в город.

По пути «Богдана» постоянно попадались дома с выгоревшими рамами, в некоторых отсутствовали стены и было видно почерневшие от сажи комнаты. Встречались и полностью уничтоженные постройки, в основном в частном секторе.

В центре города дорогой моему сердцу ЗАГС, где мы с женой расписывались, отделался легким испугом и разбитыми панорамными окнами. А вот жилому дому, в котором он находился, досталось от «освободителей» больше: разрушенные кирпичные перегородки, развороченные балконы.

Ирпень потихоньку отходит от пережитого. В районе городского совета я насчитал с десяток людей, которые сидели на лавочках, что-то обсуждали и ели пиццу, купленную в местном продуктовом магазине. Об этой пицце я неоднократно думал после эвакуации из Ирпеня. Прямо представлял, как вместе с семьей буду также сидеть на лавочке и наслаждаться сочной «карбонарой» с охотничьими колбасками, грибами, помидорами, балыком, пармезаном и чесночным соусом. Если у вас есть любимый магазин, в который вы каждый день ходили за продуктами, а потом вам пришлось куда-то переехать, вы меня поймете.

Так как семья осталась в Польше, то свою маленькую мечту с пиццей я отложил. Вместо этого купил в своем магазинчике кофе с молоком, который раньше пил практически ежедневно. Чуть не прослезился.

Частный сектор, Ирпень. Фото: Евгений Олейник
Частный сектор, Ирпень. Фото: Евгений Олейник

В моем квартале с большего навели порядок. Покореженную военную технику и автомобили вывезли, баррикады разобрали, лишь на некоторых перекрестках остались окопы. Железная ограда вокруг моего жилого комплекса, которую оккупанты снесли, была восстановлена. На мини-футбольном поле кричали: «дай пас», — мужики играли в футбол. В близлежащем парке «Мамы» тракторы подстригали траву, дети катались на самокатах, мамы толкали перед собой коляски. Приезжий человек никогда бы и не подумал, что еще где-то месяц назад на краю этого небольшого парка находились две могилы: матери и ребенка, которые погибли здесь во время эвакуации. Тела, по всей видимости, перезахоронили.

Большинство магазинов закрыты. Их витрины заставлены фанерными листами. Посмотрев на них, подумал, что неплохо было бы иметь такие листы в хозяйстве до начала войны. Лично мне они бы сэкономили 15 тысяч гривен (около 400 долларов), — столько попросили стекольщики за полную замену окон в спальне и частичную на кухне. Их разбило осколками после прилета мины на детскую площадку. И мне, надо сказать, еще очень повезло, так как у моих соседей перебило вообще все стекла и им выставили счет в размере 60 тысяч гривен (около 1600 долларов).

Разбитое окно, Ирпень. Фото: Евгений Олейник
Вероятно, именно этот осколок и разбил окно. Фото: Евгений Олейник

В свою очередь мои соседи также считали себя счастливчиками, потому как у отдельных жильцов комплекса вообще были разрушены внешние стены квартир. Чтобы как-то закрыть жилье от внешнего мира, они натягивали там клеенку. И даже в такой ситуации люди не унывали. Один такой знакомый даже пошутил, что «всегда мечтал о панорамных окнах».

Отмечу, что в Ирпеньском городском совете пообещали восстановить дома жителей. Однако для этого нужно подать заявку, подождать месяц комиссию, которая бы зафиксировала повреждение дома, а потом еще «невідомо скільки часу» — строителей, которые бы провели ремонтные работы. Поэтому при незначительных повреждениях люди предпочитали делать все за свой счет.

Еще одна проблема, с которой я лично столкнулся по возвращению, — испорченные продукты. Вонь в квартире стояла такая, что меня чуть не стошнило. Ушло полдня, чтобы вынести продукты на мусорку, помыть посуду, почистить холодильник, убрать лужу от потекшего мяса из морозилки и протереть все хлоркой несколько раз. Слава Богу, что с ковидных времен у меня остался респиратор.

Потихоньку привел квартиру в порядок. Потихоньку в порядок приводят и город. Потихоньку в него возвращаются местные жители, и я не только про людей. Основной достопримечательностью парка «Мамы», а точнее — его душой были черный мохнатый дворовой пес по кличке Бородач, он же Черныш, он же Байрактар, и его дама сердца Джульетта.

Бородач (справа) и Джульетта. Фото: facebook.com/groups/irpin.daily
Бородач (справа) и Джульетта. Фото: facebook.com/groups/irpin.daily

В парке у них была своя будка со всем необходимым. Жильцы очень любили эту пару, но после начала войны четвероногие куда-то исчезли. С болью в сердце я подумал, что они погибли. Но выяснилось, оккупацию Бородач и Джульетта пережили в Украинской библейской церкви и буквально на днях они вернулись домой.