Высказывания политиков о возможном применении ядерного оружия заставляют сердца обычных людей замирать. Россия угрожает всему миру, Запад обещает адекватно ответить. Параллельно с этим наш тест о том, что делать при ядерном взрыве, собирает десятки тысяч просмотров — простым людям страшно. А каково тем, кто находится рядом с местами, которые связаны со смертоносными ракетами и куда, в случае их пуска, может прилететь не менее разрушительный ответ? Мы поговорили с россиянами, которые живут у ядерных объектов своей страны. По просьбе собеседников их имена в тексте изменены.
«У Украины нет ракет такой дальности»
Александру 50 лет. Всю жизнь он живет в Кыштыме — небольшом городке в Челябинской области. Примерно в десяти километрах от населенного пункта находится закрытый город Озерск. Здесь располагается предприятие «Маяк», которое входит в состав «Росатома». Именно на «Маяке» когда-то был изготовлен плутониевый заряд для первой советской атомной бомбы. Сейчас, указано на сайте завода, тут занимаются реакторным, радиохимическим, радиоизотопным и другими производствами.
Мужчину соседство с Озерском не тревожит. Он вообще человек спокойный. По его наблюдениям, 24 февраля, после того, как в Украине началась война, жизнь в Кыштыме продолжила идти своим чередом.
— На самом деле прилететь может хоть куда. Во многих населенных пунктах есть предприятия, где производят что-то секретное, и что? Для меня наш город такой же, как и любой другой, — рассуждает собеседник. — К тому же, у Украины нет ракет такой дальности. А, если у кого-то они и есть, то они знают: в случае чего, Россия не промолчит. А когда каждая сторона понимает, что ей могут ответить, это всех останавливает, так что в Кыштыме я чувствую себя достаточно уверенно.
За новостями мужчина особо не следит. В основном читает их в соцсетях и обращает внимание на обсуждения на работе и в общественном транспорте. С февраля каких-то разговоров о том, что в их городе может оказаться особенно опасно, он не встречал. Как и людей, которые бы срочно паковали чемоданы.
— От этого [ядерного] оружия никуда не уедешь, если на то пошло. От меня, обычного жителя, ничего конкретного не зависит, это же политики спорят и решают. В таком случае, чего волноваться, закупаться или бросать работу, чтобы куда-то ехать? Какой смысл? Когда была Великая Отечественная война, люди продолжали сеять, пахать, работать. А если у всех будет нервный срыв, то ни к чему хорошему это не приведет.
По словам Александра, после начала войны в Украине никаких специальных тренировок на случай чрезвычайных ситуаций у них на работе не было.
— Слышал, что-то проходило в школе, но это есть каждый год: детям объясняют, что делать и куда бежать в случае ЧП, — рассказывает мужчина. — Йодом и едой никто специально не закупается. По крайней мере, я такого не замечал, и сам этого не делал. Ажиотаж на продукты у нас, конечно, случается, но, как мне кажется, это связано только с ростом цен.
— А сами вы на всякий случай не уточняли, где рядом с домом бомбоубежище?
— Нет, не смотрел.
Спокойная атмосфера в городе, отмечает собеседник, перестала быть таковой лишь после того, как в России объявили частичную мобилизацию.
— До этого никто войну на себе не чувствовал, а теперь ситуация поменялась. Люди волнуются, что кого-то из их близких могут призвать, с войны ведь вернутся не все. Иначе на войне не бывает. Даже если человек не будет участвовать в боевых действиях, в него может попасть шальная пуля или шальная ракета.
— Как вы сами относитесь к тому, что Россия напала на Украину?
— В любом случае война — это плохо. Мое мнение, не стоило этого делать, нужно было просто помогать этим независимым республикам (речь о самопровозглашенных ЛНР и ДНР. — Прим. ред.). Так же, как США или другие государства, которые сейчас поддерживает Украину. Давать им оружие, продовольствие. Думаю, нашлись бы и добровольцы, захотевшие туда поехать, — за деньги, за идею. Это было бы более справедливо. Конечно, если бы Украина сделала какой-то бы неверный шаг, то можно было бы и ответить. А сейчас, я думаю, получается, что мы агрессор.
— Вас задевает то, что Россия стала агрессором?
