В январе 2023 года Госпогранкомитет заявил, что на границах Беларуси было задержано 52 человека, «которые имеют признаки причастности к экстремистской деятельности». Реальное число белорусов, попавших в руки силовиков после возвращения в свою страну, наверняка больше — ведь это происходит и внутри страны, уже после прохождения пограничного контроля: дома, на вокзалах. Многие из задержанных уже получили реальные сроки лишения свободы. Несмотря на то, что информация о таких случаях становится достоянием общественности, белорусы продолжают приезжать в Беларусь, надеясь, что их-то ситуация не коснется. Мы решили понять, насколько случайной выглядит практика таких задержаний. Помогла ответить на этот вопрос Северная Корея, граждане которой бегут из нее на протяжении десятилетий.
Почему люди бежали и бегут из КНДР?
В основном — чтобы немного заработать. А еще из-за голода.
Мы уже не раз сравнивали жизнь людей в Северной Корее с жизнью белорусов — и находили очень много прямых аналогий. Похоже, что курс, взятый властями после того, как значительная часть белорусского общества не приняла официально озвученные результаты президентских выборов 2020 года, ведет страну в том же направлении, по которому КНДР движется последние три четверти века. Благодаря этому на примере страны победившей чучхе (самобытной северокорейской идеологии коммунистического толка) можно заглянуть в вероятное недалекое будущее Беларуси и понять, что нас там может ждать. Разумеется, в том случае, если нынешняя власть просуществует достаточное для внедрения всех этих ноу-хау время.
Люди бежали из Северной Кореи уже с первых годов существования КНДР. Уже в 1953 году, после заключения перемирия в Корейской войне и установления границы между двумя корейскими государствами на юг убегали северокорейские военнослужащие. Жизнь при тоталитаризме — не сахар. Диктатура жестче сталинской, низкий уровень жизни, преследование инакомыслия — совокупность этих факторов так или иначе многих подталкивала к мысли об эмиграции.
Отметим, что бегство в Южную Корею, в которой у многих жителей КНДР были родственники, была технически очень сложной задачей: граница между двумя государствами является одной из самых охраняемых в мире. При этом права свободно покинуть свою страну у северных корейцев нет. Кроме того, хорошим «предохранителем» от побегов стали наказания, которым подвергаются родственники бежавших из КНДР людей. В тех редких случаях, когда северных корейцев выпускают из страны, их заставляют подписать документ, в котором указано, что если они не вернутся в установленный срок, их семья будет репрессирована.
Ситуация изменилась в середине 1990-х годов, когда Северная Корея столкнулась со страшным голодом. Оказавшись перед выбором между голодной смертью и возможностью рискнуть, многие корейцы выбрали второй вариант. Но поскольку граница с Южной Кореей оставалась на замке, они в основном направились на север — в Китай. Граница с ним охранялась куда хуже — здесь режим Кимов надеялся на китайских пограничников, которые до конца 1980-х сами охотно ловили северокорейских перебежчиков и выдворяли их обратно. Но в 90-е коммунистический Китай уже строил капиталистическую экономику, в нем вырос спрос на недорогую рабочую силу, а контроль полиции за населением ослаб — и сотни тысяч бежавших от голода корейцев смогли найти себе работу.
Международная помощь (в первую очередь южнокорейская, американская, китайская, японская и европейская) помогла КНДР справиться с голодом (правда, похоже, лишь на время — в 2019—2021 годах он возвращался). Но проторенная гастарбайтерами дорожка в Китай осталась. Основная часть людей, решившихся покинуть Северную Корею, сейчас едет именно на заработки. Даже низкоквалифицированная работа батраком, сиделкой, уборщицей или лесорубом в Китае позволяет гражданам КНДР накопить около тысячи долларов за год, что по северокорейским меркам является большими деньгами. Небольшая доля мигрантов (несколько процентов) перебирается из Китая в Южную Корею, но основная часть стремится отработать какое-то время в КНР и вернуться с заработанными деньгами домой.
Разумеется, среди беглецов есть и такие, кто покидает страну по политическим мотивам. Из-за тотального контроля за информацией большинство жителей Северной Кореи смутно представляют себе происходящее в остальном мире (и иногда думают, что там все еще хуже). Поэтому основная часть политических беженцев — это заметно лучше осведомленные представители северокорейской элиты: сотрудники посольств с женами и детьми, внешнеторговые представители, чиновники.
В целом можно сказать, что набор причин, по которым северные корейцы покидают свою страну, похож на белорусский. Массового голода в современной Беларуси, к счастью, еще не было, но проблема с поиском средств к существованию — один из важных миграционных стимулов для нашей страны.
Опасно ли такое бегство?
Да. И для самого беженца, и для его семьи.
Нелегальное, да еще и двойное (ведь большинство гастарбайтеров возвращается) пересечение китайско-северокорейской границы, проходящей по большей части по полноводным рекам Ялуцзян и Туманган, опасно само по себе. И дело не только в бурных водах этих рек — столкнувшись с массовым исходом населения на заработки в Китай, северокорейский режим в 2011—2012 годах резко усилил пограничную охрану и полицию на северном рубеже. Здесь появились проволочные заграждения, увеличилось количество патрулей и наблюдательных постов. Чтобы офицеры пограничных застав не успевали интегрироваться в коррупционные схемы и не стали закрывать глаза в обмен на взятки, их очень часто переводят с одного места службы на другое.