— Нет, меня задевает, что людей призываются. Мне кажется, это не хорошо, что их выдергивают из обычной жизни. Тот, кто сам идет служить, у него хоть есть какое-то желание, а у остальных были свои планы. Не все смогут вернуться, и это плохо.
— У мирных жителей в Украине тоже были свои планы.
— Так тоже можно рассуждать… Я не знаю.
— Вашу семью частичная мобилизация не затронула?
— Пока нет, но никто не знает, сколько это все продлится. Никто же не знает, сколько Запад будет помогать Украине и снабжать их оружием. Тут нужно только ждать, когда сменится президент в США, и смотреть, что будет делать новый, какую политику проведет. А другого выхода я не знаю. Думаю, в скором времени ничего не разрешится, ведь одна сторона конфликта сильная, второй помогает почти полмира.
«Тревоги вызывают другие вещи»
Дмитрию 30 лет, он живет в Пензе. В 10 километрах находится закрытый город Заречный, где находится производственное объединение «Старт» имени М.В.Проценко. На сайте предприятия сказано, что его высокотехнологичная продукция используется, «как в сфере обеспечения национальной безопасности страны, так и для нужд атомной энергетики».
— Я живу как раз в той части Пензы, которая ближе всего располагается к Заречному. От моего дома до проходной закрытого города около десяти километров. Я бывал у нее несколько раз, когда покупал или продавал что-то на «Авито». Случалось, человек живет в Заречном, и мы договаривались о встрече на проходной. В сам город я никогда не заходил, так как это только по пропускам.
По словам молодого человека, соседство с Заречным никогда не вызывало у него никаких тревожных чувств: ни до 24 февраля, ни после. Несмотря на периодические новости о возможном применении ядерного оружия, никаких волнений горожан из-за этого Дмитрий не замечал. Возможно, уточняет, это потому, что судит он по своему кругу общения. Таким же наблюдением делится и его земляк Анатолий. Ему 38.
— Вообще, тревоги вызывают другие вещи. Это риск остаться без средств к существованию, гибель в автокатастрофе, страх стать жертвой преступления, — перечисляет Анатолий. — Это то, что может случится с каждым в любой день. А что случалось из-за Заречного? Ответ: ничего. После 24 февраля мое мнение по этому вопросу не изменилось. Почему? Потому что у Украины отсутствуют средства поражения, которые были бы способных достигнуть Пензы.
— Так и не Украина, в случае российского ядерного удара по своей территории, будет отвечать.
— Россия не будет применять ядерное оружие, а НАТО не будет отвечать. Это риторика для ватников на «1 канале» и реднеков на Fox News.
С информацией о бомбоубежищах наши собеседники не сталкивались. Хотя в местных СМИ такие заметки периодически появляются. На прошлой неделе в городе планировали провести очередную проверку систем оповещения при ЧП, но позже появилась информация, что в указанною дату все отменили.
— В целом обстановка в Пензе относительно спокойная. Во всяком случае, люди не скупают крупы, сахар и тому подобное, как это было во времена «короны» или на момент начала событий 24 февраля, — описывает ситуацию Дмитрий. — Полагаю, люди надеются на лучшее и что ужасы войны их не коснутся. Хотелось бы верить в это.
По наблюдениям собеседников, людей, которые из-за соседства и Заречным решили бы покинуть Пензу, они не встречали. Если кто и уезжал, говорит Анатолий, то только из-за мобилизации.
— Когда ее объявили, все были взволнованы и переживали, — отмечает еще один наш собеседник из Пензы Валентин. — Сейчас стало поспокойнее, но все равно, многие в ожидании, что их призовут, боятся. Лично я категории годности «В» (ограниченно годен к службе. — Прим. ред.), но, если будут призывать, в военкомат не пойду, жизнь дороже.
По словам Анатолия, он тоже, если бы и задумался над тем, чтобы уезжать из города, то только из-за мобилизации.
— Но все же постараюсь избежать мобилизации дома, — резюмирует он и отмечает, что не поддерживает войну. — Целей в политике нужно достигать в первую очередь деньгами. Залог успешной внешней политики — это стать богатым и процветающим государством. Воевать же против близкой во всех отношениях страны недопустимо. Большинство друзей разделяют мое мнение. Если же брать еще коллег и просто знакомых, а таких у меня около ста человек, то процентов 30 солидарны со мной, 60 — вроде как согласны, но «что мы можем сделать», «лучше эту тему не поднимать, а то хуже будет», и 10 за войну. При этом, правда, ничем не хотят жертвовать для ее поддержки.