С незаконной миграцией пытается бороться и пропаганда. Если при Ким Чен Ире само существование массовой эмиграции в Китай просто не упоминалось (кто и зачем может даже задуматься о побеге из «земного рая»?), то при Ким Чен Ыне материалы на эту тему появились на страницах печати. Разумеется, пишут о явлении там в далеком от правды ключе — очень похожем на некоторые заявления белорусской пропаганды.
Поскольку злить без нужды Китай (своего главного союзника) северокорейский режим не хочет, главными героями таких материалов обычно выступают те мигранты, которые добираются до Южной Кореи. Как и белорусы в западных странах, по утверждениям пропагандистов госСМИ, северные корейцы тоже оказываются в Сеуле людьми второго сорта и подвергаются дискриминации. Поскольку опровергать высокий уровень благосостояния в Южной Корее очень сложно, упор делается на то, что для сбегающего гражданина КНДР это богатство не имеет никакого значения — ведь ему все равно ничего от него не перепадет.
Опасения режима Кимов по поводу трудовой миграции своих граждан понятны. Такие неконтролируемые и достаточно массовые перемещения через границу несут угрозу для внутриполитической стабильности. Гастарбайтеры, получающие за пределами КНДР информацию о реальном состоянии дел в мире и в Южной Корее, разрушают стену информационной изоляции, которую северокорейское государство с огромным трудом строит вокруг своих граждан.
С другой стороны трудовые мигранты, возвращающиеся с заработанными деньгами домой, представляют собой какое-никакое, а подспорье для далеко не самой успешной северокорейской экономики. Пытаясь найти компромисс между этими минусами и плюсами и понимая, что сделать границы абсолютно непроницаемыми все равно не получится, северокорейские власти медленно и постепенно легализуют экономическую миграцию.
Большую часть истории КНДР у рядового гражданина страны не было даже теоретической возможности для выезда за границу в частном порядке. Но с 2003 года в Северной Корее стали выдавать загранпаспорта, пригодные для выезда в Китай. После прихода в 2011 году к власти Ким Чен Ына получить этот паспорт стало гораздо проще (а ускорить процесс можно с помощью взяток). Теперь благонадежный гражданин, не замеченный в каком-то северокорейском «экстремизме», может для легального выезда на заработки обратиться за действующим один год загранпаспортом для выезда в Китай к родственникам. Таким образом поток мигрантов, переходящих границу нелегально, уменьшился — но не иссяк полностью. Ведь далеко не все северные корейцы обладают безупречной с точки зрения властей биографией, позволяющей им получить право на документ для выезда.
Разумеется, эта либерализация содержит элемент подстраховки. Если гражданин КНДР, легально пересекший границу, вовремя не возвращается на родину, это автоматически означает проблемы для заложников — то есть членов его семьи. Раньше они отправились бы в концентрационный лагерь, а сейчас могут быть высланы из города в сельскую местность и получить проблемы с карьерным продвижением. Кроме того, сделав процесс трудовой миграции легальным, государство облегчило себе задачу выявления мигрантов — ведь если человек сбежал через границу, он наверняка не уведомлял об этом органы власти.
Что ждет северных корейцев, сбежавших из страны, после возвращения?
Как правило, ничего хорошего. Но есть варианты.
Как уже указывалось выше, в последние годы незаконная (с точки зрения северокорейского государства) миграция из КНДР сократилась из-за того, что режим смягчил условия для выезда за границу временным «экономическим» мигрантам. У людей, покинувших страну таким образом и вовремя вернувшихся, особых проблем на родине быть не должно.
Тем не менее значимое число людей по-прежнему покидает Северную Корею не через предоставленную режимом лазейку, а кто-то и вовсе сбежал из страны до того, как она появилась. Такие люди, априори считающиеся государством виновными, тоже иногда возвращаются на родину. Основных причин, по которым они могут это сделать, две. Первая — проблемы с законом на новой «родине».
А вторая — семья. Главное искушение для северокорейского беженца — это выход на связь со своими родственниками. Чтобы не подставлять близких, они покидают КНДР тайно, не афишируя этот факт, а иногда даже инсценируют собственную смерть. Но в какой-то момент некоторые из них не выдерживают и начинают общаться с семьей. Как правило, об этих случаях очень быстро узнают северокорейские спецслужбы, которые тут же начинают шантажировать ускользнувшего из страны человека судьбой его близких. И многие возвращаются. Технически возвращение выглядит как визит с повинной в посольство КНДР в Китае или другой стране, откуда человека переправляют в Северную Корею.
На родине такого репатрианта ждут допросы и проверки на предмет того, не контактировал ли он со спецслужбами других стран и не выдал ли каких-то секретов. Если таких фактов установить не удается, вернувшийся гражданин отправляется на перевоспитание к другим неблагонадежным гражданам — для подобных целей в стране выстроена внушительная сеть концентрационных лагерей. По словам одного из жителей КНДР, сбежавшего в Южную Корею через Китай и Филиппины, через год «перевоспитания» там государство принимает решение, что с беглецом делать дальше: отпустить, посадить или ликвидировать.
Правда, в последние годы появился еще один вариант развития событий. Вернувшийся в КНДР гражданин может пойти на сотрудничество с пропагандистами и стать своего рода знаменитостью. В таком случае он будет ездить по стране с лекциями и рассказывать о том, как разочаровался жизнью в ужасной Южной Корее (или другой капиталистической стране) и о том, как там плохо относятся к северным корейцам.
Читайте также