— Каково человеку ваших взглядов находится в кругу тех, кто поддерживает происходящее в Украине?
— Сразу я пытался с ними спорить, но это бесполезно. Люди живут своим мироощущением. Они «духовные стержни планеты», «потомки Рюрика» и так далее. Не всякий ведь может встать утром, подойти к зеркалу и сказать: «Я полный мужичок за сорок, который мало зарабатывает, не нравится женщинам, но зато я хороший человек». Приятнее ассоциировать себя с потомком Рюрика.
— И все же, когда новости о возможном применении ядерного оружия начитают звучать на самом высоком уровне, как это было в конце сентября, неужели внутри не возникает дополнительной тревоги из-за того, что рядом Заречный?
— Нет, считаю применение ядерного оружия бессмысленным в текущей ситуации для обеих сторон. Не атомных объектов нужно бояться в этой жизни.
— А чего?
— Самая главная опасность — это нищета. Она провоцирует болезни, преступность, депрессию и преждевременную смерть. Если ты состоятельный человек, то при любой катастрофе отсидишься в персональном убежище, а потом твой личный «Джет» унесет тебя от бед в другую страну, где ты продолжишь свою беспроблемную жизнь.
«В целом ситуация в стране такая, что подобные разговоры можно вести только на кухне»
Николаю 32 года, он живет в Калуге. Примерно в 80 километрах находятся Козельск, а там расположена 28-я дивизия ракетных войск специального назначения.
— Я не вижу большой разницы — жить в военном городке ракетной дивизии или в тысяче километрах от ядерного оружия. В случае глобального ядерного конфликта шансов выжить совсем мало у всего человечества, — делится мнением собеседник. — Сейчас мы с семьей не можем переехать из-за родителей жены. Они точно никуда из Калуги не поедут, а мы не хотим их оставлять. Да и пока еще не прижало на сто процентов, и есть какая-то надежда, что худшее уже случилось.
По словам собеседника, после 24 февраля жизнь в России «перестала быть комфортной». Ситуация с тем, что в их области находятся ракетные войска, говорит, тут не причем.
— Наше местонахождение, как и заявления России и США о ядерном оружии, в городе, как мне кажется, никак не обсуждаются, — описывает ситуацию собеседник. — Да и в целом ситуация в стране такая, что подобные разговоры можно вести только на кухне. Любое высказывание против вслух или пост в соцсетях могут грозить крупными штрафами, уголовкой или, например, лишением работы. При этом активно выступать за войну тоже, по-моему, считается маргинальным. В итоге абсолютное большинство просто молчит и делает вид, что ничего не происходит. Но для огромного количества людей это тягостное молчание, ведь любой адекватный человек понимает весь ужас происходящего.
Никаких специальных инструктажей по тому, как вести себя в случае непредвиденных ситуаций, говорит Николай, на работе у него не проводилось. В городе он тоже ни о чем подобном не слышал.
— Метро у нас нет. Бомбоубежища за последние годы тоже забросили, так что прятаться особо некуда, — считает собеседник. — Задумывался над тем, чтобы купить йод, но пока не дошел до аптеки.
В то же время в среду, 12 ноября, в издании «АиФ-Калуга» опубликовали статью, в которой МЧС поясняет, как жителям региона вести себя в случае ЧС, и предупреждает: только в Калуге более 1012 бомбоубежищ. А еще в сентябре в городе появились объявления, в которых застройщик предлагает людям возвести для них личное бомбоубежище или бункер. Стоимость первого — 2,2 миллиона российских рублей, или около 34,5 тысяч долларов.
— После общения с собеседниками из разных регионов России, появилась мысль, что люди спокойно относятся к соседству с ядерными объектами. Гораздо больше всех тревожит мобилизация.
— Мобилизация — это что-то конкретное, то, что ты видишь сейчас. Она может задеть тебя, твоих друзей, родных. А ядерная война — явление слишком абстрактное. Никто не представляет, что это такое. Возможно, еще период опроса влияет. Мобилизация продолжается только четвертую неделю, кто-то только уехал, появляются новости о погибших и пленных мобилизованных. В общем, тема актуальнее.
